дя таможенный контроль, она  бросилась  к  нему  в  объятия.  Они
крепко прижались друг к другу. Пока Диллон вел ее через многолюдные залы
международного аэропорта, он твердил о том, что скучал без нее.
   - Ты не обманешь меня, Берк, - поддразнивала она, когда они  вышли  к
автостоянке. - Ты, наверно,  со  счета  сбился  со  своими  французскими
любовницами за эти три недели.
   Смеясь, он подвел ее к машине.
   - Это наша? - спросила Дебра удивленно.
   - Боюсь, что да.
   - Такая маленькая?
   - При здешнем движении только с такой машиной и  можно  выжить.  Надо
стараться протиснуться между машинами, иначе застрянешь надолго.
   Она сравнила размер кабины с длиной ног Диллона.
   - Ты там помещаешься?
   - Слегка тесновато, поэтому должен  тебе  кое  в  чем  признаться,  -
сказал он мрачно. - Я больше не могу делать детей.
   Дебра протиснула руку ему между ног.
   - Работает. А остальное пока не важно.
   Диллон на мгновение был шокирован такой интимностью на людях, но  она
напомнила ему,  что  они  во  Франции  и  что  французы  известны  своей
терпимостью к влюбленным.
   Он извинился за их квартиру на третьем этаже с лифтом, которому он не
доверял и потому запретил ей пользоваться. Дом представлял собой  узкое,
продуваемое сквозняками здание. На каждом этаже было по четыре квартиры.
   - Это было лучшее, что я мог  найти,  -  сказал  Диллон  со  вздохом,
распахивая перед ней дверь. - Здесь все так дорого.
   То, что он считал устаревшим и неудобным, Дебра называла оригинальным
и очаровательным.
   - У нас есть балкон! - закричала она,  бросаясь  к  окну  и  открывая
ставни.
   - Но отсюда не очень хороший вид.
   Балкон выходил на грустный, заброшенный внутренний двор. Однако через
несколько недель на балконе уже цвели примулы, которые Дебра посадила  в
ящиках. Она закрыла трещины на стенах красочными рекламными плакатами, а
из простыней сделала  чехлы,  чтобы  скрыть  потертость  мебели.  Вскоре
квартира стала для него настоящим домом. Диллон не променял  бы  его  на
Версальский дворец, до которого было рукой подать.
   По субботам и воскресеньям истинные  парижане  выезжали  на  природу,
оставляя город туристам типа  Берков.  Они  не  пользовались  машиной  и
разъезжали на метро. Вскоре  они  прекрасно  ориентировались  в  системе
станций на различных уровнях. Как изголодавшиеся гурманы, очутившиеся на
пиру, они поглощали все французское, влюбились в  достопримечательности,
запахи и звуки "столицы мира". Диллон и Дебра облазили  музеи,  парки  и
все исторические здания, обнаружили уютные кафе, где даже с  американцев
брали умеренную плату за вкусные  блюда.  Они  уединялись  в  соборах  с
цветными витражами,  но  не  для  молитв,  а  для  поцелуев.  Знаменитые
американские сосиски меркли по сравнению с  теми"  что  им  подавали  на
Монмартре, рядом с прелестными картинами.
   Берки отправились в винодельческий район праздновать первую годовщину
свадьбы и пробовали местные вина до тех  пор,  пока  не  захмелели.  Они
ночевали в маленьких гостиницах, где перины были огромными и роскошными,
наслаждались тонкими соусами в уютных обеденных залах.
   Но в их раю был змий.
   Его  звали  Хаскел  Сканлан.  Диллон  был  инженером  по  надзору  за
строительством, Хаскел же занимался хозяйственными вопросами: заработной
платой, закупками и  учетом.  Они  познакомились  в  Таллахасси.  Диллон
надеялся, что его первое впечатление о  человеке  изменится,  когда  они
окажутся во Франции. Ради Дебры он готов был подружиться  с  Хаскелом  и
его женой.
   К сожалению, Хаскел Сканлан и во Франции остался  таким  же  занудой,
каким был на  родине.  Строители  его  терпеть  не  могли.  Безжалостный
табельщик, он штрафовал их, даже если  они  опаздывали  на  какие-нибудь
тридцать секунд. Когда бригадир подошел к Диллону с вопросом о повышении
зарплаты, инженер  передал  эту,  как  он  считал,  вполне  справедливую
просьбу Хаскелу Сканлану, однако тот решительно отказался даже думать об
атом.
   - Слушай, дай им прибавку! - закричал Диллон  после  получаса  бурных
споров.
   - Через совет?
   - Через совет.
   - Это подтолкнет их к новым требованиям через некоторое время.
   - Иди ты к черту, Хаскел! Они просят прибавить всего лишь 20 центов в
час.
   - А ты умножь. Получается кругленькая сумма.
   - Хороню. Прибавь 10 центов в час. Это покажет наше хорошее отношение
и будет стимулом, чтобы они остались у нас. От  нас  ушли  двое  хороших
плотников на прошлой неделе. Им дали больше на строительстве стадиона.
   - Двум плотникам нашли замену.
   - Но на собеседование с ними  и  оформление  их  на  работу  потеряно
несколько дней из моего рабочего графика. Я не люблю  терять  время.  По
графику здание должно быть сдано будущим летом. Я бы хотел закончить его
к ранней весне.
   - Зачем?
   - Потому что Дебра беременна. Несмотря на то,  что  нам  здесь  очень
нравится, я бы хотел, чтобы ребенок родился на родине.
   - Личные интересы не должны мешать интересам компании.
   - Пошел ты...
   Хаскел только сплюнул.
   - Можешь выражаться, если  это  улучшает  твое  самочувствие.  Уверяю
тебя, это не изменит моего мнения.
   Диллон продолжал сыпать  ругательствами  и  дальше,  при  этом  более
грубыми, пока наконец вопрос не был решен.
   - Я не хочу давить на него, - сказал он Дебре вечером за ужином. - Но
это ужасно мелочный тип, который не видит ничего, кроме итоговой  нижней
строки. По-моему, он совершенно не способен понять, что  чем  скорее  мы
закончим строительство, тем больше денег мы сэкономим для компании.
   - Может быть, нарушение субординации оправдано, - сказала Дебра. - Ты
не можешь добиться  результативной  работы,  если  постоянно  споришь  с
человеком, который тебе завидует.
   - Завидует?
   Как-то Хаскел и его жена ужинали у них по приглашению Дебры,  поэтому
она имела возможность посмотреть на него.
   - Диллон, будь реалистом. У тебя есть все, чего бы  он  хотел.  Ты  -
высокий, сильный, мужественный, а он - бледный,  маленький,  слабенький.
Несмотря на языковой барьер, ты находишь общий язык с  рабочими,  а  над
ним  они  смеются.  Ты  же  мне  сам  говорил,  что  они  называют   его
по-французски "засранцем". Я думаю, что даже жена не любит  его.  Диллон
скривился, неохотно соглашаясь.
   - Может быть, ты и права. Но между постановкой проблемы и ее решением
большая разница.
   - Позвони Пилоту. Поставь этот вопрос.
   - Выдвинуть ультиматум - Хаскел или я? - Он покачал головой. -  Я  не
хочу так рисковать. Хаскел работает в компании дольше меня, а для Пилота
стаж имеет большое  значение.  Если  он  выберет  Хаскела,  я  не  смогу
закончить строительство. Помимо того, что мне нужна эта работа,  я  хочу
увидеть здание законченным для собственного удовлетворения.
   Через неделю от Диллона ушли двое  монтажников.  Он  вышел  из  себя,
когда Хаскел отказался выделить средства для прибавки.
   - Они просто пытаются шантажировать тебя.
   - Пошел к черту! - Диллон покинул контору, чтобы не  двинуть  кулаком
по физиономии Хаскела. Он решил, что ничего не остается,  как  позвонить
Пилоту.
   Пилоту это не понравилось.
   - Я совершенно уверен, что это не мое дело - заниматься персональными
конфликтами между вами, специалистами.
   - Сожалею, что вынужден беспокоить  вас  по  этому  поводу.  Но  если
Хаскел и дальше будет доводить экономию до  абсурда,  мы  потеряем  всех
квалифицированных рабочих. Я буду вынужден нанять не лучших. Думаю,  что
ни вы, ни я не хотим этого, господин Пилот, не так ли?
   Пауза затянулась, в трубке был слышен  только  треск.  Наконец  Пилот
ответил:
   - Передайте ему, что я разрешаю десятицентовое повышение через совет.
   - А пятнадцатицентовое?
   - Двенадцать и не больше, Берк. И не втягивайте меня в эти дрязги.  Я
поставил вас руководить проектом, вот и руководите!
   Пилот  повесил  трубку  так  быстро,  что  Диллон   даже   не   успел
поблагодарить его. Что ж, это к лучшему.  Иначе  могло  показаться,  что
Пилот оказывает ему услуги, вместо того чтобы проявлять здоровое деловое
отношение.
   Хаскел Сканлан воспринял это по-своему.
   - Так ты побежал жаловаться папочке? - язвительно спросил  он,  когда
Диллон сообщил ему о разговоре с Пилотом.
   - Просто я сказал ему, что так будет лучше для проекта.
   - Да, конечно, - ответил Хаскел злобно. - Пилот видит в тебе  себя  в
молодости. Под позолотой успеха он такой же наглый  и  грубый,  как  ты.
Гордится тем, что сам себя сделал. Не думай, что ты выиграл,  просто  ты
попал в струю самолюбия шефа.
   Добившись в конце концов своего, Диллон  не  раздумывал  над  словами
Хаскела. Дела на стройплощадке шли своим чередом, и в эти осенние месяцы
рабочие от Диллона больше не уходили. Они  знали,  что  это  он  добился
прибавки для них.
   Рабочие ценили в нем то, что он  помнил  их  имена,  умел  рассказать
неприличный анекдот, чувствовал, когда можно вмешиваться в их  споры,  а
когда нет. Он не требовал  от  них  того,  чего  не  требовал  от  себя,
принимал рискованные решения, оставался работать после окончания  смены,
обедал вместе с ними. Он заслужил их уважение, тесно общаясь с  ними,  а
не противопоставляя себя.
   Диллон старался вникать в  каждую  мелочь  на  стройке:  знал  каждую
заклепку, каждый  кабель,  каждый  кирпич,  а  не  отсиживался  в  своем
вагончике. Он контролировал каждую стадию строительства.
   Его  высокие  требования  привели  к  очередной  стычке  с   Хаскелом
Сканланом.
   - Что это, черт возьми? - Диллон держал в руке  кусок  электрического
провода. Несчастный электрик, на  которого  Диллон  случайно  наткнулся,
осторожно бросил взгляд на группу рабочих, наблюдавших это, и, видя, что
никто не собирается прийти ему на помощь, начал что-то быстро  объяснять
по-французски.
   Диллон не понял ни  слова.  Он  потряс  куском  провода  перед  носом
рабочего.
   - Это не то, что я заказывал. Где ты это взял?
   Один из электриков немного знал  английский.  Он  тронул  Диллона  за
рукав, тот сердито повернулся лицом к нему.
   - Что?
   Рабочий указал на сложенные катушки с проводами.  После  их  быстрого
осмотра Диллон обратился к рабочим, которые прекратили работу.
   - Не укладывайте больше это дерьмо. Понятно? -  Рабочий,  выступавший
переводчиком, передал это распоряжение остальным.
   Взвалив одну  из  тяжелых  катушек  на  плечо,  Диллон  спустился  на
подъемнике на первый этаж, затем протиснулся в дверь вагончика.  Хаскел,
сидевший за компьютером, подпрыгнул от неожиданности. Увидев  Диллона  с
катушкой, он нахмурился из-за его бесцеремонного вторжения.
   - Я хочу знать, что это, черт подери? - Катушка с грохотом  легла  на
стол Хаскела. Он оттолкнул свой стул на колесиках от стола.
   - Что ты себе позволяешь? - закричал он. - Убери это с моего стола.
   Диллон положил руки на обе стороны металлической катушки  и  нагнулся
вперед.
   - Послушай меня, ты,  дерьмо!  Я  заставлю  тебя  сожрать  весь  этот
поганый провод, если ясно  не  объяснишь,  почему  ты  не  закупил  тот,
который был мною указан в требовании несколько месяцев назад. У тебя  на
это десять секунд.
   - Провод, который ты заказал, и в три раза дороже, чем этот, - сказал
Хаскел, вернув самообладание.
   - Провод, который я заказал, в три раза лучше и в три раза надежнее.
   - Этот соответствует местным строительным нормам.
   - Но не отвечает моим, - процедил Диллон сквозь зубы.
   - Если бы я знал, что он не подходит...
   -  Ты  ни  хрена  не  знаешь!  Это  здание  будет  напичкано  сложной
электроникой. Чтобы избежать аварий, необходимо проложить  самый  лучший
провод.
   Диллон  схватил  телефон  и  бросил  его  на  колени   растерявшемуся
бухгалтеру.
   - Садись своим тощим задом на телефон и размести тот заказ,  что  был
сделан мною с самого начала! Материалы должны быть доставлены не позднее
завтрашнего дня, или же я пришлю всех  электриков,  которые  из-за  тебя
будут простаивать, плясать на твоем столе.
   Телефон с треском упал на пол, когда Хаскел встал со стула.
   - Ты не имеешь права так со мной разговаривать!
   - Приходится. - Диллон кивнул в сторону телефона. -  Ты  зря  тратишь
время. Работай!
   - Я не буду. В мою задачу входит снижение расходов.
   - Согласен, пока это не ухудшает  качество  работ.  В  данном  случае
ухудшает.
   - Провод, который я заказал,  соответствует  местным  государственным
нормам надежности.
   - А в соответствии с нормами Диллона Берка -  это  хлам.  Я  не  буду
устанавливать его в моем здании.
   - В твоем здании? - переспросил Хаскел с самодовольной улыбкой.
   - Закажи провод, который мне нужен, Сканлан.
   - Нет.
   Диллон  ценил  доброжелательные   отношения   и   старался   избегать
столкновений, как только мог. Но он не собирался снижать  требования  на
своем первом объекте. Не хотел и обращаться к Пилоту. Пилот  уже  сказал
ему, чтобы он сам руководил.
   - Либо ты садишься на телефон, либо ты уволен.
   Узкий подбородок Хаскела отвис.
   - Ты не можешь меня уволить.
   - Почему это, черт возьми?
   - Ах, так. Посмотрим, что на это скажет господин Пилот.
   - Посмотрим. А пока считай, что я снял тебя с объекта. И если  ты  не
хочешь, чтобы я выбил из тебя дурь, держись от меня  подальше,  пока  не
уберешься совсем.

***

   Врагом Дебры была скука. Первые  несколько  месяцев  во  Франции  она
занимала себя тем,  что  украшала  квартиру,  сообразно  с  их  скромным
бюджетом, и довольно преуспела.
   Они обсуждали с Диллоном, стоит ли ей пойти  работать.  Но  это  было
невозможно: не  было  вакансий  для  учителей  в  английских  школах,  а
владельцы магазинов предпочитали нанимать своих соотечественников, а  не
американцев.  Поэтому  Дебра  убивала  время,  читая,  гуляя  по   узким
причудливым  улочкам  и  описывая  свою  жизнь  в  длинных   письмах   к
многочисленным  родственникам.  Хотя  она  старалась  скрывать  это   от
Диллона, но стала тосковать по дому. На нее нападала апатия. Нужно  было
как-то предотвратить депрессию.
   Беременность омолодила Дебру.  У  нее  не  было  никаких  неприятных,
неизбежных в ее положении  ощущений,  и  она  клялась,  что  никогда  не
чувствовала себя лучше. Она  была  полна  энергии.  Каждый  день  они  с
Диллоном восхищались малейшими изменениями в ее теле. Эта новая близость
углубила их любовь.
   Чтобы как-то убить время до  рождения  ребенка,  Дебра  записалась  в
кулинарный кружок, занятия в котором проходили совсем рядом с их  домом.
В кружке было четыре женщины и двое мужчин,  все  пенсионного  возраста.
Все вместе с бабушкой-поваром они суетились вокруг Дебры, как наседки. С
началом занятий она проводила дни  либо  в  кружке,  либо  на  крошечной
кухне, где готовила то, чему научилась, либо в хождениях по  близлежащим
рынкам,  покупая  необходимые  продукты,  чтобы  потом  проверить   свои
кулинарные способности на Диллоне. Она возвращалась  домой,  нагруженная
покупками, и поднималась наверх на  том  подозрительном  лифте,  которым
Диллон запретил ей пользоваться.
   В тот день она чуть было не попалась, так как пришла домой  буквально
за несколько минут до возвращения Диллона.  Он  сейчас  же  обнял  ее  и
крепко поцеловал в холодные губы. Затем, улыбаясь, сказал:
   - Поехали в Швейцарию?
   - В Швейцарию?
   - Ты что, не знаешь, что  это  одна  из  стран,  которая  граничит  с
Францией? Козы и Хейди, Альпы и снег, йо-до-ла-ди-хо!
   - Да знаю я Швейцарию! Помнишь, как мы провели субботу и  воскресенье
в Женеве?
   - Там в нашей комнате было зеркало на потолке.
   - Так ты и это помнишь?
   - Как же я мог забыть? - проворчал Диллон, вновь потянувшись  к  ней.
Их губы слились в поцелуе.
   - Нам не нужно зеркало на потолке,  -  прошептала  Дебра,  когда  они
наконец отпустили друг друга.
   - Но я должен уехать из города и отпраздновать.
   - Отпраздновать что?
   - Сегодня я уволил Хаскела Сканлана.
   Улыбка Дебры пропала.
   Диллон рассказал ей, что произошло.
   - Мне чертовски не хотелось идти на конфликт, но он меня  вынудил.  -
Он вгляделся в обеспокоенное лицо. - Ты  считаешь,  что  я  поступил  не
правильно?
   - Я считаю, что ты поступил совершенно правильно.  К  сожалению,  мое
мнение не имеет того веса, которое имеет мнение самого Пилота.
   -  Именно  поэтому  я  хочу  сегодня  уехать  в  Швейцарию.  Если  он
согласится с моим решением, мы проведем эти дни в Альпах. Если  отменит,
мне придется уйти из принципа, и в таком  случае  мы  больше  не  сможем
позволить себе поездку в Швейцарию. А если он  уволит  меня,  ехать  все
равно стоит. Поэтому, пока я еще не лишился заработка  и  чувствую  себя
превосходно, пошлем все к черту и уедем.
   Они сели на  экспресс  до  Лозанны,  затем  пересели  на  другой,  до
Церматта. Они шутили  со  студентами,  болтали  с  бабушкой  из  Монтре,
которая вязала шапочку  для  своего  десятого  внука,  поедали  припасы,
которые Дебра предусмотрительно взяла с собой.
   Диллон пил крепкое красное вино из  бутылки,  которую  предложил  ему
один из студентов, но отверг затяжку марихуаны. Когда  парочка  напротив
начала целоваться, Диллон и Дебра спросили друг друга,  а  почему  бы  и
нет. И целовались, пока не уснули.
   В Церматте Диллон катался по очень крутым склонам. Беременность Дебры
не позволяла ей этого, поэтому она утешала себя прогулками по  магазинам
и разглядывала толпы богатых туристов. Вместе с Диллоном они  покатались
на санях, запряженных лошадью, объедались сырным фондю,  плотным  темным
хлебом, белым вином и швейцарским шоколадом.
   На обратном пути в поезде Диллон прижал ее к себе и положил ее голову
себе на плечо.
   - Это был наш настоящий медовый месяц.
   - Чем тебе не понравилась наша поездка на Бермуды?
   - Нет, все было прекрасно. Но тогда ты была только моя молодая  жена.
Сейчас ты моя настоящая жена. - Он просунул руку под ее пальто и положил
ее на большой живот Дебры. - Я люблю тебя.
   Пока они ждали в Лозанне, чтобы  пересесть  на  другой  поезд,  Дебра
купила пачку аспирина.
   - Что случилось?
   - У меня болит горло.
   Остаток пути до Парижа она спала урывками, все время  просыпалась  от
боли.
   - Больно глотать, - жаловалась она. Диллон приложил руку к ее лбу.
   - Ты вся горишь. Выпей еще аспирина.
   - Не хотелось бы, пока не поговорю с врачом. Может быть, это не очень
хорошо для ребенка.
   Когда они добрались до Парижа, Диллон был уже не на шутку встревожен,
хотя Дебра и уверяла  его,  что  горло  заболело  только  из-за  горного
воздуха.
   Проявляя  чудеса  ловкости,   Диллон   пробирался   сквозь   утренние
автомобильные пробки, чтобы скорее  привезти  ее  к  врачу-акушеру.  Они
подъехали к его кабинету как раз к началу  приема.  Медсестра  заботливо
провела Дебру в смотровой кабинет и попросила Диллона подождать в холле.
Ему это не понравилось, но он ждал. Ожидающие приема  пациенты  отводили
от него глаза, и он понял, что, наверное, выглядит как  бродяга:  он  не
брился за время поездки и совсем не мог  спать  в  поезде.  Наконец  его
пригласили в кабинет врача.
   - У мадам Берк очень плохое горло, -  сказал  доктор  по-английски  с
сильным акцентом. - Я... - Он жестом показал, что что-то вытирает.
   - Он взял мазок на анализ, - сказала Дебра, корчась от боли.
   - Стрептококк? - спросил Диллон. - Пожалуйста, не обижайтесь,  доктор
Готье, но если это так серьезно, может, вы порекомендуете  какого-нибудь
специалиста?
   - Я согласен, - ответил  врач,  быстро  кивнув.  -  Давайте  подождем
результатов лабораторных анализов. Мы будем это знать завтра с утра.
   - Я уверена, все будет хорошо, - Дебра успокоила взволнованного мужа.
- Он прописал антибиотик. Я полежу сегодня  в  постели  и  разрешу  тебе
заботиться обо мне.
   Диллон постарался ответить ей улыбкой,  но  не  смог:  она  выглядела
такой больной, что он не мог скрыть тревогу. Дома, уложив ее в  постель,
он побежал за  лекарством  в  ближайшую  аптеку,  распо