л  его,  что
Сэчела арестовали на месте преступления при продаже наркотика.
   - Что, продолжаете переживать из-за процесса Уэйна Бардо?
   Больше всего на свете сейчас Берку хотелось  врезать  по  наглой  холеной
физиономии Дюваля, чтобы с нее  исчезла  издевательская  улыбка.  Хотя  было
далеко за полночь, когда любой человек, только что  выдернутый  из  кровати,
будет выглядеть слегка  помятым,  на  адвокате  была  свежая  накрахмаленная
сорочка и отличный костюм-тройка. Седые волосы причесаны волосок к волоску.
   Видя, что назревает скандал, Пату шагнул между ними:
   - Я провожу мистера Дюваля к его клиенту.
   Берк, тебя ждут.
   Он кивнул в сторону комнаты для допросов, размещавшуюся за  стеклом.  Там
сидел задержанный юппи и затягивался  сигаретой  с  такой  страстью,  словно
курил последний раз в жизни.
   - Как его зовут? - спросил Берк.
   - Рэймонд... - Пату заглянул в папку и передал ее Берку. - Хан.
   - Аресты были?
   - Хранение наркотиков, нарушение общественного порядка. Получил  условный
срок.
   Когда Берк повернулся к двери, Дюваль кинул ему вслед:
   - Зачем вы его арестовали, Бейзил? Надо было просто застрелить.
   Понимая, что Дюваль старается его спровоцировать на какую-нибудь дурацкую
выходку, чтобы потом подать жалобу, Берк сдержался и даже не остановился. Он
нарочито спокойно вышел, даже не хлопнув дверью.
   Он видел, как Пату проводил Дюваля в такую же комнату, где  сидел  Сэчел.
Адвокат, конечно же, посоветует Сэчелу ни в чем не признаваться, а  говорить
тому все  же  придется.  Разговор  с  Сэчелом  получится  долгим,  но,  если
полицейским повезет, Дюваль завтра к вечеру сам будет за решеткой.
   Мак Макьюэн уже поговорил с Ханом, двое других полицейских - тоже. Теперь
была очередь Берка. Он налил себе  тепловатого  кофе,  придвинул  свой  стул
ближе к арестованному.
   - Давай побеседуем, Рэй.
   Подняв руки в наручниках, секретный агент жадно затянулся.
   - Пустышка. - Он обвел быстрым взглядом мрачные лица сидящих в комнате; -
У него при себе почти ничего  не  было,  так?  -  спросил  он,  обращаясь  к
полицейским.
   - Пара унций. Сейчас обыскивают его машину, но, похоже, там чисто.
   - Значит, дело не выгорело, - продолжал Хан. - От большого  срока  Дюваль
его отмажет. Поскольку угроза небольшая, торговаться с  нами  ему  не  имеет
смысла. Может, уже снимете эти штуки?
   Один из офицеров снял с него наручники.
   - Спасибо. - Хан начал растирать запястья. - Ты меня до смерти перепугал,
когда дернул через комнату с пистолетом, - обернулся он к Бейзилу.
   Кажется, Хан все еще нервничал. Берк подумал, что он, наверное, и вправду
кокаинист, потому-то и вел себя так правдоподобно с Сэчелом.
   - После нашей утренней встречи мы поговорили с бывшими клиентами  Сэчела,
которые сейчас сидят в тюрьме, - сообщил Хану Берк. -  Они  готовы  дать  на
него показания взамен  на  досрочное  освобождение.  Разные  сложности  плюс
подготовка свидетельств для суда, да отсрочки, да всякие там переносы... Все
это займет столько времени, что его сынок успеет университет окончить.
   - Вообще-то должно сработать. - Рэймонд задумчиво грыз заусенец. -  Хотя,
черт его знает. Сэчел - псих с бешеным самомнением, но он не дурак. Хоть  он
и жалуется на босса, но, я думаю, здорово его боится. Кроме того, его  могут
выпустить под залог, пока суд да дело.
   Вошел Пату.
   - Удивительная вещь: мистер Дюваль  посоветовал  своему  клиенту  держать
язык за зубами. Надеюсь, Рэй, ты припас для нас что-нибудь стоящее?
   Вместо секретного агента ответил Берк:
   - Знаешь, что я думаю? -  Он  медленно  встал,  потер  висок,  в  котором
продолжала пульсировать боль. - Я думаю, мы идиоты, что стали  брать  Сэчела
на ерундовой сделке. Надо было подождать, когда у нас  появится  возможность
обыскать его фабрику и склад.
   - Он там этим не занимается, - вмешался Хан.  -  Я  много  раз  предлагал
встретиться на фабрике. Он отказывался. Он придерживается  твердого  правила
вести дела отдельно одно от другого.
   - Этому он научился у Дюваля, - сухо заметил Мак.
   - Кроме того, мы уже пробовали работать по этому  методу,  но  ничего  не
добились, - напомнил Пату. - У нас  нет  оснований  устраивать  рейд  против
вполне законного предприятия. Ни один судья ордер не выпишет.
   - Я просто говорю...
   - Будет еще один провал, и мы снова не прищучим  Дюваля.  Если,  конечно,
это Дюваль.
   - Это Дюваль, - отрубил Берк.
   - Тем более надо соблюдать осторожность.
   - Я понимаю, Дуг, но...
   -  Литрелл  не  примет  дело  к  производству,  если  мы  не  предоставим
весомых...
   - ...доказательств! - заорал Берк. - Без тебя  знаю.  Я  тысячу  раз  это
слышал!
   - Нам не нужны больше провалы, - огрызнулся Пату. - Наш отдел,  да  и  ты
тоже, этого просто не выдержим.
   Они так орали друг на друга, что  остальные  офицеры  в  смущении  отвели
глаза.
   - Ладно вам, ребята, - пробормотал Мак. - Остыньте.
   В отделе все, а особенно Берк, знали, что Пату относился  к  нему  лучше,
чем к остальным. Не только потому, что считал Бейзила  хорошим  полицейским,
но и потому, что считал его своим другом.
   В академии они учились в одной группе.  Пату  пошел  по  административной
линии, однако разница в звании никак не сказывалась  на  их  отношениях.  До
недавнего времени. Смерть Кевина Стюарта и сопутствовавшие ей обстоятельства
внесли в их дружбу  некоторую  напряженность.  Берк  это  чувствовал.  И  он
прекрасно понимал, почему так произошло. Дуг отвечал  перед  начальством  за
поведение и работу каждого полицейского, находящегося в его подчинении; Быть
посредником между начальством и подчиненными всегда трудно,  но  особенно  -
когда стараешься защитить репутацию  офицера  полиции,  который  к  тому  же
является твоим другом.
   Берк знал: Пату не хотел, чтобы он ушел из полиции из-за нелепой  ошибки.
Дуг за него горой стоял,  когда  под  сомнением  оказались  его  психическая
устойчивость и надежность. И наедине, и публично поддерживал его на все сто.
Несмотря на душившую его ярость, Берк понимал, что  Дуг  желает  ему  добра.
Стоило  только  Берку  потерять  голову,  совершить  какой-то   безрассудный
поступок, как нервное начальство тут же отберет у него значок.
   Они с Дугом стояли друг против друга. Не отводя  глаз,  Берк,  уже  почти
справившись с собой, попросил:
   - Дай мне поработать с Сэчелом.
   - В твоем нынешнем состоянии вряд ли, - ровным голосом  ответил  Пату.  -
Может быть, завтра.
   - Завтра его выпустят.
   - А мы не будем торопиться со слушанием. Бейзил вздохнул,  похлопал  себя
по затылку, потом обвел остальных кислым взглядом.
   - Тогда я пошел домой.
   - А со мной что? - спросил Хан. Пату посмотрел на Берка.
   - Давай, заканчивай. Это твое шоу.
   - Как же, мое, - проворчал тот.  Потом  повернулся  к  Хану.  -  Придется
подержать тебя еще пару часов.
   - О Господи. Терпеть не могу эти вонючие камеры.
   - Извини, Рэй, но не можем же мы тебя раскрыть. Иначе окажемся  в  полном
дерьме.

***

   Пинки встал и захлопнул портфель.
   - Ты уходишь? - в отчаянии воскликнул Сэчел. - Ты не  можешь  так  просто
уйти. А как же я?
   - Ты проведешь ночь в тюрьме.
   - В тюрьме? В тюрьме? Когда ты меня оттуда вытащишь?
   - Завтра с утра первым делом я начну хлопотать о выпуске под  залог.  Так
что, боюсь, до утра тебе придется побыть тут.
   - Здорово! Просто лучше не бывает. Вот дерьмо!
   - Несколько часов в камере тебе не повредят, Сэчел. Посидишь,  подумаешь,
каким идиотом ты был.
   Сэчел перестал причитать и исподлобья взглянул на Пинки.
   - О чем ты?
   - О том, что только  полного  идиота  полиция  арестовывает  при  продаже
наркотика в клубе.
   С полицейскими Дюваль вел  себя  спокойно  и  сдержанно,  но,  оказавшись
наедине с клиентом, дал волю своему раздражению.
   - Я того парня хорошо знаю, - начал оправдываться Сэчел. - Он  постоянный
покупатель. Я продавал ему много раз. И что плохого...
   - Заткнись! - рявкнул Пинки. - С каких это пор ты сделался наркоманом?
   - Я? Никогда в жизни не был.
   - Но твоя подружка наркоманка.
   - Подружка? О чем ты говоришь, Пинки? У меня жена, ребенок.  Нет  у  меня
никакой подружки.
   Пинки ненавидел, когда люди ему врали. Еще он терпеть не мог,  когда  его
держали за дурака и впаривали уж совершенно очевидное вранье.
   - Танцовщица. Кудрявые рыжие волосы. Тощая задница. Сиськи  маленькие,  а
соски как блюдца. Ладно, Сэчел, ты же знаешь, о ком я говорю.
   Сэчел с трудом сглотнул, на лбу у него выступила испарина,  бледное  лицо
стало зеленым, особенно по контрасту с яркой курткой.
   - Ты трахаешься с ней три месяца,  -  мягко,  почти  ласково  про  должал
Дюваль. - Она дает тебе за наркотики. Мои наркотики. Ты  поставляешь  их  ей
даром. Это называется  воровство,  Сэчел.  Более  того,  поскольку  наркотик
бесплатный, она столько ширяется, что все время пребывает под  кайфом  и  не
может выступать. А как тебе известно, она - самая  популярная  танцовщица  в
клубе. Мужики могут часами пить  свое  виски  и  смотреть,  как  она  крутит
задницей. Они готовы платить, чтобы посидеть подольше и увидеть ее фальшивый
оргазм. Но когда ее нет, они  уходят  домой  раньше.  -  Пинки  подошел  так
близко, что до Сэчела доносился мятный запах у него изо рта. - Твои  эрекции
стоят мне денег, Сэчел.
   Сэчел с головы до ног обливался липким холодным потом.
   - Я и в мыслях не держал тебя обманывать, Пинки. Ты же знаешь.
   - Откуда я могу это знать? - Он покачал седовласой  головой.  -  До  меня
доходят разные слухи, Сэчел. Печальные  слухи  о  тебе  и  твоем  непомерном
честолюбии.
   Силясь улыбнуться, Сэчел попытался раздвинуть непослушные губы.
   - Не надо верить сплетням.
   - А я верю. Особенно после сегодняшней ночи.
   - В... в каком смысле?
   - Почему этот хитрый легавый Берк Бейзил арестовывает тебя с парой унций?
Он, конечно, псих,  но  у  него  хватает  мозгов,  чтобы  не  связываться  с
мелюзгой. Если только ему не нужно что-то от тебя.
   - А что ему может быть от меня нужно?
   - Информация. Свидетельские показания.
   - Я пошлю их куда подальше. Не обращая внимания на праведное  негодование
Сэчела, Дюваль продолжал размышлять вслух:
   - Они подержат тебя ночку-другую за решеткой со всякими подонками,  чтобы
ты хорошенько понял, что  такое  тюрьма;  а  потом,  когда  ты  окончательно
скиснешь, они вызовут тебя на переговоры. Я думаю,  они  предложат  снять  с
тебя обвинение взамен на информацию о твоих сделках.
   - Я никогда на это не пойду. Пинки улыбнулся.
   - Я тоже думаю, что не пойдешь. Сэчел заметно расслабился.
   - Черта с два. Я друзей не продаю.
   - Уверен, что не продаешь. - Голос Дюваля был нежнее шелка. - Кроме того,
ты наверняка предпочтешь лучше посидеть в  тюрьме,  чем  захочешь,  чтобы  с
твоим сыном случилась какая-нибудь неприятность.
   Бравада Сэчела исчезла бесследно.
   - С моим мальчиком? О Господи, Пинки.
   Нет. Я...
   Дюваль успокаивающе похлопал его по плечу.
   - Я жду с нетерпением,  когда  смогу  увидеть  твоего  сына  играющим  за
"Тигров". - Он крепче сжал плечо Сэчела. - Как будет грустно, если он  вдруг
попадет в аварию и его многообещающая футбольная карьера окончится, так и не
начавшись.
   Сэчел заплакал.
   - Ты ведь не  хочешь,  чтобы  твой  сынишка  стал  жертвой  автомобильной
катастрофы, правда, Сэчел?
   Всхлипнув, как ребенок, тот кивнул.

Глава 6

   - Хочешь яичницу?
   - Нет, спасибо, Пинки. - Бардо поглядел на Ромена. - Но я бы выпил кофе.
   Вернувшись домой из полицейского участка, Пинки почувствовал, что страшно
проголодался. Он разбудил дворецкого и велел приготовить завтрак.  Ромен  не
выказал ни  малейшего  недовольства,  напротив,  он  был  счастлив  услужить
хозяину.
   Будешь предан человеку, если он спас тебя от смертной казни.
   Ромен принес кофейник со свежесваренным кофе и еще одну чашку с блюдцем.
   - Что-нибудь еще, мистер Дюваль?
   - Нет, спасибо, Ромен. Спокойной ночи.  Попивая  мелкими  глотками  кофе,
Бардо проследил взглядом за удаляющимся пожилым дворецким.
   - Таких ниггеров, вроде этого, осталось не так уж много.
   - Хорошо, что он не слышал твоих  слов,  -  заметил  Пинки,  набивая  рот
глазуньей. - Когда Ромен застукал свою жену в  постели  с  другим,  он  взял
топор и зарубил обоих.
   - Правда? - На Бардо, похоже, это произвело впечатление. - Ничего себе.
   Пинки перешел к делу, ради которого, собственно,  и  была  назначена  эта
незапланированная встреча.
   - У нас проблемы с Бейзилом.
   - Подумаешь!
   Вилка в руке Дюваля замерла на полдороге.  Он  посмотрел  на  Бардо  и  с
удовлетворением отметил, что тот правильно истолковал  реакцию  адвоката  на
его неосторожное восклицание.
   - Извини, - пробормотал Бардо. - Случайно вырвалось. Просто я решил,  что
мы уже покончили с этим бойскаутом.
   - Я собирался разобраться с ним в свое время, но теперь вижу, что медлить
нельзя.
   - Почему? Что случилось?
   Дюваль рассказал Бардо об аресте Сэчела.
   - Видимо, пришло время послать сообщение мистеру Бейзилу.
   - О'кей.
   - Надо четко дать ему  понять,  что,  если  свяжется  с  нами,  его  ждут
неприятности. Большие неприятности.
   - Что я должен делать?
   - Пинки? - Оба мужчины  повернулись  к  двери.  Там  стояла  заспанная  и
растрепанная Реми в небрежно накинутом  халате.  -  Я  не  слышала,  как  ты
пришел.
   - Я скоро поднимусь. - Пинки заметил, что  она  намеренно  не  смотрит  в
сторону Бардо, и удивился про себя. - Нам с  мистером  Бардо  надо  обсудить
кое-какие дела.
   - В такое время?
   - Это очень срочное дело.
   - Понятно.
   - Иди ложись. Я сейчас приду.
   Ее глаза на долю секунды задержались на Бардо, потом  снова  вернулись  к
Пинки.
   - Только недолго.
   Понизив  голоса,  Дюваль  и  Бардо  продолжали  совещаться.  Когда  Пинки
закончил свой завтрак, все вопросы были решены. В заключение он сказал:
   - Я хочу, чтобы все было проделано немедленно.
   - Конечно.
   - Немедленно, - с нажимом повторил Дюваль. - Эффект должен быть сильным и
мощным, как хороший удар в  челюсть.  Пусть  и  Бейзила,  и  весь  отдел  по
наркотикам тряханет как следует.
   - Ясно.
   - Что касается гонорара...
   - Как обычно? Пинки кивнул.
   - Уходи через заднюю дверь, как пришел. После ухода Бардо Дюваль  включил
охранную сигнализацию, потом поднялся наверх. Реми лежала в кровати,  но  не
спала.
   - Что случилось?
   - Я же тебе сказал. Дела. - Он начал раздеваться,  внимательно  глядя  на
нее. - Ты нормально себя чувствуешь, Реми?
   И отметил про себя, что вопрос ее встревожил.
   - Конечно. Да. Почему ты спрашиваешь?
   - В последнее время ты сама не своя. Реми вымученно улыбнулась.
   - Ты же знаешь, я всегда зимой хандрю. Жду весны. Она еще так не скоро.
   - Ты лжешь. - Обычно в голом виде люди выглядят проще и  беззащитней.  Но
не Пинки. Нагота его ничуть не сковывала. Уперев  руки  в  бока,  он  строго
посмотрел на жену. - Ты уже несколько недель ходишь как в воду опущенная.
   - Я же говорю...
   - Не любишь зиму?  Глупости.  Скажи,  откуда  ты  набралась  этих  глупых
идеек?
   - Каких идеек?
   - Тех, которые ты так охотно развивала вчера перед моими гостями. Ты чуть
было не встала  на  сторону  моих  оппонентов,  Реми,  -  свистящим  шепотом
прошипел он.
   - Глупости. Ты прекрасно знаешь, на чьей я стороне.
   - Да?
   - Конечно.
   Она спокойно выдержала его пристальный взгляд. Он не прочел в глазах жены
никакой неискренности, но отступать не  хотелось.  Реми  в  его  жизни  была
отведена определенная роль,  и  эта  роль  не  предусматривала  высказывания
собственного мнения по какому бы то ни было вопросу.
   - Мне не понравилось, что ты куда-то исчезла во время приема.
   - Я не исчезла. Голова разболелась, я пошла наверх и немного полежала.
   - Голова? - с сомнением переспросил он. - У тебя в жизни не было головных
болей. И такой вялой ты никогда прежде не была. Ты больна?  Отвести  тебя  к
доктору?
   - Нет!
   Она сама удивилась своему вскрику. И, желая сгладить впечатление,  слегка
улыбнулась.
   - Все нормально, Пинки. Я в полном порядке.
   Просто нервы.
   Он сел на кровать и погладил Реми по спине.
   - Больше всего на свете, Реми, я ненавижу одну вещь: когда  мне  лгут.  -
Его железные пальцы сжали ей шею. - Говори, в чем дело?
   - Ну хорошо,  -  сердито  выпрямилась  она.  Откинула  одеяло,  встала  с
кровати. - Дело в этом человеке.
   Дюваль тоже встал.
   - В каком человеке?
   - В Уэйне Бардо.
   - А что такое?
   - У меня от него - мороз по коже. - Она поежилась  и  обхватила  себя  за
плечи. - Я его ненавижу. Не могу находиться с ним в одной комнате.
   - Почему? Он тебя обидел, сделал что-то не так сказал?
   - Нет. Ничего такого не было. - Рассердившись  не  на  шутку,  она  шумно
выдохнула и запустила пальцы в свои растрепанные волосы. -  Я  чувствую:  от
него  исходит  зло,  страшное  зло.  Я  надеялась,  что  после  процесса  он
перестанет бывать у тебя так часто. И что же? Он как  ни  в  чем  не  бывало
сидит у нас на кухне.
   Пинки едва не рассмеялся от облегчения. Большинство женщин считали  Уэйна
Бардо весьма привлекательным - до тех пор, пока  не  узнавали  его  получше.
Дюваль был очень доволен, что смазливая внешность Бардо  ничуть  не  трогала
его молодую  красавицу  жену.  Она  его  упорно  избегала  не  из-за  боязни
поддаться его чарам, а из отвращения.
   Разом повеселев, Дюваль сказал:
   - Бардо выполняет для меня кое-какую работу. Отрабатывает гонорар.
   - Но не мог бы ты отныне  вести  с  ним  переговоры  не  у  нас  дома,  а
где-нибудь еще?
   - Почему он тебе так не нравится?
   - Неужели не понятно? Я его боюсь.  Пинки  рассмеялся  и  заключил  ее  в
объятия.
   - Его многие боятся. Для этого он мне и нужен.
   - Пугать людей?
   Дюваль нахмурился. Она редко задавала ему вопросы, даже самые невинные, о
его делах. Однако в  последнее  время  Реми  стала  проявлять  к  ним  некий
интерес, хотя и пассивный. А это опасно. Нескольких  его  клиентов  заложили
обиженные жены или любовницы, знавшие слишком много.
   - Почему тебя так интересуют мои отношения с Бардо?
   - Только потому, что он шляется сюда. Я не хочу его видеть.
   - Ну хорошо. Если Бардо  тебя  раздражает,  я  постараюсь,  чтобы  вы  не
встречались.
   - Спасибо.
   - Раз мы это уладили, пообещай, что не будешь больше киснуть.
   - Постараюсь:
   Он взял ее за подбородок.
   - Постарайся. - Дюваль говорил тихо, но ему  и  не  требовалось  повышать
голос, чтобы  она  его  поняла.  -  Я  когда-нибудь  давал  тебе  повод  для
недовольства, Реми? - Она покачала головой. - Хорошо. - Он провел пальцем по
ее губам. - Рад это слышать. Потому что я хочу, чтобы ты была счастлива. То,
что случилось в Галвестоне, не должно повториться.
   - Это было так давно.
   - Не настолько давно, чтобы мы об этом забыли.
   - Я не забыла.
   - Ты счастлива?
   - Конечно.
   Он положил ее руку на свой пах.
   - Так докажи мне это.
   Позже, когда он уже засыпал, Реми сказала:
   - Поездка к Фларре меня бы развлекла. Я, пожалуй, съезжу завтра.
   - Прекрасно. Эррол тебя отвезет.
   - Не над о. Я сама доеду.
   Пинки задумался на мгновение. Его тревога все же  не  до  конца  улеглась
после их разговора и даже после любви. Реми вполне  правдоподобно  объяснила
причину ее нынешней меланхолии,  и  все  же  Дюваль  подозревал,  что  здесь
кроется нечто большее, чем неприязнь к Бардо.
   Сомнения - вещь  неконструктивная.  Недоверие  и  ревность  -  проявление
слабости.   Однако,   с   другой   стороны,   Пинки   считал,   что    лучше
переосторожничать, чем оказаться в дураках. Особенно  когда  имеешь  дело  с
женщиной.

***

   - Слушай, ты уверена, что не передумаешь? Женщина надула губки и потянула
его за пуговицу на рубашке.
   - Конечно. Иначе зачем бы я тебя позвала к себе?
   - Но мы познакомились всего