вздохом добавила Белли, - увидеть, как я выгляжу.
   Гай рассмеялся над ее тщеславием.
   - Пойдем, - произнес он, взяв ее  за  руку,  и  подвел  ее  к  шкафу,
стоявшему у стены. Он  открыл  дверцу,  и  появилось  огромное  овальное
зеркало, идеально чистое и гладкое. - Вот, Белли! Тебе нравится?
   - Неужели это я? - Белли была потрясена, увидев отражение в  зеркале.
- Это и вправду я? Из чего сделано это зеркало? Оно не  серебряное.  Это
магия, милорд?
   Белли была очарована тем, что увидела. Она принялась вертеться  перед
зеркалом. Женщина, глядевшая на нее из-за гладкой поверхности, не  могла
быть Изабеллой Лэнгстонской. Та Изабелла была миловидной,  но  деловитой
девушкой.  А  это  создание   было   красивой,   чувственной   и   очень
соблазнительной женщиной. Неужели это тоже магия?
   - Это зеркало - своего рода магия, Белли, - ответил Гай, - но,  лучше
всего оно умеет говорить правду. То, что ты видишь в нем, - это  и  есть
ты. Тебе нравится твое отражение? - Гай встал у нее за спиной, и  теперь
она увидела в зеркале отражение его лица.
   Изабелла кивнула.
   - Тогда пойдем, - сказал  он,  закрывая  дверцу  и  выводя  Белли  из
комнаты.
   Когда они стали  спускаться  по  узкой  каменной  лестнице,  Изабелла
внезапно почувствовала страх. Большая теплая ладонь  Гая,  сжимавшая  ее
руку, немного успокаивала ее. Хорошо, что она сегодня увидит  Хью:  ведь
она уже начинала испытывать к Гаю Бретонскому чувства, которых не должна
была допустить, даже если эти чувства и были результатом его колдовства.
Она должна сопротивляться его очарованию. Она стала любовницей  Гая  для
одной-единственной цели: чтобы освободить Хью Фоконье,  своего  мужа,  и
вернуться вместе с ним в Англию, к своему сыну.
   - Выше голову, Белли, - велел Гай, когда они  вошли  в  Большой  зал.
Пройдя через все помещение, они приблизились к господскому столу. Шумный
зал был полон слуг и стражников.
   Изабелла глядела прямо перед собой. Это был Хью!  Ее  Хью!  Глаза  ее
жадно вглядывались в его длинное лицо и ястребиный  нос,  задержались  у
большого рта. Ей казалось, что она чувствует прикосновение  этих  губ  к
своим губам.
   Изабелла вздохнула. Ей нравилось,  какую  прическу  он  стал  носить:
теперь, когда его темно-русые волосы были  длинными,  Хью  зачесывал  их
назад и стягивал полоской кожи.
   Так он был похож на дикаря и делался неожиданно привлекательным.  Как
это  отличалось  от  короткой  нормандской  стрижки!  Они  поднялись  по
ступеням к столу, и Гай крепче сжал ее руку.
   - Сестра, - произнес он, - это Белли.
   Вивиана Бретонская взглянула ей прямо в глаза, и Изабелла  поразилась
ее сходству с братом. Они были почти как близнецы, оба с густыми черными
бровями над миндалевидными фиолетовыми глазами. У  Вивианы  были  черные
пышные волосы до плеч и лицо в форме сердечка с  абсолютно  безупречными
чертами. Издалека она выглядела  очень  красивой;  но  глядя  на  нее  с
близкого  расстояния,  просто  невозможно  было  оторвать  глаз.   Белли
раздумывала, как же ей удастся отвоевать своего мужа  у  такой  женщины.
Любовь! Она  не  должна  забывать,  что  сила  истинной  любви  способна
победить все!
   - Ты очень красива, - произнесла Вивиана Бретонская, и  в  ее  голосе
почудилось легкое неодобрение. Никогда еще ей не  приходилось  сидеть  в
своем замке за одним столом с женщиной, которая могла бы не уступить  ей
в красоте. Обычно любовницы Гая были всего лишь  миловидными,  не  более
того.
   - Вы тоже очень красивы, - отозвалась Изабелла, решив, что  в  данной
ситуации лучше всего ей поможет определенная доля дерзости.
   Какое-то мгновение Вивиана казалась удивленной, но потом рассмеялась:
   - Мой брат сказал, что ты смела, и я вижу, что он не  солгал.  -  Она
повернулась к своему любовнику:
   - Хью, любовь моя, познакомься с наложницей Гая. Разве она не мила?
   Никогда бы не подумала, что ее мать была крестьянкой.
   Изабелла  перевела  взгляд  на  Хью.  Его  чудесные   голубые   глаза
равнодушно изучали се. Эти глаза, когда-то светившиеся  при  взгляде  на
нее  теплом  и  любовью,  теперь  были  холодны  и  безучастны.  Хью  не
улыбнулся.
   - Она недурна, Виви, - произнес он, - но я  предпочитаю  черноволосых
бретонских чаровниц. - Он отвернулся от Белли и поцеловал Вивиану.
   - Иди сюда, Белли, и садись,  -  сказал  Гай,  подводя  ее  к  стулу.
Изабелла слышала его голос и повиновалась ему, но все ее существо  никак
не могло оправиться от потрясения. Этот человек  звался  Хью  Фоконье  и
выглядел,  как  Хью  Фоконье.  Она  даже  могла   расслышать   отголоски
настоящего голоса Хью в резких интонациях этого мужчины, но этот Хью  не
был ее милым Хью. Сможет ли она вернуть  его?  То,  что  начиналось  как
захватывающее   приключение,   теперь   превращалось   в    бесконечный,
беспросветный кошмар.
   В меню были в основном блюда,  известные  своим  свойством  разжигать
страсть: холодные сырые устрицы, выловленные  в  море  под  Ла-Ситадель,
поданные на стол прямо в раковинах, разделенных  на  половинки;  жареный
перепел и жаркое из кролика с луком; лук-порей и имбирь; длинные  стебли
бледно-зеленой спаржи; салат из тушеных овощей под  названием  "Brassica
eruca"  -  род  кабачков,  прославленный  своей  способностью  усиливать
любовное влечение.
   Ели они с золотых тарелок, пили вино, смешанное с  корнем  горечавки,
из резных кубков розового кварца. Горечавка тоже должна была распалить в
них желание. Перед Изабеллой стояли самые изысканные блюда,  но  она  не
спешила набрасываться на  кусочки,  которые  Гай  протягивал  ей  своими
изящными пальцами. Встревожившись, он прошептал ей на ухо:
   - Ты в порядке, Белли?
   Белли немедленно взяла себя в руки. Они не  должны  узнать,  кто  она
такая и зачем приехала в Ла-Ситадель. Повернув голову, она  выдавила  из
себя улыбку:
   - Я привыкла к тому, что ваши покои стали для  меня  всем  миром.  Вы
позволите мне выпить глоток вина, чтобы  разжечь  аппетит?  И  возможно,
немного перепелки, милорд, и вон того чудного винограда.
   Гай поднес кубок к ее губам, подождав, пока  она  напьется,  и  вино,
казалось, оживило ее. Потом Гай накормил ее перепелкой,  улыбаясь,  пока
она вылизывала его пальцы быстрым розовым язычком.
   - Как насчет хлеба с сыром? - предложил он, и Белли съела  бутерброд.
Потом он накормил ее виноградом, и пока Белли слизывала  сладкий  сок  с
его пальцев, он взял другой рукой еще одну небольшую кисть винограда  со
словами:
   "На потом!" Оба дружно рассмеялись. На  мгновение  Белли  показалось,
что они остались вдвоем с Гаем в своем собственном маленьком мирке и  ей
не надо думать о тех ужасных вещах, которые сделали с ее мужем.
   Она  увидела,  что  за  низким  столом  сидят  сокольничие  с   двумя
охотниками. Белли кивнула им, и блеск в глазах Алана дал ей понять,  что
ее узнали. Она задумалась: позволит ли ей Гай навестить соколиные клетки
и увидеться с Купе? Если бы она смогла побеседовать с Аланом, то  узнала
бы, в какое время Хью обычно заходит посмотреть на птиц. Быть может,  ей
удастся прорваться сквозь  чары  Вивианы  Бретонской,  если  она  и  Хью
окажутся вдвоем в привычном окружении. Но на все это понадобится  время;
больше времени, чем она предполагала. И даже если она сможет помочь Хью,
то как ей самой вырваться из  паутины,  которую  сплел  вокруг  нее  Гай
Бретонский?
   Теперь Гай стал выводить ее на прогулки по узкой  тропинке  в  скалах
под замком. Обычно здесь бывало пасмурно и сыро, но  однажды,  в  начале
зимы, выглянуло  солнце,  и  Белли  смогла  различить  на  море,  где-то
вдалеке, темную полоску суши.
   - Что это там, вдали? - спросила она Гая.
   - Англия, - ответил  он,  прогуливаясь  с  ней  рука  об  руку  вдоль
песчаного пляжа, любуясь парящими в небе и ныряющими морскими чайками. В
воздухе чувствовался соленый привкус моря, прохладный воздух был  свежим
и пронзительным. Темно-синяя вода сверкала искрами в солнечном свете.  -
Ты скучаешь по Англии? - спросил он.
   - У меня там ничего не осталось, чтобы скучать, -  солгала  Белли.  -
Мне куда лучше живется здесь, с вами, милорд.
   Гай остановился и взглянул ей в лицо.
   - Когда-то я сказал, что ты полюбишь меня, Белли, - произнес он. - Но
теперь оказалось, что я сам влюбился в тебя. Для такого человека, как я,
любовь - очень опасная вещь. Любовь - это слабость, она делает  человека
уязвимым. Я хоть что-то для тебя значу?  -  Темно-фиолетовые  глаза  его
пристально смотрели в ее глаза.
   - Думаю, да, - ответила Белли. Подняв  руку,  она  погладила  его  по
лицу. - Никогда не раскрывайте ни перед кем свое сердце,  милорд.  Иначе
вы навлечете на себя беду.
   Гай улыбнулся:
   - Если бы я для тебя ничего не значил, ты бы не стала  так  говорить,
Белли.
   Они двинулись дальше, и Белли почувствовала легкий  укол  совести  за
эту ложь, которую она только что внушила Гаю. Но ведь если бы его сестра
не украла у  нее  мужа  и  не  отняла  бы  память  у  Хью,  то  Изабелла
Лэнгстонская никогда бы не явилась сюда. И Гай Бретонский никогда бы  не
влюбился в нее.
   Праздник зимнего  солнцестояния  отметили  в  Ла-Ситадель  с  большой
пышностью. На  стенах  замка  и  близлежащих  холмах  разожгли  огромные
костры. Во время праздничных торжеств Белли могла без  труда  пообщаться
со своими старыми приятелями, не возбуждая  ни  в  ком  подозрений.  Она
легко отыскала в зале Алана и Линда. Никто бы не стал упрекать ее в том,
что она посидела рядом с ними пару минут.
   Сокольничие обрадовались при виде ее.
   - Значит, вас тоже околдовали? - спросил ее Алан.
   - Да, - тихо ответила Белли. - Боюсь, что да. И все же в  отличие  от
милорда Хью мне удалось сохранить рассудок.
   - Наш господин пропал, - угрюмо сказал  Алан.  -  Давайте  убежим  из
Ла-Ситадель, пока не выпал снег. Если лорд Хью не сможет  уйти  с  нами,
госпожа, что ж - ему придется остаться. Неужели  вы  хотите,  чтобы  сын
нашего хозяина вырос совсем без родителей?
   - Я пока не готова сдаться, - спокойно возразила Изабелла. - Я еще не
выяснила, каким именно волшебством Вивиана Бретонская удерживает Хью,  и
не открыла, как удалось Гаю Бретонскому наложить свои чары на меня.
   - Какая разница?  -  спросил  сокольничий,  из  осторожности  понизив
голос. - Все равно вы не знаете, как преодолеть это колдовство, миледи.
   - Да, не знаю, - согласилась Изабелла. - Но неужели вы хотите,  чтобы
я бежала отсюда, так ничего и не узнав? Как  я  смогу  смотреть  в  лицо
своему сыну, если не сделаю все, что в  моих  силах,  для  спасения  его
отца? - Она поднялась из-за стола, радушно улыбнулась на  всякий  случай
(вдруг кто-нибудь смотрел на нее) и произнесла. - Теперь мне пора  идти,
но сначала, Линд, скажи мне: как поживает Купе?
   - Он тоскует по вас, госпожа, - ответил Линд.
   - Я постараюсь исправить это, - ответила она и вернулась  к  высокому
столу.
   - Ты что-то заболталась с  этими  сокольничими,  -  заметила  Вивиана
Бретонская, когда Белли садилась на свое место.
   - Они тревожатся о моем кречете Купе, - ответила Белли. -  Я  взялась
за его воспитание, когда он был еще птенцом, а сейчас мы не  виделись  с
ним уже несколько недель. Алан и Линд говорят, что он очень тоскует.
   Вивиана Бретонская повернулась к брату:
   - Почему ты не позволяешь Белли общаться с ее  кречетом?  Сокольничие
говорят, что ее птица скучает по своей  хозяйке.  Нехорошо  приносить  в
жертву такого чудного кречета, братец! Белли должна увидеться с ним.
   - Я не хочу, чтобы эта птица жила в моих  покоях,  -  сказал  Гай.  -
Белли может навещать ее в клетках, если захочет. Я  не  возражаю.  -  Он
повернулся к Изабелле:
   - Тебя это устроит, сокровище мое?
   - Конечно, милорд. Я навещу Купе завтра  же.  Благодарю  вас.  -  Она
наклонилась и нежно поцеловала его в щеку. - В знак моей  благодарности,
- с улыбкой произнесла она.
   - Этого мало, - с озорным блеском в глазах возразил Гай.
   - Вы получите от меня все, что пожелаете, - пообещала  Белли,  игриво
взмахнув темными ресницами. - Жду ваших распоряжений.
   - Ты становишься слишком хитрой, - упрекнул ее Гай, но остался весьма
доволен. Ему еще никогда не попадалась такая женщина, как Белли.
   На следующий день он принес ей целый сундук изысканных  нарядов.  Она
отправилась навестить свою птицу. Посадив Купе на руку,  она  приласкала
его, накормила и утешила.  Кречет  немедленно  оживился,  услышав  голос
хозяйки,  и  приветствовал  Белли  веселым  клекотом.  Белли   чуть   не
расплакалась: поглощенная тем, как спасти Хью, она почти забыла о  своем
верном друге Купе.
   Прогуливаясь у соколиных клеток со своим кречетом, она  беседовала  с
Линдом; Алан был сердит на нее из-за того, что она не хотела бросить Хью
и вернуться в Англию.
   - Как часто лорд Хью приходит к птицам? - спросила она.
   - Почти каждый день, - сказал Линд.
   - Он приходит в какое-то определенное время?
   - Обычно рано утром, - ответил Линд.
   Изабелла глубоко вздохнула. В это время суток выбраться из покоев Гая
будет очень трудно, почти невозможно. Обычно Гай  просыпался  с  первыми
лучами солнца и занимался с ней любовью, прежде чем приступить к дневным
делам. Возможности ускользнуть от него не  будет,  кроме,  пожалуй,  тех
нескольких дней, когда у Белли начнутся  месячные;  к  этому  проявлению
природы Гай относился с почтением. Правда, дожидаться этого придется еще
несколько недель, но другого выбора не было.
   - Линд, - произнесла она, - он тебя совсем не узнает?
   Линд покачал головой:
   - Нет, госпожа. Он не узнает и Алана, но Алан сразу сказал  ему,  что
он - его слуга. Лорд Хью ничего не помнит, кроме того, что всегда  любил
птиц. Нам пришлось заново обучать его всему, что касается соколов. Порой
то я, то Алан упоминали  его  деда  и  птиц  Мерлинсонов.  Он  ненадолго
задумывался, потом тряс головой и говорил, что это не важно;  однако  мы
видели, что он огорчен тем, что не может  вспомнить.  Похоже,  когда  он
пытается что-то припомнить,  у  него  начинает  болеть  голова.  -  Линд
нахмурился. - Я начинаю склоняться  к  мысли,  что  Алан  прав,  миледи.
Возможно, нам следует бежать отсюда.
   Белли покачала головой:
   - Давай подождем хотя бы до весны, Линд. Возможно, я  все-таки  сумею
узнать, какого рода магия привязывает меня и моего мужа к этим колдунам.
Кроме того, сейчас мы не сможем переплыть море.  Ты  только  взгляни  на
воду! И потом, где мы найдем корабль? Если мы поедем по суше, они  легко
догонят нас и вернут. Нет.
   Если мы решим бежать, то  не  должны  оставить  им  ни  одного  шанса
поймать нас, Линд. Скажи это Алану и попроси его не сердиться  на  меня.
Мы должны держаться друг друга.
   Линд кивнул, соглашаясь со своей госпожой.
   Белли обдумывала, стоит ли подходить к Хью так рано.
   В душе она неудержимо желала броситься к нему на шею и рассказать все
о себе, но понимала, что в нынешнем его состоянии это было бы неразумно.
Она заставила себя ждать: было очевидно, что Хью сейчас не интересует ни
одна женщина, кроме Вивианы. Он почти не говорил с Изабеллой,  почти  не
замечал ее присутствия.
   Но однажды, в середине зимы, она пришла  к  соколиным  клеткам  и,  к
своему удивлению, застала там Хью.
   - Доброе утро, милорд, - любезно произнесла она.
   Хью учтиво кивнул.
   - Я слышала, что вы обыкновенно навещаете птиц в  более  ранний  час.
Если я помешала вам, то могу уйти, - сказала она.
   - В этом нет нужды, - хриплым голосом ответил Хью.
   Изабелла поспешно подошла  к  Купе  и  посадила  кречета  к  себе  на
перчатку.
   - Доброе утро, дорогой мой, -  весело  приветствовала  она  птицу.  -
Сегодня ты особенно красив.
   Кречет встопорщил перья при звуке ее голоса.
   - Он тебя слушается, - проворчал Хью.
   - Я начала воспитывать его, когда он был еще птенцом, - тихо сообщила
ему Изабелла. - Его подарил мне мой муж.
   - Он был сокольничим? - спросил Хью.
   - Да, - ответила Изабелла. - Очень хорошим  сокольничим.  Однажды  он
показал мне, как обучают белого сокола охоте на журавлей.
   - Весной ты покажешь это нам, - сказал Хью. -  На  окрестных  болотах
водятся журавли. Я не прочь поохотиться на них.
   С этими словами он резко развернулся и ушел. Вечером, за  ужином,  он
рассказал своей любовнице о том, что Белли говорила ему насчет охоты  на
журавлей.
   - Мы поедем охотиться на них все вместе, не правда ли? - сказал он.
   - Для кого обучали этого белого сокола? - спросил Гай.
   - Для короля. - Белли отделалась полуправдой.
   - Твой покойный муж обучал сокола для короля Генриха?  -  На  Вивиану
это  произвело  впечатление.  -  Должно  быть,   он   был   превосходным
сокольничим.
   - Да, - тихо ответила Белли.
   Позднее, оставшись наедине с  Белли  в  своих  покоях,  Гай  не  смог
сдержать свою ревность.
   - Ты говорила о нем так, будто любишь его, - обвинил он Белли.
   - Кого люблю? - спросила Белли, не понимая, что  именно  он  имеет  в
виду.
   - Твоего мужа,  сокольничего.  Твоего  косноязычного  англичанина!  -
Глаза его потемнели от гнева.
   - Ну конечно же, я любила его. Иначе я  не  была  бы  так  несчастна,
когда мой брат убил его, - ответила Изабелла.
   - За что он его убил? - спросил Гай.
   - Мой сводный брат хотел обладать мной, - ответила Изабелла, на  ходу
изобретая легенду. - Он попытался изнасиловать меня, но мой  муж  застал
нас. Он избил  моего  брата.  А  бить  знатного  господина  не  очень-то
разумно. Мой брат повесил моего мужа, а потом вместе  со  своей  сестрой
выгнал меня из поместья. Вот, теперь вы  знаете  всю  мою  историю.  Это
исцелило вас от ревности, милорд?
   - Нет, - ответил он, но в голосе его уже не было гнева.
   - Что же сможет исцелить вас? - кротко спросила Белли.
   - Я перестану ревновать только тогда, когда ты  скажешь,  что  любишь
меня так же, как любила своего сокольничего. Когда ты скажешь это  и  не
солжешь! - выпалил Гай Бретонский.
   - Неужели ваше колдовство не может заставить  меня  полюбить  вас?  -
тихо спросила Белли. Пылкость Гая удивила ее.
   - Истинная любовь не приходит насильно!  Ты  смеешься  надо  мной!  -
гневно воскликнул Гай.
   - Нет, вовсе нет! -  испуганно  ответила  Белли,  заметив  угрозу  во
взгляде Гая.
   - Да, - медленно возразил он, - смеешься, моя малышка. И ты будешь за
это наказана. Пойдем! Ты поможешь мне подготовиться к этому наказанию.
   Он потащил ее из спальни в комнатку,  где  составлял  свои  волшебные
зелья. Шафран зловеще покосился на них, когда Гай зажег светильники. Его
покой посмели потревожить! Мягко соскочив со стола, кот удалился.
   - Подай мне серебряную чашу! - велел ей Гай.
   Белли трясущимися руками передала ему чашу. Внезапно ей  стало  очень
жутко в этой комнате. Огонь в светильниках  и  в  камине  отбрасывал  на
каменные стены уродливые тени. Она попыталась  напомнить  себе,  сколько
приятных часов она провела здесь. Гай научил ее готовить чудесные  кремы
и мази, которые усиливали наслаждение и повышали чувствительность  кожи.
Под его внимательным присмотром она смешивала зелья,  над  которыми  Гай
бормотал свои странные заклинания, но не сообщал  Белли,  для  чего  они
предназначаются. В одно из них  входили  самые  изысканные  ингредиенты:
розовая вода, миртовая вода, вода из цветов апельсина,  дистиллированная
мускусная  настойка  и  щепотка  похожего  на  воск  вещества,   которое
называлось "серая амбра". Они разлили это зелье в хрустальные флаконы  с
серебряной филигранью.
   Гай Бретонский взял чашу из  рук  Изабеллы.  Он  расставил  на  столе
несколько бутылок, кувшинов и ларчиков. Белли с ужасом глядела,  как  он
наливает в чашу чистую воду,  добавляет  щепотку  какого-то  незнакомого
вещества и тщательно перемешивает. Потом он протянул чашу Белли.
   - Выпей это! - свирепо проговорил он.
   Изабелла отпрянула.
   - Вы хотите убить меня? - прошептала она. - Не надо,  умоляю  вас!  Я
сделаю все, что вы прикажете, милорд!
   - Я