сторожно снимала
мертвую ткань, пока молодая женщина спала.
   Через пять суток после того, как Лорен первый  раз  вошла  в  эту  душную
комнату, она проснулась оттого,  что  все  ее  тело  затекло  от  неудобного
положения, и услышала ровное дыхание вместо хриплого и тяжелого, к  которому
привыкла за эти долгие дни и ночи. Она положила ладонь на лоб Елены, он  был
прохладный и влажный. Разжав ей зубы, она увидела,  что  язык  очистился  от
сыпи и отек стал меньше. Сыпь на груди побледнела. Сердце ее затрепетало  от
радости, и Лорен упала на колени, вознося к небу благодарственную молитву.
   На следующее утро она сообщила Розе радостную новость,  и  та  заплакала,
открыто и не стесняясь. Весь день они  не  тревожили  Елену,  погруженную  в
долгий, целительный сон.  В  полдень  они  сменили  ей  постельное  белье  и
заставили выпить несколько ложек крепкого говяжьего бульона, после чего  она
снова уснула. Лорен осталась с ней, чтобы  удостовериться,  что  температура
больше не поднимается.
   Когда поздно вечером Лорен, пошатываясь, вышла на кухню, силы ее были  на
исходе, но она давно не чувствовала себя такой счастливой.  Джеред  стоял  у
задней двери и смотрел в окно. "Что он тут делает? " - подумала  Лорен.  Она
не знала, что Роза уже рассказала ему о выздоровлении Елены.
   Он повернулся на звук ее шагов.
   -  Лорен,  это  продолжается  уже  слишком  долго,  -   сказал   он   без
околичностей. - Я больше ни одной минуты не позволю вам  оставаться  в  этой
комнате, если вы не отдохнете.
   - Я прекрасно себя чувствую, право же, прекрасно, -  вздохнула  Лорен,  -
хотя думаю, что Елена больше не нуждается в моей помощи. Ей теперь требуется
только побольше пить и спать. Утром я позволю Карлосу повидаться с ней.
   - Si, senora.
   Роза подошла к Лорен и, взяв обе ее руки, по очереди поднесла их к губам.
   - Сеньор Джеред, она ангел.
   - Да, конечно, ангел, но она чертовски  скверно  выглядит,  -  сказал  он
мрачно.
   В ее затуманенном усталостью мозгу мелькнула мысль, что и сам он выглядит
далеко не  лучшим  образом,  -  трехдневная  щетина  на  ввалившихся  щеках,
запавшие, воспаленные глаза.
   Роза могла бы рассказать ей, что все эти дни он не  переставая  ходил  по
комнате, ругался, угрожал и молился. Он почти обезумел от страха за  нее,  и
только виски поддерживало в нем жизненные силы.
   Лорен сфокусировала взгляд на лице Джереда, но вдруг лицо его расплылось,
потом превратилось в крошечную точку, что-то огромное нависло над ней, кухня
бешено завертелась, пол ушел из-под ног.
   - Джеред! - крикнула она хрипло и упала на протянутые к ней сильные руки.
   - Она без сознания, - сказал  Джеред,  -  и,  насколько  я  могу  судить,
потеряла не менее десяти фунтов веса. Первое, что надо сделать утром.  Роза,
это приготовить для нее обильный завтрак. Ты отнесешь его к ней в комнату  и
проследишь, чтобы она съела все до последнего  кусочка.  Думаю,  что  прежде
всего ей необходим отдых.
   Джеред на руках понес Лорен наверх, пинком распахнул дверь в комнату и  с
минуту постоял на пороге, давая глазам привыкнуть к темноте, потом осторожно
двинулся к кровати. Слабый свет из окон  едва  освещал  комнату,  но  Джеред
решил не зажигать лампу.
   Лорен  что-то  пробормотала,  когда  он  опускал  ее  на   кровать.   Она
привалилась к нему всем телом, и Джеред чертыхнулся про себя, проворчав, что
нельзя доводить себя до такого изнеможения.  Волосы  Лорен  пахли  лавандой.
"Удивительное дело, - подумал Джеред, - ведь она целую неделю не выходила из
комнаты больной" Он не знал, что Лорен попросила  Розу  принести  ей  флакон
одеколона, который она добавляла в воду, и обтиралась этой смесью ежедневно.
   Лорен сидела на кровати, бессильно опустив голову ему на плечо. "Я же  не
могу просто положить ее и уйти", - рассуждал  Джеред,  трясущимися  пальцами
расстегивая на ней блузку. У него ушло на это довольно много времени, потому
что приходилось действовать  одной  рукой,  другой  придерживая  Лорен.  Ему
удалось расстегнуть и стянуть с нее юбку, потом  дело  опять  застопорилось,
поскольку он запутался в завязках нижних юбок. "Зачем это женщины  носят  на
себе столько лишнего тряпья", -  чертыхаясь,  подумал  Джеред.  Наконец  ему
удалось справиться и с этой задачей - нижние юбки упали вниз,  к  ее  ногам,
как кружевная пена.
   Чтобы привести в порядок мысли, крутящиеся, как в Мальстреме <Мальстрем -
бурное течение в Северном море близ Лофотенских островов.>, Джеред несколько
раз глубоко вздохнул. Если она сейчас проснется, подумал он  с  грустью,  то
переполошит криком весь дом.
   Осторожно, продолжая поддерживать Лорен одной рукой, он начал стягивать с
ее плеч блузку, потом высвободил руки из рукавов.
   Ну вот и все.  Лорен  не  проснулась.  Джеред  весь  вспотел,  дрожал  от
напряжения, прижимая к себе Лорен и невольно оттягивая минуту, когда  сможет
взглянуть на нее.
   Нащупывая шпильки, удерживающие ее волосы, Джеред стал вынимать  их  одну
за другой, и наконец роскошный черный водопад обрушился на ее спину и плечи.
Он  ласково  перебирал  пальцами  шелковистые  пряди,   наслаждаясь   каждым
мгновением, как наслаждается скряга, перебирая свое золото. Он зарылся лицом
в ее волосы, шепча слова восхищения.
   Джеред осторожно уложил Лорен и лег рядом, стараясь не разбудить девушку.
Боже! Как она прекрасна. Даже легкие морщинки вокруг рта,  свидетельствующие
о крайней усталости, и запавшие щеки не портили ее, напротив,  она  казалась
еще красивее. Длинные черные ресницы покоились на  алебастровых  щеках.  Его
взгляд ласкал нежную, стройную шею, у  основания  которой  билась  тоненькая
жилка, белые покатые плечи и безупречную грудь.
   Поколебавшись немного, Джеред развязал голубую атласную ленту, продетую в
кружевную петлю, и медленно расстегнул  первые  несколько  пуговичек  нижней
кофточки. И снова ему захотелось продлить предвкушение.
   Его взгляд спустился ниже, к тонкой талии и плавному изгибу бедер. Обычно
ему нравились женщины с более роскошными  формами,  но  Лорен  была  сложена
безукоризненно  пропорционально.   Чтобы   понять   это,   достаточно   было
посмотреть, как плавно стройные бедра переходят в длинные, прекрасной  формы
ноги.
   Черт возьми! Он забыл про башмаки. С большим  трудом,  на  ощупь,  Джеред
расстегнул  все  пуговицы  и  выпустил  на  волю  узкие  маленькие   ступни,
упакованные в шелковые чулки.
   Не спуская глаз с лица Лорен, он медленно раздвинул на ее груди кофточку.
Лорен не пошевелилась.
   Мысленно Джеред не раз рисовал себе то, что сейчас  предстало  перед  его
благодарным взором. Но действительность  превзошла  все  его  ожидания.  Две
бело-розовые  груди  совершенной  формы,  округлые,   высокие   и   упругие,
увенчанные девственно-розовыми сосками. От этой груди пришел  бы  в  восторг
Боттичелли. Своей воздушной красотой Лорен напоминала  женщин  на  портретах
эпохи кватроченто <Кватроченто - итальянское  наименование  XV  века.  Эпоха
кватроченто отмечена расцветом культуры  Раннего  Возрождения.>.  Роза  была
недалека от истины, назвав Лорен ангелом.
   Но Джеред был простым смертным, и он желал ее, как никогда  не  желал  ни
одну женщину. Он осторожно наклонился  и  поцеловал  пульсирующую  жилку  на
нежной шее. Потом его губы коснулись ее  груди.  Он  ласкал  их  языком  так
трепетно и  благоговейно,  что  Лорен  даже  не  пошевелилась.  Джеред  тихо
застонал от сознания, что эта женщина  была  недоступна  для  него.  Он  сам
наложил на себя этот запрет и теперь несет всю тяжесть его.
   Но может быть, может быть...
   Джеред нежно коснулся пальцем одного из розовых сосков и радостно увидел,
как  сосок  тотчас  же  ответил  на  его  прикосновение,  стал   твердым   и
соблазнительным. Не в силах сопротивляться соблазну,  Джеред  взял  сосок  в
рот. Розовый упругий бутон растаял на его языке, как конфетка. Он  посмотрел
на ее лицо, нежное и спокойное, в ореоле черных волос.
   - Лорен, прости меня, - прошептал Джеред, касаясь губами ее груди.

***

   Лорен  проснулась  незадолго  до   полудня.   Сладко   потянувшись,   она
обнаружила, что лежит поверх  покрывала  в  нижнем  белье  и  чулках.  Лорен
попыталась сосредоточиться и припомнить события предыдущего дня.
   Елена! Она больна! Лорен буквально  выпрыгнула  из  кровати  и  сразу  же
почувствовала головокружение, перед глазами поплыли желтые  радужные  круги.
Девушка стояла, пошатываясь от слабости, изо всех сил  стараясь  не  упасть.
Сказались шесть бессонных ночей  и  отсутствие  нормального  питания.  Когда
Лорен попыталась добраться до постели, в комнату ворвалась Роза.
   - Сеньора Лорен, вы проснулись! Вы спали, как младенец.
   - Как Елена? - быстро спросила Лорен. Сияющее лицо Розы  ответило  на  ее
вопрос лучше любых слов.
   - Она еще слаба, ее постоянна клонит в сон, но сегодня  утром  она  съела
кусочек тоста и поговорила  с  Карлосом.  -  Лицо  Розы  омрачилось.  -  Нам
пришлось сказать ей про ниньо, и она очень горюет.  Но  встреча  с  Карлосом
пошла ей на пользу. Она вам так благодарна, сеньора! И я  тоже.  -  Губы  ее
задрожали.
   - Я рада, что смогла помочь Елене. Жаль только, что мы не  смогли  спасти
малютку, хотя после такой болезни Изабелла, возможно, никогда  бы  полностью
не оправилась.
   - Си, сейчас ее  младенческая  душа  на  небесах  и  ей  хорошо.  Если  я
достаточно знаю Елену и Карлоса, то могу сказать,  что  скоро  у  них  опять
будет ниньо. - Она широко улыбнулась:
   - Я принесла вам завтрак.
   Роза внесла поднос, который оставила  в  холле  на  столе.  От  блюд  шел
восхитительный аромат, и рот Лорен наполнился, слюной. Когда  она  последний
раз нормально ела?
   - Сеньор Джеред велел мне проследить, чтобы вы  оставались  в  постели  и
съели все до последнего кусочка.
   - Он.., я хочу сказать, все члены семьи здоровы? Я  их  не  видела  почти
неделю.
   - Вы видели сеньора Джереда вчера вечером, сеньора. Неужели  не  помните?
Вы упали в обморок на кухне. Он отнес вас в постель, отнес на руках.
   Комната снова закружилась у нее перед глазами, в  ушах  зазвенело.  Лорен
сделала глоток обжигающего  чая,  стараясь  сдержать  дрожь  в  руке,  когда
ставила чашку на блюдце.
   - Нет, нет.., я.., не помню этого. Я знаю, что была очень усталой.
   - Я думаю, он рассердился, что вы так измучили себя. Вы хотели бы принять
ванну, сеньора, си?
   Не дожидаясь ответа,  Роза,  переваливаясь  с  боку  на  бок,  как  утка,
направилась в ванную, собрав по дороге разбросанную на полу одежду.
   Ее одежда! Джеред уложил ее в постель! Джеред ее раздел!
   Ей казалось, что она видит его во  сне.  Она  живо  вспомнила  этот  сон.
Джеред склонился над ней и смотрит на нее так нежно. Его голова покоится  на
ее груди. Если бы ее руки не были такими тяжелыми, она бы дотронулась до его
выгоревших на солнце волос. От этой мысли у нее защекотало в горле.  В  этом
сне Джеред шептал ей на ухо какие-то испанские  слова,  потом  что-то  делал
ртом, от чего по всему ее телу распространилось сладостное тепло.
   Лорен, взбудораженная воспоминаниями, с  трудом  заставила  себя  поесть.
Начав раздеваться, чтобы принять ванну, она заметила, что лента у ворота  ее
нижней  кофточки  оборвана.  "Надо  сказать  Розе,  чтобы  та   поаккуратнее
обращалась с моим нижним бельем", - подумала Лорен.
   Она погрузилась в  теплую  воду  и  сразу  же  ощутила  ее  успокаивающее
действие. Сколько дней она не наслаждалась ванной! Окатывая себя из  ладоней
мыльной пеной, Лорен вдруг почувствовала какое-то странное возбуждение.  Она
невольно задержала дыхание. Посмотрев на свою  грудь,  Лорен  заметила,  что
соски слегка воспалены, а когда  она  прикоснулась  к  ним,  они  отозвались
легким покалыванием, и все ее тело  содрогнулось  в  сладкой  истоме.  Такое
впечатление, что ее грудь соприкасалась с чем-то шершавым. Что бы это  могло
быть...
   И  вдруг  глаза  Лорен  расширились  от  ужаса.  Дрожащими  пальцами  она
прикоснулась к побелевшим губам.
   Нет! Нет! Невозможно! Это был сон и не могло происходить на самом деле. И
все же... Перед ней  встало  небритое  лицо  Джереда,  он  смотрит  на  нее,
касается ее, целует...
   Лорен торопливо вылезла из ванны, вытерлась и,  накинув  халат,  вошла  в
спальню.
   - Где Джеред? - робко спросила она Розу.  Лорен  хотела  спуститься  вниз
навестить Елену, и ей необходимо было избежать встречи с ним. Она  не  могла
подвергнуть себя такому унижению, тем более что будоражащие воспоминания еще
были так живы в ее памяти.
   - Сегодня утром он уехал в Остин. Сказал, что,  возможно,  его  не  будет
несколько недель. Что-то связанное с делами. Он оставил для вас  кое-что.  -
Роза торопливо вышла из комнаты и вернулась с маленькой коробочкой.
   - Он сказал, что это вам пригодится, когда вы в следующий раз  поедете  в
"Кипойнт".
   Лорен развязала ленту, которой была обвязана коробочка, и  сняла  крышку.
Внутри лежал синий шелковый  платок,  завернутый  в  тонкую  бумагу.  Шейный
платок. Он запомнил, что у нее нет шейного платка. Слезы навернулись  ей  на
глаза, но, зная, что Роза зорко наблюдает за  ней,  Лорен  отвернулась  и  с
притворным равнодушием запихнула платок в один из бельевых ящиков.
   - Надо не забыть поблагодарить его, когда он вернется.
   Она вышла, оставив озадаченную и опечаленную Розу.

Глава 15

   - Есть какие-нибудь известия от Джереда,  Оливия?  -  спросил  как-то  за
обедом Карсон. - Кажется, он уж слишком задержался в Остине.
   - Ну уж, Карсон, - со смехом сказала Оливия,  -  вы-то  знаете,  что  его
задерживает в Остине. Я вообще удивлена, что он так долго сдерживался.  Если
у   человека   фиктивная   жена,   ему   волей-неволей   приходится   искать
удовлетворения своих потребностей на стороне. Верно я говорю, Лорен?
   Лорен  чуть  не  выронила  вилку.  Как  может  эта  женщина  быть   такой
невоздержанной на язык и говорить такие непристойности!
   - Поскольку речь идет о потребностях Джереда, то вам следует задать  этот
вопрос ему.
   Но под ее раздражением скрывалась сердечная  тоска.  Возможно,  Оливия  и
права. По какой еще причине Джеред так долго оставался в Остине?
   Лорен и не представляла, что это может так ранить ее.
   Каждодневная жизнь в Коронадо резко отличалась от жизни в  "Кипойнте".  С
каждым днем Елена набиралась сил. Если позволяла погода, они с Лорен  гуляли
в саду, который теперь мог похвастаться только несколькими еще не отцветшими
хризантемами. Почти всегда дул пронзительный и колючий северный ветер,  а  в
начале ноября выдалось несколько дней, когда  дождь  лил  не  переставая,  и
Лорен думала, что сойдет с ума от скучной монотонности жизни в этом  большом
доме.
   Она тосковала по наполненным событиями  дням  в  "Кипойнте",  по  Руди  и
Глории, их любовному  подтруниванию  друг  над  другом  и  по  детям,  с  их
постоянными проказами.  Ей  не  хватало  спокойных  бесед  с  Марией.  Всего
несколько месяцев назад  Лорен  чувствовала  бы  себя  скованно  в  компании
женщины, состоявшей в связи с чужим мужем, но теперь она прощала Марии  этот
грех. Такая непривычная для Лорен широта взглядов отчасти  объяснялась  тем,
что теперь она хорошо понимала, каково приходилось Бену с Оливией.
   Почти все дни Оливия проводила в банке,  а  когда  она  оставалась  дома,
Карсон постоянно звонил ей из своего офиса. Он всегда  обедал  с  семьей,  и
Лорен с благодарностью ощущала его благожелательное к себе отношение. Она бы
не вынесла постоянного тягостного общества Оливии. Эта женщина  смотрела  на
нее с такой враждебностью, что Лорен каждый раз пугалась, встречая взгляд ее
изумрудных глаз.
   Карсон продолжал относиться к Оливии с  той  же  подобострастностью.  Они
постоянно вели разговоры о железной дороге и обсуждали  планы  строительства
электростанции.
   По-видимому, все колебания Оливии по поводу союза с Вандайверами исчезли.
Она  хвалила  их  за  решительность  и  умение  манипулировать  людьми  ради
достижения своих целей. Оливия частенько заговаривала о  Курте  и  при  этом
всегда бросала лукавый взгляд на Лорен, отчего та  смущалась  и  чувствовала
себя еще более скованно.
   Однажды вечером за  обедом  Лорен  уловила  очередной  недоброжелательный
взгляд Оливии, направленный на нее из-под опущенных ресниц.  Она  так  и  не
простила своей невестке того, что та сумела убедить Джереда  разрешить  этой
больной мексиканке и ее ребенку остаться в доме. Уже одно  то,  что  больная
женщина осталась под ее крышей, было достаточно скверно, но кроме того,  это
означало, что Лорен сумела перетянуть на свою сторону Джереда, она  вынудила
ее сына принять нужное для нее решение. Это могло  помешать  планам  Оливии.
Если Лорен удастся прибрать Джереда к рукам,  под  угрозу  будет  поставлено
все.
   Оливию раздражало еще  и  то,  что  ради  соблюдения  приличий  она  была
вынуждена разыгрывать роль свекрови, обожающей свою невестку.
   Боже! Друзья интересовались у нее, скоро ли появятся внуки. За чаем  они,
жеманно улыбаясь, рассуждали о том, какую красивую пару составляли Джеред  и
Лорен. Приходившие в банк клиентки непременно останавливались, чтобы сказать
ей, как прав был Джеред, что не спешил с женитьбой, ведь теперь  наконец  он
нашел себе подходящую пару. Оливия отвечала им всем принужденной  улыбкой  и
приличествующими случаю словами.
   Каждое воскресенье она, следуя обычаю, ходила с Лорен в церковь.  Молодая
женщина настаивала на непременном посещении церкви, а Оливия знала, что жену
Джереда никто не должен видеть в одиночестве.
   Совершенно  очевидно,  что  Лорен  привязалась  к  семье,   обитавшей   в
"Кипойнте".  В  какой  бы  разговор  ни  втягивал  ее  Карсон,   он   всегда
заканчивался тем, что  она  рассказывала  о  каком-нибудь  забавном  случае,
произошедшем на ранчо. Она  никогда  не  называла  имен,  но  Оливия  всегда
безошибочно узнавала  каждый  персонаж  в  ее  рассказах.  Когда  ненавидишь
кого-нибудь так, как Оливия ненавидела Марию Мендес,  ее  сына  и  весь  его
выводок,  то  знаешь  своих  врагов  очень  хорошо.  Оливия  с  маниакальным
упорством старалась узнать мельчайшие подробности жизни этой семьи.
   Не имея возможности наказать Мендесов за все испытанные ею унижения,  она
нашла  в  Лорен  великолепного  козла  отпущения.  Лорен  была  воспитана  в
традициях уважения к старшим, почитания семьи и смирения  перед  обидами.  ,
Оливия не сомневалась, что брак Джереда и Лорен  так  и  остался  фиктивным,
хотя была прекрасно осведомлена о сексуальных запросах своего сына. Ее  губы
обиженно сжимались, когда она сравнивала его со своим покойным мужем.
   Оливия была уверена, что  отчаянная  гордость  Джереда  не  позволит  ему
сблизиться с женщиной, выбранной для него отцом. И все  же  в  этой  девушке
было  нечто  неотразимое,  привлекающее  мужчин,  а  Оливия  в  таких  вещах
разбиралась. Эта нежность и уязвимость проникали прямо в  сердце.  Самой  ей
такие качества не были свойственны, и она презирала женщин, обладающих ими.
   Поэтому каждым своим взглядом, жестом и словом Оливия старалась причинить
Лорен боль. Ей надо было постоянно сеять рознь между Лорен и Джередом.
   Одна мысль о том, что они могли полюбить друг друга и  разрушить  все  ее
планы, приводила ее в бешенство.
   Это не ревность, убеждала себя Оливия. Ревность - мелкое и недостойное ее
чувство. Она выше этого. Все, чего она требовала  от  любого  союза,  -  это
абсолютной преданности. Бен предал  ее  любовь.  Но  Оливия  надеялась,  что
Джеред этого не сделает.
   - Как Елена, Лорен? Надеюсь, что "сейчас все хорошо?
   Обед подошел к концу, и Карсон последовал за дамами в гостиную,  где  был
подан кофе. Лорен поняла, что Оливию вовсе не интересовало  здоровье  Елены,
ей просто хотелось напомнить, что Лорен не подчинилась распоряжению  хозяйки
дома.
   - Да, она поправилась. Но от потери ребенка Елена не скоро  оправится.  И
это естественно.
   - Ужасно, что не удало