ней сквозила какая-то
детская обида.
   Ковбой засмеялся.
   - Дайте-ка я угадаю. Вы  Ломакс.  Делрей  говорил  мне,  что  сегодня
встречается с вами.
   И он вновь не спеша оглядел Эмори с головы до ног.
   Когда взгляд ковбоя упал на сотовый телефон,  он  снова  засмеялся  и
повернулся к Делрею.
   - Чтобы починить насос, мне необходима одна деталь.  Я  выяснил,  где
она есть, но это на складе в Накогдочесе. Наверно, до конца дня меня  не
будет.
   - Ладно, - кивнул Корбетт. Ковбой надел шляпу и, бросив на Эмори  еще
один вызывающий взгляд, вышел.
   - Кто это? Он на вас работает?
   - Да.
   - С какого времени?
   - Я его взял несколько дней назад.
   Эмори не преминул воспользоваться случаем отвести от себя  подозрения
в отравлении скота.
   - А вы его проверяли? Может, он отравил ваших коров?
   - Ломакс, я думаю, мы уже обговорили все, что нужно.  Насчет  кредита
не беспокойтесь. Банк  не  потеряет  свои  деньги.  Проценты  составляют
гораздо больше того, что я занял.
   Эмори пустил в ход свою самую обворожительную улыбку.
   - Если вы примете предложение "Ист-парк дивелопмент", у нас обоих  не
будет никаких проблем.
   Лицо Корбетта покраснело еще больше.
   - Анна, пожалуйста, покажи ему, где выход.
   - Я бы пренебрег своими обязанностями финансового советника, если  бы
не предупредил, что вы совершаете большую ошибку, мистер Корбетт.
   - Я считаю, что вы меня предупредили. До  свидания,  Ломакс.  Скажите
своим дружкам из ИДП...
   - ИПД.
   - Не важно. Передайте им, что мое ранчо не продается. И  больше  меня
не беспокойте.
   Он вышел из комнаты и стал подниматься на второй этаж.
   Эмори про себя отчаянно ругался. Как только Корбетт  исчез  из  вида,
банкир повернулся к Анне.
   - Он еще передумает.
   Она покачала головой. Эмори с улыбкой посмотрел на нее.
   - Если бы решать  пришлось  вам,  что  бы  вы  решили?  -  Подчеркнув
последние слова, он слегка коснулся ее груди указательным пальцем.
   Она быстро повернулась спиной и направилась к выходу.
   Эмори пошел следом, но у самой двери остановился.
   Со стариком не удалось  договориться.  Корбетт  остался  непоколебим.
Надо пробовать что-то еще.
   Снова обращаться к Джесси Гарсии крайне рискованно.  Конечно,  Гарсия
не продержался бы так долго,  если  бы  был  ненадежен.  Ваши  пятьдесят
долларов покупали не только его услуги, но и его молчание. Гарсию еще ни
разу не ловили.
   Обычно  он  поручал   работу   какому-нибудь   приехавшему   издалека
нуждающемуся родственнику, который все и выполнял, в то время как Гарсия
сидел дома с дюжиной свидетелей, готовых подтвердить его  алиби,  причем
Гарсия забирал себе львиную долю вознаграждения.
   Тем не менее все когда-то случается впервые.  Его  родственник  может
проявить небрежность, и его поймают. Тогда он укажет пальцем на  Гарсию,
а тот производит впечатление человека, который продаст  и  мать  родную.
Эмори не хотел быть первым, кого выдаст  Джесси  Гарсия.  Он  больше  не
станет обращаться к мексиканцу.
   Вряд ли что даст и эта чепуха насчет Карла Херболда. До  сегодняшнего
утра, когда его секретарша напомнила ему о предстоящей встрече, он  даже
не знал, что беглый заключенный имеет отношение к Корбетту. Кстати, он и
не нуждался в ее напоминании и уже собирался  сообщить  об  этом  миссис
Пресли, как вдруг она сказала:
   - Бедняга Делрей!  Он  никогда  не  сможет  искупить  тот  грех,  что
воспитал таких дрянных мальчишек.
   Следующие полчаса она делилась с Эмори всеми пикантными подробностями
относительно Сесила и Карла Херболдов.
   Конечно, Эмори, сделал печальное  лицо  и  все  время  хмурил  брови.
Разумеется, он постоянно повторял: "Ай-яй-яй! Какие  гнусные  дети!"  Но
мысленно потирал руки от удовольствия.
   Он получил информацию, которая могла пригодиться ему в борьбе  против
отвратительного старика.
   Когда Эмори упомянул имя  преступника,  это  действительно  произвело
ошеломляющий эффект. Но поскольку  Херболда  наверняка  вскоре  схватят,
этот аргумент потеряет свое значение и Эмори  вернется  к  тому,  откуда
начал, то есть к нулю.
   Успех может принести только Анна Корбетт.
   Эмори пододвинулся к ней ближе.
   - Анна, вы можете читать по моим губам?
   Она кивнула. Он улыбнулся.
   - Это хорошо, поскольку я хочу, чтобы вы поняли, как важна эта сделка
для вашего будущего. Подумайте о тех деньгах, которые перейдут к  вашему
сыну. На вашем месте, - сказал он, взяв ее за руку, - я  бы  при  случае
постарался обеспечить безбедное будущее себе и ребенку. - Эмори погладил
ее па руке. - Такая возможность может больше не  повториться.  Я  просто
рад, что могу вам ее предоставить. - Он еще раз погладил ее руку.  -  Не
встретиться ли нам как-нибудь наедине и все обсудить?
   Иногда  он  бывает  таким  умным,  что  самому  страшно.  Как  он   и
догадывался, этой женщине не хватает ласки.  Он  это  понял  при  первой
встрече. Несмотря на свой строгий вид, она млеет от  мужского  внимания.
От ухаживания молодого мужчины. Очевидно, свекра ей недостаточно.  Какая
захватывающая  перспектива!  Молодой  петушок,  вероятно,  заставит   ее
сходить с ума в постели.
   При одном его прикосновении все  ее  высокомерие  сразу  улетучилось.
Теперь она казалась невинной и  испуганной,  робкой  и  в  то  же  время
сексуальной. Закусив нижнюю губу, Анна посмотрела  на  лестницу,  словно
подросток, который  боится,  что  его  заметят  бдительные  родители,  и
опустила ресницы.
   Стараясь успокоить дыхание, она слегка вздрогнула, затем  высвободила
руку и, улыбаясь, что-то показала знаками.
   Эмори наклонился к ней поближе.
   - Я не знаю, что вы  сказали,  но,  должно  быть,  это  что-то  очень
хорошее. - Он еще раз сжал ее руку и подмигнул. - Буду  держать  с  вами
контакт.

Глава 17

   Джек вернулся  из  поездки,  когда  уже  стемнело.  Как  ни  странно,
несмотря на жару, Делрей и Дэвид все еще находились на веранде. Джек  не
собирался никому мешать и только удивлялся  тому,  что  до  сих  пор  не
уволен.
   Вчера он явно полез не в свое дело, с  головой  окунувшись  в  бурные
воды душевного конфликта якобы для того, чтобы  спасти  тонущего  в  нем
человека, который об этом не просил. Теперь, сутки спустя, Джек все  еще
ругал себя за то, что  спросил  у  Делрея,  как  давно  тот  любит  свою
невестку.
   Какое ему до этого дело? Да никакого.  Не  считая  того,  что  Делрей
расстроился, когда увидел, что они с Анной были  одни  в  сарае.  И  еще
Делрей подозревал его в отравлении скота. Джек полагал, что  это  давало
ему некоторое право высказать свое мнение. Но даже если так - вопрос был
неуместен, и Джек знал это, когда его задавал.
   Делрей, естественно, был взбешен и так быстро  повернул  голову,  что
непроизвольно повел в сторону руль. Грузовик свернул  с  дороги.  Делрей
успел вовремя нажать на тормоза, не допустив,  чтобы  пикап  свалился  в
кювет, но по инерции машина все же проползла какое-то расстояние, прежде
чем остановилась.
   Делрей повернулся к Джеку ^ и  тот  увидел,  что  у  старика  на  лбу
вздулись вены.
   - Не знаю, из какой сточной канавы ты вылез, но мысли у тебя грязные.
- Он так шумно дышал, что вынужден был остановиться и перевести дыхание.
- Скажу тебе прямо. Я и пальцем до Анны не дотронулся. Между нами ничего
недостойного не было.
   - Я тебе верю, - сказал Джек. - Я спросил тебя не о том, сколько ты с
ней спишь, а давно ли ты ее любишь.
   Делрей зло посмотрел на него, но Джек не уступал. Он знал, что  прав.
Реакция Делрея его в этом убедила.
   Сгорбившись на сиденье, Делрей закрыл глаза рукой и сидел  так  целую
минуту. Джек ждал, прислушиваясь к гулким ударам своего сердца. Это были
долгие шестьдесят секунд.
   Когда наконец Делрей отнял руку, казалось, что она  весит  не  меньше
тысячи фунтов - так тяжело она упала ему на колени.  Глядя  перед  собой
потухшим  взглядом,  он  выглядел  постаревшим,  раздавленным  и   очень
печальным.
   - Она знает?
   Делрей покачал головой.
   - Нет. Нет.
   Джек ничего не ответил, зная, что и так сказал больше чем достаточно.
   Спустя некоторое время Делрей вывел грузовик на дорогу, и они поехали
на ранчо. Джек не удивился бы, если бы Делрей велел ему собрать  вещи  и
уехать. Для его увольнения были уже две веские причины.
   Однако Делрей  не  стал  говорить  об  увольнении  ни  тогда,  ни  на
следующее утро. И когда Джек  отправился  за  деталью  для  сломавшегося
насоса, он по-прежнему не  был  уволен.  Очевидно,  он  еще  числился  в
платежной ведомости.
   Тем  не  менее  он  никак  не  ожидал  приглашения  присоединиться  к
семейству, которое последовало, когда он вечером приехал на ранчо.
   - Эй, Джек! - крикнул ему с веранды Дэвид и призывно махнул рукой.  -
Иди сюда! Мы делаем мороженое.
   Пожалуй, стоит остановиться и поздороваться, подумал  Джек.  Заглушив
двигатель грузовика, он вылез из кабины.
   - Привет, Джек.
   - Привет, Дэвид. - Поднявшись по  ступенькам  веранды,  он  кивнул  в
сторону древнего приспособления. - Я думал, что  все  мороженицы  теперь
электрические. Не знал, что сейчас выпускают деревянные.
   - Их и не  выпускают.  -  Делрей  весь  вспотел  от  напряжения,  но,
кажется, был в хорошем настроении. - У нас есть  электрическая,  но,  не
знаю почему,  всегда  кажется,  что  мороженое  вкуснее,  если  сам  его
сделаешь.
   Говоря это, Делрей вовсю  крутил  рукоятку.  Дэвид  сидел  сверху  на
сложенном  полотенце.  Сделанная  из  вертикальных   деревянных   планок
мороженица  стояла  в  пластмассовой  ванночке  -  чтобы  вытекающая  из
небольшого отверстия соленая жидкость не попадала на грядки с цветами.
   - Если я на ней сижу, она работает быстрее, - сообщил Дэвид.
   - Это потому, что ты очень важная персона.
   Мальчик просиял.
   - Нашел деталь? - спросил Делрей.
   - Ага, я займусь этим  насосом  завтра  с  утра.  Если,  конечно,  не
хочешь, чтобы я сделал его сейчас.
   - К черту! Садись, отдохни.
   Удивленный этим приглашением, Джек присел на верхнюю ступеньку.
   - Нельзя говорить "черт", деда.
   - Ты прав, Дэвид, конечно, нельзя. Ты ужинал? - спросил он у Джека.
   - Я останавливался перекусить.
   - Ужин будет готов через несколько минут.
   Как по заказу, Анна тут же вынесла поднос с тарелками,  салфетками  и
ложками. Вскочив, Джек забрал у нее поднос, чем, кажется, привел Анну  в
смущение. Или, может быть, она смутилась из-за того,  что  для  него  не
нашлось приборов и ей пришлось  вернуться  за  ними  в  дом.  Когда  она
появилась на веранде вновь, Делрей объявил, что мороженое готово.
   Дэвид  соскочил  вниз.  Полотенце  было  убрано.  Джек  с   интересом
наблюдал, как с  металлической  коробки  удаляют  соленый  лед  и  затем
поднимают  ее  вверх.  Сняв   крышку,   Анна   вытащила   оттуда   било,
перемешивавшее мороженое во время того, как  оно  охлаждалось.  Затем  с
помощью длинной ложки она наполнила первое блюдце и подала его Джеку.
   Застигнутый врасплох, он сдавленно пробормотал "спасибо". Прежде  чем
съесть первую ложку, он  подождал,  пока  обнесут  остальных.  Мороженое
оказалось густым, холодным, сладким и отдавало ванилью. Оно было  просто
восхитительным.
   - Анна использовала рецепт Мэри, который перешел ей по наследству,  -
пояснил Делрей. - Я готов поспорить, что лучшего домашнего мороженого ты
еще не ел.
   - Это вообще единственное домашнее мороженое, какое я ел,  -  выпалил
Джек. Он надеялся, что эту оговорку никто не заметит, но  Делрей  поднял
голову и посмотрел на него. Джек пожал плечами. - Мои... мои родители не
занимались такими вещами, как приготовление мороженого. Как прошла  твоя
встреча с Ломаксом?
   К счастью, тему разговора удалось сменить. Делрей нахмурился.
   - Я послал его подальше и сказал, чтобы он больше не  беспокоил  меня
предложениями продать ранчо. Тогда он взялся за Анну.
   Джек посмотрел на Анну. Они старались не встречаться взглядами,  хотя
Джек следил за каждым ее движением и чувствовал, что она также не сводит
с него глаз. Конечно, это глупо.
   Они ведь не дети, а взрослые  люди.  И  ничего  предосудительного  не
делали в сарае, разве что соприкоснулись руками.
   Правда, теперь, зная о чувствах Делрея, Джек вспоминал о  них  каждый
раз, когда смотрел на Анну. Но сейчас он взглянул на нее вопросительно.
   - Расскажи ему, Анна, - предложил Делрей. - Он хорошо посмеется.
   В то время как Делрей переводил, она  рассказала  о  своей  беседе  с
Эмори Ломаксом. Когда она закончила, Джек сказал:
   - Я  думал,  что  он  просто  негодяй.  Оказывается,  он  законченный
мерзавец.
   Из коридора Джек  услышал  тогда  достаточно,  чтобы  составить  себе
неблагоприятное мнение о банкире. Если бы Ломакс был честным бизнесменом
и порядочным человеком, он не стал бы шантажировать Делрея его связью  с
Карлом Херболдом.
   То, как он обошелся с Анной,  доказывало,  что  у  парня  вообще  нет
морали и что он эгоист. Опасное сочетание!
   - Расскажи Джеку, как ты его отшила, - смеясь, добавил  Делрей.  Анна
повернулась к Джеку, но Делрей все равно переводил.
   - Я сделала вид, что польщена. Но когда он предложил мне встретиться,
я назвала его... нехорошим словом (из-за присутствия Дэвида  Делрей  это
слово опустил). И пригрозила треснуть его  известно  куда,  если  он  не
уберет от меня свои скользкие руки.
   Дэвид принялся вылизывать ложку.
   - Куда треснет, деда?
   - Представляю себе эту картину, - скривившись, промолвил Джек. -  Вам
надо было так и сделать, Анна. - Она улыбнулась ему  в  ответ.  Протянув
свою пустую чашку, Джек спросил:
   - А вторую можно?
   Он смотрел, как она накладывает  мороженое.  Падавший  из  дома  свет
освещал лишь одну половину ее  лица.  Другая  находилась  в  тени.  Хотя
вечерний воздух был жарким, кожа женщины казалась прохладной.
   Джек понял, что Делрей наблюдает за ним. Он быстро съел вторую порцию
мороженого, пожелал всем спокойной ночи и оставил  Корбеттов  сидеть  на
веранде.
   Потом он долго стоял под  миниатюрным  душем  у  себя  в  трейлере  и
повторял про себя:
   - Не сделай какую-нибудь глупость, о которой потом пожалеешь.  Только
без глупостей, Джек.

Глава 18

   Это был классический "город-в-стороне-от-автострады". В  такое  время
суток на сонных улицах не наблюдалось ни одной живой души.  Над  главным
перекрестком висел одинокий светофор, но он то ли перегорел, то ли его в
определенное время отключали, потому что он не мигал даже желтым светом.
   В окнах было темно. Бродячие кошки, и те не подавали голоса.
   Не спал только Карл Херболд.
   Несколько дней ферма Бейли  на  северо-западе  Луизианы  служила  ему
превосходной базой отдыха. Пожалуй,  более  благоприятные  условия  было
трудно себе и представить. Кладовая и холодильник  ломились  от  еды,  а
телевизионных каналов насчитывалось столько, сколько и не  пересмотришь.
В доме также имелась система центрального кондиционирования, позволявшая
постоянно поддерживать комфортные семьдесят градусов тепла .
   Когда пришло время расставаться  с  этим  местом,  Карл  почувствовал
настоящую грусть. Вдовая миссис Бейли и ее сестра - старая дева -  после
смерти мистера Г.Р. жили вдвоем. Рассудив, что родственники и соседи все
же периодически навещают двух пожилых леди, Карл  через  несколько  дней
решил уехать. Слишком опасно оставаться на одном месте, когда  за  тобой
охотятся правоохранительные органы - местные, штата и федеральные.
   Сестер они оставили покоиться с миром  на  дне  колодца  с  пулями  в
головах.
   Карл не любил ждать. Он был человеком действия. Однако они с  Сесилом
отвергли мысль о том, чтобы встретиться сразу после побега. Погоня будет
в полном разгаре. Сесил подождет, пока власти не  убедятся,  что  братья
Херболд  слишком  хитры,  чтобы  совершить  такой  вполне  предсказуемый
поступок. Поэтому оба согласились, что надо  повременить,  пока  страсти
поостынут. Тем не менее, хотя  до  рандеву  оставалось  всего  несколько
дней, безделье раздражало Карла.
   Беспокоил и денежный вопрос. В то время  как  покойный  мистер  Бейли
обеспечил своих  наследников  всем  необходимым  для  приятного  отдыха,
стервы сестры оказались чересчур бережливыми.  В  доме  совсем  не  было
денег. Даже когда Карл передал миссис Бейли Майрону, чтобы  тот  немного
поразвлекся, старуха сквозь слезы клялась, что  у  нее  нет  наличности,
кроме той, что в кошельке, - каких-то двадцать семь паршивых баксов.
   Покончив с обеими, Карл потратил на поиски  денег  несколько  дней  и
перерыл весь дом от подвала до чердака.  И  ничего  не  нашел.  Кто  мог
знать, что старые  суки  говорили  правду,  когда  молили  сохранить  им
жизнь?
   Большая часть тех сорока долларов, что Сесил  оставил  им  в  машине,
ушла на выпивку, еду и бензин. А деньги скоро понадобятся. Так что  надо
раздобыть немного наличности, не поднимая особого шума. Это должна  быть
молниеносная операция.
   - Кажется, это подходящее место, Майрон, -  сказал  Карл,  когда  они
проехали под единственным неработающим светофором. - Как ты думаешь?
   - Конечно, Карл.
   - Мы добудем себе чуть-чуть деньжат,  а  тебе  -  несколько  леденцов
"Пэйдэйз". Как тебе это нравится?
   Хорошо, что Майрон такой покладистый, но все-таки было бы лучше, если
бы его сообщник не так широко ухмылялся.
   Когда Майрон раздвигал  губы  в  улыбке,  обнажая  припухшие  розовые
десны, он казался настоящим уродом.
   Заправочная станция была сделана из проржавевшей жести  и,  казалось,
простояла здесь не меньше полувека.
   Бензоколонки были поновее - на вид не старше двадцати лет.
   Над крышей нависали ветки большой  шелковицы,  отбрасывая  на  здание
густую тень. Это понравилось Карлу. Чем гуще тень, тем лучше. Подъехав к
сооружению сзади, он остановил машину и вылез наружу.
   Задняя дверь была закрыта на хлипкий висячий замок, который Карл  без
труда перерезал ножницами по металлу - их положил ему Сесил  как  раз  в
расчете на такой случай. Затем через тесный склад,  пропитанный  запахом
резины и моторного масла, он прошел в торговый зал.
   - Черт!
   Уперев руки в бока, Карл со злостью смотрел на кассовый  аппарат.  Он
ожидал увидеть перед собой древнее сооружение с цифрами  на  клавишах  и
маленьким звоночком, приходящим  в  действие  всякий  раз,  когда  касса
открывается. Или еще что-нибудь похлестче - типа ящика из-под сигар.
   Кто бы мог подумать, что в таком захолустном городишке  может  стоять
такой современный, сложный кассовый аппарат, вроде того, на  который  он
сейчас смотрел? Вот не везет!
   Сначала у старых леди не нашлось спрятанных сокровищ.  А  теперь  еще
вот это.
   - Как же мне туда попасть?
   Это был риторический вопрос, но  Майрон,  который  среди  леденцов  и
жевательной резинки уже нашел любимые "Пэйдэйз", ответил на него:
   - Не знаю, Карл. Сломай его.
   - Его нельзя сломать, идиот.  Тут  есть  всякие  коды,  надо  набрать
определенные цифры...  -  "Стану  я  объяснять  кретину  технологические
тонкости!" - Дай-ка мне лучше шоколадку "Херши".
   - Тебе с орешками, Карл?
   - А почему бы и нет?
   Майрон бросил шоколадку. Протянув руку, Карл поймал ее на лету.
   - Вот так и держи ее,  сукин  сын!  Карл  обернулся.  Прямо  на  него
смотрели два ствола обреза. "Херши" полетела на пол.
   - Не стреляйте! - пробормотал он. - Нет! - крикнул он Майрону,  краем
глаза заметив, что тот готовится прыгнуть.
   Если этот обрез выстрелит, его голова превратится в  кровавое  месиво
прежде, чем Майрон доберется до этого типа.
   - Мы извиняемся, мистер. Мы не хотели причинить вам  никакого  вреда,
мы только...
   - Заткнись! А ты, - обращаясь к Майрону, добавил он, - держи руки  на
виду и стань вон туда, к своему дружку.
   - Что мне делать, Карл?
   Так держать, Майрон. И дальше называй меня по  имени.  Тем  не  менее
Карл и себя ругал за беспечность. Он положил свой пистолет на  прилавок,
к которому стоял теперь спиной. Достать пушку нет  никакой  в