не требуют иного.
     Использование персональных данных органами и лицами, получившими их на 
законных основаниях, должно осуществляться в соответствии с теми задачами, 
ради решения которых они собирались, хотя в принципе нельзя исключить того, 
что в каких-то случаях информация может быть использована и в целях, которые 
первоначально не определялись. Это может иметь место, в частности, если в 
процессе сбора персональных данных, необходимых для принятия решения о допуске 
к государственной тайне (п. 1 ч. 2, ст. 7 Закона "Об оперативно-розыскной 
деятельности"), будут получены сведения о совершенном преступлении.
     Как указывается в ч. 2 ст. 11 Закона "Об информации, информатизации и 
защите информации", персональные данные не могут быть использованы в целях 
причинения имущественного и морального вреда гражданам, затруднения реализации 
прав и свобод граждан Российской Федерации. Ограничение прав граждан Российской 
Федерации на основе использования информации об их социальном происхождении, 
о расовой, национальной, языковой, религиозной и партийной принадлежности 
запрещено и карается в соответствии с законодательством. Использование информации 
о частной жизни лица в корыстных или иных незаконных целях должно влечь для 
виновного дисциплинарную, материальную или даже (при причинении существенного 
вреда правам и законным интересам граждан) уголовную ответственность.
     Распространение информации о частной жизни лица, т.е. ее передача помимо 
воли этого лица другим субъектам, допускается лишь в строго определенных законом 
случаях. Причем нужно отметить, что именно в части регулирования порядка распространения 
информации действующее законодательство носит наиболее детализированный характер. 
Оно во многих случаях определяет и те органы, которым может передаваться конфиденциальная 
информация, и порядок передачи этой информации.
     Закон "Об информации, информатизации и защите информации", в частности, 
устанавливает, что осуществлять деятельность, связанную с обработкой и предоставлением 
пользователям персональных данных, наряду с государственными органами вправе 
лишь такие негосударственные организации и частные лица, которые в порядке, 
установленном законодательством Российской Федерации, получили специальную 
лицензию.
     Наиболее детально действующее законодательство регламентирует порядок 
использования и распространения информации, собираемой в связи с выявлением, 
раскрытием и расследованием преступлений, что вполне объяснимо, если учесть 
ее характер и предназначение. Так, в соответствии с Федеральным законом "Об 
оперативно-розыскной деятельности" органам (должностным лицам), осуществляющим 
оперативно-розыскную деятельность, запрещается "разглашать сведения, которые 
затрагивают неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь 
и доброе имя граждан и которые стали известными в процессе проведения оперативно-розыскных 
мероприятий, без согласия граждан, за исключением случаев, предусмотренных 
федеральными законами" (ч. 7 ст. 5).
     Согласно ч. 6 ст. 5 Закона "О милиции" милиция не вправе разглашать сведения, 
относящиеся к личной жизни гражданина, порочащие его честь и достоинство или 
могущие повредить его законным интересам, если исполнение обязанностей или 
правосудие не требуют иного. Хотя эта норма в какой-то мере и сдерживает противозаконное 
распространение информации о частной жизни, однако вряд ли ее можно признать 
достаточной с точки зрения защиты интересов личности. Учитывая многообразие 
функций милиции, понятие "исполнение обязанностей" может толковаться весьма 
произвольно и не способно выполнять роль реальной гарантии интересов личности.
     Положения, обеспечивающие конфиденциальность информации, закрепляются 
также в ряде других федеральных законов. Так, согласно ст. 41 Закона от 27 
декабря 1991 г. "О средствах массовой информации" "редакция не вправе разглашать 
в распространяемых сообщениях сведения, предоставляемые гражданином с условием 
сохранения их в тайне". А согласно ч. 5 ст. 6 Федерального закона "Об органах 
федеральной службы безопасности в Российской Федерации" сведения о частной 
жизни, затрагивающие честь и достоинство гражданина или способные повредить 
его законным интересам, не могут сообщаться кому бы то ни было без добровольного 
согласия гражданина, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом. 
В соответствии же с ч. 1 ст. 30 (п. 6) и ст. 61 (ч. 2) Основ законодательства 
Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. (ВВС РФ, 
1993, N 33, ст. 1318) пациент имеет право на сохранение в тайне информации 
о факте обращения за медицинской помощью, о состоянии здоровья, диагнозе и 
иных сведениях, полученных при его обследовании и лечении, а органы и лица, 
которым эти сведения стали известны при обучении, исполнении профессиональных, 
служебных и иных обязанностей, обязаны не допускать их разглашения.
     Имея в виду интересы обеспечения конфиденциальности информации о частной 
жизни гражданина, полученной депутатом Совета Федерации или депутатом Государственной 
Думы в связи с исполнением ими своих обязанностей, Конституционный Суд Российской 
Федерации признал конституционным положение ст. 19 Федерального закона "О 
статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата государственной Думы 
Федерального Собрания Российской Федерации", предоставляющее депутатам возможность 
отказаться в ходе судопроизводства от дачи показаний о такого рода информации 
(см.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 20 февраля 
1996 г. по делу о проверке конституционности положений ч. 1 и 2 ст. 18, ст. 
19 и ч. 2 ст. 20 Федерального закона от 8 мая 1994 г. "О статусе депутата 
Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания 
Российской Федерации. - ВКС, 1996, N 2, с. 12).
     В целях недопущения избыточного распространения сведений, касающихся 
частной жизни граждан, УПК предусматривает недопустимость разглашения данных 
предварительного следствия (ст. 139), а также рассмотрение уголовных дел в 
закрытых судебных заседаниях (ч. 2 ст. 18).

     2. На основе положений ч. 2 ст. 24 Конституции Президентом Российской 
Федерации 31 декабря 1993 г. был подписан Указ о дополнительных гарантиях 
права граждан на информацию (САПП, 1994, N 2, cт. 74), согласно которому деятельность 
государственных органов, организаций и предприятий, общественных объединений, 
должностных лиц должна осуществляться на принципе доступности для граждан 
информации, представляющей общественный интерес или затрагивающей их личные 
интересы.
     Впоследствии право граждан на ознакомление с документами и материалами, 
непосредственно затрагивающими их права и свободы, было закреплено и в ряде 
федеральных законов.
     Так, согласно Закону "Об информации, информатизации и защите информации" 
гражданам и организациям было предоставлено право на доступ к документированной 
информации о них, на уточнение этой информации в целях обеспечения ее полноты 
и достоверности, они имеют право знать, кто и в каких целях использует или 
использовал эту информацию. При этом на владельца документированной информации 
о гражданах была возложена обязанность предоставлять информацию бесплатно 
по требованию тех лиц, которых она касается (ст. 14).
     В качестве гарантии интересов лиц, виновность которых в совершении преступления 
не доказана в установленном законом порядке и которые располагают фактами 
проведения в отношении их оперативно-розыскных мероприятий, Законом "Об оперативно-розыскной 
деятельности" предусмотрено их право истребовать от органа, осуществляющего 
оперативно-розыскную деятельность, сведения о полученной о них информации. 
Это право может быть ограничено только в пределах, допускаемых требованиями 
конспирации и исключающих возможность разглашения государственной тайны (так, 
при ознакомлении с оперативными данными не подлежат оглашению сведения о конфиденциальных 
источниках информации).
     Особый порядок ознакомления с собранными в отношении лица материалами 
закреплен в уголовно-процессуальном законодательстве. В соответствии со ст. 
201-203 УПК по окончании предварительного следствия обвиняемому и его защитнику 
должно быть предоставлено право ознакомиться со всеми собранными материалами 
уголовного дела.


                                Статья 25

     Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли 
проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, 
или на основании судебного решения.

     Комментарий к статье 25

     Неприкосновенность жилища представляет собой одну из основных гарантий 
предусмотренного ч. 1 ст. 23 Конституции права на неприкосновенность частной 
жизни. Как представляется, именно в таком контексте оно может быть истолковано, 
исходя из положений п. 1 ст. 17 Международного пакта о гражданских и политических 
правах, указывающих на необходимость обеспечения неприкосновенности жилища 
в одном ряду с обеспечением невмешательства в личную и семейную жизнь человека, 
с охраной тайны корреспонденции, защитой его чести и репутации.
     С учетом этих положений должно определяться и понятие "жилище", имея 
в виду его содержание применительно к означенному кругу правоотношений. Это 
понятие в законодательстве не раскрывается, но оно, однако, весьма детально 
раскрыто в постановлении Пленума Верховного Суда СССР N 11 от 5 сентября 1986 
г. "О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности" 
с изменениями от 30 ноября 1990 г. (БВС СССР, 1986, N 6; ВВС СССР, 1991, N 
2), которое, несмотря на происшедшие после его принятия изменения законодательства 
о преступлениях против собственности, не утратило своего инструктивного значения. 
Исходя из положений этого постановления, под жилищем следует понимать помещение, 
предназначенное для постоянного или временного проживания или пребывания людей 
(индивидуальный дом, квартира, комната в гостинице или в общежитии, дача, 
садовый домик, туристская палатка и т.п.), а также те его составные части, 
которые используются для отдыха, хранения имущества либо удовлетворения иных 
потребностей человека (балконы, веранды, кладовые и т.п.). Режим того или 
иного помещения как жилища не меняется оттого, что оно одновременно используется 
его собственником или нанимателем в качестве рабочего кабинета (офиса) или 
производственного помещения (в частности, для занятия частной юридической 
либо зубопротезной практикой).
     Требование комментируемой статьи распространяется как на само жилище, 
так и на все предметы и документы, находящиеся внутри его, а также на всю 
информацию, которая в этом помещении передается.
     Конституция, закрепляя принцип неприкосновенности жилища, устанавливает 
вместе с тем запрет на проникновение в жилище помимо воли проживающих в нем 
лиц, из чего можно сделать вывод, что нарушение неприкосновенности жилища 
может быть связано не только с проникновением в него, но и с иными действиями 
государственных органов, организаций, должностных лиц и граждан (например, 
с поджогом жилого дома). При этом как те, так и другие действия, если они 
совершаются вопреки воле проживающих в помещении лиц гражданами, являющимися 
собственниками данного жилого помещения, либо зарегистрированными в нем, либо 
принудительно вселенными в него по решению суда, не могут расцениваться как 
нарушение конституционного права на неприкосновенность жилища.
     Проникновение в жилище означает открытое или тайное вторжение в него 
с целью проживания или в иных целях лиц, которые по закону не вправе находиться 
в нем помимо воли проживающих лиц. Это вторжение может выражаться как в физическом 
вхождении постороннего в жилище (или в отказе покинуть его), так и в забрасывании 
в жилое помещение различных предметов, установлении в нем технических средств, 
позволяющих вести прослушивание ведущихся там разговоров или визуальное наблюдение 
за происходящими событиями, и т.д. Нарушение неприкосновенности жилища будет 
иметь место и в тех случаях, когда с помощью современных технических приспособлений, 
установленных за пределами жилища, ведется наблюдение за тем, что происходит 
внутри его.
     Нарушение неприкосновенности жилища в зависимости от его характера и 
порожденных последствий может влечь для виновных в этом лиц наступление дисциплинарной, 
административной или даже уголовной ответственности. В частности, согласно 
ст. 136 УК незаконный обыск, незаконное выселение или иные незаконные действия, 
нарушающие неприкосновенность жилища граждан, подлежат наказанию вплоть до 
одного года лишения свободы.
     Действующее законодательство предусматривает ряд ситуаций, в которых 
проникновение в жилище помимо воли проживающих там лиц признается правомерным.
     Во-первых, правомерно проникновение в жилище, предпринятое в целях предотвращения 
или устранения стихийно возникшей опасности для проживающих там людей или 
для иных граждан (прежде всего соседей). Необходимость в таком проникновении 
может возникать при пожарах, наводнениях, утечке газа, повреждениях электропроводки 
или водоснабжающих коммуникаций и т.п. и в правовом отношении основывается 
прежде всего на законодательных положениях о крайней необходимости (см., в 
частности, ст. 14 УК). Однако в ряде законодательных актов содержится и специальная 
регламентация такого рода ситуаций. В частности, п. 18 ст. 11 Закона Российской 
Федерации от 18 апреля 1991 г. "О милиции" (ВВС РФ, 1991, N 16, ст. 503) предоставляет 
милиции право беспрепятственно входить в жилые и иные помещения для обеспечения 
личной безопасности граждан и общественной безопасности при стихийных бедствиях, 
катастрофах, авариях, эпидемиях, эпизоотиях и массовых беспорядках.
     Проникновение в жилище работников технических служб для устранения различных 
неполадок, представляющих опасность для жилого помещения или других граждан, 
как правило, должно осуществляться в присутствии должностных лиц соответствующих 
жилищных органов или собственника жилого помещения. Однако понятно, что при 
пожаре или наводнении такие требования не могут предъявляться.
     Во-вторых, закон признает допустимым принудительное проникновение в жилище 
в целях выявления, пресечения, раскрытия преступления или для обнаружения 
лица, скрывающегося от следствия и суда. Так, согласно п. 18, 24, ст. 11 Закона 
Российской Федерации от 18 апреля 1991 г. "О милиции" сотрудники милиции вправе 
беспрепятственно входить в жилые и иные помещения граждан, на принадлежащие 
им земельные участки и осматривать их при преследовании лиц, подозреваемых 
в совершении преступлений, либо при наличии достаточных данных полагать, что 
там совершено или совершается преступление; они могут осматривать места хранения 
огнестрельного оружия, боеприпасов к нему. Право беспрепятственно входить 
в жилые и иные принадлежащие гражданам помещения в случае, если имеются достаточные 
данные полагать, что там совершено или совершается преступление, а также в 
случае преследования лиц, подозреваемых в совершении преступлений, если промедление 
может поставить под угрозу жизнь и здоровье граждан, предоставлено и органам 
федеральной службы безопасности (п."з" ст. 13 Федерального закона от 3 апреля 
1995 г. "Об органах федеральной службы безопасности в Российской Федерации". 
- СЗ РФ, 1995, N 15, ст. 1269).
     Ограничение конституционного права граждан на неприкосновенность жилища 
допускается согласно ч. 2 ст. 8 Федерального закона от 12 августа 1995 г. 
"Об оперативно-розыскной деятельности" (СЗ РФ, 1995, N 33, ст. 3349) при проведении 
на основании судебного решения оперативно-розыскных мероприятий в связи с 
информацией о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного 
деяния; о лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших противоправное 
деяние; о событиях, создающих угрозу безопасности Российской Федерации. Причем 
в случаях, которые не терпят отлагательства и могут привести к совершению 
тяжкого преступления, а также при наличии данных об угрозе безопасности Российской 
Федерации соответствующие оперативно-розыскные мероприятия могут быть проведены 
и на основании мотивированного постановления одного из руководителей органа, 
осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, с обязательным уведомлением 
суда (судьи) в течение 24 часов.
     Уголовно-процессуальный закон предусматривает возможность принудительного 
проникновения в жилище для выполнения целого ряда следственных действий: выемки, 
обыска, наложения ареста на имущество, осмотра места происшествия или помещения 
(ст. 167-173, 175, 178-179 УПК). Эти действия в подобных случаях могут производиться 
только на основаниях и в порядке, установленных УПК (ч. 3 ст. 12).
     Что же касается порядка совершения указанных действий, то он отличается 
значительным разнообразием. Так, обыск может быть произведен на основании 
мотивированного постановления органа дознания или следователя, санкционированного 
прокурором (ст. 168 УПК). Выемка и наложение ареста на имущество осуществляются 
по мотивированному постановлению органа дознания или следователя (ст. 167 
УПК). Осмотр же места происшествия или помещения производится без вынесения 
специального о том постановления и лишь постфактум оформляется протоколом 
(ст. 178-179).
     И хотя такое разнообразие процессуальных порядков формально отвечает 
требованиям ст. 25 Конституции ("в случаях, установленных федеральным законом, 
или на основании судебного решения"), совершенно справедливой является рекомендация 
постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 декабря 1993 
г. принимать к судебной проверке материалы, подтверждающие необходимость проникновения 
в жилище против воли проживающих в нем лиц, если такие материалы представляются 
в суд (БВС, 1994, N 3, с. 12).
     В случаях же, когда УПК непосредственно не предусматривает возможность 
вхождения в жилище для производства того или иного следственного действия 
(допроса, опознания, следственного эксперимента и др.), но в этих действиях 
существует настоятельная необходимость, проникновение в жилище прокурора, 
следователя, лица, производящего дознание, может быть осуществлено только 
на основании судебного решения.
     В-третьих, законным является и такое принудительное проникновение в жилище, 
которое вызывается необходимостью обеспечить исполнение судебных решений по 
уголовным и гражданским делам, а также иных актов. Так, согласно ст. 357 и 
359 ГПК судебный исполнитель при совершении исполнительных действий, связанных 
с наложением ареста на имущество, изъятием определенных предметов, принудительным 
выселением, лишением родительских прав, отобранием ребенка и др., вправе, 
если это необходимо, произвести осмотр помещения.
     Специфические гарантии неприкосновенности жилища предусмотрены действующим 
законодательством в отношении отдельных категорий лиц, чья деятельность, будучи 
сопряженной с повышенным профессиональным риском и особой ответственностью, 
нуждается в особом обеспечении.
     В соответствии со ст. 18 Федерального закона от 8 мая 1994 г. "О статусе 
депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального 
Собрания Российской Федерации" (ВФС, 1994, N 7, ст. 304) депутат Совета Федерации 
и депутат Государственной Думы в течение всего срока их полномочий обладают 
неприкосновенностью, которая распространяется, в частности, и на их жилое 
помещение. Конституционный Суд Российской Федерации, проверяя по запросу Президента 
Российской Федерации конституционность вышеуказанной нормы, отметил в постановлении 
от 20 февраля 1996 г., что по смыслу ст. 98 Конституции в соотнесении ее со 
ст. 22, 23, 24, 25 неприкосновенность парламентария не ограничивается только 
его личной неприкосновенностью и,