девушка сразу же почувствовала себя гораздо лучше, словно с плеч ее упал тяжелый груз. Подойдя к камину, она остановилась перед ним, задумчиво глядя в огонь, не подозревая, как на ярко-освещенном фоне полупрозрачный шелк стал абсолютно прозрачным и уже не скрывал всех прелестей ее обнаженного тела. Это и увидел Зак, войдя в комнату и потушив свет.
     Едва Камилла поняла, что он уже здесь, вся ее недавняя решимость улетучилась. Да что с ней такое? Почему она не повернется и не выдаст ему единым духом тщательно отрепетированную речь? Но тут на девушку повеяло пряным ароматом одеколона, и каждый мускул ее тела словно расплавился в томной неге.
     - Ты нравишься мне в зеленом, Камилла. Тебе так идет этот цвет, - померещился ли ей легкий, точно дуновение, поцелуй на обнаженном плече? - Особенно когда ты стоишь в бликах солнца или огня, потому что в них твои волосы так дивно мерцают.
     Зак бережно собрал в ладонь густые вьющиеся локоны девушки и отвел их с ее шеи, прижимаясь губами к ее затылку. Камилла против воли вздохнула и качнулась к нему, прислоняясь спиной к его крепкой груди. Он обнял девушку за талию под тонким покровом ночной рубашки и зарылся лицом в ее волосы.
     - Камилла, Камилла, - выдохнул он, переводя одну руку к ней на живот и прижимая к себе, чтобы она могла ощутить силу его желания. Потом его руки легли на грудь девушки, а над ухом раздался хриплый нетерпеливый стон.
     Еще раз поцеловав ее в затылок, Зак бережно повернул ее лицом к себе, и Камилла увидела, что он до пояса обнажен. На смуглой коже таинственно поблескивал золотой материнский крест, густые шелковистые волоски покрывали верхнюю часть груди и узкой полоской уходили вниз, скрываясь под пижамными брюками. При виде его мужественной красоты сердце Камиллы сперва едва не остановилось, а потом забилось, как птица в клетке.
     Глаза их встретились, и девушка прочла в его взгляде страстное желание. Желание - больше ничего. Уж, конечно, не любовь, промелькнуло у нее в голове. Здравый смысл велел ей вырваться из его объятий, прекратить эту опасную игру, пока еще не слишком поздно. Но Камилла не могла повиноваться здравому смыслу. Слабея, но все-таки борясь, она уже приоткрыла рот для роковых слов, но в тот же миг Зак закрыл его страстным поцелуем, запечатав невысказанные слова. Губы его были сладкими и благоуханными, поцелуй чуточку отдавал зубной пастой, и Камилла жадно пила эту ароматную сладость. Зак пробежал языком по ее губам, коснулся зубов, дразнящей лаской тронул ее язык.
     - Я так долго ждал этой минуты, Камилла. Не заставляй меня ждать еще дольше, - взмолился он, припадая губами к изгибу ее шеи. Девушка почувствовала, как его руки развязывают ленты у нее на плечах, и через миг рубашка зеленой шелковистой струйкой скользнула вниз по ее телу на ковер. Ладонями обхватив лицо девушки, Зак устремил жадный взор в глубину ее янтарных глаз, подчиняя ее своей гипнотической власти. Она замерла как зачарованная, а взгляд его пустился в неторопливое странствие по ее телу, и руки скользили вслед за взглядом, касаясь всего, чем он только что любовался.
     "Нет! Нет!" - взывали в ней остатки разума, но тело Камиллы уже перешло те границы, за которыми невозможно было следовать велениям разума, его сотрясала судорожная дрожь неутоленного желания, утолить которое могла лишь близость желанного возлюбленного. Казалось, каждая клеточка ее существа откликалась на ласки Зака, невероятное наслаждение росло, пленяя ее. "Нет! Нельзя, ведь он не любит тебя!" - твердил ей внутренний голос, а руки сами тянулись обнять Зака.
     Он еще сильнее привлек ее к себе. Грудь Камиллы вжималась в его тело, мягкие золотистые завитки щекотали соски девушки, наполняя их жаждой все новых и новых ощущений. Зак обеими руками обнимал ее, по очереди приникая губами и языком то к одной, то к другой груди. Камилла словно таяла, возносимая на гребень волны желания, но этого было мало... Жгучие ласки Зака пробуждали, вели ее к чему-то большему...
     - О Камилла, я умираю. Исцели меня, - простонал Зак, на миг поднимая голову.
     Камилла нетерпеливо отшвырнула путающуюся в ногах ночную рубашку, и он, подхватив трепещущую девушку на руки, отнес ее к постели и бережно опустил на подушки, одним движением скинув стесняющие плоть пижамные брюки.
     Девушка изнывала от желания ощутить тяжесть его тела, и когда Зак медленно лег на нее, она застонала. Мягкие руки и ищущие губы Зака доводили томящую ее лихорадку до почти невыносимого, пронзительного напряжения.
     Все снова вернулось к ней. Все то, что она пыталась заставить себя забыть как сон, безумную фантазию - все это снова нахлынуло на нее в сладостном слиянии с Заком. Эго было точно возвращение в родной дом, свершение заветной мечты, исполнение желаний, встреча родственных душ. Два года назад это свершение напугало неопытную юную девушку, напугало так, что она в страхе бежала, желая лишь одного - забыть. Но теперь бежать было некуда, да Камилла и не хотела уже никуда бежать. На этот раз она отдалась неизбежному, не споря с ним. Она желала этого мига, наслаждалась им. Да! Да! Тела их одновременно вздрогнули, возносясь на вершину блаженства, и растаяли в жаркой волне страсти.

***

     Камилла стояла перед зеркалом, причесываясь и критически разглядывая свое отражение. Вроде бы она выглядела как всегда, если не считать густого персикового румянца. Впрочем, она пыталась обмануть себя, приписывая этот румянец жару от камина, а вовсе не воспоминаниям о минувшей ночи в постели с Заком. Их жажда друг друга была неутолима, впрочем, они и не пытались бороться с ней. Незабываемая ночь в Юте бледнела и меркла по сравнению с тем блаженством, что познали они несколько часов назад.
     Девушка тихонько всхлипнула. То было вчера, а сегодня, в безжалостном ярком свете нового утра, она поняла, что ничегошеньки не изменилось. Все равно Зак не любит ее. И почему только тело так предало ее? Камилле хотелось ненавидеть Зака, презирать его, но при одной только мысли о его руках и губах, о том, как они искусно играли на ее теле, словно на безупречно настроенном инструменте, она с новой силой воспламенялась томлением по его прикосновениям, ласкам и поцелуям.
     Шум воды в ванной комнате затих, и девушка стиснула зубы, собираясь с силами для предстоящей встречи с Заком. Он проснулся раньше, разбудив ее легким стуком двери в ванную. Стрелой сорвавшись с постели, она надела самый плотный и длинный халат, из-под которого торчали только пальцы ног, и подошла к зеркалу. Необходимо наконец поставить барьер между собой и "мужем"! Теперь, до конца осознав, как же она уязвима, Камилла твердо решила сделать все возможное, чтобы он не мог больше сыграть на ее слабости.
     Дверь отворилась, и на пороге, яростно вытирая полотенцем мокрые волосы, показался Зак. Второе полотенце было небрежно обмотано вокруг его бедер - больше на нем ничего не было. При виде этого обнаженного мускулистого тела Камилла почувствовала легкое головокружение.
     - Доброе утро. Тебе вовсе не обязательно вставать вместе со мной.
     Зак буквально искрился весельем, синие глаза его задорно сияли. Повесив полотенце на шею, он подошел к девушке. Мокрые волосы облепили его лицо, делая похожим на мальчишку, а радостная улыбка была просто неотразимой. Ну почему он не толстый, старый и лысый? Тогда ей было бы так просто презирать его, как он того и заслуживает.
     - Сегодня утром ты прекрасна, Камилла, - прошептал он, обнимая ее за плечи и привлекая к себе. Закоченев всем телом, она из последних сил пыталась сдержать дрожь желания, начинающую уже завладевать ею. Губы Зака прочертили дорожку нежных поцелуев по ее виску, вниз по щеке и наконец добрались до губ, припав к ним с пламенной страстью. Язык Зака коснулся ее сжатых губ, которые еще вчера вечером встречали его с пылкой готовностью и жаждой.
     Впрочем, ее молчаливое сопротивление не обескуражило Зака. Руки его стали требовательней, а губы настойчивей. Камилла приоткрыла рот, пытаясь объяснить ему, что повторения этой ночи больше не будет, но он мгновенно воспользовался этим - и прикосновение его языка мигом зажгло в девушке прежний огонь.
     Да, она сердилась на него за то, что он обращается с ней с такой властной уверенностью, точно со своей вещью, игрушкой. Да, она презирала себя за слабость, с которой поддается его власти. Но, несмотря на все презрение и гнев, Камилла лишь слабо застонала, когда рука Зака отыскала брешь в неприступной броне ее халата и, проникнув туда, нежно сжала ее грудь. Осторожно спускаясь губами по ее горлу вниз, касаясь ее легкими, как трепетание крьшьев мотылька, поцелуями, он шептал:
     - Камилла, ты прелесть. Такая теплая, нежная, женственная, прекрасная. Твое тело так замечательно утоляет мою жажду.
     Так вот что значит она для него! Просто "объект" физического влечения. Да, она не отрицает, они с Заком действительно идеально подходят друг к другу как сексуальные партнеры - но ведь этого мало! Для настоящей близости нужно нечто большее. Скажем, она, Камилла, тоже любила тело Зака, любила физически, но ведь она его любила всего, как он есть, и телом, и душой, со всеми его достоинствами и недостатками. А он? Кто она для него - предмет удовлетворения сексуальных потребностей? "Любит другую, а спит со мной! Нет! Ни за что!"
     Мучительные, душераздирающие слезы, что копились в ней со вчерашней необычной церемонии в палате Рейборна Прескотта, наконец прорвались безудержным потоком. Тело Камиллы судорожно вздрогнуло - но иначе, чем минуту назад, и Зак немедленно уловил это различие. Подняв голову, он впился в лицо девушки пристальным, напряженным взглядом, провел пальцем по ее щеке вслед за сбежавшей слезой.
     - Что такое, Камилла? - Голос его был мягок и нежен, но в глазах сверкнула искорка гнева, а подбородок чуть заметно напрягся - признак, по которому Камилла научилась уже узнавать внезапное раздражение.
     Она опустила ресницы, пытаясь избежать встречи с этими проницательными глазами, и, запинаясь, проговорила:
     - Я... пожалуйста, не надо... этого... больше не надо. Я не могу. Мне очень жаль.
     Ей и вправду было жаль. Зак даже представить не мог, как жаль. Отталкивая, прогоняя его от себя, она желала лишь одного - снова оказаться в его объятиях.
     Отпустив девушку, Зак резко шагнул назад. Камилла поспешно прикрыла распахнутый халат. Зак наблюдал за ее смятением с плохо скрываемым отвращением.
     - Неужели я так ужасен в постели, что после первой же ночи моя пылкая новобрачная корчится и заливается слезами, стоит мне хотя бы дотронуться до нее? - презрительно спросил он. Уголки его губ изогнулись в глумливой усмешке.
     "Нет! - мысленно кричала девушка. - Если бы ты только знал, как я жажду твоих ласк!" Но вместо этого она надтреснутым голосом произнесла:
     - Да нет же, Зак. Дело совсем не в том. Ты же помнишь, как я отвечала тебе сегодня ночью...
     Она умолкла под неумолимым взглядом синих глаз.
     - Тогда в чем же дело, Камилла? В чем? - спрашивал он, не пытаясь скрыть своего горького разочарования.
     Прикусив нижнюю губу, Камилла в отчаянии стиснула руки. "Ялюблю тебя!Люблю!" - рвалось у нее с языка. Почему бы и в самом деле не сказать ему? Быть может, в ответ он поклянется ей в неувядающей любви до самой смерти? Что за пустые мечтания! И она не скажет, и он не поклянется. Он ведь когда-то уже любил, а чем это закончилось? Дили рассказывала, что однажды Зак так сильно обжегся, что утратил способность любить и вновь обрел ее лишь с Эрикой Хазелетт. А теперь вот и Эрику едва не потерял.
     Камилла находилась в крайне затруднительном положении. Как объяснить ему свои страдания, не выдав, что она любит его? Нельзя же показывать ему свои настоящие чувства - это лишь унизит ее, а он станет презирать ее в сто раз сильнее.
     - Я... мы... в Сноу Берд...
     - Черт побери, неужели ты никогда меня не простишь? - Он с такой силой стукнул кулаком по столу, что Камилла вздрогнула. - Сколько можно наказывать меня за одну-единственную ночь? Мы и так уже женаты. Что еще я могу сделать, чтобы искупить свою вину?
     Наказывать... Для него этот брак - всего лишь наказание, искупление старых грешков. Сердце Камиллы пронзила острая боль, а лицо обдало жаром стыда. Зак в сердцах сдернул полотенце, все еще болтавшееся у него на шее, и швырнул его в ближайшее кресло. Он стоял расставив ноги, уперев руки в бока, яростным взглядом сверля Камиллу.
     Именно эта угрожающая поза и выражение праведного негодования на его лице вывели Камиллу из бездны самоуничижения и разбудили в ней ответный гнев. Ах так, он снова обвиняет ее! Она снова вынуждена терпеть упреки его ледяного взгляда!
     - Вот уж не стоит во всем винить меня, мистер Прескотт. Вся эта немыслимая ситуация - исключительно ваших рук дело. Кто украл мою невинность, даже не задумываясь о...
     - Тебе-то откуда знать, о чем я задумывался, а о чем - нет? - перебив ее, прорычал Зак. - Ты и понятия об этом не имеешь. Какого дьявола! Ты что, забыла, кто из нас дал деру наутро? У меня и возможности не было поделиться с тобой мыслями.
     - Тогда скажи мне вот что. О чем ты думал той ночью, когда так мирно заснул сном праведника рядом со мной? - она тоже сорвалась на крик.
     Зак опешил, ошеломленный силой ее негодования, но быстро пришел в себя. На лице его вновь возникла прежняя непроницаемая маска. С угрюмо сжатых губ слетел короткий усталый вздох, а потом Зак ответил примиряющим тоном, взъерошив напряженными пальцами почти высохшие волосы:
     - Сам не знаю, - он развел руками и, точно взывая к ее здравому смыслу, сказал:
     - Пойми, Камилла, я взрослый мужчина, не связанный никакими обязательствами. И вот я встретил привлекательную женщину... девушку. Несколько дней наслаждался ее обществом, а потом лег с ней в постель, желая разделить с ней то, что считал взаимно приятным физическим опытом, - он пожал плечами и с недоумением спросил:
     - Ума не приложу, чего еще ты от меня добиваешься.
     "Чтобы ты сказал, что полюбил меня с первого взгляда", - кричала она про себя, рыдая. Успокоившись, она смахнула с глаз слезы и спросила:
     - А больше ты ни о чем не думал?
     - Да! Черт побери, да! Думал, что ты удивительно умная и образованная девушка. Что ты веселая, с тобой приятно общаться. И уж, конечно, я думал - то есть думаю, что ты очень красива и потрясающе сексуальна. Мне нравились твои волосы и золотые огоньки в глазах, - в его голос прокралась хрипотца. - Мне нравилось глядеть на твою грудь и ласкать ее. Нравился вкус твоих губ, - он шагнул в ее сторону, но, увидев, как она отшатнулась, остановился и продолжил как ни в чем не бывало:
     - Если ты хочешь, чтобы я признался, что в те несколько часов мечтал о нашем совместном будущем или браке - извини, чего не было, того не было. - Не удержавшись, он съязвил:
     - Я даже не успел придумать имена троим нашим малюткам. Камилла, как ты можешь осуждать меня за то, что я поддался древнему как мир инстинкту? Мужчина и женщина встретились, понравились друг другу и легли в постель. Так уж заведено. Так всегда бывает.
     Камилла потупилась.
     - Только не со мной, - пробормотала она.
     Зак не ответил. В комнате воцарилась тишина, лишь раздавалось мирное потрескивание поленьев в камине. Где-то далеко на кухне слышались позвякивание посуды и басовитый голос Саймона. По щекам Камиллы катились слезы. Девушка уже не пыталась бороться с ними. Все было кончено. Наконец Зак прервал молчание:
     - Знаю, Камилла. Тот факт, что я оказался первым... единственным... это было очень неожиданным для меня. И ты сразу стала особенной. Но мне кажется, что ты хочешь навязать свое мнение всем вокруг, желаешь, чтобы все человечество жило по твоим меркам.
     Слова его были проникнуты еле заметной добродушной насмешкой, но Камилла ответила ему совершенно серьезно:
     - Нет, Зак, нет! - умоляюще воскликнула она. - Пожалуйста, не считай меня узколобой ханжой. Но я, лично я, все же живу по своим представлениям о том, что хорошо, а что плохо - для меня. И без...
     "Без любви" - хотела она сказать, но поспешно подавила готовое уже слететь с губ слово и опустила голову, боясь встретить взгляд синих глаз, суровый огонь которых стал утихать, сменяясь нежностью.
     Зак стремительно подошел к ней. Голос его звучал тихо и хрипло.
     - Почему тогда ты сбежала от меня, Камилла? Ответь, почему? - он приподнял ее подбородок, указательным пальцем и заставил смотреть ему прямо в глаза.
     Как поступил бы он, узнав правду? Что сделал бы, скажи она: "Потому что уже тогда я без памяти влюбилась в тебя. Ты завладел не только моим телом, но и сердцем. А потом я испугалась, что ты отвергнешь меня, бросишь на следующий же день, вот и решила бросить тебя первой". Но сохранившиеся в ней остатки растоптанной гордости не позволили признаться в этом.
     - Я же говорила, - начала она, нервно облизывая губы, - я чувствовала себя виноватой...
     - О Боже, только не это! - выругался он. - Возвращаемся к старой песне про "опустошенную, поруганную и грязную"? Вот уж чего я точно не хочу - так это, чтобы мне навязывали ответственность за всякие вздорные самоуничижительные выдумки вроде этой, - он улыбался, но улыбка его была пропитана злой иронией. - Быть может, миссис Прескотт, вы утешитесь, если я почтительнейше заверю вас, что ваш муж больше не потребует от вас ничего плотского. Теперь я не коснусь вас, даже если по воле случая вы внезапно останетесь единственной женщиной в мире. Можешь спокойно отдыхать, милая женушка, я больше никогда не подвергну твое непорочное тело своим низким, грязным, похотливым и унизительным домогательствам.
     Камилла стояла посреди комнаты, оцепенев от злой горечи этих оскорбительных слов, а Зак выхватил из гардероба джинсы и, подойдя к комоду, рывком выдвинул один из ящичков. Однако, несмотря на напускное спокойствие, руки у него тряслись так, что ящичек вылетел целиком, осыпав Зака ворохом ее шелкового белья. Замысловато выругавшись, он со второй попытки нашел ящик со своими вещами и, достав трусы, с треском задвинул ящик в комод.
     Направившись к двери, Зак на миг остановился перед застывшей девушкой и сказал со спокойствием, еще более ужасным, чем крик:
     - И уж если постель моя тебе не по вкусу, то будь так любезна, перенеси свои вещички в соседнюю спальню.
     Презрительно ухмыльнувшись, он сорвал с бедер полотенце и швырнул его к ногам девушки, постоял так минуту, а потом тяжелыми шагами вышел из спальни с охапкой одежды в руках.
     Спотыкаясь, Камилла добралась до кровати и рухнула ничком, всхлипывая в подушку, от которой еще исходил свежий запах одеколона Зака.

11

     Завтрак, последовавший за этой ужасной сценой, положил начало каждодневным, довольно напряженным встречам за столом. Камилла с Заком сидели напротив друг друга и, едва скрывая взаимную неприязнь, вели светские разговоры "ни о чем". Ошеломленные, Дили с Саймоном смотрели на вежливо холодное поведение новобрачных, не понимая, что же произошло с влюбленными этой ночью.
     Но буквально каждый час прибавлял бедным Митчеллам все больше загадок и причин для беспокойства. Вскоре стало ясно, что медового месяца у молодых вроде и не намечается, так как все свободное время Зака принадлежало... плантации, а отнюдь не дорогой женушке. Осенью работы на плантаций было немного, рабочие справились бы и без постоянного присутствия Зака. Но нет, каждый день утром он уезжал и возвращался только поздно вечером. Но и вечером Зак вел себя столь же странно - он запирался у себя в спальне с книгой или смотрел телевизор в комнате, которую теперь все стали называть "берлогой Рейборна".
     После ссоры Камилла перенесла свои вещи в смежную спальню. Комната была вполне уютной, хотя чуть меньше Заковой и без камина. Изящная мебель из красного дерева чем-то напомнила обстановку "вдовьего" домика.
     Когда звонила мать Камиллы - а это случалось довольно часто, - девушка старалась щебетать как можно беззаботнее, притворяясь, что они с Заком невероятно, безоблачно счастливы. Но как-то Марта спросила, не надо ли пе