ив-
ное  государство)  в лице федеральных органов государс-
твенной власти, а субъекты РФ обладают лишь полномочия-
ми  государственной  власти  по  предметам  их ведения,
включая совместное ведение.                            
   В ст. 4 Конституции суверенитет Российской Федерации
утверждается  столь  жестко,  что  возникает формальное
противоречие:  в ч.2 ст.  4 говорится,  что федеральные
законы имеют верховенство на всей территории Российской
Федерации, а в ч.6 ст.76 Конституции -что в случае про-
тиворечия  между федеральным законом и нормативным пра-
вовым актом субъекта РФ, изданным в рамках исключитель-
ной компетенции субъектов РФ,  гарантированной в ст. 73
Конституции, действует нормативный акт субъекта РФ. Од-
нако в ч.б ст.76 говорится о федеральных законах, кото-
рые, в силу ч.1, ч.2 и ч.4 ст.76, не должны приниматься
в Российской Федерации,  т.е.  в ч.б ст.76 не имеются в
виду  федеральные  законы  в  смысле  ч.2   ст.4   (см.
4.4.3.1.).                                             
   Итак, в составе России формально-юридически не может
быть никаких государств, или суверенных государств (что
одно и то же), и никакие субъекты РФ, даже если они на-
зываются республиками и принимают свои конституции,  не
обладают качеством государственного суверенитета,  если
существует государственный суверенитет Российской Феде-
рации. Провозглашение отдельными субъектами РФ (респуб-
ликами) в  одностороннем  порядке  своего  суверенитета
(см.  7.3.)  не  признается федеральной властью России,
следовательно,  не порождает конституционно-правовых  и
международно-правовых  последствий.  Само по себе такое
провозглашение не порождает факт  суверенитета.  Другое
дело,  что  факт  суверенитета существует независимо от
его провозглашения,  и  за  "суверенизацией"  отдельных
республик в составе РФ,  точнее, десуверенизацией феде-
ративного целого (в период 1991-1997 гг.), стоит реаль-
ная центробежная тенденция,  разрушающая российскую го-
сударственность.  Необходимо различать формально-юриди-
ческую  принадлежность  российского суверенитета и факт
"суверенизации" отдельных частей России. Причем послед-
нее - это не "деление суверенитета" и не "сосуществова-
ние суверенитетов", а утрачивание суверенитета Российс-
кой Федерацией47. 
                                     
   47 "Прежде  всего  сама  формирующаяся постсоветская
российская государственность  в  силу  огосударствления
собственности  оказывается - в духе феодализма (отсутс-
твие внутригосударственного суверенитета, общего право-
      порядка и единой законности,                           
     партикуляризм и разнобой в действующем  праве,  тен-
денции  к  сепаратизму и автаркии) - совокупностью мно-
жества фактически достаточно независимых друг от  друга
государственных  образовании,  наглядно демонстрирующих
отсутствие подлинного внутреннего государственного  су-
веренитета. Причем это не обычная, характерная для раз-
витого государства,  децентрализация  единых  государс-
твенных полномочий и функций,  не их частичная передача
от государственного центра местам.  Напротив,  в  нашей
центробежной ситуации места сами претендуют на роль не-
зависимых центров.  С этим и связана тенденция к форми-
рованию  множества самостоятельных центров власти-собс-
твенности, по своей сути запрограммированных и ориенти-
рованных на утверждение, в меру возможности, своего су-
веренитета, на отрицание или хотя бы максимальное огра-
ничение  суверенитета объединяющего их государственного
целого" (Нерсесянц B.C. Указ. соч. С.393).        
                                                       
                                                       
                                                       
1.4.3. ФЕДЕРАЛИЗМ 
   В России никогда не было федеративного государствен-
ного устройства,  нет традиции федерализма  (российский
федерализм  продолжает  формироваться  и после принятия
Конституции, причем достаточно противоречиво). Российс-
кая Империя,  естественно, была унитарным государством,
хотя,  ради эффективности управления, в ней допускались
различные формы автономии. Никакого федерализма не мог-
ло быть и в сверхцентрализованной советской  тоталитар-
ной системе. Другое дело, что постсоциалистической Рос-
сии досталось в  наследство  административно-территори-
альное  устройство  советской  системы.  Это устройство
именовалось "федеративным", поскольку тоталитарные сис-
темы  всегда имитируют государственно-правовой порядок.
И это устройство стало приобретать черты  федеративного
в начале 90-х годов;  точнее, в результате центробежной
тенденции обозначилась  определенная  самостоятельность
регионов по отношению к центру,  доходившая до провозг-
лашения отдельными регионами "суверенитета" и  требова-
ния заключить федеративный договор, которым должно было
бы быть учреждено (ранее не существовавшее?) Российское
государство. В результате Конституция РФ 1993 г. прини-
малась  в   территориально-политическом   пространстве,
структурированном  сталинской  политикой административ-
но-территориального и национального размежевания и  ми-
нимально готовом к восприятию федеративного устройства.
   Сложность установления в 1993 г.  федеративного уст-
ройства на этом пространстве была связана, в частности,
с  тем,  что оно состояло из административно-территори-
альных единиц,  имевших формально разный статус  в  со-
ветской    иерархической   территориальной   структуре.
Во-первых, это автономные республики (республики в сос-
таве РФ), во-вторых - автономные области (4 из 5 бывших
автономных                                             
   областей приобрели статус республик в  составе  РФ),
в-третьих  -края,  в состав большинства которых входили
автономные области и  округа,  в-четвертых  -  области,
в-пятых - автономные округа, входившие в состав краев и
областей.  Национально-региональные политические  элиты
претендовали  на  привилегии для республик в составе РФ
вплоть до требования федерализации России по националь-
ному принципу (русская нация создает один субъект феде-
рации,  как и любая другая нация, политически самоопре-
деляющаяся в рамках российского федеративного государс-
тва).                                                  
   На первый взгляд,  "победный" характер48 Конституции
1993 г.  позволил ее создателям в определенной мере ни-
велировать различия в статусе субъектов Федерации, про-
возгласив их равноправными:  "Российская Федерация сос-
тоит из республик, краев, областей, городов федерально-
го значения,  автономной области,  автономных округов -
равноправных субъектов Российской Федерации" (ч.1  ст.5
Конституции).  Однако  Конституция  была  "победной" не
настолько, чтобы последовательно проводить принцип рав-
ноправия субъектов Федерации и не дать республикам хотя
бы символических привилегий,  таких как республиканские
государственные языки (ч.2 ст.68 Конституции) и исполь-
зование республиками в их политической атрибутике  слов
"государство"  и "конституция":  "Республика (государс-
тво) имеет свою конституцию  и  законодательство"  (ч.2
ст.5 Конституции). В противоположность привилегиям рес-
публик,  автономные округа,  кроме Чукотского (вышел из
состава  Магаданской  области  в 1992 г.),  оказались в
составе краев и областей (см. 3.2.1.), хотя в Конститу-
ции  не  сказано,  что  определенные субъекты РФ должны
входить в состав других (см. 3.2.3.), и каждый автоном-
ный округ вправе выйти из состава области (края). Таким
образом, конституционное федеративное устройство струк-
турно  отчасти  воспроизводит  советское административ-
но-территориальное деление России,  создает основу  для
асимметричной Федерации.                               
   Одновременно воспроизводится  и  сталинское  деление
народов (этносов) на "большие" и "малые" хотя бы в том,
что одни создают республики, другие - автономные округа
в составе краев и областей,  третьим вообще отказано от
какого бы то ни было полити-
                           
   48 Имеется  в  виду "победа" Президента РФ в полити-
ческом противостоянии осенью 1993 г.  и, как результат,
возможность  принятия президентского варианта Конститу-
ции без политических компромиссов (см.:  Варламова Н.В.
Российская  Конституция:  опыт трехмерной интерпретации
// Становление конституционного государства в посттота-
      литарной России. С.36).                                
                                                       
                                                       
ческого самоопределения в рамках РФ.  Помимо этого, на-
ционально-территориальный принцип построения  Федерации
не  согласуется с конституционным требованием равнопра-
вия народов,  на котором должна основываться Российская
Федерация (ч.З ст. 5). Фактически это равноправие выли-
вается в то,  что  русский  этнос  формирует  множество
субъектов  Федерации по территориальному принципу,  не-
нецкий и бурятский - каждый по три,  а остальные этносы
-  по  одному  субъекту  Федерации (ч.1 ст.65 Конститу-
ции)49.  К такому национально-территориальному построе-
нию следует относиться как к исторической данности,  но
при этом говорить о равноправии народов при  построении
Федерации неуместно.                                   
   С точки зрения реального,  а не декларативного, рав-
ноправия субъектов РФ неважно, как называются отдельные
виды  субъектов  Федерации (автономии или государства),
их основные законы (конституции или уставы) и главы ис-
полнительной власти (президенты или губернаторы, мэры).
Также можно объяснить,  что употребление в  тексте  ч.2
ст.5  слова  "государство"  в качестве синонима к слову
"республика" не означает, что республики в составе РФ -
это "государства в собственном смысле",  или суверенные
государства;  ибо в ст.4 Конституции однозначно закреп-
лен суверенитет Российской Федерации, а из ч.З ст.5 вы-
текает,  что республики (государства)  составляют  лишь
части  российского государственного целого ("Федератив-
ное устройство Российской Федерации основано на ее  го-
сударственной  целостности,  единстве системы государс-
твенной власти...").  Специфический смысл понятия "рав-
ноправие" субъектов РФ вытекает из положений ч.4 ст.5 и
ч.З ст.  11 Конституции, которые одновременно предопре-
деляют асимметричность Федерации.                      
   Конституционное равноправие  субъектов  РФ  - это их
формальное равенство в  сфере  разграничения  предметов
ведения  и  полномочий  между  органами государственной
власти РФ и органами государственной  власти  субъектов
РФ, равенство возможностей, но не реально приобретенных
полномочий.  Часть 4 ст.5 устанавливает, что во взаимо-
отношениях с федеральными органами государственной 
    
   49 В Конституции не говорится,  что края,  области и
города федерального значения -это субъекты РФ,  создан-
ные именно русским этносом, а не "российским многонаци-
ональным народом" (понятие из  преамбулы  Конституции).
Но  отрицание  русской этнической основы этих субъектов
РФ и в то же время признание национальной природы  рес-
публик,  автономных  округов и Еврейской автономной об-
ласти (хотя в большинстве  этих  субъектов  РФ  русские
составляют большинство населения) означало бы отрицание
существования русской нации,  ее "растворение" в  "рос-
сийском многонациональном народе". 
                    
   власти все субъекты РФ между собой равноправны.  От-
сюда вытекает,  что каждый субъект РФ  вправе  обладать
той же компетенцией,  осуществлять те же полномочия (по
тем же предметам ведения),  что и любой другой  субъект
РФ.  Но отсюда не вытекает, что все субъекты РФ реально
обладают одинаковой компетенцией. Ч.З ст. 11 устанавли-
вает,  что разграничение предметов ведения и полномочий
между органами государственной власти Федерации и орга-
нами  государственной власти субъектов РФ осуществляет-
ся:  1) Конституцией,  определяющей одинаковые для всех
субъектов  РФ рамки их ведения (ст.71 и ст.72 Конститу-
ции содержат перечни вопросов,  которые находятся соот-
ветственно в ведении Федерации и совместном ведении Фе-
дерации и ее субъектов); 2) Федеративным договором, ко-
торый,  однако, не может изменить конституционное разг-
раничение предметов ведения (см.  7.3.); 3) иными дого-
ворами  о разграничении предметов ведения и полномочий.
Последнее означает, что формально равные в отношениях с
федеральным  центром субъекты РФ могут реально приобре-
тать разные полномочия при  соблюдении  одинаковых  для
всех конституционных рамок компетенции; федеральные ор-
ганы государственной власти вправе, но не обязаны, зак-
лючать с органами власти разных субъектов РФ одинаковые
договоры о разграничении предметов ведения  и  полномо-
чий.                                                   
   Возможность заключения   договоров  о  разграничении
предметов ведения и полномочий в соответствии со ст. 11
Конституции  создает  дополнительную асимметрию Федера-
ции. Заключенные договоры вплоть до конца 1995 г. носи-
ли  политический,  конъюнктурный характер,  служа подт-
верждением "особых прав" республик в составе России  по
сравнению с другими субъектами (с которыми подобные до-
говоры вплоть до конца 1995 г.  не  заключались).  Пос-
редством таких договоров республики фактически расшири-
ли круг своих полномочий по сравнению с другими субъек-
тами  Федерации,  чем изначально была подорвана возмож-
ность фактически равной компетенции всех субъектов РФ. 
   То обстоятельство,  что в ч.З ст.  5 и  ч.З  ст.  11
Конституции говорится именно об органах государственной
власти, а не о Российской Федерации и ее субъектах, по-
казывает,  что речь идет не о суверенных субъектах меж-
дународного права,  а о государственных  органах,  осу-
ществляющих  конституционную компетенцию Федерации и ее
субъектов и полномочных заключать договоры о  разграни-
чении этой компетенции, не противоречащие конституцион-
ному разграничению компетенции.  Следовательно, догово-
рами здесь можно регули-                               
ровать лишь то,  что не урегулировано Конституцией (см.
3.5.1.; 7.3.).                           
   Асимметричность Федерации имеет и  политическую  по-
доплеку. Специфика российского "федерализма" обусловле-
на начавшимся еще  при  горбачевском  режиме  процессом
огосударствления собственности (бывшего формально обще-
народного достояния)  при  одновременной  приватизации,
участие в которой стало привилегией некоторых связанных
с властью социальных групп (см.  1.3.5.).  Смысл  этого
процесса  заключается в соединении публичной политичес-
кой власти и  собственности  (чем  больше  власти,  тем
больше  ареал и состав ее собственности)50.  Отсюда,  с
одной  стороны,  стремление  региональных  политических
элит  к максимальному обособлению от центральной власти
(центробежная тенденция,  разрушающая целостность госу-
дарства и в принципе противоречащая федерализму),  тре-
бования некоторых субъектов Российской Федерации  приз-
нать  их  суверенитет (см.  1.4.2.).  С другой стороны,
этой тенденции  противостоит  унитаристское  стремление
центральной власти, которое и позволяет сохранить госу-
дарственную целостность.  В частности, оно выражается в
характере финансовой системы, которую никак нельзя наз-
вать федеративной.                                     
   Между тем, специфический характер финансовой системы
в  федеративном государстве - это коренной вопрос феде-
рализма.  От его решения зависит, станут ли реальностью
суверенитет  федерации и независимость ее субъектов при
осуществлении их полномочий.  "Это своего рода  "клятва
на верность" федеративному государственному строю, пос-
кольку именно в этой связи решается, насколько сильны в
действительности государства-члены федерации по отноше-
нию к федеративному государству в целом"51.  Федератив-
ная  финансовая система строится на сочетании принципов
автономности и солидарности  субъектов  федерации.  Это
означает,  что субъекты федерации самостоятельно форми-
руют свои бюджеты,  а затем посредством участия в феде-
ральных  органах  власти решают вопросы оказания помощи
нуждающимся регионам за счет  федерального  бюджета.  В
России же центральная власть, помимо субсидий, при фор-
мировании федерального бюджета произвольно предоставля-
ет регионам финансовые привилегии, "оставляет" им боль-
шую или меньшую часть средств  федеральных  налогов,  в
зависимости от того, каковы ее
                         
   50 См.: Нерсесянц В.С. Указ. соч. С.394.             
   51 Государственное право Германии.  Т.2.  М.,  1994.
С.80.  
                                                
   интересы в соответствующем регионе. Поэтому, с одной
стороны,  "бедные" регионы находятся в существенной за-
висимости от центра,  с другой - "богатые" требуют  для
себя расширения сферы исключительных полномочий.  Таким
образом, государственное устройство России - это не фе-
дерация,  а  некое  состояние  динамического равновесия
между угрозой развала страны и компенсирующей  ее  уни-
таристской тенденцией.  В перспективе (если,  конечно,
прежде не победит одна из конкурирующих тенденций)  фе-
деративное государственное устройство сложится не рань-
ше, чем сформируется гражданское общество, ограничиваю-
щее публично-властное вмешательство в вопросы собствен-
ности и отделенное от сферы государства,  где  решаются
вопросы публичной политической власти. И только в такой
ситуации возможна федерация.                           



   1.4.4. РЕСПУБЛИКА. РОССИЙСКАЯ ПРЕЗИДЕНТСКАЯ ФОРМА 
   В ч.1 ст.1 Российское государство характеризуется, в
частности,  как демократическое государство с республи-
канской формой правления.  Конституционный принцип рес-
публики  означает,  что с принятием Конституции 1993 г.
Российское государство следует рассматривать как  новую
конституционную организацию государственной власти, уч-
режденную российским многонациональным  народом.  Конк-
ретно органы государственной власти учреждаются Консти-
туцией и законами,  определяющими компетенцию и порядок
замещения государственных должностей.  Отсюда вытекает,
во-первых,  требование формальной  конституционности  и
законности  в деятельности всех государственных органов
и должностных лиц государства,  т.е. подчинение их тре-
бованию: "Все, что прямо не разрешено Конституцией (за-
коном),  запрещено".  Если компетенция государственного
органа  установлена  Конституцией (без отсылки в тексте
Конституции к закону),  то законодатель не вправе изме-
нять конституционную компетенцию. Во-вторых, демократи-
ческая республика предполагает  выборность  (демократи-
ческую   легитимацию)  высших  органов  государственной
власти. В России представительные государственные орга-
ны  легитимированы непосредственно демократической про-
цедурой их формирования,  федеральные  органы  исполни-
тельной  власти,  формируемые  Президентом РФ - ответс-
твенностью перед Президентом  РФ  как  представительным
органом,  суды - назначением судей Президентом РФ, выс-
шие федеральные суды - назначением судей Советом  Феде-
рации, верхней палатой парламента, прокуратура РФ -    
ответственностью Генерального  прокурора  перед Советом
Федерации и Президентом РФ,  компетентным вносить в Со-
вет  Федерации предложение об освобождении от должности
Генерального  прокурора   РФ   (см.   4.2.1.;   4.2.3.;
4.5.7.1.; 4.5.8.; 4.5.9.; 4.5.11.).                    
   Сам по себе принцип республики (демократической рес-
публики) не определяет  конституционные  формы  ответс-
твенности  органов исполнительной власти.  Известны три
варианта этих форм:  в президентской республике  органы
исполнительной  власти несут ответственность перед пре-
зидентом,  избираемым народом;  в парламентарной -перед
парламентом; в смешанной ("полупрезидентской") - прави-
тельство несет ответственность перед парламентом,  но в
определенных п