лужбе, ваше  величество,
- усмехнулся он.
   Они стояли рядом и смотрели на  пустыню,  окружавшую  город-оазис.  Ветер
сдувал песок, и он ложился рябью. Город казался островом  посреди  обширного
золотистого моря.  Позади  них  рассвет  изливал  ленты  алого  и  золотого,
лилового и розового света. На западе небо было еще темным, и зловеще светила
одинокая холодная звезда. Ни дуновения... Все в мире  затихло.  Оглядевшись,
Зенобия увидела, что вал, идущий вдоль стены, заполнен не только  солдатами,
но и гражданами Пальмиры, которые пришли посмотреть на незваных гостей.
   Лучи солнца брызнули из-за горизонта. Вдруг вдали послышался очень слабый
звук грохочущих барабанов. Зенобия повернулась у Лонгину и своим сыновьям.
   - Ну, что я вам говорила? -  сказала  она.  -  Они  делают  это  точно  в
назначенное время - на восходе, с грохотом барабанов и топотом  ног,  и  все
это рассчитано на то, чтобы поселить жалкий страх в сердцах наших граждан.
   - Ты не можешь обвинять их в недостатке оригинальности - с иронией сказал
Лонгин. - Этот прием всегда срабатывал, а римляне  не  такие  люди,  которых
можно легко убедить попробовать что-нибудь новенькое.
   Вдоль  всей  стены  горожане  оживленно  болтали,  и  отдаленный  шум  не
производил на них ни малейшего впечатления. Разве им не говорили, что именно
так произойдет? И теперь они с любопытством ждали, когда можно будет хотя бы
мельком  увидеть  врага.  Для  них  это  было   нечто   вроде   грандиозного
представления на арене.
   Царица напрягала  зрение.  Она  видела,  как  лучи  солнца  на  горизонте
отражались от целого моря наконечников  копий.  Очарованная,  она  не  могла
оторвать глаз от этого зрелища, а наконечники копий постепенно  превращались
в солдат, марширующих солдат, солдат,  которые  тащили  за  собой  громадные
боевые  машины  и  тараны  по  движущимся  пескам  западной  дороги,  тысячи
пехотинцев, которых побуждали идти вперед  многочисленные  офицеры,  сидящие
верхом на гарцующих конях.
   - Как вы думаете, сколько здесь легионов? - спросил Лонгин.
   - Пока не могу сказать, - послышался ответ. Все ближе и  ближе  подходили
римляне к городской  стене,  пока  наконец  не  остановились.  Зенобия  тихо
вздохнула.
   - Я насчитала четыре полных легиона,  Лонгин.  Аврелиан  страстно  желает
завоевать нас, но он не получит город!
   Она смело смотрела вниз, на армию врага. Вдруг ряды солдат  расступились,
чтобы пропустить боевую колесницу. В колеснице  сидел  возница  и  еще  один
человек. Колесница остановилась перед  городской  стеной,  и  в  наступившей
тишине человек заговорил:
   - Народ Пальмиры, я - Аврелиан, император римлян!
   - Думаю, лучники смогут достать его на таком расстоянии, мама,  -  сказал
Деметрий.
   - Нет, - ответила Зенобия. - Пусть говорит.  Я  желаю  услышать,  что  он
хочет сказать.
   - Я пришел с миром. Я не ссорился с народом Пальмиры.  Во  всем  виновата
эта женщина, которая называет себя вашей царицей. Это она подняла  восстание
против империи. Выдайте ее мне, примите моего губернатора, и мы будем жить в
мире, как жили всегда.
   С окружавшего Пальмиру вала  послышались  возмущенные  крики,  и  зрители
начали швырять в  римлян  остатки  утренней  трапезы.  Колесницу  императора
пришлось отвести назад. Царица  кивнула  своему  трубачу,  и  в  неподвижном
воздухе разнесся чистый сигнал трубы. Все замолкли. Зенобия взошла на стену,
чтобы римская армия и ее император могли видеть ее. На фоне пылающего солнца
и голубого неба ее  золотые  одежды  и  сверкающие  драгоценности  выглядели
впечатляюще. При внезапном появлении этой золотой  женщины  римские  солдаты
внизу суеверно зашептались.  Слышался  шепот:  "Богиня  Афина!",  "Венера!",
"Нет, дураки, это же сама Юнона!"
   - Я - Зенобия Пальмирская, царица Востока.  Аврелиан  Римский,  ты  здесь
нежеланный гость. Уходи, пока у тебя еще  есть  возможность,  иначе  пустыня
станет твоей последней остановкой на пути в подземное царство Гадес.
   - Женщина! Ты восстала против Рима! Сдайся мне для свершения  правосудия,
и тогда я пощажу твой город!
   В ответ на дерзость Аврелиана в воздухе стремительно просвистело копье  и
вонзилось в землю перед его колесницей. Испуганные лошади встали на дыбы, но
возница быстро и твердо овладел ими.  Никто,  даже  царица,  не  видел,  кто
метнул копье, однако это послание было гораздо красноречивее слов.
   - Вы получили ответ, Аврелиан Римский. Мой народ сказал свое слово, а  я,
как всегда, останусь покорной слугой своего народа.
   Легкая улыбка заиграла на его губах, и он кивнул ей почти приветливо.
   - Так же, как и я, Зенобия Пальмирская, - сказал он.
   - Значит, война, - ответила она.
   - Да, война, - послышался ответ.
   - У нас есть преимущество, римлянин. Мы в безопасности здесь, за стенами.
Мы приготовились держаться многие месяцы. А вы?
   - Мы тоже.
   - Без воды, Аврелиан? У вас ведь нет  воды.  Я  не  хочу  отягощать  свою
совесть невинными жизнями, потому честно предупреждаю - колодцы,  снабжавшие
водой предместья города, отравлены.
   - Как ты можешь быть уверена в этом, Зенобия?  -  послышался  насмешливый
ответ. - Неужели ты действительно  думаешь,  что  люди,  которые  собираются
вскоре вернуться в свои дома, отравили свои собственные колодцы? Как же  они
смогут пользоваться водой потом, после своего возвращения?
   - В отличие  от  римлян,  пальмирцы  -  верноподданные  граждане,  и  они
повинуются приказам.
   - Пальмирцы - такие же люди, как и все остальные,  Зенобия.  Может  быть,
большая часть твоих людей действительно повиновалась, но найдутся  и  такие,
кто не сделал этого. А нам, чтобы выжить, нужен всего один колодец.
   - Неужели ты действительно думаешь, что сможешь напоить четыре легиона  и
весь свой скот из одного-единственного колодца, Аврелиан? Не  будь  глупцом!
Тебе не хватит воды, а без воды ты погибнешь! Уходи, пока у  тебя  еще  есть
возможность. Разве не уничтожили все колодцы в крепости Квазр-аль-Хер?
   - Действительно, уничтожили.
   - Разве это ни о чем тебе не говорит? - спросила она. Он улыбнулся, глядя
на нее снизу вверх, и долго созерцал  ее  невероятную  красоту,  прежде  чем
снова заговорил. Он тихо произнес:
   - Вспомни Масаду!




Глава 10

   Зенобия смотрела сверху вниз на стол в зале пальмирского  совета  десяти,
за которым сидело по пять человек с каждой стороны. В противоположном  конце
расположился ее сын, царь.
   - Прошло уже четыре месяца с тех пор, как римляне появились перед  нашими
воротами - сказала она, - я сразу же оценила  обстановку  и  сделала  вывод:
если не получим помощь извне, мы не одолеем врагов. Прежде, чем наши  запасы
иссякнут, прежде,  чем  будет  принесена  в  жертву  жизнь  хотя  бы  одного
пальмирца, я должна получить помощь!
   - Что произошло, ваше  величество?  -  спросил  Марий  Гракх.  -  Что  вы
узнали?
   - Аврелиан был прав, не  все  колодцы  в  наших  предместьях  уничтожены.
Многие повиновались приказу, но нашлись и такие, кто просто завалил  колодцы
мусором, который римские солдаты тщательно разгребли. Воды у них  более  чем
достаточно, а линии коммуникаций и снабжения свободны. Они  могут  держаться
бесконечно, а мы - нет.
   - Что  же  нам  делать,  ваше  величество?  -  спросил  почтенный  старый
советник.
   - Я должна отправиться в Персию. Мой покойный муж воевал с царем  Шапуром
под знаменем Рима. Может быть, Шапур поможет нам. Если он нападет на  римлян
с тыла, а мы атакуем их с фронта, враг будет уничтожен.
   - Вы, разумеется, не предполагаете ехать сами, ваше величество?
   - Я должна поехать. Нам это крайне необходимо, и думаю,  что  только  мне
удастся убедить Шапура присоединиться к нам.
   - Кого же вы назначите регентом в свое  отсутствие,  ваше  величество?  -
спросил он.
   Зенобия посмотрела на своего сына, который с  сумрачным  выражением  лица
сидел в своем кресле.
   - Нет необходимости назначать регента, Марий Гракх. У Пальмиры есть царь,
и давно уже настало время, чтобы он правил по праву. Я  опасалась,  что  мой
сын,  может  быть,  еще  недостаточно  зрел,  чтобы  принять  на  себя   всю
ответственность, однако его поведение в течение этих месяцев осады доказало,
- он готов. Я предана Вабаллату и полностью доверяю ему.
   Она улыбнулась и сказала, склонив голову:
   - Прошу ваше величество  дать  мне  разрешение  поехать  к  Шапуру,  царю
Персии.
   - Даю тебе разрешение, царица Пальмиры, -  сказал  Ваба.  Потом  встал  и
посмотрел на всех присутствующих.
   - Я - ваш царь, но она - царица. Помните об этом! Потом, когда все  члены
совета ушли, он стал упрекать ее.
   - Ты могла бы по крайней мере предупредить меня.
   - Я хотела сделать сюрприз, - ответила она.
   - Ты действительно передала мне  власть  навсегда  или  только  на  время
твоего отсутствия? - спросил он.
   - Нет, Ваба, Пальмира твоя. Но  прислушивайся  по  крайней  мере  к  моим
советам, давай работать вместе, пока враг не изгнан с нашей земли!
   - Как же ты доберешься до Персии? - спросил он.
   - С людьми из племени бедааи, - ответила она.
   - Это от них ты узнала о колодцах?
   - Да. Твой дядя Акбар вместе со своими сыновьями расположился  лагерем  в
песках, изображая кочевников пустыни. Они  продают  им  козье  молоко,  сыр,
финики и женщин. Они теперь на дружеской ноге с самим Аврелианом.
   - А где дедушка Забаай?
   - Он вместе с основной частью племени находится в нескольких днях пути  к
востоку.
   - Когда же ты отправишься, мама?
   - Сегодня ночью.  Ночь  обещает  быть  безлунной,  и  я  смогу  незаметно
выскользнуть из города. Нельзя откладывать, Ваба. Запасов у нас едва  хватит
на три месяца, даже если мы введем строгое нормирование продуктов.
   - Пойдет ли с тобой кто-нибудь из твоих людей?
   - Только Руф Курий. Я предпочла бы отправиться одна на встречу с Акбаром,
но он настоял, чтобы кто-нибудь сопровождал меня. Руф Курий вызвался сам.  -
Она раздраженно пожала плечами. - Они оба - словно пара старух, боятся,  что
меня может кто-нибудь изнасиловать. Но я не настолько слаба,  сумею  всадить
нож между ребер римлянину.
   Он улыбнулся ей.
   - У меня нет ни малейших сомнений в  твоих  достоинствах,  но  все  же  я
согласен с ними. Так спокойнее.
   - Да, несколько, - ответила она с озорством, но потом стала серьезной.  -
Прежде всего полагайся на Лонгина, а затем - на Мария Гракха. Они  -  лучшие
из всех советников. Остальные склонны  к  излишней  осторожности,  даже  мой
добрый Антоний Порций. Мое отсутствие следует  держать  в  тайне  как  можно
дольше, ведь как только римляне узнают об этом, они пойдут следом за мной. Я
должна достичь реки Евфрат и переправиться через нее прежде, чем они догонят
меня.
   - Мы распространим  слухи,  будто  у  тебя  легкая  лихорадка  и  что  ты
несколько дней проведешь в постели, - сказал Ваба.
   - Мне понадобится три дня.
   - У тебя они будут, мама. Она подошла и обняла его.
   - Если я не вернусь, Ваба.., помни о том, что я всегда любила тебя. Помни
об этом. Помни также о том, о чем  мы  с  твоим  отцом  всегда  мечтали.  Мы
хотели, чтобы Пальмира была свободна от Рима.
   - Я запомню все, - сказал он и с любовью поцеловал ее. -  Я  люблю  тебя,
мама. Она засмеялась.
   - Я знаю, Ваба, и знаю также, что это не всегда легко - любить меня.
   Он беспомощно развел руками, и она, снова рассмеявшись, покинула его.
   В глухие предрассветные часы Зенобия  вместе  с  Руфом  Курием  вышли  из
города. Они поднялись на стену с восточной стороны  города  и  были  спущены
вниз, в темноту, двумя личными гвардейцами Зенобии'. В молчании они обогнули
город, осторожно обходя римский лагерь и их пикеты, и быстро  направились  к
лагерю Акбара бен Забаай. С искусством, которое изумило Руфа Курия,  Зенобии
удалось даже ускользнуть от внимания бедави, охранявших  место  расположения
лагеря, и войти незамеченной в палатку своего брата.
   Акбар бен Забаай выступил вперед, широко улыбаясь.
   - А ты не забыла ничего из  того,  чему  я  тебя  учил,  -  сказал  он  с
гордостью.
   -  Это  Руф  Курий,  -  сказала  Зенобия.  -  Он  -   командир   крепости
Квазр-аль-Хер. Он будет сопровождать меня. Верблюды уже готовы?
   - Готовы, сестра. Я пошлю с тобой также пятерых своих людей.
   - Нет!
   - Да, Зенобия, сестра моя! Ты нуждаешься в защите.  Не  думай,  что  тебе
удастся скрыть все от римлян. У них повсюду шпионы, и они  быстро  узнают  о
твоем отъезде.
   - Мне нужно всего лишь три дня, Акбар! Три дня!
   - Хорошо, если ты выиграешь двенадцать часов. А потом - да  сделают  боги
так, чтобы твои верблюды были быстрыми, потому что они пустятся в погоню  за
тобой! Бедави могут охранять тебя с  тыла.  Если  римляне  подойдут  слишком
близко, они убьют твоих преследователей.
   - Ваш брат прав, ваша величество. Я, со своей стороны, благодарен за  эту
помощь, - сказал Руф Курий.
   - Хорошо, - ответила Зенобия. - Я согласна. А теперь поехали!
   Не сказав ни слова, Акбар вывел их из палатки и повел на край лагеря, где
их ждали люди и верблюды.
   - Это моя сестра и ее помощник, Руф Курий, - сказал он. - Повинуйтесь ей,
-  что  касается  пустыни,  она  мудрее  любого  из  вас.  Если  вас  начнут
преследовать, защищайте ее ценой собственной жизни. Ей необходимо  добраться
до царя Персии Шапура и добиться от него помощи.  Без  этой  помощи  римляне
вновь овладеют нашими землями, а ведь мы не хотим этого, друзья мои!
   Зенобия села на своего верблюда и, откинувшись в седле, ударила  животное
ногами, заставив подняться.
   - Спасибо тебе, Акбар, - сказала она.
   - Да будут с тобой боги, сестра моя!
   Маленький отряд покинул лагерь бедави, пустившись в  путь  на  восток,  к
реке Евфрат. Как только они переправятся через нее, они окажутся  в  Персии.
Несмотря на то что пальмирцы разбили персов в сражении,  между  этими  двумя
странами вот уже несколько лет был мир. Зенобия думала, что, невзирая на  их
прежние разногласия, Шапур поможет им, ведь он ненавидел римлян. Кроме того,
в обмен на его помощь она собиралась  сделать  ему  значительные  уступки  в
торговле.
   Ночь начала  сменяться  серым  рассветом,  а  рассвет,  в  свою  очередь,
раскрашенным во все цвета радуги восходом солнца и великолепным днем. Солнце
медленно  карабкалось  вверх  в  безоблачном  голубом  небе.  По  казавшейся
бесконечной пустыне брели семь верблюдов. Наконец, в два часа пополудни, они
остановились  под  прикрытием  высоких  холмов.  Солнце  жгло   безжалостно.
Верблюды опустились на колени,  чтобы  дать  возможность  седокам  сойти  на
землю. Прошло уже много времени с тех пор, как Зенобия ездила по пустыне под
полуденным солнцем. Она жаждала сбросить окутывавший  ее  плащ,  но,  сделав
это, она рисковала бы обгореть на солнце. Она вырыла небольшое углубление  в
песке в тени одного из холмов и устроилась там на отдых. Подождав чуть-чуть,
она выпила немного теплой воды, которую ей предложил Руф Курий. Потом, сунув
руку в кожаный мешочек,  подвешенный  к  поясу,  вытащила  оттуда  несколько
фиников и две фиги и начала медленно есть их. Удовлетворив  голод  и  жажду,
царица Пальмиры заснула и проспала несколько часов.
   - Прошло время ехать, моя царица!
   Голос Руфа Курия ворвался в ее исступленные и  беспорядочные  сновидения.
Зенобия открыла глаза и внезапно осознала, где находится.
   - Слышу, Руф. Дай мне всего минутку, и я буду готова.
   Он снова предложил ей питье, и она приняла его. Потом она встала и влезла
на преклонившего колени верблюда. Раздраженное  животное  встало,  покачивая
головой из стороны в сторону, и попыталось укусить ее за  ногу.  Она  быстро
отдернула ногу и одновременно сильно хлестнула верблюда поводьями по носу.
   - Это самые норовистые создания, - пробормотала  она,  обращаясь  к  Руфу
Курию, который с осторожностью взобрался на своего верблюда.
   День уже клонился к вечеру, и было еще  очень  жарко.  Потом  на  пустыню
быстро опустилась ночь, и Зенобия была счастлива, что на ней длинный  черный
шерстяной плащ. В течение всей долгой ночи они сделали только одну  короткую
остановку, чтобы дать отдохнуть верблюдам и облегчиться. Второй день во всем
повторил первый, но на третью ночь, один из бедави объявил:
   - За нами гонятся!
   - - Откуда ты знаешь?  -  спросил  Руф  Курий,  с  беспокойством  оглядев
горизонт и ничего не заметив.
   - Я знаю, - последовал ответ. Руф Курий кивнул.
   - На сколько они отстали от нас.
   - На несколько часов, - ответил тот.
   - Успеем ли мы переправиться через реку, прежде чем они  схватят  нас?  -
заговорила Зенобия.
   - С благословения богов, ваше величество, - ответила воин-бедави.
   - Тогда едем, Гуссейн, и моли богов, чтобы сейчас, в критический  момент,
они не лишили  меня  своей  благосклонности!  И  она  взобралась  на  своего
верблюда.
   Всю ночь они неутомимо продолжали путь к  Евфрату,  и  пустыня,  наконец,
осталась позади. Теперь они ехали по земле, покрытой сочной растительностью.
Эту землю поила великая река. Впереди небо начало сереть,  и  свет  медленно
распространялся в  воздухе,  пока  они  не  обнаружили,  что  едут  в  сизом
полумраке,   который   позволял   им   различать   зеленый   цвет   покрытой
растительностью земли и черные  очертания  случайно  встречавшихся  на  пути
усадеб и маленьких деревень.
   Над горизонтом вскоре появилась золотая полоса, и огромный круг пылающего
солнца медленно выкатился из-за края горизонта и начал подниматься вверх,  в
небеса.   Верблюды   утомились,   но   впереди   уже    виднелась    широкая
зеленовато-коричневая ленте Евфрата, извивавшегося  по  огромной  и  древней
равнине Шумер и Аккад.
   Им бы только успеть переправиться через реку,  там  они  в  безопасности,
подумала Зенобия. Римляне не станут вторгаться  на  территорию  Персии.  Все
ближе и ближе подъезжали они к реке. Вдруг Гуссейн обернулся и закричал:
   - Опасность! Римляне!
   Зенобия обернулась в седле и, к своему ужасу, увидела нагонявший их отряд
всадников. Она бросила взгляд на Руфа Курия и услышала, как он сказал:
   - Их слишком много!
   - Успеем ли мы достичь реки? - крикнула она ему.
   - Может быть, - послышался ответ.
   - Оставайтесь со мной! - приказала она ему.
   - Останусь, ваше величество!
   Зенобия наклонилась вперед и  ударила  ногами  своего  верблюда,  который
неохотно перешел в галоп. Несчастное животное было  измучено  после  ночного
перехода, и она собиралась дать ему отдохнуть, но на противоположном  берегу
реки. Однако выносливый житель пустыни повиновался, и река  становилась  все
ближе и ближе. Воины-бедави отстали, чтобы прикрыть ее бегство, и вскоре  до
нее донеслись звуки короткого сражения. Она знала, что пятеро сопровождавших
членов ее племени погибнут в этом сражении. Они взяли на себя  обязательство
защищать ее, и тут не могло  быть  ни  капитуляции,  ни  пощады.  Однако  те
несколько минут, которые они дали ей, могли означать разницу между  бегством
и пленом.
   Они достигли берега реки и соскочили на землю. Евфрат разливался  Широко,
и по  середине  реки  плыла  маленькая  лодка  рыбака.  Руф  Курий  закричал
человеку, сидевшему в лодке:
   - Вы получите золотую монету, если переправите нас через реку! Поспешите,
за нами гонятся римляне!
   Он поднял сверкающую золотую монету, чтобы рыбак увидел  ее  и  убедился,
что он говорит правду. Человек в лодке начал быстро отталкиваться шестом  по
направлению к берегу.
   - Идите вброд так далеко, как только сможете, ваше величество! - приказал
Руф Курий. - Мы не можем терять время!
   - А вы пойдете со мной?
   - Я должен прикрыть ваше  отступление,  ваше  величество.  Теперь  каждая
минута на счету. Я приду, если смогу. Она испытующе взглянула на него.
   - Руф Курий, я благодарна вам.
   - Я всегда с радостью служил вам и Пальмире, моя царица! Зенобия  подняла
плащ и обвязала его вокруг талии. Вода была теплая, а дно вначале  песчаным,
но потом стало глинистым, шагать стало  т