из этого следует, - ответила Стефи голосом, в котором  в
точно рассчитанной пропорции смешивались раздражение и  растерянность.  -  Я
знаю только, что он какой-то не такой,  и  мне  нужен  ваш  совет.  В  конце
концов, я в этом деле играю вторую роль, и по чисто  этическим  соображениям
мне не хотелось бы превышать свои полномочия и  выполнять  работу  Хэммонда.
Пожалуйста, подскажите мне, как быть...
   Монро Мейсону было уже под семьдесят, и исполнять  тяжелую,  однообразную
работу окружного прокурора  ему  было  уже  не  так  легко,  как  раньше.  В
последние несколько  лет  он  все  чаще  и  чаще  перекладывал  часть  своих
обязанностей на  плечи  молодых  и  энергичных  помощников  и  заместителей,
помогая им по мере необходимости советом или делясь опытом. Вместе с тем  он
никогда  не  заглядывал  им  через  плечо  и  не  давал   прямых   указаний,
предоставляя  возможность  каждому  проявить  свои  способности.  О   скорой
отставке Мейсон думал, пожалуй, даже с  удовольствием.  Он  обожал  гольф  и
рыбалку и рассчитывал, что, уйдя на покой, сможет полностью отдаться любимым
занятиям.
   Но Мейсон не случайно на протяжении почти четверти  века  занимал  кресло
окружного прокурора. Его проницательность и интуиция обнаружились рано, а  с
годами к ним прибавились мудрость и опыт. Мейсон всегда знал,  или,  вернее,
чувствовал, когда кто-то был с  ним  не  до  конца  откровенен  или  чего-то
недоговаривал, и стремился докопаться до правды.
   На это и рассчитывала Стефи, когда обдумывала свой разговор с прокурором.
   - Ты вот что, Стефи, - сказал Мейсон,  тщетно  стараясь  приглушить  свой
трубный голос, - по-моему, ты что-то скрываешь. Ты действительно не  знаешь,
что беспокоит Хэммонда?
   Стефи притворно заерзала в кресле и прикусила губу.
   - Кажется, я сама загнала себя в угол...
   - Ты не хочешь говорить плохо о человеке, с которым работаешь?
   - Д-да, что-то в этом роде.
   - Что ж, я тебя понимаю. Больше того, я  очень  рад,  что  ты  проявляешь
такую лояльность в отношении Хэммонда, но это дело вызовет  слишком  большой
резонанс,  чтобы  мы  могли  позволить  себе  сантименты.  И  если   Хэммонд
манкирует...
   - О нет, я вовсе не это имела в  виду,  -  поспешно  возразила  Стефи.  -
Хэммонд знает, что такое долг, лучше многих, но... Образно говоря,  мяча  он
не уронит, но и бежать в полную силу не может или не хочет. Вероятнее  всего
- последнее...
   - И ты знаешь - почему?
   Стефи пожала плечами.
   - Каждый раз, когда я заговаривала с ним на эту тему, он реагировал  так,
словно  ему  наступили  на  больную  мозоль.  Хэммонд   стал   обидчивым   и
раздражительным, и с ним очень трудно иметь дело. -  Она  сделала  вид,  что
задумалась, потом добавила:
   - Вообще-то у меня есть кое-какие соображения, но я не уверена...
   - Выкладывай! - поторопил Мейсон.
   И снова Стефи замешкалась, хотя ответ у нее был давно готов.
   - В настоящий момент главным подозреваемым по делу об убийстве Петтиджона
является некая Юджин Кэрти. Это умная, образованная женщина, которая  сумела
добиться определенных высот в  своей  карьере  специалиста-психолога.  Кроме
того, она не лишена чисто женской привлекательности и...
   Мейсон захохотал так, что в кабинете едва не вылетели стекла.
   - Ты думаешь, Хэммонд влюбился в нее?
   - Конечно, нет! - Стефи тоже улыбнулась.
   - Но ведь ты почти  открытым  текстом  сказала,  что  именно  мисс  Кэрти
отрицательно влияет на Хэммонда!
   - Я предполагаю что-то в этом роде, но это не  обязательно  так.  Одно  я
знаю наверняка: Хэммонд ведет себя странно, и поэтому  я  пришла  к  вам  за
советом. В конце концов, вы знаете его чуть не с самого рождения, знаете,  в
какой семье он рос, как был воспитан...
   - В его семье всегда уважали традиции.
   - Как я понимаю, Хэммонд - коренной чарлстонец и южанин до мозга  костей.
Законы джентльменства, славное наследие героических предков и все такое... -
Стефи покачала головой. - Насколько мне известно, он вырос в  консервативной
семье, где авторитет отца был непререкаемым. Мужчина  должен  быть  рыцарем,
защитником - подобные представления он впитал, наверное, с молоком матери...
   Мейсон немного подумал.
   - Ты боишься,  что  Хэммонд  дрогнет,  если  обстоятельства  вынудят  его
потребовать смертного приговора для молодой, обаятельной женщины?
   -  Это  только  мое  предположение...  -  Стефи  опустила  глаза,  словно
почувствовав облегчение оттого, что роковые  слова  произнесла  не  она.  На
самом же деле она исподтишка  наблюдала  за  Мейсоном,  задумчиво  покусывая
нижнюю губу. Так прошло несколько томительных секунд, на протяжении  которых
Стефи с жадностью ловила малейшие признаки того, что избранная ею  стратегия
была успешной, но лицо прокурора оставалось непроницаемым.
   О том, что вчера вечером Хэммонд зачем-то побывал на месте  преступления,
Стефи умолчала. Мейсон мог посчитать это обнадеживающим признаком, к тому же
Стефи сама не знала, как истолковать подобный поступок Хэммонда.  Обычно  он
предоставлял детективам сделать всю подготовительную работу самостоятельно и
подключался лишь на последнем этапе, когда  вставал  вопрос  о  предъявлении
обвинения и передаче дела в суд. Но его вчерашний поход в гостиницу выглядел
как откровенное вмешательство в работу полиции, и это ставило Стефи в тупик.
Разумеется, она не собиралась оставлять это без внимания, но решила подумать
об этом потом. Сейчас же ее больше всего волновало, что  скажет  ей  Мейсон,
который продолжал размышлять над услышанным.
   - Я не согласен, - сказал он наконец.
   - Что? - Стефи резко вскинула  голову.  Быть  может,  чересчур  резко,  и
Мейсон это заметил, так как в глазах старого прокурора что-то  промелькнуло.
Его слова были для нее полной неожиданностью. Стефи  была  почти  уверена  в
успехе.
   - Все, что ты говорила о воспитании Хэммонда и об окружении, в котором он
вырос, - все верно. Родители воспитали его в духе уважения традиций, которых
они придерживались сами и продолжают  придерживаться  до  сих  пор.  Однако,
насколько мне известно, те же родители - в особенности отец - сумели развить
в нем кристальную честность и чувство ответственности перед окружающими. И я
на сто процентов уверен, что даже в самой критической ситуации чувство долга
возьмет в нем верх над всеми остальными соображениями.
   - Тогда как вы объясните его  нынешнее  равнодушие  к  делу?  -  спросила
Стефи, стараясь ничем не выдать своего разочарования.
   Мейсон пожал плечами:
   - Возможно, его отвлекают другие дела, которых,  как  ты  знаешь,  у  нас
полным-полно. Возможно, что-то произошло в его частной жизни - причин  могут
быть десятки. Не забывай также, что убийство произошло всего три дня  назад.
Расследование только-только началось, и  Смайлоу  пока  не  удалось  собрать
достаточно улик, чтобы произвести арест. - Он улыбнулся. -  Я  уверен,  что,
как только Смайлоу предъявит мисс Кэрти обвинение, Хэммонд сразу же  возьмет
дело в свои руки и, насколько я знаю этого парня, доведет его до логического
конца.
   От досады Стефи готова была заскрипеть зубами, но  могла  позволить  себе
только вздох облегчения.
   - Я рада, что вы так считаете, - пробормотала она. - Мне с самого  начала
не хотелось вас беспокоить, но и бросить все на самотек я тоже не могла.
   - Для этого я здесь и сижу. - С этими словами Мейсон поднялся  и  взял  в
руки висевший на спинке кресла пиджак, давая понять, что разговор окончен.
   Направляясь за Мейсоном к двери, Стефи сказала:
   - Откровенно говоря,  я  боялась,  что  вы  будете  разочарованы  работой
Хэммонда и отстраните его от дела. Это означало бы, что я тоже не  буду  над
ним работать, а мне бы этого не хотелось, поскольку..,  поскольку  это  дело
мне очень нравится. Я просто  не  могу  дождаться,  пока  полиция  установит
подозреваемого и передаст нам, чтобы я могла начать подготовку к процессу.
   Мейсон  довольно  усмехнулся  -  ее  рвение  явно   произвело   на   него
благоприятное впечатление.
   - Тогда, - сказал он, - ты, безусловно, будешь рада узнать,  что  Смайлоу
кое-что для нас приготовил.

***

   - Я закончила... - сказала Юджин, и слушавшие ее  студенты  разочарованно
зашевелились. Небольшая аудитория, в которой она читала  курс  лекций,  была
заполнена до отказа.
   Юджин улыбнулась.
   - Благодарю за внимание, - добавила она. - А  теперь  позвольте  все-таки
попрощаться с вами, иначе другие ваши  преподаватели  явятся  сюда  за  моим
скальпом. Еще раз спасибо за внимание.
   Студенты потихоньку потянулись к выходу. Несколько аспирантов  подошли  к
кафедре, чтобы поблагодарить ее и пожать руку. Кто-то протянул Юджин  журнал
с ее статьей и попросил дать автограф.
   Последним подошел  к  ней  доктор  Дуглас  Манн,  профессор  Медицинского
университета Южной Каролины, который  и  пригласил  ее  сюда  прочесть  курс
лекций. Они вместе учились и до сих пор оставались близким друзьями.  Дуглас
Манн был высок, худ и лыс, как  бильярдный  шар.  Он  до  сих  пор  играл  в
баскетбол в университетской команде и оставался холостяком по каким-то своим
соображениям, которыми никогда ни с кем не делился.
   - Пожалуй, пора создавать на факультете твой фан-клуб,  -  улыбнулся  он.
Юджин рассмеялась.
   - Не знаю, как насчет фан-клуба, но, кажется, мне  действительно  удалось
заинтересовать твоих студентов.
   - Да ты что, смеешься? Они впитывали каждое  твое  слово,  как  губки!  А
благодаря тебе  мой  авторитет  тоже  взлетел  на  небывалую  высоту.  -  Он
самодовольно ухмыльнулся. - Хорошо иметь знаменитых друзей!
   - Если это комплимент, то... - Она улыбнулась. - Нет, Дуг, я серьезно - у
тебя отличные студенты. Мы в их возрасте учились с куда меньшим рвением.
   - Кто знает? Мы постоянно ходили под кайфом и...
   - Это ты ходил под кайфом.
   - Ах да, я  помню...  -  Дуглас  пожал  костлявыми  плечами.  -  Ты  была
исключением. Ты была такая серьезная, что...
   - Прошу прощения, доктор Кэрти...
   Юджин  повернулась  и  оказалась  лицом  к  лицу  с  Бобби  Тримблом.  От
неожиданности и страха у нее  едва  не  остановилось  сердце,  а  Бобби  уже
завладел ее рукой и с энтузиазмом потряс.
   - Разрешите представиться: доктор Роберт Тримбл, Монтгомери,  Алабама.  Я
провожу здесь отпуск. Случайно я узнал, что вы читаете здесь лекции, и вот -
решил зайти, чтобы познакомиться с вами.
   - Добро пожаловать в наш университет, коллега, - напыщенно  сказал  ни  о
чем не подозревавший Дуглас.
   - Благодарю. - Бобби кивнул и снова обратился к Юджин:
   - Меня очень интересуют  ваши  исследования  панических  реакций,  доктор
Кэрти, - сказал он. - Но первое, о чем я хотел  спросить,  это  о  том,  что
побудило вас заняться именно этим? Быть  может,  ваш  собственный  жизненный
опыт? - Он подмигнул.
   - Давайте встретимся позже, доктор Тримбл, -  ответила  Юджин  деревянным
голосом. - Позвоните мне сегодня вечером. Сейчас меня ждут пациенты.
   И, резко повернувшись, она сошла с кафедры и быстро  зашагала  к  выходу.
Дуглас, поспешно попрощавшись с Бобби, поспешил догнать ее.
   - А я думал, поклонников не бывает слишком много,  -  попытался  пошутить
он, но, увидев неподвижное лицо Юджин, осекся. - С тобой все  в  порядке?  -
заботливо спросил он.
   - Все нормально, - ответила Юджин и  через  силу  улыбнулась.  Все  было,
наоборот, очень плохо. Неожиданное появление Бобби напомнило ей о  том,  что
за меч  занесен  над  ее  головой.  Каждый  час,  каждую  минуту  Бобби  мог
вторгнуться в ее жизнь и разрушить все, и ей негде было от него спрятаться.
   - Послушай, Юджин, как ты смотришь на то, чтобы  позавтракать  вместе?  -
предложил Дуглас. - Мне бы  хотелось  в  качестве  благодарности  за  лекции
угостить тебя креветками по-креольски и фруктовым салатом.
   - Что ж, предложение соблазнительное, но  я  пас.  У  меня  действительно
через пятнадцать минут сеанс.
   На самом деле Юджин не смогла бы, наверное,  проглотить  ни  куска  пищи,
даже если бы от  этого  зависела  ее  жизнь.  Научный  мир,  в  который  она
погружалась каждый раз, когда приезжала читать лекции в университет, казался
ей  единственным  безопасным  убежищем,  но  сегодняшнее   появление   Бобби
разрушило  эту  иллюзию.  Юджин  чувствовала  себя  потрясенной,  чего  этот
негодяй, наверное, и добивался.
   - Как бы не опоздать, - озабоченно добавила она, бросая взгляд на часы. -
Я и не знала, что уже столько времени.
   - Хорошо, я тебя отвезу.
   Дуглас был столь любезен,  что  сам  заехал  за  ней  утром  и  привез  в
университет на своей машине.  Теперь  он  снова  усадил  Юджин  на  переднее
сиденье своего видавшего виды "Форда" и повез обратно в центр города.  Когда
они уже подъезжали к кварталу, где жила Юджин, Дуглас снова заговорил о том,
как он признателен ей за то, что она нашла время для его студентов.
   - Не благодари меня, - ответила  она.  -  По  правде  говоря,  я  и  сама
получала от этих лекций удовольствие... - "Пока Бобби все  не  испортил",  -
прибавила она мысленно.
   - Все равно я  твой  должник,  -  сказал  Дуг.  -  Если  тебе  что-нибудь
понадобится, сразу обращайся ко мне - я постараюсь помочь.
   -  Хорошо.  Обязательно.  Скрывая  свою   тревогу,   Юджин   всю   дорогу
расспрашивала Дугласа об общих друзьях и  коллегах.  Но  когда  Дуг  в  свою
очередь поинтересовался, как она поживает, Юджин вдруг поняла, что не знает,
что ему отвечать. Если бы  она  сказала  правду,  Дуглас  все  равно  бы  не
поверил. "Не захотел бы поверить", - уточнила она мысленно, когда машина уже
сворачивала на узкую улочку, где стоял ее дом.
   - Что за черт! - вырвалось у Дугласа. - Похоже, тебя обчистили!
   Но Юджин сразу поняла, что две полицейские машины, стоявшие  на  тротуаре
напротив ее дома, не имеют никакого отношения к  грабителям.  Действительно,
два копа в форме замерли по сторонам крыльца,  как  часовые,  полицейский  в
штатском, привстав на цыпочки  и  заслонившись  от  солнца  руками,  пытался
заглянуть в окно, а на дорожке, ведущей от ворот к  дому,  стоял  Смайлоу  и
разговаривал о чем-то  с  пациенткой  Юджин,  приехавшей,  очевидно,  раньше
назначенного срока.
   Дуглас остановил "Форд" у ворот и собирался вылезти, но Юджин  остановила
его:
   - Не вмешивайся в это, Дуглас. Я не хочу...
   - Во что не вмешиваться? Что происходит, Юджи?!
   - Я потом тебе все расскажу.
   - Но...
   - Прошу тебя. Я позвоню.
   Торопливо пожав ему руку, она выбралась из машины и прошла через ворота в
сад, машинально отметив, что  на  тротуаре  уже  начали  собираться  зеваки.
Квартал, в котором она жила, был малонаселенным, но зато в  нем  было  много
домов, представлявших исторический интерес, и  на  улицах  часто  появлялись
туристы  и  целые  экскурсионные  группы.  Даже  сейчас   какая-то   женщина
фотографировала  ее  дом,  несомненно,   радуясь   возможности   не   только
запечатлеть памятник архитектуры, но и  предъявить  знакомым  документальные
свидетельства   "кошмарного    происшествия",    очевидцем    которого    ей
посчастливилось стать.
   - Доктор Кэрти! - бросилась ей навстречу пациентка. - Что тут происходит?
Не успела я позвонить в дверь, как появились полицейские и сказали...
   - Извините, Эвелин... - Юджин посмотрела  поверх  ее  плеча  на  Смайлоу,
который ответил ей внимательным и настороженным взглядом. - Как ни жаль,  но
нам придется перенести нашу встречу на другой день.
   Обняв Эвелин за плечи, она проводила ее до ворот, чтобы усадить в машину.
Ей потребовалось несколько минут, чтобы убедить пациентку в том, что  все  в
порядке. Это было тем более трудно,  что  сама  она  так  не  думала.  Юджин
терзало предчувствие  чего-то  страшного,  ощущение  неизбежной  катастрофы,
хотя, в чем тут может быть дело, она понятия не имела.
   - Но все правда в порядке? -  спросила  Эвелин,  садясь  за  руль  своего
новенького "Корвета".
   - Уверяю вас - да. Еще раз простите, что придется перенести нашу встречу.
Я позвоню вам, как только это недоразумение разрешится. Не беспокойтесь.
   Только когда Эвелин отъехала, Юджин повернулась и зашагала обратно.
   - Что, черт побери, вам здесь нужно? - резко спросила она, глядя прямо  в
глаза Смайлоу. - Так вы распугаете всех моих пациентов и добьетесь того, что
я вынуждена  буду  через  суд  потребовать  возмещения  убытков.  А  это  не
маленькая сумма, детектив, совсем не маленькая...
   - Боюсь, из этого ничего не выйдет.  -  Смайлоу  неприятно  осклабился  и
достал из кармана пиджака какую-то бумагу. - У меня  есть  ордер  на  обыск.
Взгляните...
   Но Юджин смотрела не на него, а на двух копов и еще  одного  детектива  в
штатском, которые топтались теперь перед ее входной дверью. Только потом она
перевела взгляд на Смайлоу.
   - Последний пациент придет ко мне сегодня около двенадцати. Вы не  можете
подождать, пока я с ним закончу?
   - Боюсь, что нет.
   - Я сейчас позвоню Фрэнку Перкинсу!
   - Сделайте одолжение. -  Он  издевательски  поклонился.  -  Звоните  кому
хотите, доктор Кэрти. Только должен предупредить: чтобы войти в дом,  мы  не
нуждаемся ни в разрешении вашего адвоката, ни даже в вашем. Так  что  будьте
добры - откройте дверь сами, чтобы нам не пришлось ее ломать.
   - Пожалуйста. - Юджин достала из сумочки ключ. Больше всего  ей  хотелось
швырнуть его под ноги Смайлоу, но она сумела справиться с собой.  Поднявшись
на крыльцо, она отперла входную дверь и отступила в сторону. - Прошу.
   Смайлоу махнул рукой, давая своим людям знак начинать, и копы - а за ними
и детектив в штатском - устремились внутрь.
   Юджин осталась  стоять  на  крыльце,  с  трудом  сдерживая  слезы.  Самым
оскорбительным ей показалось  не  то,  что  копы  готовы  были  взломать  ее
собственную дверь в ее присутствии, а то, что прежде, чем сделать  это,  они
натянули на руки  тонкие  резиновые  перчатки,  словно  боялись  столкнуться
внутри дома с грязью или  с  инфекцией,  от  которой  требуется  специальная
защита.

***

   Сначала она просто вскрикнула.
   Потом, сидя на постели и прижимая простыню  к  обнаженной  груди,  громко
зарыдала.
   Он обманул ее. Переспал и исчез. Да еще это жуткое похмелье... Для  любой
женщины - особенно для школьной  учительницы  из  Индианаполиса  -  это  был
настоящий кошмар, и Элен Роджерс самозабвенно  рыдала,  размазывая  слезы  и
косметику уголком гостиничной простыни.
   А как прекрасно все начиналось! Элен казалось, что  сбывается  ее  давняя
мечта, в которой молодой, привлекательный незнакомец выбрал среди  множества
юных стройных посетительниц ночного клуба именно ее. А Эдди -  так  назвался
ее вчерашний знакомый - действительно  был  очень  хорош  собой.  Он  сделал
первый шаг, он пригласил ее  танцевать  и  угостил  виски  и  шампанским,  а
вспыхнувшее между ними влечение было мгновенным и взаимным. Все было  именно
так, как она всегда себе представляла - так, как и должно  было  быть  перед
тем, как с ней наконец случится это...
   Эдди не был ни скучным, ни заурядным. Но всего приятнее было то, что  его
интерес к ней  объяснялся  не  только  желанием.  Он  поведал  ей  долгую  и
печальную  историю  о  своей  умершей  от  рака  жене,  которую   любил   до
самозабвения. Элен едва не прослезилась, когда Эдди  рассказал  ей,  как  до
самого последнего дня ухаживал за больной супругой, как готовил, убирал, мыл
и причесывал ее и даже выносил за ней подкладные судна.
   В ее глазах это была настоящая жертвенная любовь,  настоящее  чувство!  С
таким мужчиной стоило  познакомиться.  Эдди  был  достоин  всей  той  любви,
которую Элен копила в  себе  на  протяжении  многих  лет  и  которую  ей  не
терпелось разделить с кем-нибудь подходящим.
   Кроме всего прочего, ее знакомый оказался потрясающим любовником.
   Она поняла это даже с ее весьма ограниченным любовным опытом,  включавшим
французский поцелуй с троюродным братом, два неловких совокупления на заднем
сиденье  автомобиля  с  п