жейд сказала мне, что ей надоело ждать до  замужества
и ей хочется секса.  Она  сказала,  что  хочет  уговорить  Гари  Паркера
заняться сексом. - Она  злобно  посмотрела  на  Джейд.  -  Думаю,  вчера
вечером ты получила такую возможность, правда? Целых три раза! Один  раз
с Нилом. Один - с Дакаром. И еще один... с Хатчем.
   Джейд открыла рот для ответа, но не смогла издать ни звука. Донна  Ди
бросила на нее прощальный взгляд, полный ненависти, затем открыла  дверь
и вышла.
   После того как  дверь  за  ней  захлопнулась,  в  комнате  воцарилась
гробовая тишина.
   Нил заговорил первым:
   - Я же сказал вам, что ей этого хотелось.
   Шериф неприязненно взглянул на него, но Джейд была так ошарашена, что
не заметила этого.
   - Нил, - сказал Фриц, - можешь идти. Айвен, подожди меня на улице,  я
хочу поговорить с тобой, пока ты не ушел.
   Поднимаясь, Айвен успокаивающе положил Велте руку на плечо.
   - Просто ужасно, как наши деточки позорят нас, правда? - и  вышел  за
Нилом.
   - Джейд, так ты будешь подавать официальную жалобу?
   Она не сразу  поняла,  что  шериф  имеет  в  виду.  Она  все  еще  не
оправилась от предательства Донны Ди.
   - Что?
   - Ты хочешь официально обвинить ребят в изнасиловании?
   - Да.
   Фриц быстро взглянул на Велту, затем опять на Джейд.
   - Подумай об этом как следует и не торопись подписывать бумаги.
   - Я не хочу ни о чем думать, - сказала она. - Они изнасиловали меня и
пусть так же помучаются, как мучалась я. - Подлость Донны Ди  ранила  ее
так же больно, как и само насилие. И говоря "Они поплатятся за все,  что
мне сделали", она имела в виду и Донну Ди тоже.
   Фриц устало вздохнул и пошел к двери.
   - Хорошо. Иди домой. Я пришлю  тебе  все  бумаги  попозже,  когда  их
напечатают.

V

   Шериф Джолли прошел через дежурную часть, которая была полна  народу,
так  как  дневная  смена  уже  приступила  к  работе.  Чувствуя   плохое
настроение шефа, все старались избежать встречи с ним и отводили  глаза,
пока он шел к своему кабинету, где его ждал Айвен Патчетт.
   Фриц вошел и закрыл за  собой  дверь.  Айвен  с  наслаждением  поедал
пончики: макал пончик в кофе и откусывал за раз треть.
   - Чертовски хорошие пончики, Фриц.
   - Это все, что у тебя сегодня в мыслях, Айвен? Пончики?
   Фриц плюхнулся на стул. Опершись локтями о стол, он запустил пальцы в
густую курчавую  шевелюру.  В  младших  классах  школы  какой-то  наглец
попробовал дразнить Фрица, криком: "Эй, рыжий!" Он едва выжил, а  то  бы
некому было рассказать об этом. Больше никто и  никогда  не  осмеливался
обзывать Фрица этим прозвищем.
   Айвена Патчетта никогда не пугали ни мускулы Фрица, ни его  положение
в обществе. Он мог, подчиняясь всего лишь своему  капризу,  выбрать  или
забаллотировать Фрица. Оба это  прекрасно  понимали.  Внешне  Айвен  был
гораздо менее привлекательным. Его седые волосы  стали  редеть,  правда,
пока не  очень  сильно.  Среднего  роста  и  среднего  телосложения,  не
особенно крепкий, он  не  выглядел  и  рыхлым.  Одевался  он  ни  строго
консервативно, ни вызывающе щегольски - просто и удобно.
   Однако  его  глаза  явно  не  соответствовали  внешнему   впечатлению
заурядности:  они  выдавали  высокомерие  человека,   осознающего   свое
богатство и влияние на территории  тех  округов,  которыми  он  мог  при
желании управлять как король. Его глаза с ледяным блеском тем  не  менее
жгли как огонь. Это было пламя ненасытной жадности, снедавшей Айвена.
   Айвену Патчетгу нравилось быть таким, каков он есть. Он был готов  на
все, чтобы сохранить свою тиранию  над  всем,  чем  он  владел.  Патчетт
обожал, когда его боялись. Это он любил больше,  чем  секс  или  игру  в
рулетку, и даже больше, чем деньги. И своего сына воспитал точной копией
самого себя.
   Айвен облизал сахаристую глазурь с пальцев, на которых не было колец.
Он считал, что только гомики носят украшения.
   - Хочу сказать тебе, Фриц, что мне не нравится то, что я вижу.
   - Что именно?
   - Твои брови подергиваются. Когда ты бываешь  чем-то  озабочен,  твои
брови подергиваются.
   - Ладно, я очень сожалею об этом, Айвен, - сказал Фриц  осторожно.  -
Но у меня есть основания  беспокоиться,  если  моего  парня  обвиняют  в
изнасиловании девушки. Это меня здорово беспокоит.
   - Это обвинение не продержится и минуты.
   - Кто это знает. Она меня почти заставила поверить. Джейд не какая-то
белая шлюха, которая пытается возвести напраслину на трех известных всем
ребят. Зачем ей нужно было придумывать такую историю? Она  симпатична  и
умна и уже на пути к успеху. Какая ей выгода поднимать шум, если там нет
ни доли правды?
   - Откуда мне знать? - сказал Айвен, впервые проявляя признаки  гнева.
- Может быть, привлечь внимание? Может быть, ее парень наплевал на нее и
она решила ему отомстить таким образом?
   - Ты не веришь в это так  же,  как  и  я,  Айвен.  Ты,  черт  возьми,
прекрасно знаешь, что здесь не просто баловство, которое слегка вышло за
рамки. - Фриц внимательно  посмотрел  на  него.  -  У  тебя  в  больнице
должник, да? И сегодня утром ты позвонил ему с напоминанием об уплате.
   Айвен даже не моргнул глазом.
   - Ты уверен, что тебе это надо  знать,  шериф?  Уверен,  что  желаешь
получить ответ?
   - Меня бесит мысль о том, что кто-то намеренно уничтожил  улики.  Это
мне противно.
   Айвен наклонился вперед. Его глаза горели.
   -  Ты  хочешь,  чтобы  имя   Хатча   фигурировало   в   обвинении   в
изнасиловании?
   - Черт возьми, нет, конечно.
   - Тогда расслабься, - сказал Айвен. Произнеся это,  он  откинулся  на
спинку стула и вновь отпил немного кофе. - Этим занимаются.  Через  день
или два все лопнет как мыльный пузырь.
   Фриц обеспокоенно посмотрел на дверь.
   - Девушка собирается выдвинуть официальное обвинение против них.
   - Она раздумает.
   - А что, если нет?
   - Она раздумает.
   - Что, если нет? - повторил Фриц, почти крича. Айвен слегка хмыкнул.
   - Если она не откажется от этого, мы сделаем  из  нее  лживую  шлюху.
Тошнота подкатила к горлу Фрица.
   - Кто поверит в такое о Джейд?
   - Я еще не закончу этим заниматься, - сказал Айвен с  опасной  злобой
во взгляде, - как мужчины округа будут говорить, что  она  перетрахалась
со всеми ними, и все будут рады поверить любой мерзости о ней.
   Фриц почувствовал, что его мутит. Надо бы на воздух.
   - Извини, Айвен. Я здесь уже всю ночь. Пойду домой, приму душ и поем.
   Айвен тоже встал.
   - Знаешь, во что я никак не  могу  поверить?  Что  у  этого  вонючего
слизняка Ламара встал. Я бы многое дал, чтобы увидеть это. - Смеясь,  он
похлопал Фрица по спине. Фриц едва  сдержался,  чтобы  не  сбросить  его
руку. - Нил сказал, что Хатч набросился на  нее,  как  кабан.  Что  твой
парень говорит?
   - Я еще не разговаривал с ним. Я позвонил Доре, чтобы она не  пускала
его в школу. Это основная причина, почему я хочу попасть домой. Я  хочу,
чтобы Хатч сказал мне, что он ее не принуждал.
   Айвен схватил его за руку и развернул к  себе,  хотя  Фриц  был  куда
крупнее.
   - Послушай меня, шериф, - прошипел он. - Мне плевать, что скажет тебе
Хатч, но не будет никаких публичных покаяний ни в суде, ни  в  церкви  -
нигде Ты слышишь меня? Хорошо уразумей это.
   - Айвен, если они виноваты...
   - Виновата задница моей  прабабушки.  Виноваты  в  чем?  В  том,  что
перепихнулись разок? С каких это пор стало  преступлением  для  молодого
резвого самца потрахаться? Потом девица немного испугалась... - Он пожал
плечами. - Я думаю,  все  понятно?  Наши  мальчики,  возможно,  были  не
особенно обходительны. Но она не пострадала, переживет. А вот если  наши
парни попадут в тюрьму, их жизни будут погублены.  Он  близко  придвинул
свое лицо к лицу Фрица. - Мой парень не проведет в тюрьме ни одного  дня
из-за какой-то поганой юбки. Мне плевать и на жуткие угрызения  совести,
которые испытывает Хатч, и на твои этические принципы... Ты замнешь дело
сейчас же, Фриц! Сейчас же!
   Айвен отпустил Фрица и отошел.  Проведя  рукой  по  волосам,  которые
лоснились от геля для укладки, он подвигал плечами, чтобы  расслабиться.
Затем, приклеив к лицу широкую и сердечную улыбку, Айвен открыл дверь  и
медленно вышел в дежурную часть. Фриц смотрел ему вслед, ненавидя его за
самоуверенность, презирая за отсутствие моральных  принципов  и  завидуя
вызывающей наглости. Фриц выкрикнул фамилию.  Через  секунду  перед  ним
появился один из подчиненных.
   - Да, сэр?
   - После того, как ты отпечатаешь жалобу, отнеси ее домой к  Сперри  и
оставь там. - С самым свирепым видом Фриц поглядел прямо в глаза  своему
служащему. - И затем ты об этом забудешь. Если  я  узнаю,  что  ты  хоть
словом обмолвился об этой жалобе, то здорово пожалеешь об этом. Я говорю
о всей твоей жизни.
   Служащий тяжело сглотнул.
   - Да, сэр.
   Фриц кивнул головой, зная, что его прекрасно поняли.
   - Если кто-то будет спрашивать, я вернусь через час.
   Через пять минут Фриц был уже дома. Он жил в нескольких кварталах  от
центра Пальметто, недалеко от небоскреба банка "Ситизенс Ферст Нешнл"  -
целых шесть этажей в высоту. Население городка составляло  всего  десять
тысяч, хотя в сельских районах  округа  людей  проживало  в  десять  раз
больше.
   Квартал, где жили Джолли, был старым и удобным. Фриц  и  Дора  купили
этот дом сразу после женитьбы, мечтая разместить  всех  своих  детей  во
многих комнатах. Но сразу после рождения Хатча у Доры появилась  опухоль
на яичниках, и ей пришлось удалить не только  их...  Одну  из  свободных
спален она превратила в комнату для шитья, в другой Фриц и Хатч  хранили
снаряжение для охоты и рыбалки.
   Дора мыла на кухне посуду, когда Фриц вошел в дом через заднюю  дверь
и снял куртку.
   - Привет. Остался еще кофе?
   Дора Джолли была  высокой  стройной  женщиной,  чья  жизнерадостность
сменилась  теперь  мрачным  смирением  из-за  ранней  стерилизации.  Она
прекрасно вела дом, но это была уже не та любящая, веселая  девушка,  на
которой женился Фриц.
   Дора вытерла мокрые руки о полотенце.
   - Что происходит, Фриц? Почему тебя вызвали  в  участок  среди  ночи?
Почему я не должна была пускать Хатча в школу?
   Фриц налил себе кофе.
   - Где он?
   - Наверху, у себя в комнате. Он ведет себя так же странно, как и  ты.
Я приготовила ему завтрак, но он почти ничего не ел. Что-то случилось  с
вами обоими. Я хочу знать что?
   - Нет, тебе не нужно знать, Дора. Поверь мне, не  нужно.  Оставь  это
как есть.
   Поставив недопитый кофе на сушку для посуды, он вышел из кухни. Дверь
в комнату Хатча на втором этаже была закрыта. Фриц громко постучал  один
раз, затем открыл дверь и вошел.
   Хатч  был  одет,  но  босиком.  Он  сидел  на   неубранной   постели,
прислонившись к задней стенке и мрачно уставившись в  пустоту.  Кожа  на
фоне веснушек казалась бледнее обычного. Вчера вечером  он  сказал,  что
его оцарапало веткой. Сейчас Фриц все понял. Вид этой царапины вызвал  у
него тошноту.
   Хатч настороженно смотрел, как отец подошел к кровати  и  сел  на  ее
край.
   - Мама сказала, что ты ничего не ел за завтраком.
   - Нет, сэр.
   - Ты болен?
   Хатч теребил бахрому на покрывале и только пожал плечами. У Фрица был
большой опыт допрашивать,  и  теперь  он  не  мог  не  видеть  признаков
виновности. Тошнота вновь стала подступать к горлу.
   - Ну, парень, что с тобой случилось?
   - Ничего.
   - Может быть, прекратим ходить вокруг да около? - сказал Фриц твердо.
- Рассказывай все!
   - Рассказывать что?
   Терпение Фрица лопнуло.
   - Я едва сдерживаюсь,  чтобы  не  отделать  тебя  как  Бог  черепаху.
Одумайся и начинай  рассказывать.  Избавь  себя  от  порки,  которую  ты
чертовски заслуживаешь.
   Хатч больше не мог сдерживаться. Он начал судорожно сглатывать,  тело
стало содрогаться, широкие плечи затряслись.  Казалось,  что  сейчас  он
либо расплачется, либо его вырвет. Наконец он выдавил из себя:
   - Ты уже, наверно, знаешь насчет Джейд?
   - Я знаю, что она попала в больницу вчера около половины двенадцатого
ночи.
   - Половины двенадцатого! - воскликнул Хатч.
   - Она сказала, что какой-то негр нашел  ее  в  канаве  на  прибрежном
шоссе и привез в больницу. Она заявляет, что  ты,  Нил  и  Ламар  втроем
изнасиловали ее.
   Хатч поднял колени и, поставив на них локти, сильно надавил на  глаза
нижней частью ладони.
   - Я не знаю, что случилось со мной, папа. Клянусь богом, я не  понял,
что произошло, пока все не кончилось.
   Вдруг Фриц почувствовал себя так, как будто  на  его  грудь  положили
мешок с цементом. Последняя, слабая искра  надежды,  что  девушка  лжет,
промелькнула и исчезла. Он устало потер лицо.
   - Ты насиловал ее?
   - Я не хотел этого, - всхлипнул Хатч. - На меня что-то нашло, на всех
нас. Казалось, будто я стоял рядом и  смотрел  со  стороны  на  то,  что
делаю. Я не мог поверить, что я это делаю, но и не мог остановить себя.
   Фриц слушал несвязный рассказ сына о происшедшем. Каждое изобличающее
слово, как  шип,  вонзалось  в  голову.  Рассказ  Хатча  почти  дословно
совпадал с рассказом Джейд.
   - Так вы ее там и бросили? - спросил Фриц, когда Хатч закончил.
   - Что нам оставалось еще делать? Нил сказал...
   - Нил сказал! - закричал Фриц. - Ты всегда  делаешь  то,  что  сказал
Нил? Сам  ты  можешь  подумать?  Нил  сказал:  "Давай  изнасилуем  Джейд
Сперри", - и ты сразу вытаскиваешь свой инструмент. Если бы Нил  сказал:
"А сейчас отрежь себе яйца и съешь их, Хатч", ты бы тоже это сделал?
   - А разве у тебя с Айвеном по-другому?
   Фриц был уже готов дать ему пощечину. Он даже поднял руку,  но  потом
отвел ее. Жгучая правда слов Хатча не позволила ему ударить. За  что  он
его бьет? Хатча ли он хочет наказать или самого  себя  и  свою  нечистую
совесть? Он опустил руку и мрачно склонил голову.
   Через некоторое время Хатч сказал:
   - Прости, папа. Я не хотел.
   - Все нормально, сын. Сегодня не тот день, чтобы уходить  от  правды,
какой бы страшной она ни была.
   - Ты рассказал маме о...  Джейд?  -  Фриц  покачал  головой.  -  Меня
заберут в тюрьму?
   - Нет, если я смогу спасти тебя от этого. Я не хочу,  чтобы  какой-то
другой заключенный сделал с тобой то, что ты с твоими друзьями сделал  с
этой девушкой прошлой ночью.
   Большое мужественное лицо Хатча съежилось, как у младенца. Он  громко
и хрипло зарыдал. Фриц неловко обнял его и похлопал по спине.
   - Я не хотел этого, папа. Клянусь. Прости.
   Фриц поверил ему. Он даже подозревал, что Хатч был  не  равнодушен  к
девушке и меньше всего хотел причинить ей боль. У его  сына  никогда  не
было ни капли этого умысла. Если бы  он  был  один,  то  никогда  бы  не
совершил насилия. Но он был вместе  с  Нилом.  Зачинщиком  был  Нил,  он
всегда им был. Фриц давно ожидал несчастья, только не знал какого.  Даже
самые мрачные предположения не предвещали такой трагедии.
   Душа Нила изуродована. Айвен вбил ему в голову, что он  особенный,  и
парень уверовал в это. Для него уже нет никаких преград и  запретов.  Он
брал, что хотел, и никогда не отчитывался в своих поступках.  Постепенно
Нил поверил, что законы, которым подчиняются другие, писаны не для него.
И было неудивительно, что он выбрал в друзья Ламара и  Хатча.  Они  были
единственными ребятами в классе, кто мог его  терпеть.  Податливые,  они
никогда не бунтовали, всегда делали то, что  хотел  Нил  и  боялись  его
больше, чем любого взрослого, включая родителей. Нил хитро обработал их,
используя их самолюбие  и  неуверенность  в  себе,  полностью  подчинил,
привив им слепую преданность.
   Фриц знал, что Айвен сможет замять дело. Он много раз видел, как  ему
удавалось проворачивать самые грязные махинации, и не сомневался  в  его
силе. Даже если дело дойдет до суда - что было маловероятно, -  ребят  в
округе Пальметто никогда не осудят. По крайней мере половина членов суда
присяжных служащие Патчетта, а остальных Айвен подкупит. Репутация Джейд
Сперри в глазах общественности будет погублена.
   Нет, Хатч в тюрьму не попадет. Но подобное деяние нельзя  так  просто
стереть, как мел с доски. Фриц верил в  существование  ада,  но  не  был
уверен, что туда  можно  попасть  только  после  смерти.  Грешник  может
оказаться в аду и на земле.
   - Я думаю, что ты еще больше  будешь  об  этом  сожалеть,  когда  все
образуется. Мне страшно за тебя.
   Фриц знал: то, что он делает, в конечном счете,  плохо  для  парня  и
страшный грех по отношению к девушке. Его единственным оправданием  было
желание не допустить, чтобы жизнь его сына была  погублена  из-за  одной
глупой ошибки. Можно ли ожидать от отца  иного?  Это  было  бы  слишком.
Единственное, на что Фриц надеялся, что он не доживет до того дня, когда
Хатч должен будет искупить свою вину.
   - Просто помалкивай, - сказал он сыну. - Не разговаривай ни с кем  об
этом. Чем меньше об этом знают, тем лучше. Мы с Айвеном займемся этим.

***

   Несмотря на неяркие лучи солнца, проникавшие  сквозь  высокие  тонкие
облака, в доме было сумрачно и прохладно, когда Джейд и Велта  вернулись
домой.  Джейд  включила  обогреватель.  Теплый  воздух,  который   начал
проникать сквозь отверстия в потолке, пах пылью.
   Она прошла через прихожую к своей спальне. С порога оглядела знакомую
комнату. За двадцать четыре часа, пока ее не было дома, здесь ничего  не
изменилось.  Но   безвозвратно   изменилась   она   сама.   Чудовищность
случившегося обрушилась  на  нее  вновь,  словно  штормовая  волна.  Эти
приступы отчаяния становились уже привычными, но еще были  так  остры  и
новы, что каждый из них выматывал ее, отнимая  последние  силы.  Ей  еще
предстояло научиться держаться в таких случаях.
   - Джейд,  хочешь,  я  приготовлю  для  тебя  что-нибудь?  Какао?  Или
что-нибудь поесть?
   Она повернулась и посмотрела  на  мать.  Выражение  лица  Велты  было
сдержанное,  но  в  глазах  была  пустота.  Она  проявляла  доброту   по
необходимости.  Джейд  почувствовала  острую  тоску  по  отцу,  который,
бывало, сажал ее себе на колени и раскачивал, сидя  в  старом  скрипучем
кресле: "Никогда ничего не бойся, Джейд".
   - Нет, спасибо, мама. Я съем что-нибудь потом,  сначала  искупаюсь  и
переоденусь.
   - Я думаю, нам следует поговорить.
   - Да?
   - Не груби мне, Джейд, - сказала Велта  раздраженно,  с  негодованием
выпрямившись. - Я буду  на  кухне.  -  Она  повернулась  на  каблуках  и
направилась в другую сторону прихожей.
   Джейд закрыла дверь спальни и  разделась.  Увидев  свое  отражение  в
зеркале, пряча обнаженное тело от собственных глаз, она достала халат из
шкафа и завернулась в него.
   Наполнив ванну  горячей  водой,  она  погрузилась  в  нее  до  самого
подбородка, затем с головой. Как бы ей хотелось сделать  глубокий  вдох,
наполнить легкие обжигающей водой и покончить с жизнью.
   Но она не могла этого  сделать.  И  не  потому,  что  ей  не  хватало
смелости. Смерть означала мир. Для нее же не будет  мира,  пока  она  не
добьется справедливости. Осознав это, Джейд поняла, в каком  направлении
нужно действовать.
   Велта слов на ветер не бросала. Когда  Джейд  вышла  из  ванной,  она
нашла  мать  на  кухне.  Сидя  за  маленьким  квадратным  столиком,   та
помешивала сахар в чашке с растворимым кофе. Джейд присоединилась к ней,
налив себе стакан молока.
   - Помощник шерифа принес вот это.  Сказал,  чтобы  ты  прочитала  это
перед тем, как снова идти в суд.
   Джейд долго смотрела на длинный белый конверт, лежащий на столе между
ними, но ничего не сказала.
   - Я не понимаю, как ты могла попасть  в  такую  переделку,  Джейд,  -
начала Велта. - Право же, не понимаю.
   Джейд отпила немного молока.
   - Не следует еще больше обострять  положение  официальным  обвинением
против  ребят.  -  Велта  выдернула  бумажную  салфетку  из  пластиковой
коробки, стоящей в середине стола, и промокнула кофе, выплеснувшийся  на
блюдечко.
   Джейд сосредоточила внимание на стакане  молока  и  позволила  слова