звонки.
     - И это меня чертовски перепугало. А когда я вернулся домой и обнаружил, что твои вещи исчезли, а потом прочел твою записку... черт, меня как будто грузовик переехал.
     Брин зажмурила глаза, поежилась и прерывисто вздохнула.
     - Прости, мне очень жаль...
     - В ту ночь я был в полном ступоре. Все время спрашивал себя, что я сделал не так, строил грандиозные планы, как тебя вернуть. Но на следующий день пришло письмо, в котором ты писала, что не вернешься ни при каких обстоятельствах, и я впал в ярость.
     - В чем это выражалось?
     Райли поднялся с корточек и присел рядом с ней на кровать.
     - Мне хотелось рвать и метать, я вышел в патио и стал выдергивать все эти растения, которые ты заставляла меня сажать.
     - Ты что, они же стоят по девяносто девять долларов за штуку! - закричала Брин.
     - Тогда мне было на это плевать, я крушил все подряд. А потом я жутко напился, напился до беспамятства.
     - Я тоже.
     - Ты?
     - Ну, может, не до беспамятства, но тоже изрядно набралась.
     - В своей злости я дошел до того, что почти радовался твоему уходу. "Ах, ты ушла? Что ж, отлично, можешь убедиться, что мне все равно". - Он печально покачал головой. - Но жизнь стала мне не в радость, ты ушла, и мир потерял все свои краски. Все стало серым. Иногда я забывал, что произошло, и во время съемок поворачивался, чтобы поделиться с тобой мыслями о какой-то книге, или фильме, или о вкусе мороженого. Только тебя там не было, Брин, и все, что я делал, теряло для меня всякую прелесть.
     Он запустил пятерню в волосы.
     - Я хотел вернуть тебя любой ценой, но чертова гордость не позволяла бегать за тобой. И с каждым днем прийти к тебе и умолять вернуться становилось все труднее.
     - Я тоже по тебе скучала, - тихо призналась Брин. - Мне было страшно. Все вокруг меня вдруг стало незнакомым: и работа, и дом, где я живу. Но вернуться я тоже не могла. Начать с того, что я не была уверена, примешь ли ты меня обратно. А если бы и принял, какой тогда был смысл уходить? Что бы я доказала?
     - Атеперь? Ты доказала, что хотела, то есть что я не могу и не хочу жить без тебя?
     - Мои намерения состояли не в этом. Я хотела доказать, что способна быть цельной, жизнеспособной личностью и без Джона Райли.
     - Ты всегда ею была, Брин. И простит меня Бог за то, что по моей вине ты в этом усомнилась. - Райли нежно взял ее лицо в ладони и погладил губы подушечкой большого пальца. - Эйбел Уинн предлагает тебе золотые горы. Я ненавижу его за то, что он в состоянии это сделать, но такова жизнь. С твоей стороны было бы безумием отказаться от его предложения.
     - Утро еще не наступило. Я еще не решила окончательно.
     - Это дает мне некоторое преимущество, которым я и пользуюсь. Сегодня ночью Уинна с тобой нет, а я здесь. Ты все еще моя жена. Я хочу, чтобы ты вернулась в мою жизнь. Я тебя люблю. Поэтому проведи со мной эту ночь. В одной постели. Никакого секса, мы просто полежим вместе, просто побудем рядом. Думаю, такую малость мы друг другу обязаны дать.
     - А что произойдет, если утром я приму предложение Уинна?
     - Я отпущу тебя и пожелаю всего хорошего. Клянусь.
     Брин сама не понимала, почему колеблется. Она верила Райли. Он смирится с ее решением, если обещал. Почему же она так боится провести остаток ночи в одной постели с ним?
     Потому что она все еще его любит. И потому что любовь порой глуха к голосу разума.
     Однако сейчас Брин смотрела на их брак под другим утлом. Райли по-прежнему остается ее мужем, и она действительно обязана дать ему хотя бы эту ночь. Да и себе тоже, потому что ей нужна полная уверенность. Если она решит принять предложение Уинна и переехать в Лос-Анджелес, что будет автоматически означать развод с Райли, она должна быть совершенно уверена, что освободилась от него и эмоционально, и физически.
     - Ну хорошо, Райли, - тихо сказала она наконец. - Давай ляжем.
     Они медленно разделись, глядя друг на друга. Каждому из них было нелегко держать под контролем свои эмоции. Когда Брин осталась в трусиках и футболке, Райли хрипло сказал:
     - По-моему, тебе лучше дальше не раздеваться.
     Брин молча кивнула и была рада, что он остался в трусах. Райли выключил свет. По старой привычке Брин легла на правую половину кровати. Накрывшись одеялом, они, как раньше, сразу же повернулись лицом друг к другу.
     - Осторожнее с рукой.
     Райли положил забинтованную руку на подушку над головой Брин.
     - Она уже почти не болит.
     Брин знала, что он лжет, правду выдавала белая полоса, окаймлявшая губы.
     - Ты точно не хочешь выпить таблетку?
     - И проспать все это? Ни в коем случае.
     Он переплел свои ноги с ее и придвинулся ближе. Брин положила руку ему на шею.
     - Тебе нужно поспать.
     - Не хочу. - Но глаза говорили обратное. Было заметно, что держать их открытыми стоит ему немалых усилий. События этой долгой ночи потребовали слишком большого напряжения, и Райли отчаянно боролся с усталостью.
     - Тебе нужно отдохнуть, - прошептала Брин. Она обхватила его голову и прижала к своей груди.
     Райли потыкался головой в ее мягкое тело, пока не нашел привычное место.
     - Ты играешь не по правилам, - пробормотал он сонно.
     - Ш-ш-ш. - Она погрузила пальцы в его волосы. - Спи.
     Не прошло и нескольких минут, как по ровному дыханию Райли стало ясно, что он отказался от борьбы и уснул. Но Брин не спала. У нее осталось всего несколько часов на раздумье, а она все еще не знала, что ответить Уинну.
     Перспектива сотрудничества с Уинном была весьма заманчивой, обещанное жалованье - более чем щедрым. Было бы замечательно начать работать с нуля над новым шоу общенационального уровня. Еще пару дней назад Брин ни за что не отказалась бы от подобной возможности.
     Но она не хотела переезжать в Лос-Анджелес. В конце концов, деньги - это еще не все в жизни. Работа в передаче "Утро с Джо-ком Райли" всегда давала достаточно простора для проявления ее творческих способностей. А какая работа может требовать большей отдачи и приносить большее удовлетворение, чем труд над успехом собственного брака?
     И она любила Райли.
     Брин положила подбородок на макушку Райли и прижала к себе его голову. Да, она его любит. Что может быть лучше, чем спать с ним каждую ночь? Ничего. Во всяком случае, в данный момент она не могла придумать ничего более заманчивого. Ни с кем ей не было так интересно, как с Райли. Правда, временами он бывал чересчур обидчив, но эта его черта пробуждала в ней материнский инстинкт. А когда на нее находило плохое настроение и она вела себя как настоящая стерва, Райли проявлял редкостное терпение и всякий раз уговорами и лаской помогал ей выйти из мрачного расположения духа.
     Брин поняла, что ей нужны и Райли, и передача "Утро с Джоном Райли".
     Так что же ее удерживало от принятия окончательного решения? Только одно. Она не знала, почему Райли пришел искать примирения именно сегодня. Произошло ли это потому, что он не мог больше вынести ни одного дня без нее, или потому, что ему предъявили ультиматум? Кого он хочет вернуть: жену или продюсера? Что для него важнее: брак или его родное детище, его ток-шоу? Кого он больше любит: ее или себя? И имеет ли это вообще какое-то значение?
     Брин захватила пальцами прядь его волос. А о ком думала она, когда уходила от Райли? Кого она тогда любила больше всего? Чье благополучие было для нее на первом месте?
     Все-таки Райли проглотил свою знаменитую гордость и пришел за ней. Он понял, что вместе им гораздо лучше, чем по отдельности, и признал это. В любой семье, где оба супруга заняты карьерой, проблемы неизбежны. И если Райли хватило смелости встретить трудности во всеоружии, то неужели ей не хватит?
     Брин поцеловала его макушку, потом поцеловала плечо, но Райли не проснулся. Он не проснулся даже тогда, когда она вылезла из-под одеяла и на цыпочках вышла из спальни.

Глава 9

     - Брин?
     - Да?
     - Ты вставала?
     - Да, я ненадолго спускалась вниз.
     - Зачем?
     - Засыпала кофе в кофеварку и включила таймер.
     - Сколько сейчас времени?
     - Еще рано. Прости, что разбудила.
     - Все нормально, я рад, что проснулся.
     Когда она снова легла рядом с ним, их ноги тут же переплелись. Брин устроилась у него на груди, просунув одну руку ему под мышку, Райли здоровой рукой обнял ее за талию.
     - Рука болит?
     - Шут ее знает, - сонно пробормотал Райли. - Я ничего не чувствую, кроме тебя.
     Некоторое время предрассветная тишина не нарушалась ни единым звуком, кроме их ровного дыхания. Потом Райли сказал:
     - Так приятно чувствовать тебя рядом. Это всегда было приятно.
     - Я рада.
     - Я сразу заметил, что физически мы очень хорошо подходим друг другу.
     - Я это тоже заметила. - Все еще пряча лицо у него на груди, Брин улыбнулась и почувствовала, как упругие волоски щекочут ей губы.
     - Господи, Брин, как давно мне хотелось обнять тебя, просто обнять. Это так замечательно.
     Райли попытался привлечь ее еще ближе, хотя ближе было уже некуда, потерся щекой о ее макушку. Когда он немного разжал объятия, Брин запрокинула голову, чтобы посмотреть ему в глаза.
     - Мне очень приятно, когда ты меня обнимаешь.
     На лице Райли отразилась сложная гамма чувств. В глубине голубых глаз горел огонь, они жадно смотрели на Брин, впитывая каждую черточку ее облика. В предутреннем свете ее нежная кожа приобрела перламутровый оттенок. Волосы темным венком спутанных кудрей легли вокруг лица. Густые черные ресницы обрамляли аквамариновые глаза. Розовые влажные губы выглядели так, словно они готовы ко всему, что приходило на ум при виде их. И как всегда, Райли приводила в восторг эта маленькая продолговатая ямочка у нее на подбородке. Брин выглядела грешной и соблазнительной, истинным воплощением женской чувственности.
     - Брин... - хрипло прошептал Райли.
     Их губы соприкоснулись, разошлись, снова соприкоснулись, снова разошлись, а потом слились в поцелуе. Язык Райли несмело раздвинул ее губы и скользнул внутрь.
     Брин, податливая и жаждущая, выгнулась ему навстречу и обняла его за шею. Райли не нуждался в дальнейших поощрениях. Его движения не были поспешными или грубыми, не были они и стыдливыми или робкими. Его язык вопрошал, исследовал, знакомился заново с каждым сладким дюймом ее рта.
     Прошептав что-то, он принялся осыпать нежными быстрыми поцелуями ее лоб, веки, нос, щеки, но его губы неизменно возвращались к ее губам. Он легонько пощипал, захватил соблазнительную нижнюю губку и потеребил ее, осторожно прикусив зубами, а потом плавно провел языком по ее припухшим от страсти губам. Он попробовал на вкус улыбку, приподнявшую уголки ее губ. Поцелуи Райли были неистовыми и в то же время сдержанными, грубыми и нежными, нетерпеливыми и ленивыми, игривыми и страстными. И каждый раз новыми. И каждый поцелуй пробуждал воспоминания.
     - У тебя такой рот, о котором я мечтал в юности, - тихо проговорил он.
     - И что же в нем такого особенного?
     - Все. Вкус, форма, то, как он откликается на мои поцелуи. Я его обожаю.
     Он снова припал к ее губам и не отрывался до тех пор, пока им обоим хватало дыхания.
     - Ты потрясающе целуешься, - прошептала Брин томно, словно его ласки вконец обессилили ее. - Каждая женщина должна хоть раз на своем веку испытать, что такое настоящий поцелуй.
     - И что же это такое? - Он снова потерся губами о ее губы.
     - Когда ты целуешь, то как будто занимаешься любовью.
     - Похоже на сам акт?
     - На сам акт. Твои поцелуи недвусмысленно заявляют, что ты мужчина, а я - женщина. Твои поцелуи никогда не бывают небрежными, они всегда тщательные. От твоих поцелуев я слабею, и одновременно они страшно возбуждают.
     Райли немного приподнял голову, только чтобы посмотреть ей в глаза. Меж его бровей залегла складка, он обвел указательным пальцем покрасневшую кожу вокруг ее губ.
     - Я не брит...
     - Не важно. - Брин подняла руку - медленно, словно она весила тысячу фунтов, - и погладила его подбородок, потемневший от отросшей за ночь колючей щетины. - Ты стал похож на пирата. Мне всегда хотелось, чтобы мною овладел пират.
     - Это еще почему? - Он медленно поглаживал тыльной стороной ладони ее шею.
     - Сама не знаю. Может, моя фантазия имеет какое-то отношение к его шпаге.
     Райли прервал любовную игру, чуть запрокинул голову и смерил Брин взглядом, полным откровенного желания.
     - К шпаге, говоришь?
     Брин утвердительно промычала и многозначительно улыбнулась.
     Райли прошептал ей на ухо что-то непристойное. Брин захихикала и игриво шлепнула его по плечу. Между ними завязалась шутливая потасовка с дразнящими шлепками и легкими покусываниями, а потом их губы снова слились в горячем поцелуе, и каждый считал себя победителем.
     Игра уступила место страсти. Издав хриплый стон, Райли вытянул ноги. Почувствовав его движение, Брин выпрямила колени. Они оказались совсем близко друг к другу - ступня к ступне, колено к колену, бедро к бедру. Их затопил жар, подобный кипящей огненной лаве.
     - Райли, - простонала она.
     - Брин, - выдохнул он.
     Он впился в ее губы поцелуем, рука легла ей на поясницу. Райли притянул ее жаждущее тело к своему горячему, возбужденному члену.
     В этот самый момент сквозь жалюзи в комнату пробились первые лучи солнца.
     - Как мне тебя не хватало, Брин! - Брин чувствовала у себя на шее его горячее дыхание, а слова любви вливались в нее подобно живительному эликсиру. - Я так тосковал по всему этому, по тебе в моей постели, по твоей страсти. Иногда мне казалось, что я умру, если не смогу снова обнять тебя вот так. Я так тебя хотел, что готов был умереть. Без тебя я был как больной. Излечи меня, - закончил он настойчивой мольбой. - Излечи меня, Брин.
     Его рука скользнула в ее трусики. Сжимая сильными теплыми пальцами упругие ягодицы, он еще теснее прижал ее к себе. Брин протиснула руку между их телами и запустила пальцы под резинку его трусов. Она почувствовала, как Райли затаил дыхание. На мгновение время словно остановилось, и только их сердца бешено стучали в унисон.
     Она стянула его трусы вниз, и Райли со стоном выдохнул. Его член, упирающийся ей в бедра, был твердым, гладким и бархатистым.
     Он неспешно освободил ее бедра от мягкой ткани трусиков. Брин держала ноги плотно сжатыми - во-первых, потому что знала, что Райли любит преодолевать препятствия, а во-вторых, было неимоверно приятно ощущать его ищущую руку в теплой расселине между бедер.
     Повинуясь древнему, как само человечество, инстинкту, Райли перевернул Брин на спину и накрыл ее тело своим. Он ласкал ее, забыв о боли, забыв о повязке на ране. С трудом сдерживая охватившее его вожделение, он рывком стянул через голову Брин футболку и отшвырнул ее в сторону. Приподнявшись над Брин на выпрямленных руках, он пожирал глазами ее обнаженное тело.
     И тут Райли как будто что-то вспомнил. Он часто заморгал, словно стряхивая с глаз пелену страсти.
     - Не останавливайся, Райли, пожалуйста, - прохрипела Брин.
     Райли мягко рассмеялся. Постепенно расслабив мышцы рук, он осторожно опустился на нее. Нежно поцеловал в губы, затем уткнулся лицом в душистую теплую шелковистую впадинку между плечом и шеей. Райли некоторое время полежал в таком положении, пока не выровнялось дыхание.
     - Я не хочу торопиться. - Он все еще не поднимал головы, и Брин чувствовала, как его голос отдается вибрацией в ее теле. - Пусть все будет хорошо, лучше, чем когда-либо. Я хочу, чтобы этот раз был самым лучшим.
     Брин обхватила его голову руками и запустила пальцы в густые волосы.
     - Я ведь уже сказала, что здесь проблем никогда не было. В постели ты всегда был потрясающим.
     - Знаю. Но я хочу, чтобы сегодня все было по-особому, как в первый раз. Я хочу, чтобы мы оба запомнили сегодняшнюю ночь. - Он с любовью убрал с ее раскрасневшихся щек непослушные прядки волос. - Брин Кэссиди, я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты знала, как сильно я тебя люблю.
     Он отстранился настолько, чтоб иметь возможность охватить взглядом все ее тело.
     - Как ты прекрасна! - прошептал он.
     Райли положил на ее щиколотку руку и стал медленно вести ее вверх, повторяя путь, проделанный взглядом, и останавливаясь, чтобы исследовать все, что привлекало его внимание.
     Сначала он задержал руку под коленкой.
     - Какая у тебя нежная кожа.
     Затем коснулся маленького шрама на бедре.
     - Откуда у тебя этот шрам?
     - Я поранилась разбитой бутылкой на пляже.
     - Сколько тебе тогда было лет?
     - Около шести.
     Потом рука Райли задержалась на родинке под левой грудью.
     - Какая красивая, - выдохнул он.
     - Что ты, она же уродливая.
     - Только не для меня.
     Затем пальцы его нашли ямку на подбородке.
     - Мне ужасно нравится это место.
     - Как-то раз я спросила у мамы, откуда у меня эта ямочка. Она сказала, что перед тем, как посылать меня на землю, Бог показал на меня пальцем и сказал: "Вот мой любимый ангелочек". И там, где он до меня дотронулся пальцем, остался этот след.
     Райли улыбнулся, взял ее руку в свою и принялся разглядывать рисунок вен, изящные тонкие пальцы, длинные, сужающиеся к концу ногти. Потом поднес ее руку к губам и пылко поцеловал раскрытую ладонь, лаская языком самую середину. Брин поежилась.
     - Щекотно, но ощущение восхитительное.
     - Это ты восхитительная.
     Он погладил языком подушечку у основания среднего пальца. В ответ Брин резко дернулась. Поняв, что открыл нечто новое, Райли прищурился. Язык-соблазнитель неторопливо повторил то же самое с каждым пальцем по очереди.
     Брин простонала его имя, ее спина выгнулась, глаза сами собой закрылись. Но тут же удивленно распахнулись, когда Райли опустил ее собственную руку ей на грудь. В расширившихся глазах Брин светился немой вопрос. Райли молчал. Он застыл неподвижно, пристально глядя на нее. Брин облизала губы. Она вдруг застеснялась и одновременно почувствовала небывалый всплеск возбуждения.
     - Ты хочешь, чтобы я... - Ее голос стих и стал почти совсем не слышен.
     Райли кивнул. Его глаза горели голубым огнем, и вместе с огнем его взгляда в Брин перетекало его возбуждение.
     - Но ты никогда не говорил... никогда не упоминал, что...
     - По-моему, это было бы прекрасное зрелище, - хрипло сказал он, проведя пальцами по ее руке, лежащей на груди. - Твои пальцы все еще влажные от моих поцелуев.
     Брин одолевали противоречивые чувства. Она робела и вместе с тем ощущала, как глубоко внутри ее нарастает возбуждение. В конце концов бесстыдство победило застенчивость. Брин хотела доставить Райли удовольствие, выразить свою любовь к нему. Ее рука пришла в движение, в движение пришли пальцы. Она ласкала себя - легко, мягко, соблазнительно.
     Глядя, как она возбуждает себя для него, Райли издал низкий грудной стон. Он наклонился к ее груди и взял в рот набухший пик. Целуя ее грудь ртом, казалось, нарочно созданным для того, чтобы дарить ей эту ласку, он легонько посасывал то один, то другой сосок, снова и снова дразнил их языком, и Брин стало казаться, что она взорвется от напряжения.
     Чувствуя охватывающее ее желание, Райли провел рукой вниз по ее животу. Пальцы пробрались сквозь темную поросль волос и расположились меж ее бедер. Брин плотно сомкнула бедра, зажимая его руку, и стала двигаться вместе с ней.
     Райли нежно разделил пальцами бархатистые лепестки, нашел влажное шелковое гнездышко, которое они прикрывали. Он ласкал Брин со сводящей с ума медлительностью. Тонко чувствуя ее желания, он раз за разом подводил ее к самой грани экстаза, не давая пересечь эту грань.
     Райли проложил дорожку поцелуев по ее груди, животу, приласкал языком пупок. Потерся влажными губами о края треугольника, своей вершиной указывающего путь к средоточию ее женственности. Язык Райли мягкими толчками и круговыми поглаживающими движениями выражал его страстную любовь.
     Брин утратила остатки скромности. Ей хотелось быть еще ближе к нему, получи