петли   неподатливые
металлические пуговицы. Когда все они были расстегнуты,  она  наклонилась  и
поцеловала его.
   Почувствовав ее теплые влажные губы  на  своем  животе,  Рид  застонал  и
обхватил ладонями ее голову.
   - Так я больше всего люблю, - выдохнул  он.  Ее  руки  скользнули  внутрь
джинсов, легли на ягодицы, а  губы  легкими  движениями  ласкали  его  кожу.
Наконец ее язык прикоснулся к кончику его пениса.
   - Подожди, Алекс, подожди, - простонал он. - Это выше моих сил, малыш.
   Рид быстро выскользнул из джинсов, ногой отбросил их в сторону. Он  стоял
перед ней - высокий, поджарый, мускулистый, шрам от аппендицита  был  далеко
не единственным на его теле.
   В  его  волосах  отражались  отсветы  пламени.  Загорелая  кожа  казалась
покрытой золотистым пушком, внизу волосы были темнее и гуще. Крепкие мускулы
играли при каждом движении.
   - Вылезай из этой чертовой пижамы, пока я не разорвал ее.
   Сев на колени, Алекс сбросила пижаму с плеч. Скользящий шелк  расстелился
вокруг нее. Рид опустился перед ней на колени. Его глаза впивались в  каждую
клеточку ее тела.
   Алекс подумала, что он не решается прикоснуться  к  ней,  но  наконец  он
поднес руку  к  ее  волосам  и  пропустил  влажные  каштановые  пряди  между
пальцами. Он следил взглядом, как рука медленно двигается вниз по шее  к  ее
груди. Большой палец легкими быстрыми движениями поглаживал сосок,  пока  он
не затвердел.
   Затаив дыхание, она прошептала:
   - Ты же не собирался меня совращать.
   - Я лгал.
   Они легли  рядом.  Он  натянул  покрывало,  обнял  ее,  прижал  теснее  и
поцеловал; в этом поцелуе было больше нежности, чем страсти.
   - Ты такая маленькая, - прошептал он, касаясь ее губ.  -  Я  сделал  тебе
очень больно тогда?
   - Нет. - Он откинул голову и недоверчиво посмотрел на нее.  Она  стыдливо
потупилась. - Немножко.
   Он положил руку ей на горло, поглаживая его большим пальцем.
   - Откуда мне было знать, что ты девственница?
   - Ну, конечно.
   - А почему, Алекс?
   Она склонила голову набок и посмотрела на него снизу вверх.
   - А что, причина так уж важна, Рид?
   - Только потому, что ты позволила мне.
   - Мне и в голову не приходило позволять тебе. Все случилось само собой.
   - Не жалеешь?
   Она притянула к себе его голову. Их поцелуй был долгим и жадным. Его рука
снова нашла ее грудь. Отбросив покрывало, он наблюдал,  как  пальцы  ласкают
сосок.
   - Рид, - робко сказала она, - я стесняюсь.
   - Я хочу видеть. Если станет холодно, скажи.
   - Мне не холодно.
   Еще до того, как он опустил голову и взял губами сосок, у  нее  вырвались
прерывистые, страстные звуки. Он искусно ласкал ее  грудь.  Затем  рука  его
скользнула вниз, по изящному изгибу ее талии, погладила  бедро  и  ногу.  Он
игриво коснулся ее пупка, потер косточками пальцев живот. Когда он  коснулся
треугольника ее упругих волос, его глаза потемнели.
   - Я хочу, чтобы на этот раз ты кончила, - пробормотал он.
   - Я тоже.
   Он просунул руку у нее между ног. Она слегка приподняла бедра, чтобы  ему
было удобнее. Влага уже оросила ее. Он вложил в нее пальцы.
   - Рид, - задохнулась она от удовольствия.
   - Тс-с. Наслаждайся, и все.
   Легкими касаниями большого пальца он гладил самое чувствительное место ее
плоти, жарко целуя при этом ее чувственный рот.
   - Кажется, сейчас, - выдохнула она между поцелуями.
   - Не торопись. Поговори со мной. Мне  никогда  не  удается  поговорить  в
постели.
   - Поговорить? - Она и думать об этом не могла. - О чем?
   - О чем угодно. Мне хочется слышать твой голос.
   - Я.., я не знаю...
   - Говори, Алекс.
   - Мне нравится смотреть, как ты готовишь,  -  выпалила  она  первое,  что
пришло в голову.
   - Что? - Он тихо засмеялся.
   - Ты так отважно стучал и гремел сковородками. И все  измазал  вокруг.  А
яйца ты не просто разбивал,  а  разносил  вдребезги.  Твоя  неумелость  была
совершенно очаровательной.
   - Сумасшедшая.
   - Это ты сводишь меня с ума.
   - Я?
   Он опустил голову и стал ласкать языком  ее  живот.  Большим  пальцем  он
продолжал гладить ее медленными,  возбуждающими  движениями,  а  два  других
пальца ритмично скользили вверх-вниз. Теплая волна новых  приятных  ощущений
нахлынула на нее. Все  внимание  сосредоточилось  на  легких  движениях  его
большого пальца, а когда вместо пальца Рид  коснулся  ее  языком,  из  груди
Апекс вырвался крик.
   Вцепившись ему в волосы, она подняла бедра ближе к его  горячему  жадному
рту и головокружительному волшебству его языка.
   Она  открыла  глаза  только  после  того,  как  улеглись   потрясшие   ее
конвульсии. Его лицо низко склонилось над ней. Мокрые пряди волос прилипли к
ее щекам и шее. Он откинул их на подушку.
   - Что говорит женщина в такой момент, Рид?
   - Ничего, - хрипло отозвался он. - Твое лицо уже все сказало.  Впервые  в
жизни я наблюдал за лицом женщины.
   Алекс была глубоко тронута этим признанием, но попробовала отшутиться:
   - Вот и прекрасно, в таком случае ты не знаешь, правильно я вела себя или
нет.
   Он взглянул на ее порозовевшие груди,  на  сверкавшую  в  лонных  волосах
влагу.
   - Ты все сделала правильно.
   Она любовно провела пальцами по его голове.
   - Знаешь, а ведь это могло произойти гораздо раньше, например,  тогда  на
аэродроме. Или в тот раз в Остине, когда ты отвез меня домой. Я умоляла тебя
остаться со мной. Почему ты не остался?
   - Мне не нравилась причина, по которой ты хотела, чтобы  я  остался.  Мне
нужна была женщина, а не маленькая девочка, потерявшая своего папочку. -  Он
заметил сомнение на ее лице. - Кажется, я не убедил тебя.
   Не в силах выдержать его проницательный взгляд, она смотрела куда-то мимо
его плеча.
   - Ты уверен, что причина именно в этом? Или, может быть, тебе  был  нужен
кто-то совсем другой?
   -  Ты  имеешь  в  виду  именно  Седину,  а  не  кого-то  другого?   Алекс
отвернулась. Ухватив ее за подбородок, он заставил ее посмотреть ему в лицо.
   - Послушай, Алекс. Я жутко разозлился, когда ты сказала тогда ночью,  ну,
ту чушь, что я беру от тебя якобы то, что всегда хотел получить от Селины. Я
хочу, чтобы ты поняла. Нас здесь только  двое.  Между  нами  никого  нет.  И
привидений тоже нет. Поняла?
   - Думаю, что поняла.
   - Нет. - Он так яростно затряс головой, что пряди русых волос  упали  ему
на глаза. - И нечего тут думать. Знай, ты - единственная женщина, о  которой
Я думаю сейчас. Ты единственная женщина, о которой я думаю с  тех  пор,  как
встретил тебя. Ты единственная женщина, которую мне хочется  трахать  каждую
минута, когда я не сплю, и которую я трахаю даже во сне.
   Я слишком стар для тебя. Наверное, глупо и не правильно  с  моей  стороны
тебя хотеть. И все чертовски сложно. Но хорошо это или плохо и чья бы ты  ни
была дочь, я хочу тебя. - Он уверенно вошел в нее. - Понимаешь? -  Темп  его
движений все ускорялся, объятия становились все жарче. Он простонал:
   - Понимаешь?
   Он заставил себя понять.

***

   Джуниор проснулся до рассвета, что случалось с ним крайне редко. Он плохо
спал. Последовав совету Рида, он провел несколько часов у Стейси.  Врач  дал
ей успокоительное, но оно плохо действовало. Всякий раз, как он, решив,  что
она уснула, вставал с кресла возле ее постели, она просыпалась, сжимала  его
руку и умоляла не уходить. Он  приехал  домой,  когда  было  уже  далеко  за
полночь. Но  беспокойство  за  Алекс  не  оставляло  его,  и  он  все  время
просыпался.
   Открыв утром глаза, он первым делом потянулся  к  стоявшему  на  тумбочке
телефону и набрал номер мотеля "Житель  Запада".  Он  попросил  уставшего  и
раздраженного к концу долгого  дежурства  портье  соединить  его  с  номером
Алекс. Джуниор  насчитал  десять  гудков  Нажав  на  рычаг,  он  позвонил  в
отделение шерифа. Ему сказали, что Рид еще не появлялся. Он велел  соединить
его с телефоном в машине Ламберта, но оператор ответил, что он  не  включен.
Тогда он позвонил Риду домой и услышал сигнал "занято".
   Расстроенный, он вылез из постели и начал одеваться.  Куда  могла  деться
Алекс? Неизвестность стала невыносимой. Он сам все выяснит и начнет с Рида.
   Он прокрался тлимо  спальни  родителей,  хотя  за  дверью  уже  слышалось
какое-то движение. Он был уверен, что Ангус  заговорит  с  ним  о  сделке  с
судьей Уоллесом относительно  Стейси.  Но  Джуниор  еще  не  готов  был  это
обсуждать.
   Он вышел из дому и сел в "Ягуар". Утро было ясное, холодное. До дома Рида
Джуниор доехал всего за несколько минут. Обрадовался, увидев, что  "Блейзер"
еще стоит перед домом, а в доме горит камин: из трубы вьется дым. Рид всегда
поднимается рано. Может, и кофе уже вскипел.
   Джуниор рысцой преодолел веранду и постучал в дверь.  Пытаясь  согреться,
он переминался с ноги на ногу и дул на руки. Рид открыл дверь не  скоро.  Он
был в одних джинсах, на лице помятое сонное, недовольное выражение.
   - Черт, который час?
   - Неужели я  поднял  тебя  с  постели?  -  недоверчиво  спросил  Джуниор,
открывая вторую дверь и входя в гостиную. - Поздновато для тебя, правда?
   - Зачем ты приехал? Что случилось?
   - Я надеялся, что это ты мне скажешь, что случилось. У Алекс всю ночь  не
отвечает телефон. Ты имеешь какое-нибудь представление, где она может быть?
   Уголком глаза он заметил расстеленную  перед  камином  постель,  какое-то
движение в коридоре. Чуть повернув голову, он увидел ее перед спальней Рида.
Ему бросились в глаза всклокоченные волосы, красные  распухшие  губы,  голые
ноги. На ней была куртка от пижамы, которую он подарил Риду, когда тот лежал
в больнице. Видно было, что она провела бурную ночь.
   Задохнувшись, Джуниор сделал шаг назад. Он привалился к стене,  поднял  к
потолку глаза и горько рассмеялся.
   Рид положил руку ему на плечо.
   - Джуниор, я...
   Джуниор гневно стряхнул его руку.
   - Тебе не достаточно того, что  ее  мать  была  твоей,  да?  Тебе  и  она
понадобилась тоже.
   - Это совсем не так, - холодно сказал Рид.
   - Не так? Тогда скажи, как? На днях ты открыл мне зеленую улицу.  Сказал,
что Алекс тебе не нужна.
   - Ничего подобного я не говорил.
   - Но, черт побери, ты же не сказал: отойди. А как только понял, что я  ею
интересуюсь, так тотчас пошел в атаку, да? Чего ты так спешил?  Боялся,  что
если она сначала переспит со мной, то  уж  никогда  не  согласится  поменять
высший класс на плебейские радости?
   - Джуниор, прекрати! - крикнула Алекс.
   Но Джуниор не слышал ее. Его внимание приковал Рид.
   - Почему  так  получается,  Рид;  все,  чего  я  ни  захочу,  обязательно
достается тебе. Футбольные награды, уважение моего собственного отца. Седина
тебе уже была не нужна, но ты позаботился, чтобы она  и  мне  не  досталась,
верно?
   - Заткнись, - рявкнул Рид, угрожающе надвигаясь на него. Вытянутый  палец
Джуниора нацелился Риду прямо в грудь.
   - Не приближайся ко мне, слышишь? Не смей, черт побери,  даже  близко  ко
мне подходить!
   Он громко хлопнул входной дверью. Эхо отозвалось во всех углах маленького
дома. Когда рев "Ягуара" затих вдали, Рид направился в кухню.
   - Кофе хочешь?
   Алекс ошеломили слова Джуниора, но еще больше ее потрясла  реакция  Рида.
Она бросилась на кухню. Молотый кофе посыпался  из  металлического  ковшика,
когда она схватила Рида за руку и повернула к себе.
   - Пока я окончательно не влюбилась в тебя,  Рид,  я  хочу  последний  раз
спросить тебя кое о чем. - Она глубоко вздохнула. - Это ты убил мою мать?
   Ее сердце гулко стучало.
   - Да, - ответил он.

Глава 43

   Дрожа от гнева, Фергус Пламмет стоял у постели и глядел на спящую жену.
   - Ванда, проснись.
   Его властный голос мог бы разбудить и мертвого.  Ванда  открыла  глаза  и
села, еще не совсем проснувшись и ничего не понимая.
   - Фергус, который час... - но тут же осеклась, увидев,  что  в  его  руке
зажаты пять изобличающих ее сотенных бумажек.
   - Вставай, - приказал он и направился вон из комнаты. Трепеща от  страха,
Ванда поднялась с  постели.  Наспех  оделась  и  безжалостно  стянула  сзади
волосы, боясь еще чем-нибудь прогневить мужа.
   Он ждал ее, сидя за столом на кухне, прямой и непреклонный. Она боязливо,
подобно раскаивающейся грешнице, приблизилась к нему.
   - Фергус, я.., я хотела сделать тебе сюрприз.
   - Молчать, - рявкнул он. - Пока я не разрешу  тебе  говорить,  ты  будешь
молчать и каяться в душе.
   Он сверлил ее осуждающим взглядом. От стыда Ванда Гейл опустила голову.
   - Где ты их взяла?
   - Их принесли вчера с почтой.
   - С почтой?
   Она судорожно закивала головой:
   - Да. В том конверте. - Конверт лежал на столе рядом с его чашкой кофе.
   - Почему ты спрятала их от своего супруга, которому, согласно  Священному
писанию, ты должна покоряться?
   - Я... - начала она, но запнулась и облизнула губы, -  я  хотела  сделать
тебе сюрприз.
   В глазах его светилось подозрение.
   - Кто их прислал?
   Ванда подняла голову и тупо посмотрела на него.
   - Не знаю.
   Он закрыл глаза и стал покачиваться, словно в трансе.
   - Изыди, Сатана, приказываю тебе, освободи ее  от  своей  злой  воли.  Ты
завладел ее лживым языком. Отдай его, во имя...
   - Нет! - закричала Ванда. - Я не лгу.  Я  подумала,  что  они,  наверное,
пришли от кого-нибудь из тех, ну, с кем ты разговаривал по телефону про  то,
что ты устроил на ранчо Минтонов.
   Он пулей сорвался с места, обежал стол и угрожающе навис над ней.
   - Как ты  смеешь?  Помалкивай!  Я  же  велел  тебе  никогда,  никогда  не
заикаться об этом!
   - Я забыла, - съежившись, сказала она. - Вдруг, думаю, деньги прислали  в
знак благодарности за то, что ты сделал.
   - Я знаю, кто их прислал, - прошипел он.
   - Кто?
   - Пошли.
   Он схватил ее за руку и потащил к двери, ведущей из кухни в гараж.
   - Куда ты собрался, Фергус?
   - Подожди, узнаешь. Я хочу, чтобы грешники встретились лицом к лицу.
   - Но дети...
   - За ними присмотрит господь, пока мы не вернемся. Сидя рядом с  дрожащей
Вандой, Пламмет вел машину по спящим улицам города. На шоссе  он  свернул  в
западном направлении. Казалось, он не замечает холода;  его  грело  сознание
собственной  праведности.  Когда  он  свернул  на  боковую   дорогу,   Ванда
уставилась на него, отказываясь верить собственным глазам, но он взглянул на
нее с таким гневным укором, что  она  благоразумно  поостереглась  открывать
рот.
   Он подъехал к большому дому и велел жене выйти из машины. Его решительные
шаги гулко прозвучали по полым ступенькам, и стук в дверь громко разнесся  в
предутренней тишине. Никто не открыл, и он  забарабанил  еще  громче.  Снова
никто не отозвался, тогда он изо всех сил постучал в ближайшее, окно.
   Нора Гейл собственноручно  отперла  дверь  и  направила  дуло  маленького
пистолета прямо ему в лоб.
   - Мистер, надеюсь, у вас имеется веская причина, чтобы барабанить  в  мою
дверь и поднимать меня в такой безбожно ранний час.
   Фергус воздел руки над своей склоненной головой и воззвал к богу  и  всем
святым ангелам, чтобы они очистили грешницу от скверны.
   Нора Гейл оттолкнула его и шагнула к сестре. Они смотрели друг на  друга.
В  ореоле  блестящих  платиновых  волос  Нора  Гейл  выглядела  великолепно,
особенно  если  учесть,  что  ее  подняли  прямо   с   постели.   Постоянное
употребление дорогих ночных кремов  позволило  ей  сохранить  отменный  цвет
лица. В своем розовом, расшитом мелкими  жемчужинками  атласном  халате  она
была  совершенно  ослепительна.  Рядом  с  сестрой  Ванда  была  похожа   на
разжиревшую коричневую воробьиху.
   - Сегодня холодно, - заметила Нора Гейл, как будто они расстались  только
вчера. - Пойдемте в дом.  -  Она  вошла  первой  и  стояла  в  дверях,  пока
таращившая глаза сестра не переступила порог борделя. Проходя мимо  Фергуса,
Нора ткнула пистолетом в его худые ребра и сказала:
   - Если ты сейчас же не прекратишь горланить свою молитву, я отстрелю тебе
яйца, понял, проповедник?
   - А-аминь! - неожиданно воскликнул он и закончил молиться.
   - Благодарю, - с усмешкой сказала Нора Гейл. - Уверена, что  молитвы  мне
еще пригодятся. Пошли. Я давно хотела поговорить с вами.
   Через несколько минут они уже сидели  за  столом  ее  на  вид  совсем  не
греховной, а вполне обычной кухни. Кофе был готов  и  разлит  по  фарфоровым
чашкам. Но Фергус приказал Ванде не прикасаться  к  нему,  словно  это  было
ядовитое зелье.
   - Ты не можешь победить нас, - возбужденно сказал Фергус,  -  господь  на
нашей стороне, и Он сильно гневается на  тебя,  блудницу,  уводящую  с  пути
истинного наших слабых духом братьев.
   - Побереги силы, - махнула на него рукой Нора Гейл. - Я-то  бога  чту,  а
если что и стоит между Ним и мной,  так  это  мое  личное  дело  и  тебя  не
касается. А в тебе меня страшит только одно - твоя тупость.
   Он обиделся и зашипел на нее, как гадюка:
   - Это ты прислала моей жене свои в грехе добытые деньги?
   - Да. По виду твоей жены и детей мне  показалось,  что  деньги  им  очень
пригодятся.
   - Мы не нуждаемся в твоих деньгах.
   Нора Гейл наклонилась вперед и с ленивой  улыбкой  заговорила  вкрадчивым
голосом:
   - Однако ж ты не бросил их мне обратно в лицо, а?
   Его рот собрался, будто кисет на шнурке.
   - Я никогда не отвергаю дара, который  посылает  мне  господь  от  щедрот
своих.
   - Конечно, нет. - С довольным видом Нора Гейл положила себе  в  кофе  два
куска сахара. - Именно поэтому я хочу заключить с тобой сделку,  преподобный
Пламмет.
   - Я не вступаю в сделки с  безбожниками.  Я  пришел  сюда  как  посланник
божий, чтобы предостеречь тебя от гнева Его, чтоб услышать твое раскаяние...
   - А хочешь новый храм? Поток красноречия тут же иссяк.
   - А?
   Нора Гейл не спеша помешивала кофе.
   - Хочешь получить  новый  храм?  Большую  великолепную  церковь,  которая
затмит все церкви города, даже новую, Иоанна Крестителя.  -  Она  помолчала,
прихлебывая кофе. - Вижу,  ты  потерял  дар  речи,  что  само  по  себе  уже
благословенно.
   И опять улыбнулась, довольная, словно кошка, только что вылизавшая блюдце
сметаны.
   - Когда закончится строительство ипподрома и гостиницы "Пурселл Даунс", я
стану очень богатой и  респектабельной.  И  в  твоих  интересах,  священник,
принимать мои великодушные дары, а уж я позабочусь, чтобы они были  немалыми
и поступали регулярно. Впоследствии,  когда  ко  мне  приедут  репортеры  из
"Техасского ежемесячника" или из программы "60 минут", чтобы взять  интервью
у самой богатой деловой женщины штата, они сообщат и  о  том,  как  щедро  я
занимаюсь благотворительностью.
   А в обмен на роскошную церковь, которую я тебе построю,  -  сказала  она,
снова наклоняясь вперед, - я хочу, чтобы ты прекратил свои гневные проповеди
против тотализатора. Займись-ка  лучше  другими  грехами,  А  если  тебе  не
хватает материала, что ж,  я  охотно  предоставлю  тебе  целый  список  моих
прегрешений, ибо, дорогой, повинна во всех.
   Он сидел с открытым ртом, как  рыба,  выброшенная  на  сушу.  Мадам,  вне
всякого сомнения, полностью овладела его вниманием.
   - И больше ты не станешь выкидывать фокусов, вроде тех,  что  устроил  на
ранчо Минтонов с неделю назад. Да, да, -  жестом  унизанной  драгоценностями
руки она остановила его протесты. - Я знаю, что это сделал ты. По твоей вине
пришлось усыпить очень дорогую лошадь, и это меня просто бесит.
   Глаза ее сощурились.
   - Если ты еще хоть раз сотворишь подобную  глупость,  ты  у  меня  быстро
слетишь со своей кафедры, господин священник.  Видишь  ли,  у  меня  большие
планы, и я сшибу с ног любого, кто встанет на моем пути. Если  у  тебя  есть
трудности, с которыми ты не можешь  справиться,  приходи  ко  мне.  А  месть
оставь тем, кто умеет мстить и при этом не попадаться. - Она  откинулась  на
спинку стула. - Итак?
   - Мне тут есть над чем подумать.
   - Не пойдет. Ответ мне нужен сегодня. Прямо сейчас. Hy, что  тебе  больше
нравится, стать большой шишкой в цер