Кормилица вручила ему аккуратно увязанный сверток.
   - Что это? - спросил Дагда.
   - Сменная одежда для нашей маленькой госпожи, ее плащ, щетка для волос  и
драгоценности ее матери. Я не посмела взять других вещей, Дагда,  иначе  она
заметит, что они пропали. Она знает наперечет все, что находится в замке,  и
хочет все сберечь для своего ребенка. Впрочем, я ей больше не понадоблюсь  и
она отправит меня обратно, в мою деревню. Поэтому я могу  встать  на  защиту
Мэйрин. Я не знаю, правду она говорит или нет, но поступает жестоко, выгоняя
маленькую госпожу.
   - Девочка рождена в законном браке, - тихо ответил Дагда. - Спасибо  тебе
за твою доброту, Мелани.
   - Доброту?! Это не просто доброта, Дагда. Разве это дитя не питалось моим
молоком целых два года? Я дала ей жизнь своим молоком! Я люблю ее!  -  Глаза
Мелани наполнились слезами. - Что теперь будет с моей малышкой? - всхлипнула
она.
   - Ей никто не причинит вреда, - сказал Дагда. - Я пообещал ее матери, что
не покину ее до тех пор, пока не вручу ее заботам мужа. -  Ободряюще  кивнув
кормилице, Дагда повернулся и поспешно спустился вниз по ступеням, туда, где
ожидали Айво и Мэйрин. Бедный сенешаль при виде его заметно оживился, но тут
же побледнел: издали донесся голос Бланш Сен-Ронан.
   - Почему эта маленькая дрянь до сих пор здесь? Разве  я  не  велела  тебе
убрать ее долой с моих глаз? Что это ты несешь, Дагда? Эта  мерзавка  ничего
не должна забирать с собой из замка! Отдай мне  этот  сверток  и  ступай  по
своим делам! А ты, Айво, отведи девчонку к работорговцу!
   - Неужели вы не позволите моей госпоже взять с собой ее плащ  и  перемену
одежды, миледи Бланш? - спросил Дагда. - Неужели  вы  допустите,  чтобы  вас
назвали мстительной и немилосердной?
   Бланш Сен-Ронан вспыхнула, что совсем не подобало ее положению.
   - Откуда мне знать, - проговорила она, -  что  вы  не  украли  имущество,
принадлежащее Ландерно?
   - Действительно, вы вправе сомневаться, - спокойно ответил  Дагда,  -  но
если позволите развязать этот жалкий сверток, то сможете  сами  проверить  и
убедиться.
   - Ах, отдай этой скверной девчонке ее вещи и ступай по своим делам!  -  с
отвращением воскликнула леди Бланш.
   - Мои дела - это леди Мэйрин, - тихо произнес Дагда. - Куда она,  туда  и
я.
   - Но ты не можешь уйти из Ландерно! Ты  прикреплен  к  этой  земле.  Если
попытаешься уйти, я прикажу привести тебя обратно и высечь как беглого раба!
   Дагда запрокинул голову  и  расхохотался.  Смех  его  был  раскатистым  и
гулким, и от него по спинам всех присутствующих пробежали мурашки.
   - Я - вольноотпущенник, мадам, - сказал он. - Я  приехал  из  Ирландии  с
моей госпожой  во  исполнение  клятвы,  которую  дал  ее  умирающей  матери,
принцессе Мэйр Тир Коннелл. Я не связан  ни  с  Ландерно,  ни  с  каким-либо
другим поместьем на этой земле. Узы верности привязывают меня лишь к  Мэйрин
Сен-Ронан, и я не покину ее до самой  смерти.  Если  вы  хотите  попробовать
задержать меня, миледи Бланш, что ж, попробуйте! - окончил он и так взглянул
в ее глаза, что леди Сен-Ронан невольно вздрогнула. "Самое время  избавиться
от этого увальня", - подумала она. Бланш всегда не доверяла ему.
   - Ну тогда ступай, - сказала она, - но  не  возвращайся  просить  у  меня
милостыни, когда работорговец выгонит тебя на все четыре стороны! Я не приму
тебя обратно! Можешь умирать с голоду.  А  за  эту  мерзавку  мне  заплатили
полновесным  серебром,  которое  я  прибавлю  к  наследству  моего  будущего
ребенка.
   - На этих деньгах кровь, - тихо произнес Дагда. - Они не принесут счастья
вашей дочери. Они только навлекут на нее беду.
   - Убирайся! - воскликнула побледневшая Бланш Сен-Ронан.  Дагда  улыбнулся
ей, но эта улыбка больше походила  на  оскал.  Бланш  Сен-Ронан  попятилась,
повернулась и побежала в зал. Обернувшись к Айво, Дагда сказал:
   - Веди нас к торговцу. Я должен переговорить с ним. Айво улыбнулся  своим
мыслям и невольно ускорил шаги. Они вышли во двор, где  торговец  уже  давно
дожидался своего живого товара. Сенешалю очень  хотелось  увидеть  выражение
лица работорговца, когда тот узнает, что Дагда отправится вместе с девочкой.
   Англичане, с которыми этот работорговец имел дело уже  много  лет,  звали
его Френом. Сейчас эти англичане покупали рабов гораздо меньше, чем  прежде.
Торговать  в  Денло  <Денло  -  область  "Датского  права",  районы  Англии,
захваченные датчанами в IX в.> было  выгоднее,  чем  с  этими  ненормальными
англосаксами, которые покупали рабов только для того, чтобы  освободить  их.
Френ был греком и ни за что бы не оказался в Бретани, так далеко от моря, но
в Бресте к нему обратился секретарь  епископа,  попросивший  его  явиться  в
Ландерно, чтобы переговорить с леди Сен-Ронан. Леди сказала ему, что ее  муж
умирает и, когда он испустит дух, ей надо будет избавиться от его внебрачной
дочери, которой он до сих пор позволял жить в замке. Девочке пять  лет,  она
совершенно бесполезна, но очень хороша собой, так что кое-чего все же стоит.
Френ отчаянно торговался с леди Сен-Ронан, и в конце концов они  сошлись  на
цене в одну серебряную монету.
   Френ втайне  торжествовал,  совершив  столь  удачную  сделку.  Он  хорошо
заработает на этой девочке: знатоки в Западной  и  Восточной  Европе  весьма
ценили детей, особенно детей красивых. Впрочем,  леди  Сен-Ронан  ничего  не
могла об этом знать, с улыбкой подумал  Френ.  Если  бы  она  знала,  то  не
уступила бы девочку так дешево. Глядя на приближающуюся Мэйрин, держащую  за
руку беловолосого великана, который шел рядом с  ней,  стараясь  попадать  в
такт ее шажкам, Френ чувствовал себя на верху блаженства.
   Девочка оказалась настоящей красавицей. Невероятно! Френ  решил,  что  не
станет продавать ее в Англии. О нет! Эта девочка будет стоить  куда  больше,
чем простая рабыня. Он будет защищать и хранить ее несколько  месяцев,  пока
они не встретятся  с  одним  хорошим  покупателем  из  Константинополя.  Тот
отвалит ему за это маленькое сокровище целое состояние.
   - Вот девочка. Ее зовут  Мэйрин,  -  сказал  Айво.  -  Ты  доволен  своей
сделкой, Френ? Ты передашь мне серебро для миледи Сен-Ронан?
   Френ запустил руку в кожаный кошелек,  висевший  у  него  на  поясе,  без
колебаний достал тусклую серебряную монету и вручил ее Айво.
   - Прощай, моя маленькая госпожа, - сказал  сенешаль.  -  Да  хранит  тебя
Господь и Пресвятая Богоматерь.
   - Попрощайся от меня со старой Кателлой, Айво, - сказала Мэйрин.
   Сенешаль вытаращил глаза, но кивнул.
   - Хорошо.
   Френ протянул было руку, чтобы  схватить  Мэйрин  за  плечо,  но  великан
предостерегающе проворчал:
   - Не касайся моей госпожи своими грязными лапами, торговец!
   - Кто этот... - Френ смерил взглядом Дагду с  головы  до  ног,  -  ..этот
парень? - беспомощно пробормотал он. Великан был слишком большим  и  опасным
на вид.
   Не в силах удержаться, Айво усмехнулся.
   -  Пускай  он  сам  скажет  тебе,  кто  он  такой,  мастер  Френ.  -   И,
повернувшись, направился обратно к замку.
   - Я - Дагда, - произнес ирландец. - Я -  охранник  этой  девочки.  Я  был
рядом с ней с того дня, когда она родилась, а до того охранял ее мать,  Мэйр
Тир Коннелл, принцессу Ирландии, да упокоит Господь  ее  душу.  Эта  девочка
родилась в законном браке, но ее мачеха хочет отнять у  нее  наследство  для
себя и своего будущего ребенка. Хотя я вольноотпущенник, но  никак  не  смог
помешать ей совершить это злодеяние. Но я не покину мою  маленькую  госпожу,
торговец. Куда она - туда и я.
   Френ  на  мгновение  пришел  в  замешательство.  Прежде  он  никогда   не
сталкивался на Западе с такими случаями. Чтобы о маленькой девочке заботился
мужчина?!
   - Ты что, евнух? - спросил он Дагду.
   Великан громко рассмеялся.
   - Нет, - ответил он. - Все мои богатства при мне.  "Странно",  -  подумал
Френ, но, еще раз окинув взглядом огромного ирландца, понял, что  ему  снова
крупно повезло. Этот Дагда сам позаботится о девочке и сохранит  ее  до  тех
пор, пока они не доберутся до Константинополя и  не  продадут  ее  выгодному
клиенту. Впрочем, Френ не хотел выказывать своей радости.
   - Что ж, можешь идти с нами, великан, - надменно произнес он, -  но  тебе
придется самому зарабатывать себе на пропитание.  Ты  будешь  помогать  мне.
Милостыню подают священники и богатые лорды, а я - ни  тот,  ни  другой.  Ты
меня понял, великан?
   - Я понял тебя, торговец,  -  ответил  Дагда,  и  в  его  голубых  глазах
сверкнула насмешка.
   Торговец запустил руку  в  седельную  сумку  и  достал  оттуда  маленький
кожаный ошейник, чтобы застегнуть его на тоненькой шейке Мэйрин, но  большая
ладонь  Дагды  опустилась  на  его  руку.  Френ  вздрогнул  от  удивления  и
вопросительно взглянул на ирландца.
   - Ты хочешь испортить ее кожу, торговец? Она такая тонкая, что тебе и  не
снилось! Этот ошейник оставит на ней отметины.
   Френ на мгновение задумался. Великан прав:  он  сам  видел,  что  рабские
ошейники оставляют на коже следы.  Такие  отметины  могут  снизить  ценность
девочки, да и вообще стыдно портить такую чудесную кожу.
   - Хорошо, Дагда, - уступил он, - но она должна будет надеть его, когда мы
придем на рынок. Я не хочу, чтобы ты сбежал с моей  собственностью.  Ведь  я
никак не смогу доказать, что девочка принадлежит мне.
   Дагда кивнул, и его глаза снова блеснули, напоминая Френу о том,  что  на
самом деле он, Дагда, ни за что не оставит Мэйрин. Какой-то мальчик подвел к
ирландцу большую лошадь, и работорговец вытаращил глаза от удивления.
   - У тебя есть собственная лошадь? - Френ скользнул  восхищенным  взглядом
по бархатистой коричневой шерсти великолепного животного.
   - Брис был последним даром, который оставила мне мать моей госпожи  перед
смертью, - услышал он в ответ. - Он не причинит тебе убытков,  торговец.  Он
сам заботится о пропитании. - Взгромоздившись  в  седло,  Дагда  наклонился,
поднял Мэйри и усадил ее перед собой.
   Френ взобрался в седло своей лошади.  До  захода  солнца  оставалось  еще
около двух часов -  вполне  достаточно,  чтобы  проехать  несколько  миль  к
побережью. Проезжая через подъемный мост  замка  Ландерно,  Мэйрин  смотрела
только вперед и ни разу не обернулась. Френу это показалось странным,  и  он
спросил:
   - Неужели ты не хочешь в последний раз взглянуть  на  свой  дом?  Девочка
пристально посмотрела на  него  удивительно  взрослым  взглядом  и  ответила
лишенным всякого выражения голосом:
   - К чему оглядываться назад, торговец? Этот  замок  остался  для  меня  в
прошлом. Я смотрю в будущее.
   Френ вздрогнул. В этой Мэйрин было что-то пугающее. Он взглянул  на  нее,
но девочка устремила взгляд на  дорогу.  У  Дагды  на  губах  играла  легкая
улыбка, и когда Френ встретился с ним взглядом, то  заметил,  что  в  глазах
ирландца светится веселье. Работорговец ощутил укол раздражения. Эта девочка
- его собственность, а держится, как королева! Френ пожал плечами.  Путь  до
Англии  близок,  задержатся  они  там  ненадолго,  а  потом  он  вернется  в
Константинополь. А уж там эта  девчонка  узнает  свое  место,  когда  станет
игрушкой какого-нибудь богача, а  этот  великан-ирландец,  который  называет
себя ее охранником, уже ничего не сможет поделать. В Константинополе у Френа
были влиятельные друзья, которые называли его настоящим,  достойным  именем.
Эти друзья в мгновение ока уничтожат Дагду, чтобы завладеть такой редкостной
рабыней. Френ улыбнулся, обнажив желтые зубы. "Всему свое время, - сказал он
себе. - Терпение, только терпение!"

Глава 2

   На  ночь  они  остановились  на  опушке  леса.  Френ  громко  сетовал  на
отсутствие трактира или на худой конец  крестьянского  дома;  сетования  его
стали еще громче, когда Дагда не позволил ему развести костер, Френ привык к
удобству и уюту.
   - Что ж, разведи костер, -  сухо  сказал  ирландец,  -  и  сюда  сбегутся
бродяги и разбойники со всей округи. Они - отчаянный народ.  Стоит  им  тебя
увидеть, они тут же перережут тебе глотку, чтобы снять сапоги. Ты торопишься
на тот свет?
   - Но как же мы поужинаем без костра? - капризно спросил торговец.
   Дагда усмехнулся.
   - Не понимаю, как тебе удалось прожить столько  лет,  Френ,  таскаясь  по
миру со своим живым товаром?
   - Я не привык путешествовать в такой глуши, - высокомерно ответил Френ. -
Я ездил по хорошим дорогам, где трактиры и  прочие  удобства.  У  меня  есть
слуги, которые заботятся обо всем.
   - Что ж, - отозвался Дагда, - сегодня ночью заботиться обо всем  буду  я.
Придется тебе спать на твердой холодной земле, завернувшись в плащ,  набьешь
свое жирное брюхо  моим  хлебом  и  сыром  и  выпьешь  моего  плохого  вина,
торговец; а если не хочешь, то голодай. И не стой здесь приманкой  для  всех
бродяг.
   Нервно оглядевшись по сторонам, Френ быстро плюхнулся на землю и спросил:
   - А где ты собираешься достать хлеб и сыр, не говоря уже о вине?
   Ирландец довольно улыбнулся и вытащил припасы.  Отрезав  ломоть  хлеба  и
кусок сыра, он без лишних слов вручил их торговцу. Френ  приподнял  мохнатую
бровь, но, пожав плечами, принялся жадно поглощать холодный  ужин.  Внезапно
он понял, что, не будь с ними Дагды, он бы оказался в весьма затруднительном
положении, поскольку недооценил расстояния от Ландерно до побережья. Ему и в
голову не приходило, что путешествие может продлиться дольше дня.  Он  молча
ел, глядя, как Дагда нарезает тонкие ломтики сыра, укладывает их на  хлебный
мякиш и передает  Мэйрин.  Девочка  ужинала  с  аппетитом.  За  долгие  годы
торговли рабами Френ успел  заметить,  что  дети  обычно  оказываются  более
покорными, чем взрослые. Чтобы ребенок зачах и умер от тоски,  было  большой
редкостью. В общем, ясно, что эта девочка выживет.
   Они расположились на отдых. Френ и Дагда караулили по  очереди;  торговец
вздрагивал от малейшего шороха. Девочка спала спокойно. Как только рассвело,
они  двинулись  дальше,  к  прибрежной  деревушке,  где  Френ   должен   был
встретиться со своими двумя помощниками и их  товаром.  Мэйрин  молчала,  но
Френ видел, что она замечает все вокруг, хотя  ничего  не  говорит.  Девочка
оказалась не из глупых.
   Тем больше удовольствия получил Френ, увидев, как ее глаза расширились от
потрясения  при  виде  его  отборных  рабов.  Их  было  пятнадцать  человек.
Двенадцать мужчин самого разного роста и сложения; у каждого на шее  кожаный
ошейник с металлическими заклепками, и все они прикованы друг к другу цепью,
звенья которой продевались в железные петли ошейников. Три  молодые  женщины
тоже были в ошейниках, но связаны  друг  с  другом  куда  более  милосердным
способом: цепь крепилась к поясам. Когда они погрузились на судно и  отплыли
к берегам Англии, женщин освободили от цепей. Считалось, что  женщины  более
покорны.
   Френ, его спутники и лошади  разместились  на  открытой  палубе  корабля,
везущего вино и соленую рыбу. Судно обогнуло побережье Бретани и Нормандии и
прошло через пролив Де-ла-Дерут, оставив  Бретань  позади,  Нормандию  -  по
правую руку, а по левую - небольшой архипелаг. Мэйрин с интересом следила за
рулевым, осторожно прокладывавшим курс через  Ла-Манш,  к  Англии  -  родине
англов и саксов. Вскоре после того,  как  они  вышли  в  Ла-Манш,  опустился
туман, такой густой, что они не видели ни того, что осталось за  спиной,  ни
того, куда они направляются.
   - На что они похожи? - спросила она у Дагды. - Эти люди, которые живут  в
Англии?
   - Они - смелые люди, - ответил Дагда. - Я могу утверждать это  наверняка,
ибо сражался против них. А в остальном, дитя мое, они очень похожи на людей,
живущих в Бретани, да и в других землях. Они сражаются,  чтобы  выжить.  Они
живут. Они умирают.
   - Они говорят на нашем языке? - Сама Мэйрин говорила на  кельтском  языке
бретонцев.
   Дагда отрицательно покачал головой.
   - У них свой собственный язык, но я его понимаю, и ты быстро научишься.
   - Значит, мы останемся в Англии, Дагда?
   - Да, - тихо прошептал он ей, - но Френ еще не знает об этом.  У  него  в
отношении тебя другие планы,  моя  маленькая  госпожа,  но  этих  планов  не
одобрили бы ни твоя святая мать, ни твой благородный отец. Я за тебя отвечаю
и должен позаботиться о твоей безопасности.
   - А разве мы не можем  отправиться  к  семье  моей  матери,  в  Ирландию,
Дагда?
   - Я уже думал об этом, моя маленькая госпожа, но это путешествие  слишком
далекое и опасное. И, увы, у меня нет денег, чтобы  облегчить  наш  путь,  а
чтобы попасть в Ирландию, нужны деньги на еду и  на  дорогу.  Возможно,  нам
удастся это через несколько лет,  но  не  сейчас.  Первым  делом  мы  должны
отделаться от Френа. Впрочем, это будет не так-то трудно. - Дагда  подумывал
бросить Френа в аргоатском лесу, но,  по  здравом  размышлении,  решил,  что
следует использовать работорговца, чтобы он помог им выбраться  из  Бретани,
где Мэйрин находиться уже небезопасно: Дагда не сомневался, что  леди  Бланш
убила бы девочку, если бы смогла. По крайней мере  сейчас  девочка  жива,  а
общество Френа облегчит им путешествие. Дагда еще не знал, что  предпринять,
когда они доберутся до Англии, но был уверен, что найдет выход.
   Ветер был несильным, туман - густым, а море - спокойным,  как  мельничный
пруд. Чтобы переплыть пролив, понадобилось  почти  три  дня.  Оказавшись  на
берегу, Дагда не без удивления обнаружил,  что  Френа  уже  ожидали  телеги,
которые должны были доставить живой товар по дороге, называемой Стэйн-стрит,
к городу, носившему имя Лондон. Дагда  не  допустил,  чтобы  его  подопечная
ехала в телеге с женщинами. Он снова посадил ее в седло перед собой,  как  в
Бретани. Он не хотел, чтобы Мэйрин задавала этим женщинам вопросы  наподобие
тех, что интересовали ее прошлой ночью,  когда  она  внезапно  проснулась  и
обнаружила, что  Френ  и  его  двое  помощников  вовсю  трудятся  над  тремя
рабынями, услужливо наклонившимися над перилами, задравшими юбки  и  покорно
терпящими грязную возню похотливых мужчин.
   Мэйрин толкнула Дагду в бок, разбудила его и спросила:
   - Они занимаются любовью? Дагда кивнул.
   - Они что, женаты на этих женщинах?
   - Нет, дитя мое.
   - Тогда почему же они занимаются  с  ними  любовью?  -  невинно  спросила
девочка.
   Дагда увел ее подальше от непристойной сцены и, снова усевшись на палубу,
ответил:
   - То, чем они занимаются, нехорошо, моя маленькая госпожа. Выбрось это из
головы и ложись  спать.  -  И,  молча  проклиная  развратника  Френа  и  его
помощников, ласково прижал девочку к своей широкой  груди  и  принялся  тихо
покачивать ее, пока она снова не задремала. Чем скорее он вырвет ее  из  лап
Френа, тем лучше. Девочка еще слишком мала, чтобы сталкиваться  с  грубостью
мира. Надо подыскать для нее безопасное место.
   Дагда однажды побывал в Дублине, но  Лондон,  город  саксонцев,  оказался
совсем новым для него. С его точки зрения, этот город был  слишком  грязным,
дымным и шумным; здания лепились слишком тесно друг к другу; жителей слишком
много. Въехали они в Лондон ранним утром,  когда  город  только  просыпался.
Помощники Френа уже успели найти выгодное место на главном рынке, у большого
моста через реку.
   Вскоре  рынок  ожил,  и  малышка  Мэйрин,  в  жизни  не  видевшая  ничего
подобного, смотрела вокруг во все глаза. Справа  от  них  устанавливал  свою
палатку мясник, поднимая шест, с  которого  свисали  свежие  окорока.  Слева
стоял торговец певчими птицами; палатка его была увешана клетками из  ивовых
прутьев. Рядом с продавцом птиц разместился торговец  рыбой;  ведра  на  его
прилавке были полны свежевыловленной рыбой  и  угрями.  Прямо  напротив  них
расположился торговец лошадьми, и это было одной из причин, по которым  Френ
выбрал именно это место. Лошади  всегда  привлекали  внимание,  и  Френ  мог
надеяться, что его рабы не затеряются в толпе.
   Рядом с торговцем лошадьми пристроился лекарь, готовый за соответствующую
плату пос