але, поскольку та тотчас же сделала бы не правильный вывод. Сказала бы, что Тэд пошел не ради детей, а ради нее. - Адам Кэйвано пригласил меня на ужин.
     - Неужели? Ну, дорогая сестричка, это может послужить великолепным сюжетом для следующей истории. Запомни все, до мельчайших подробностей.
     - Лайла, это всего лишь ужин.
     - Который, если ты правильно себя поведешь, может затянуться до завтрака, а то и до обеда. - Элизабет не удержалась от возгласа возмущения, но Лайла, как ни в чем не бывало, продолжала:
     - Хватит быть паинькой. Пора реализовать свои фантазии. Развлекайся, но только не влюбляйся в Кэйвано.
     Лайла отвалила вскоре после того, как заручилась обещанием сестры подумать о своей дальнейшей писательской деятельности. Элизабет, к своему удивлению, обнаружила, что задержалась на целых пять минут, закрыла магазин и поспешила домой, чтобы не огорчать миссис Альдер.
     Из-за дождя на дорогах творилось что-то невообразимое. С большим трудом она добралась до дома. Но не успела выйти из машины, как Миган и Мэтт бросились к ней.
     - Мама, с Тэдом случилось что-то ужасное! - с театральными интонациями в голосе воскликнула Миган.
     Отстранив детей, Элизабет вышла из машины и захлопнула дверцу.
     - Что значит "ужасное"? До свидания, миссис Альдер, - бросила она вслед уходившей няне. - Да что же все-таки с ним случилось? - Она снова повернулась к детям, похожим сейчас на плакальщиков, и не сдержала улыбки.
     - Мы думаем, он умер, или еще что-нибудь. Мэтт проговорил это с таким мрачным видом, что мать нарочно закашлялась, стараясь подавить приступ смеха,
     - Но почему?
     - Потому что его машина на месте, а он не отвечает, когда мы стучимся.
     - Может быть, он уехал на мотоцикле?
     - Мотоцикл в гараже.
     - Ну, может, просто не хочет ни с кем общаться.
     Или, что более вероятно, уже с кем-нибудь общается, подумала Элизабет. Она не виделась с ним с тех пор, как он в понедельник покинул "Фантазию", унося в пластиковом пакете подарок для своей возлюбленной.
     Миган замотала головой.
     - На кухонном столе стоят тарелки с едой. А он говорил, и не раз, что не терпит беспорядка.
     - Видимо, у него сегодня просто нет настроения убираться.
     - А может, он все-таки умер. А мы, вместо того чтобы посмотреть, стоим тут и рассуждаем.
     Откуда у Мэтта такие мрачные мысли? Весь в меня, подумала Элизабет.
     - Надо посмотреть, мам. Пошли!
     Дети схватили ее с двух сторон за руки и потащили через двор.
     - Уверена, ничего страшного не случилось, - попыталась она успокоить детей, - скоро вы убедитесь в этом. - Но дети были не на шутку встревожены. Надо развеять их сомнения, иначе этому не будет конца. - Ну ладно, пошли, - согласилась она после долгих уговоров и просьб.
     У входа на веранду Элизабет снова заколебалась, но при одном лишь взгляде на детей набралась духу и постучала. Никто не ответил. Из дома не доносилось ни единого звука. Элизабет опять постучала.
     - Видишь, мам, он не отвечает.
     - Он умер.
     - Не умер, - возразила Элизабет еще больше помрачневшему Мэтту. - Поверьте, все в порядке. - Заслонив лицо руками от света, Элизабет заглянула в дом сквозь решетку. Дети сказали правду. Стол был завален грязными тарелками и остатками еды.
     - Дверь не заперта. Зайди посмотри.
     - Миган, я не могу просто так зайти в дом к мужчине!
     - Почему?
     Вопрос прозвучал так невинно и так серьезно, что Элизабет не сразу ответила:
     - Это невежливо, вот почему. - Что еще могла она сказать? Не объяснять же детям, что мистеру Рэндольфу, скорее всего, не хочется, чтобы его беспокоили, если он резвится с подружкой в постели или отсыпается после пьянки, или... На ум пришло еще несколько вариантов. Элизабет невольно встревожилась. Что же с ним там приключилось?
     - А что, если Тэд заболел и ему надо помочь?
     - Он может умереть, и ты будешь виновата, мам.
     - Ну хорошо! - воскликнула женщина. Весь ее вид говорил о том, как трудно решиться на такой грех, войти в дом к мужчине, и дети видели ее колебания. Наконец она все же толкнула решетчатую дверь, затем - деревянную и обнаружила, что обе двери не заперты. Она осторожно шагнула внутрь, дети следовали за ней по пятам. - Нет, оставайтесь здесь. - Ей не хотелось, чтобы дети увидели свое божество в непристойной позе или просто в обществе представительницы противоположного пола.
     - Мы тоже пойдем.
     - Нет, я войду одна, посмотрю, не случилось ли чего-нибудь плохого, и сразу вернусь назад.
     Опасаясь, что дети не послушаются, Элизабет закрыла за собой решетчатую дверь на задвижку и на цыпочках пошла через веранду. Прежде чем войти в кухню, она окликнула Тэда, и голос ее прозвучал неестественно громко, отдаваясь эхом в пустом доме. Возможно, он сейчас в городе с кем-нибудь из друзей, а она бесцеремонно вторглась в его владения! Как потом объяснить ему свой поступок?
     Но почему тогда весь стол и вся раковина завалены грязной посудой? Без всякой причины Тэд не оставил бы кухню в таком беспорядке.
     Не зная расположения комнат в доме, Элизабет осторожно направилась к центральной двери и снова окликнула Тэда по имени. Гостиная, в которой Элизабет очутилась, была обставлена с большим вкусом. Ничего сногсшибательного, современный стиль и во всем чувство меры. На журнальном столике аккуратной стопкой лежали "Ньюсуик", "Тайм", "Эсквайр". И ни одного журнала с голыми девушками.
     - Вероятно, он держит их в спальне, - прошептала она.
     Сумерки быстро сгущались, и в доме стало темнеть. Начавшийся было дождик, когда она возвращалась с работы, превратился в настоящий ливень и по окнам забарабанили крупные капли. Несмотря на темень, Элизабет не стала включать свет. И комнаты выглядели достаточно мрачно. Ее била нервная дрожь.
     - Мистер Рэндольф? Тэд?
     Снова никто не ответил. Элизабет облегченно вздохнула и направилась к кухне.
     Но не успела сделать и нескольких шагов, как услышала слабый стон. Она замерла, прислушиваясь, не померещилось ли? Стон повторился. На сей раз немного громче.
     Сердце забилось, как сумасшедшее. Что это? Стон боли или страсти? Агонии или экстаза? Возможно, того и другого вместе. О Господи, ей так не хотелось знать это! Но дети! Они не оставят ее в покое.
     Элизабет пошла по коридору в глубь дома. Увидела открытую дверь и услышала шелест простыней. Да, именно простыней, она не ошиблась. Но сколько там тел - одно или два? Она заглянула и тотчас отшатнулась назад, однако успела увидеть достаточно много.
     Это была, несомненно, спальня. У стены, напротив дверей, стояла королевских размеров кровать, на которой возлежал сам хозяин. К счастью, один. Только не похоже было, чтобы он отдыхал.
     Несколько секунд вполне хватило, чтобы понять, что Тэд болен. Он метался в постели.
     Элизабет собрала все свое мужество и вошла в спальню холостяка с тем душевным трепетом, с которым новобранец вступает в свой первый бой. Каждый выполняет свой долг.
     - Тэд? - Ее охрипший голос дрожал. Неудивительно, что Тэд не услышал ее. Стоны становились все громче, и это помогло Элизабет справиться с дрожью в голосе.
     Резким движением Тэд откинул бледно-голубую простыню и предстал перед Элизабет совершенно голым.
     Хорошо еще, что часть простыни задержалась на его бедрах, скрыв от женщины то, что было между ними. Тэд лежал, раздвинув ноги: и одна свисала чуть ли не до пола, а вторая явственно вырисовывелась под простыней. Грудь была обнажена, а плоский живот тяжело поднимался и опускался при каждом вдохе и выдохе. Пупок у него...
     Элизабет отвела взгляд от пупка, успев, однако, заметить, что он сексуальный, глубокий и окружен темными вьющимися волосами, которые уходили вверх узкой дорожкой, разделяя торс на две равные половины, и соединяли грудь с тонкой талией. Против ожидания соски у него были напряжены.
     Элизабет на цыпочках с опаской приблизилась к кровати, словно там лежал дремлющий зверь. Глаза у Тэда были закрыты, а веки судорожно подергивались. Он что-то пробормотал, потом опять издал стон.
     Движимая жалостью, Элизабет склонилась над ним, упершись коленом в постель.
     - Тэд? Вы больны?
     Одной рукой он шарил по постели, а второй... инстинктивно закрыл то самое место. До этого Элизабет не замечала его, просто не могла себе этого позволить. Но сейчас у нее не было выбора.
     Она не в силах была даже моргнуть и прерывисто дышала. В голове били все колокола Квазимодо. И Элизабет едва не потеряла сознание.
     Тэд снова заколотил кулаком по постели, а потом крепко сжатый кулак лег всей своей тяжестью ей на грудь, пальцы разжались и коснулись мягкой округлости. Тэд, должно быть, пробудился от беспокойного сна, потому что глаза у него вдруг открылись. Он ошеломленно уставился на женщину, стоявшую у его постели, она с не меньшим удивлением - на него. Тэд быстро натянул простыню, и под ней на том месте, где он раньше держал руку, образовалась выпуклость. Но ни сам он, ни Элизабет этого не замечали или притворялись, будто не замечают.
     - Что вы здесь делаете? - спросил он охрипшим голосом, облизнув пересохшие губы.
     Элизабет долго не могла ничего объяснить, потом, запинаясь, наконец произнесла:
     - Я... мне... Дети... Вы больны?
     Тэд потрогал ладонью лоб.
     - Ничего страшного, я скоро буду в порядке.
     Он не хотел признаваться, что болен, и это привело Элизабет в ярость.
     - Так больны вы или нет?
     - Похоже, болен, - пробормотал он. - Скорее всего, это грипп. Вам лучше держаться подальше, чтобы не заразиться и не заразить ребятишек.
     - У вас температура?
     - Не знаю. А вы как думаете?
     Элизабет, поколебавшись мгновение, положила свою прохладную руку ему на лоб, липкий от пота, но горячий.
     - Небольшая, но есть.
     - Это я пропотел, а была высокая. Все сбросил с себя! Видите, вон в ногах валяется. Там покрывало, одеяло и простыни.
     - Термометр есть?
     - В шкафчике в ванной комнате.
     Элизабет обрадовалась предлогу хоть на минуту отойти от Тэда и направилась в ванную комнату. Взяла термометр со второй полки в шкафчике над раковиной, с трудом поборов искушение посмотреть, что еще там лежит, и вернулась в спальню, прихватив вместе с термометром аспирин в пузырьке.
     Тэд успел разровнять простыню и еще выше подтянул ее так, что голой осталась только грудь с упругими сосками. Элизабет спокойно, насколько это было возможно в сложившейся ситуации, стряхнула градусник, склонилась над Тэдом и положила термометр ему под язык.
     - Вы что-нибудь принимали? Хотя бы это? - Она протянула Тэду пузырек с аспирином. Он покачал головой. С упреком взглянув на него, она бросила:
     - Я скоро вернусь. Не забудьте про градусник. Когда в дверях появилась мать, Миган и Мэтт буквально прыгали от нетерпения.
     - Вы оказались правы, - сказала Элизабет, опередив детей, готовых обрушить на нее тысячи вопросов. - Тэд болен.
     - Можно его навестить?
     - Нет.
     - Больных друзей надо навещать. Так говорят в воскресной школе.
     - Но не в тех случаях, когда у друзей заразная болезнь. Вы можете заразиться гриппом.
     - Ты тоже можешь заразиться. Почему же тебе можно, а нам нельзя?
     - Потому что я мама, а мамы не так легко заражаются, как дети.
     Она сочла свой аргумент бесспорным, однако оба в один голос воскликнули:
     - Но, мама...
     - Никаких "но". - Непреклонное выражение ее лица заставило их замолчать. - Я приберусь у него на кухне и сварю ему бульон. А вы пока взгляните, как там Пенни и щенята. Есть ли у них свежая вода.
     Отправив детей, Элизабет со стаканом воды возвратилась в спальню, как раз, когда Тэд вынул термометр изо рта.
     - Сколько там? Я никогда не мог разобраться с этой чертовой штукой.
     - Тридцать восемь и шесть, - ответила Элизабет, взглянув на протянутый Тэдом градусник, прежде чем спрятать его в пластиковый футляр. - Примите две таблетки аспирина. - Он послушно проглотил таблетки, запив их водой. - Часов в десять примете еще две. Не забудете?
     - Постараюсь.
     Приняв лекарство, Тэд в изнеможении откинулся на подушку, всю в буграх и мокрую от пота.
     - Давайте поменяю вам постель?
     Он вспомнил, что лежит совсем голый, и, поглядев на Элизабет, ответил:
     - Нет.
     Она не настаивала. Более того, испытала облегчение. При одной мысли о том, что ей придется смотреть на голого Тэда, прикасаться к нему, она ощутила слабость в коленках.
     - А как насчет того, чтобы заменить подушку?
     Тэд согласился. Он приподнял голову, а Элизабет, вытащив влажную подушку, заменила ее другой, которую нашла в ногах кровати.
     - Где у вас запасные одеяла?
     - В бельевом шкафу в холле. Но мне жарко.
     - Без одеяла замерзнете.
     Соски у него, видимо, затвердели от холода.
     Элизабет не могла не заметить, что простыни и полотенца в шкафу лежали в полном порядке. Она взяла шерстяное одеяло, отнесла в спальню и накрыла Тэда, но поправить одеяло не решилась.
     - Надеюсь, у вас найдется банка консервов? Я сварю суп, а вы пока отдыхайте.
     Он замахал руками.
     - Вы и так достаточно сделали, Элизабет. Мне надо хорошенько выспаться, и завтра я буду на ногах.
     - А послезавтра - в больнице. - Она ткнула в Тэда пальцем. - Оставайтесь в постели. Я сейчас.
     Пока на плите закипал куриный суп с лапшой, Элизабет убрала в кухне: выбросила остатки пищи с тарелок и загрузила их в посудомоечную машину. Протерла стол, тумбочки, поставила на место пакеты и коробки с продуктами. К тому времени, как она покончила с уборкой, сварился суп. Она налила его в чашку и поставила на поднос вместе со стаканом апельсинового сока, ложкой и бумажной салфеткой.
     Она понесла все это в спальню и, когда остановилась на пороге, вдруг поняла, насколько нынешняя ситуация похожа на ее недавнюю фантазию. Правда, происходило все это не во французской глубинке, она не была целомудренной дочерью фермера, а Тэд - раненым пилотом. Но поразительное сходство между фантазией и реальностью заставило ее содрогнуться.
     Элизабет поставила поднос на тумбочку у кровати, включила лампу, не ярче обычной свечи. Ее слабый свет упал на лицо Тэда с густыми тенями от ресниц. Тэд дремал, дыхание было ровным - начал действовать аспирин.
     Она тихонько его окликнула. Он моментально открыл глаза и буквально обжег ее взглядом. Горячая волна, словно возрождающийся из пепла Феникс, поднялась откуда-то изнутри и разлилась по всему телу.
     - Может, съедите что-нибудь?
     - Пожалуй.
     Элизабет подала ему стакан холодного апельсинового сока, и он залпом выпил его.
     - Вам нужно побольше пить, - ласково сказала она, подавая ему салфетку. Тэд, похоже, не знал, что с нею делать, и просто держал в руке.
     - Боюсь, я нынче не смогу встать.
     - Мэтт и Миган присматривают за Пенни и щенками.
     - Спасибо. Щенки с голоду не умрут, а вот за Пенни я волновался. Ведь, я свалился еще вчера утром.
     Значит, свидание у него наверняка состоялось, сделала вывод Элизабет. Она чуть было не спросила, понравился ли его даме подарок, но вовремя спохватилась - не все ли ей равно.
     - Вы можете сами есть?
     - Если вы подержите поднос.
     Элизабет осторожно села на край кровати и поставила поднос к себе на колени. Тэд приподнялся, облокотившись о поднос, зачерпнул ложкой суп и поднес ее ко рту.
     - Вкусно. Спасибо, Элизабет.
     - На здоровье.
     Он съел все до последней капли и отложил ложку.
     - Больше ничего не хочу. Сыт по горло.
     - Хорошо. - Элизабет вернула поднос на тумбочку и тут же почувствовала у себя на талии его руку.
     - Ты такая прохладная, - прошептал Тэд, поворачивая ее к себе.
     Элизабет с замиранием сердца следила за Тэдом. Он положил голову ей на бедро, зарылся лицом в юбку. И прижался взъерошенной макушкой к ее животу.
     Она не двигалась, отдавшись на волю всем своим женским инстинктам и чувствам. Забыв об осторожности и действуя чисто интуитивно, Элизабет положила ладонь на его пылающую щеку. Он вздохнул и накрыл ее руку своей. Свободной рукой Элизабет плавным движением убрала у него со лба влажные пряди серебряных волос.
     Некоторое время спустя Тэд поднял голову и посмотрел на нее снизу вверх.
     - Мне приснилось или я действительно целовал вас?
     - Когда?
     - Несколько минут назад. Когда вы только пришли. - Он ласково провел рукой по ее щеке, поиграл завитками волос на затылке,
     - Вам, должно быть, это приснилось.
     - И я не касался вашей груди?
     Задохнувшись, она покачала головой.
     - Вы ударили ее кулаком.
     - Нет, не ударил. Я хорошо помню. Во сне я ласкал ее, проводя по ней большим пальцем. - Он скользнул взглядом по дорожке, которая вела от броши с камеей до пуговиц на блузке. - И вы тоже ласкали меня.
     Вспомнив, какое место он в тот момент прикрывал рукой, Элизабет почувствовала, что ее бросило в жар.
     - Мне лучше уйти. Дети ждут меня с нетерпением...
     Он снова положил голову на подушку, а она взяла поднос и почти выбежала из комнаты. Руки дрожали. Те самые руки, которыми она хотела бы прижать его голову к груди и не выпускать до тех пор, пока он сам того не пожелает.
     Вернулась Элизабет снова с подносом, но теперь на нем стояли кувшин с ледяной водой и чистый стакан. Избегая смотреть Тэду в глаза, она поставила поднос на тумбочку и сказала:
     - Не забудьте принять аспирин. И пейте как можно больше воды. Я не стану вас беспокоить, если только вы сами не попросите о помощи. И пожалуйста, не стесняйтесь, если что-нибудь понадобится. А теперь до свидания! - произнесла она, пятясь к двери.
     Она уже повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за руку.
     - Элизабет, я рад, что вы зашли. Спасибо за все. - Он пощекотал пальцем ее запястье. - Жаль только, что вы разбудили меня на самом интересном месте. Хотелось узнать, чем закончится этот сон.

7

     Я трепетала перед ним. Девственность была мне дороже жизни. Уж лучше умереть, сохранив чувство собственного достоинства, чем стать наложницей короля пиратов.
     Грубые, бородатые, дурно пахнувшие люди схватили меня прямо в моей спальне, связали и принесли на корабль. Повязка на глазах не помешала мне понять, что мы находимся в открытом море. Палуба скрипела и качалась у меня под ногами, а над головой хлопали на ветру паруса.
     От сильного ветра мой плащ обвивался вокруг меня, прилепив к телу тонкую, белого цвета ночную рубашку. Я дрожала, но не от холода, а оттого, что главарь пиратов, стоявший поодаль, смотрит на меня, как кот на пойманную мышь, и, видимо, очень доволен.
     Чтобы не видеть своего страха, я вскинула голову. Он может оскорбить меня, может убить, но сломать - никогда. Его зловещий смех утонул в шуме ветра. Вдруг я ощутила босыми ногами, как вибрирует пол, - пират приближался ко мне. Сердце едва не выскочило из груди, но я продолжала стоять с гордо поднятой головой, как учили меня с детских лет гувернантки. Он сдернул с моих глаз повязку, и голова моя невольно подалась вперед. Откинув со лба волосы, я смело поглядела ему в лицо. Но каково же было мое удивление, когда в короле пиратов я узнала беспутного сына из семьи, жившей в соседнем с нами поместье, азартного игрока и неуемного сердцееда. Он едва не разорил своих близких, и они отреклись от него. Его имя, если и упоминали в порядочном обществе, то обязательно шепотом. Так вот, оказывается, кто он, мой похититель. Он рассмеялся, увидев мое изумление, и с угрозой в голосе сообщил, что должен отомстить моему отцу за давнюю обиду. Затем медленно извлек кинжал из кожаных ножен, болтавшихся у него на бедре, и взмахнул им, заставив меня вздрогнуть: неужели он собирается убить меня прямо здесь? Я зажмурилась. А когда открыла глаза, увидела, что цела и невредима, что плащ лежит на полу у моих ног - пират обрезал на нем все застежки. Я стояла в одной рубашке, она намокла от морских брызг и прилипла к телу.
     Его холодные сверкающие глаза ощупали меня с ног до головы, задержались на груди, потом заскользили к темному треугольник