вене.
   - Меня тоже кое-кто спрашивал сегодня о его здоровье, - сказала Шейла.
   - Кто же это? - сразу заинтересовались супруги и даже перестали жевать.
   - Кэш Будро.
   - Кэш Будро? Ну-ну. - Трисия томно  облизала  чайную  ложечку  сначала  с
одной, затем с другой стороны. -  Надеюсь,  "молния"  на  его  джинсах  была
застегнута?
   - Трисия!
   - Успокойся, Кен. Или ты думаешь, что такие деликатные леди,  как  я,  не
должны знать о подобных вещах? - Она бросила  кокетливый  взгляд  в  сторону
мужа. - По-моему, в городе  нет  ни  одного  человека,  кто  не  знал  бы  о
похождениях Будро. Когда он бросил эту дуру из Уоллеса, она целое  субботнее
утро выкладывала в  парикмахерской  всю  подноготную  их  гнусной  маленькой
интрижки. - Трисия интимно понизила голос. - До малейших подробностей. Целую
толпу собрала. Всем было ужасно стыдно, тем более что бедняжка была  изрядно
пьяна. Но мы ловили каждое слово. Если он хотя бы наполовину так хорош,  как
она описывает, тогда это просто... - Она потупила  взор,  будто  была  не  в
силах выразить свое потрясение.
   - Я вижу, этот Будро - нечто вроде племенного быка у вас в городе? - сухо
спросила Шейла.
   - Боевого, я бы сказал. Любая юбка действует на него как красная тряпка.
   - Ну уж это ты зря, дорогуша, - осадила его Трисия. - Он, как я  слышала,
очень и очень разборчив. А почему  бы  и  нет?  Он  вполне  может  себе  это
позволить. Женщины со всего округа буквально вешаются ему на шею.
   - Прямо-таки луизианский донжуан, - съязвил Кен, наливая себе еще  стакан
лимонного морса.
   - Тебя, я вижу, это здорово волнует. Не будь таким ревнивым.
   - Ревнивым?!  К  этому  ублюдку,  незаконному  сыну  приблудной  нищенки?
Человеку, у которого в рваных джинсах не найдется и двадцати центов?
   - Уж если говорить о том, что найдется  в  его  джинсах,  то  дамы  и  не
собираются искать там деньги. Но похоже, что именно  содержимое  этих  самых
джинсов позволяет ценить его на вес золота, - с  умильной  кошачьей  улыбкой
насмешливо протянула Трисия. - Но тебе нечего тревожиться.  Ничто  низменное
меня не привлекает.  Я  просто  говорю,  что  Кэш  Будро  очень  обаятельный
мужчина. Так где же ты встретила его, Шейла?
   - Здесь.
   - Как здесь?! - Ложка Кена застыла в воздухе. - Возле усадьбы?!
   - Он сказал, что собирает коренья.
   - Для своего зелья, - понимающе кивнула Трисия.
   - Зелья? - недоуменно переспросила Шейла.
   - Он занимается тем же, чем и Моника, его мамаша.  Шейла  все  с  тем  же
недоумением смотрела на сестру.
   - Неужели ты не знаешь, что Моника была ведьмой? - удивилась Трисия.
   - Слышала, конечно. Но это же просто смешно!
   - Ты напрасно смеешься. С чего бы еще папа стал держать здесь этих  нищих
столько лет? Разумеется, он боялся, что она наведет порчу на всех нас,  если
он ее выгонит.
   - Опять тебя тянет на мелодраму, -  сказал  Кен.  -  Но  что  правда,  то
правда,  Моника  действительно  занималась  знахарством,  по  обычаю   своих
предков. Она многих вылечила. И до самой смерти раздавала всякие настойки  и
припарки.
   - У меня есть доказательства, что Моника была ведьмой!
   - Боже мой! Неужели ты это всерьез! Если Моника и обладала  какой-то  там
силой, она пользовалась ею не во зло, а для лечения людей, - сказал  Кен.  -
Все  ее  снадобья  и  заклинания  передавались  через  поколения  акадцев  с
восемнадцатого века. И они полностью безвредны. Так же, как она сама.
   - Вряд ли. Все эти средства связаны с  африканским  колдовством,  которое
акадцы переняли у негров, когда прибыли в  Луизиану.  Это  чистейшая  черная
магия.
   Кен нахмурился.
   - А я тебе еще раз повторяю, что Моника Будро не ведьма. Потому  что  она
никогда  никому  не  делала  зла.  Кстати,  она  была  удивительно  красивой
женщиной. Возможно, именно поэтому все наши дамы, включая тебя, предпочитают
чернить ее.
   - Интересно, кто ее лучше знал, я или ты? Не  забывай,  что  ты  появился
здесь незадолго до ее смерти.
   - Мне много рассказывали о ней.
   - Ерунду тебе рассказывали. Да и к тому времени она была  уже  старой,  и
вся ее красота давно испарилась.
   - Это мнение женщин. А я сам видел, как она была прекрасна.
   - А ее  сын,  -  спросила  Шейла,  чтобы  увести  разговор  от  предмета,
грозящего вызвать семейную сцену, - чем он зарабатывает на жизнь?
   Вопрос почему-то показался им странным. Оба пристально поглядели на  нее.
Затем Кен сказал:
   - Он работает у нас, для фирмы "Крэндол Логинг".  Теперь  дело  несколько
прояснилось для Шейлы. Значит, Кэш Будро находится на содержании  Крэндолов.
Однако его поведение при сегодняшней встрече не отличалось  почтительностью.
Ничего похожего на разговор наемного работника с хозяйкой.
   - И что он делает?
   - Он лесоруб. Не правда ли, коротко и ясно?  -  усмехнулся  Кен,  вытирая
губы и бросая салфетку на стол.
   - Не совсем так, Шейла, - внесла поправку сестра.  -  Он  пилит,  грузит,
управляет машинами. Выбирает нужные деревья. Он делает абсолютно все.
   - Он все еще живет в том доме на берегу затона?
   - Конечно. Нам он не докучает. Мы тоже его не трогаем. Коттону приходится
общаться с ним на лесозаготовках, но и только.  Мне  и  в  голову  не  могло
прийти, что он позволяет себе появляться возле усадьбы. Они  оба,  Коттон  и
Кэш, дали слово Монике Будро  перед  смертью,  что  будут  работать  вместе.
Коттон хотел было убрать его отсюда. Но  Кэш  как-то  уговорил  его.  Коттон
остался верен своему слову.
   - Он верен своей выгоде, - сказала Трисия. - Кэш ему необходим.
   - Может, и так. Но Коттон его  не  выносит.  И  при  этом  доверяет  ему,
кстати, по-моему, напрасно. На месте  Коттона  я  постарался  бы  как  можно
скорее избавиться от такого помощника... Он не обидел тебя чем-нибудь?  -  с
внезапной тревогой спросил Кен, наклонившись к Шейле через стол.
   - Нет-нет. Мы просто перекинулись двумя-тремя словами.
   - Ну ладно. Но, если он вздумает грубить, скажи мне.
   -  И  что  ты  тогда  сделаешь?!  Дашь  по  физиономии?  -   Трисия   так
расхохоталась, что замерцали, покачиваясь, хрустальные подвески на люстре. -
Говорят, Кэш не терял даром времени в джунглях Вьетнама. Из любви к дракам и
убийствам он даже завербовался в десантники на  второй  срок.  Вернулся  еще
более отвратительным, чем ушел. Хотя уже в детстве  он  был  чудовищен,  как
смертный грех. Боюсь,  дорогуша,  ты  не  представляешь  для  него  реальной
угрозы.
   Шейла снова ощутила подспудную вражду между супругами.
   - Думаю, мне не придется больше общаться с мистером Будро. - Она  встала,
отодвинув стул. - Хочу  немного  освежиться,  перед  тем  как  отправлюсь  в
больницу.
   Шейла ополоснула лицо, подкрасилась перед большим зеркалом в тяжелой раме
и стала расчесывать волосы, свободно падающие  на  плечи.  Приподняв  щеткой
темно-золотистые завитки, закрывающие шею, заметила сбоку красное пятнышко -
укус москита.
   "Они  знают,  где  самые  вкусные  места",  -  сразу  зазвучал  в  памяти
непрошеный голос.
   В раздражении она отвернулась от  зеркала  и  бросила  на  столик  щетку.
Захватив в комнате сумочку и ключи от арендованной машины, торопливо сбежала
по лестнице'.  Трисия  сидела  в  парадной  гостиной  и  что-то  щебетала  в
телефонную трубку медовым голоском.
   Сестры махнули друг другу рукой  на  прощание.  Пройдя  через  просторный
холл, Шейла вышла на веранду. Она была  уже  на  второй  ступеньке  крыльца,
когда Кен окликнул ее. Поднялся с кресла-качалки, подошел и, взяв под  руку,
проводил до машины.
   - Я отвезу тебя, ладно?
   - Спасибо, не беспокойся. Вы с Трисией уже были в больнице утром.  Теперь
моя очередь.
   - Меня это нисколько не затруднит.
   - Я знаю. Но в этом нет никакой необходимости. Он взял ее за подбородок и
заглянул в глаза.
   - Я предложил это не потому, что тебе нужен провожатый. А потому, что  мы
ни одной секунды не были вдвоем, с тех пор как ты здесь.
   Такое направление разговора не понравилось Шейле. Особенно некстати  были
нежные интонации в его голосе. Осторожно, но твердо она высвободила руку  из
его пальцев.
   - Ты прав, Кен. Не были. И это к лучшему, не так ли?
   - К лучшему для кого?
   - Для нас обоих.
   - Только не для меня.
   - Кен, прошу тебя!
   Шейла попыталась обойти его, но он не позволил. Снова повернув к себе  ее
лицо за подбородок, приблизился почти вплотную.
   - Шейла, Шейла, как же я скучал по тебе! Господи,  ты  просто  вообразить
себе не можешь, что для меня значит снова видеть тебя.
   - И что же это значит? - резко спросила она, впервые  взглянув  прямо  на
него осуждающими глазами. Он досадливо нахмурился и убрал руку.
   - Я хорошо понимаю, как ты расстроилась,  когда  мы  узнали,  что  Трисия
забеременела, - неловко забормотал он.
   Шейла горько усмехнулась.
   - Вряд ли ты это понимаешь. Если только  тебя  когда-нибудь  не  предавал
единственный друг. Если только ты когда-нибудь не чувствовал, что  весь  мир
рухнул. Если с тобой такого не случалось, ты не можешь понять  меня.  -  Она
облизнула пересохшие губы и встряхнула головой, чтобы отогнать так  некстати
ожившие воспоминания. - Мне пора.
   Она вновь попыталась обойти его, но он снова остановил ее.
   - Постой, Шейла. Мы должны все выяснить.
   - Все абсолютно ясно.
   - Ты умчалась в Лондон, не дав мне даже возможности оправдаться.
   - Какие могут быть оправдания? Мы собирались объявить о нашей помолвке, а
вместо этого Трисия во всеуслышание заявила, что беременна от тебя. От тебя,
Кен! - выразительно повторила она.
   Он закусил губу, пытаясь таким образом выразить раскаяние.
   - Ты перед этим поссорилась со мной, помнишь?
   - Подумаешь, ссора! Глупейшая перепалка двух влюбленных.  Не  помню  даже
из-за чего. Но тебя это, как оказалось,  не  очень  обескуражило.  Не  теряя
времени даром, ты отправился в постель к моей сестре.
   - Я же не знал, что  она  забеременеет.  На  мгновение  Шейла  застыла  с
разинутым ртом. Что это? Прежде она как будто не замечала  за  ним  тупости.
Шесть лет - немалый срок. Она изменилась.
   Видимо, он тоже. Все-таки не верится, что он не осознал своей вины.
   - Важно не то, что она забеременела. А то, что именно ты  предоставил  ей
такую возможность.
   Он взял ее за плечи.
   - Шейла, ты обвиняешь не преступника, а жертву. Она  попросту  соблазнила
меня. Черт возьми, мужчина я или нет, в конце концов! Я был  подавлен  нашей
размолвкой. И ужасно скучал по тебе.  Сначала  я  думал,  она  просто  хочет
утешить меня. Ты же знаешь, она умеет быть очень ласковой. А потом...
   - Я не желаю этого слушать!
   - А я хочу, чтобы ты выслушала. - Он слегка встряхнул ее за плечи. -  Она
сразу начала кокетничать, льстить. Дальше - больше. Полезла целоваться. Я  и
не стерпел. Но это было только один раз.
   Она взглянула на него с откровенным недоверием.
   - Ну два, ну три раза! - Он сжал пальцами ее плечи. - Это  же  ничего  не
значит. Переспали - и все. А любил я только тебя. И до сих пор люблю.
   Она гневно сбросила его руки.
   - Ты еще смеешь мне это рассказывать! Даже не понимаешь, что унижаешь нас
обоих. Ты - муж моей сестры.
   - Я несчастлив с ней.
   - Сожалею. Зато я счастлива.
   - С этим типом, Марком, на которого ты работаешь?
   - Совершенно верно, с этим типом Марком.  Да!  Марк  Хоктон  сделал  меня
счастливой! Я люблю его, и он любит меня.
   - Но не так, как мы с тобой любили друг друга. Она усмехнулась.
   - Ты прав, ничего общего. У нас с Марком такая любовь, какую  ты  никогда
не поймешь. Но что бы у нас с ним ни происходило, это никак  не  может  тебя
интересовать. Ты женился на Трисии - в добрый  час!  Счастливо  или  нет  вы
живете, меня не касается.
   - Я не верю тебе.
   Внезапно наклонившись, он поцеловал ее. Она отпрянула  от  неожиданности,
но он не прервал поцелуя, все глубже проникая языком в ее рот.
   Какое-то мгновение она не сопротивлялась,  ожидая  реакции  своего  тела.
Реакция была ошеломляющей: поцелуй  мужчины,  о  котором  она  не  могла  не
тосковать все эти годы, не  вызвал  ничего,  кроме  протеста.  Она  с  силой
оттолкнула его и выбежала из дома.

Глава 3

   Стоя под низкой кроной пальметной яблони, Кэш видел, как Шейла дала газ и
умчалась, предоставив Кену растерянно смотреть ей вслед. Он  подождал,  пока
Хоуэл понуро поднялся на крыльцо  и  вошел  в  дом,  и  только  после  этого
углубился в лес, направляясь к затону.
   - Вот, значит, откуда ветер дует, - произнес он.
   В Хевене каждый знает о другом все. Скандал, шесть лет назад  столкнувший
лбами сестер Крэндол, доставил  развлечение  множеству  злых  языков.  Город
гудел от сплетен еще полгода после бегства Шейлы, на все лады обсуждая сроки
ее возвращения.  Одни  давали  на  все  про  все  не  более  недели.  Другие
отодвигали дело на месяц или два. Но никому и в  голову  не  приходило,  что
можно не возвращаться несколько лет и приехать вновь  только  из-за  болезни
отца.
   И вот Шейла Крэндол снова в Бель-Тэр и, как он только что видел, снова  в
объятиях  прежнего  любовника.  Если  этот  поцелуй  неслучаен,  значит,  ей
безразлично, что Хоуэл женат на ее сестре. Возможно, она вообще считает, что
имеет на это право, ведь он был отнят у нее весьма недостойным способом.
   Погруженный в эти раздумья, Кэш шел через лес бесшумной походкой, которая
выработалась у него в  детстве  и  достигла  совершенства  в  армии.  Корпус
морской пехоты превратил  естественную  способность  в  искусство.  Он  едва
замечал, куда идет, безошибочно выбирая путь среди зарослей.
   Шейла моложе его лет на восемь. Сколько в точности лет ему самому, он  не
знал. Мать никогда не запоминала даты и забыла, когда родила его.
   Он помнит все детство Шейлы. И  все  последующие  годы.  Когда  она  была
малышкой с пушистыми хвостиками и когда стала девушкой. Помнит,  как  гордый
папа Коттон катал ее в новеньком "Кадиллаке" с откидным верхом. Волосы у нее
всегда были аккуратно завязаны лентой в тон отделанному  кружевом  платьицу.
Всегда ужасно важная, она общалась с друзьями Коттона почти как взрослая.
   А иногда она бывала совсем другой. Кэш знал, что в  коробке  у  нее  есть
маленькая кукла. И часто, лежа под сенью лесных зарослей,  он  видел  Шейлу,
босую,  верхом  на  неоседланной  лошади,  с  распущенными,  летящими  сзади
волосами, с разрумянившимся и вспотевшим лицом. Интересно,  теперь  она  еще
ездит верхом? А если да, то любит ли еще скакать  тем  сумасшедшим  галопом,
которому лишь он один был свидетель? Вспомнив  об  этом,  он  ощутил  мощный
прилив внизу живота и давление на застегнутую "молнию" джинсов с  внутренней
стороны. Вытер рукавом пот со лба и в сердцах проклял адскую жару. Обычно он
ее не замечал. Да, но теперь Шейла Крэндол вернулась в Бель-Тэр. Все обычное
кончилось.

***

   Короткий  отрезок  пути  от  машины  до  вестибюля  двухэтажной  больницы
заставил Шейлу претерпеть все мучения вечерней духоты и сырости. Но, вступив
через  автоматические  двери  в  прохладный  от   кондиционера   холл,   она
почувствовала себя лучше.  В  ожидании  лифта  украдкой  бросила  взгляд  на
зеркальную стену.  Из  зеркала  на  нее  смотрела  женщина,  катастрофически
приближающаяся к тридцати годам.
   Но вовсе не штрихи зрелости в лице нагнали на нее внезапную грусть. А то,
что жизнь ее так и не состоялась. Ни профессии, ни мужа, ни ребенка. И  даже
нет адреса, который она могла бы считать своим. Все ее усилия умножаются  на
ноль, и этот ноль ее прошлое. Она не может двигаться вперед, не  избавившись
от этого груза. Вот она вернулась домой  и  надеялась,  что  обида  уляжется
перед лицом действительности. Теперь  можно  будет  спокойно  разобраться  в
своих чувствах к Кену Хоуэлу.
   Его поцелуй многое прояснил. Она больше не любит его. Во всяком случае не
так сильно. Теперь это совершенно  понятно.  Неясно  только  почему.  Почему
больше не замирает сердце под его взглядом? Почему она не  сошла  с  ума  от
счастья, когда он коснулся ее рта своими губами?
   Шесть лет Кен Хоуэл неизменно владел ее мыслями. Такой, каким она впервые
увидела  его,  -   лихой   студенческий   лидер   Тулонского   университета,
баскетбольная  звезда  в  зените.   Мальчик   из   хорошей   семьи,   сливки
нью-орлеанского общества, старший управляющий в  министерстве.  Его  ожидало
блестящее будущее. И он выбрал Шейлу Крэндол, королеву Лорентского округа.
   Они провели вместе два  года.  Свадьба  по  окончании  учебы  была  делом
решенным. Однажды они сильно поссорились и не встречались несколько месяцев.
Из-за ерунды, не  стоившей  упоминания.  Шейла  не  беспокоилась.  Она  была
уверена, что это не разрыв. Просто временная разлука, которая только укрепит
их отношения, даст возможность пообщаться с  новыми  людьми  и  понять,  что
никто другой им не нужен.
   Через какое-то время Кен не выдержал и позвонил. Он просто сходил  с  ума
без нее. Встреча была нежной и страстной. Он торопил со свадьбой. Ей тоже не
хотелось больше ждать. Они назначили день  и  пригласили  родственников  для
празднования в Бель-Тэр.
   Трисия украла этот праздник.
   В тот день она была в голубом платье, таком же, как ее глаза. Шейла  даже
сказала, что она прекрасно выглядит. Весь  мир  в  тот  день  был  абсолютно
прекрасен. Пока не произошло это.
   Среди всеобщего веселья Трисия пробралась к Кену и взяла его за руку.
   - Прошу внимания!
   Когда смех и разговоры смолкли, она улыбнулась Кену и заявила:
   - Дорогой, я думала, что скажу тебе первому и наедине, но  чувствую,  что
самое время сделать это теперь, когда все наши родные в сборе.
   Она набрала побольше воздуха и с сияющим лицом именинницы провозгласила:
   - У нас с тобой будет ребенок.
   На какой-то миг Кен застыл  как  каменный.  Потом  он  стоял,  совершенно
потеряв привычный облик,  будто  что-то  в  нем  было  навсегда  уничтожено,
растоптано, убито, и не мог произнести ни слова, даже когда Шейла обратила к
нему неверящие, молящие глаза.
   При таких обстоятельствах никакого иного решения, кроме как узаконить уже
совершившийся брак, быть не могло. Через несколько дней состоялась  скромная
гражданская церемония, подтвердившая  перед  законом  супружество  Трисии  и
Кена. А восемь недель спустя произошел выкидыш.
   Это известие застало Шейлу уже в Европе.  Она  восприняла  его  с  полным
равнодушием. Ее сердце было так же пусто, как утроба  Трисии.  Предательство
обратило ее в труп.
   И, наверное, она все еще мертва.
   Выйдя на втором этаже больницы из лифта, Шейла подумала, что  Коттону  не
так страшно умереть - его жизнь  не  прошла  впустую.  К  сожалению,  о  его
любимой дочери этого сказать нельзя. Но одно она поняла совершенно  точно  -
если до своего возвращения в Лондон она не простит Трисию и Кена, не  примет
все как есть, то навсегда останется трупом.
   - Добрый вечер, - обратилась она к медсестре, которую встретила в  холле.
- Как мой отец?
   - Здравствуйте, мисс Крэндол. Пока никаких перемен.  Доктор  спрашивал  о
вас. Он хочет поговорить.
   - Я буду у отца.
   - Хорошо, я передам.
   Медсестра  ушла  за  врачом.  Шейла  прошла  по  коридору  до   последней
реанимационной палаты. Через стеклянную дверь увидела Коттона. Тело прямо  и
безжизненно лежало на постели, и разные трубки тянулись от него к мигающим и
булькающим приборам, которые поддерживали затухающую жизнь.
   Сердце Шейлы  тяжко  заныло.  Разве  можно  без  слез  видеть  обожаемого
человека в таком состоянии? Он  сам  пришел  бы  в  отчаяние,  если  бы  мог
осознать свое положение. Как он  всегда  ненавидел  болезни!  И  всегда  был
здоров и независим. А теперь он не в  силах  сделать  буквально  ничего  без
помощи хитроумных машин. Было что-то противоестественное  в  том,  что  этот
великан лежит здесь поверженный, безжизненный, бесполезный.
   Прижав ладонь к прохладному стеклу, Шейла прошептала, словно в забытьи:
   - Что с тобой произошло, папочка? Скажи, родной!
   С