мешало  ей  при
каждом удобном случае напоминать ему, что Эльфлиа  принадлежит  ей.  С  Идой
Жосслен тоже был ласков и учтив, и однажды она с упреком сказала дочери:
   - Тебе повезло, что ты не замужем за этим добрым рыцарем,  Мэйрин.  Иначе
он бы давно укоротил твой острый язычок. И боюсь, я бы только сказала ему за
это "спасибо". - Но я говорю ему только правду, мама.
   - Не забывай, что он находится в весьма щекотливом положении. А  ты  даже
не пытаешься поддержать его!
   - Просто я не хочу, чтобы он чересчур привык к Эльфлиа. Ведь это поместье
никогда не будет принадлежать ему, - высокомерно ответила Мэйрин.
   - Смотри, Мэйрин, чтобы ты не пожалела о своих словах, - предостерегла ее
Ида и отправилась готовить одежду  для  дочери,  собиравшейся  в  Лондон  на
коронацию короля Вильгельма.
   Жосслен де Комбур привез с собой в Эльфлиа опытного  мастера,  чтобы  тот
руководил постройкой крепости. Это был мастер Жилье из Руана. Затея эта была
весьма дорогостоящей, и основную часть расходов брал на  себя  сам  Жосслен.
Поскольку король официально передал ему  во  владение  поместье  Эльфлиа  со
всеми землями, Жосслен имел полное право обложить местных жителей налогом на
строительство крепости. Однако он этого не сделал:  к  счастью,  рыцарь  был
достаточно богат.
   Его красавица-мать, Ева Драпье, была  единственным  ребенком  в  семье  и
наследницей своего отца. Отец хотел подыскать  дочке  хорошую  партию  и  не
торопился выдавать ее замуж. И когда граф де Комбур  увидел  ее  и  отчаянно
влюбился, Ева Драпье ответила на его чувства с не меньшей страстью.
   После этого о замужестве  речь  уже  не  шла:  отец  Евы  был  достаточно
проницателен,  чтобы  понимать  чувства  дочери.  Кроме  того,  теперь   она
оказалась  в  совсем  ином  положении.  В  том,  что  прекрасная  Ева  стала
любовницей графа и матерью его старшего, хотя и незаконного, сына,  никакого
преступления не было. И когда торговец  полотном  умер,  все  его  состояние
перешло к единственному внуку: благоразумный дед понимал, что юному Жосслену
понадобится много золота, чтобы смыть с себя клеймо незаконнорожденного.
   Поскольку  выстроить  крепость  был  способен  только  богатый   человек,
обладание крепостью означало огромную власть. Поэтому Вильгельм  избрал  для
этой миссии такого верного и преданного слугу, как Жосслен  де  Комбур.  Это
было большой честью для Жосслена:  ведь  у  короля  много  друзей  из  очень
знатных семейств, происхождение которых совершенно безупречно. А Жосслен  де
Комбур - простой рыцарь.  Впрочем,  завистников  у  юного  бретонца  нашлось
немного, ибо он тщательно избегал конфликтов и старался не заводить  врагов.
И несмотря на происхождение, его считали одним из ближайших друзей короля.
   Король был весьма осмотрителен в  своих  решениях.  Он  не  хотел,  чтобы
крепость была чересчур велика, и не велел строить вокруг нее  город.  Вполне
достаточно пограничной сторожевой башни. Так Жосслен наверняка избавится  от
зависти  со  стороны  придворных.  Возможно,  в  будущем  Жосслен   заслужит
какой-нибудь титул, если окажет королю еще одну ценную услугу. Но  пока  что
он останется простым рыцарем и будет строить крепость.
   Зима уже на носу, так что начинать  строительные  работы  поздно.  Однако
надо выбрать место и соорудить жилища для  строителей,  которые  прибудут  в
Эльфлиа весной. Жосслен попросил Мэйрин сопровождать его  и  мастера  Жилье,
чтобы она помогла им изучить окрестности и подобрать подходящее место.
   - Почему обязательно надо  строить  крепость  в  Эльфлиа?  -  раздраженно
спросила Мэйрин. - Валлийцы никогда нас не беспокоили.
   - Если в прошлом вам и удавалось избегать неприятностей,  миледи  Мэйрин,
это еще  не  гарантия  на  будущее.  Король  велел  возвести  вдоль  границы
несколько крепостей.
   -  Так  вы  только  привлечете  их,  -  проворчала   Мэйрин.   -   Логика
подсказывает, что крепость надо строить на возвышенном месте. Но крепость на
холме - все равно что красная тряпка для быка. Все валлийские негодяи тут же
слетятся сюда, как мотыльки  на  огонь!  Как  вы  думаете,  почему  в  нашем
поместье такое изобилие? Да просто потому, что о нас почти никто не знает!
   - Но не могу же я построить крепость в долине! - возразил Жосслен.
   - Понимаю! - фыркнула Мэйрин. -  Но  мне  вообще  не  хочется,  чтобы  вы
строили крепость на моей земле!
   - Если бы у меня был выбор, миледи, я стал бы не воином, а любовником,  -
поддразнил он девушку. Мастер усмехнулся.
   - Пока что я не  заметила  в  вас  ни  талантов  воина,  ни  способностей
любовника, милорд, - огрызнулась Мэйрин,  и  рыцарь  расхохотался.  -  Какое
искусство вы предпочитаете, чтобы я продемонстрировал первым? - сквозь  смех
проговорил он. Мэйрин залилась румянцем смущения.
   - Ох, вы невыносимы! - воскликнула она, пустив коня  в  галоп,  чтобы  не
слышать очередной взрыв хохота. Мэйрин  чувствовала  себя  неуютно  рядом  с
рыцарем. Она была вынуждена признать, что Жосслен привлекателен, хотя  и  не
обладает  ни  изысканной  красотой  Василия,  ни  смазливостью  Эрика.  Лицо
Жосслена де Комбура скорее можно назвать  суровым.  Но  когда  он  улыбался,
черты его смягчались.
   У рыцаря было вытянутое лицо.  Темно-русые  волосы  коротко  подстрижены,
челка наполовину прикрывала широкий и высокий лоб.  Большой  нос  со  слегка
расширенными ноздрями  нависал  над  полными  губами.  Под  густыми  бровями
блестели зеленовато-золотые глаза с  тяжелыми  веками.  Казалось,  он  вечно
пребывает в мечтательной полудреме,  тогда  как  в  действительности  всегда
начеку. Мэйрин решила, что имеет дело с опасным  человеком.  Поравнявшись  с
ней, Жосслен извинился:
   - Мне не  следовало  так  шутить,  миледи.  Во  всяком  случае,  в  такой
двусмысленной ситуации, в которой мы с вами  оказались.  Впрочем,  я  нахожу
наше положение забавным. Думаю, другие мужчины, столь же  очарованные  вашей
красотой, как я, тоже позволяли себе некоторые вольности. Может быть, станем
друзьями?
   Я не считаю нас с вами врагами.
   - Я не могу с уверенностью сказать, кем мы друг другу приходимся, милорд,
- ответила Мэйрин, глядя ему в  лицо.  -  Мой  опыт  отношений  с  мужчинами
слишком беден. Когда я  приехала  в  Византию  и  привлекла  внимание  моего
будущего мужа, я была еще почти  ребенком.  До  Василия  за  мной  никто  не
ухаживал. У меня не было  близко  знакомых  мужчин,  кроме  родственников  и
Дагды, который для меня как родной. Мужчины всю жизнь опекали  и  заботились
обо мне. В детстве - мой родной  отец.  Когда  он  умер  -  Дагда.  Потом  -
приемный отец, потом - муж.  А  теперь  -  снова  Дагда.  В  Константинополе
Василий не  позволял  мне  появляться  при  дворе,  поскольку  полагал,  что
придворные нравы чересчур порочны, и боялся, что меня испортят. Я всю  жизнь
прожила вдали от света. У меня просто не было возможности узнать мир. Что же
до вас, милорд, то единственный мотив, который вами  движет,  -  отнять  мои
земли.  А  без  поместья  я  -  ничто.  Даже  крепостной  более  ценен,  чем
безземельная дворянка. Мы с вами оба  претендуем  на  Эльфлиа.  Разве  этого
мало, чтобы сделать нас врагами, милорд?
   - Ну что вы! - воскликнул Жосслен, с испугом обнаружив, что меньше  всего
на свете хотел бы видеть Мэйрин в числе своих врагов. - Король справедлив  и
честен, миледи. Когда он узнает о вашем существовании и  о  том,  что  вы  -
наследница Олдвина Этельсберна, он наверняка примет справедливое решение. Вы
не останетесь без приданого!
   - Милорд, я ни при каких условиях не хочу, чтобы  у  меня  отняли  родной
дом! Я хочу сохранить Эльфлиа, - ответила Мэйрин. Слова ее были  суровы,  но
голос звучал мягко. Помолчав немного, она озорно рассмеялась:
   - Мы с вами никогда не сможем уладить это дело между  собой,  милорд.  Ни
один из нас не уступит того,  что  считает  своим  по  праву.  Пусть  решает
король! Ведь по его вине мы попали в такое положение!
   - А если он отдаст Эльфлиа мне? - ехидно спросил рыцарь.
   - Не отдаст! - с пылкой убежденностью воскликнула Мэйрин.
   - Но до тех пор, пока король не принял решения, мы будем друзьями?
   - Да,  -  без  колебаний  отозвалась  Мэйрин.  -  А  мастер  Жилье  пусть
продолжает работать над планом  крепости.  Какая  разница,  милорд,  кто  ее
построит - вы или я? В любом  случае  королю  необходима  эта  крепость  для
охраны границ.
   Жосслен улыбнулся, услышав эти слова.
   - Чтобы построить крепость, нужно  очень  много  золота,  миледи  Мэйрин.
Король поручил мне это задание потому, что я богат.
   - Я тоже богата, - беспечно откликнулась Мэйрин. - Не забывайте,  Жосслен
де  Комбур,  что  я  -  вдова  византийского  принца.  Одних   только   моих
драгоценностей хватило бы, чтобы оплатить все расходы вашего короля в  войне
с Гарольдом Годвинсоном.
   - Не стоит хвастаться, миледи, - предостерег ее Жосслен.
   - Вы мне не верите? Что ж, спросите у моей матери.
   - Не думаю,  что  вы  способны  солгать,  миледи  Мэйрин.  Но  если  ваше
состояние действительно столь велико, что вы должны быть осторожны. Найдутся
люди, которых ваше богатство привлечет сильнее, чем вы сама. Вы легко можете
пасть жертвой какого-нибудь  бесчестного  рыцаря.  Так  что  будьте  начеку!
Счастье, которым вы наслаждались  с  принцем,  было  кратким.  А  несчастье,
которое  принесет  вам  неверный  выбор   нового   мужа,   может   оказаться
бесконечным.
   - И это сделало бы несчастным вас? - к своему удивлению, спросила Мэйрин.
   Протянув руку, Жосслен придержал ее коня и остановился сам.
   - Да, - тихо ответил он. - Если вами будет обладать другой  мужчина,  это
сделает меня крайне несчастным.
   И в этот момент  Жосслен  понял,  что  хочет  эту  девушку  сильнее,  чем
Эльфлиа. Сильнее ее денег. И даже сильнее королевских милостей.
   И Мэйрин, пораженная этим неожиданным признанием, тоже поняла это.
   - Милорд, - с легким испугом прошептала она, - что с нами происходит?
   - Не знаю, - откровенно сказал Жосслен. -  Уверен,  что  ты  -  настоящая
колдунья, Мэйрин. Ты слишком быстро похитила мое сердце.
   Он взял ее руку и поднес к губам для поцелуя. Мэйрин показалось, что губы
Жосслена выжгли на  ее  прохладной  коже  раскаленное  клеймо.  Жар  поцелуя
чувствовался даже сквозь перчатку. Сердце  ее  на  мгновение  замерло,  тело
странно обмякло. Она даже испугалась, что сейчас упадет с  коня  и  опозорит
себя. Вырвав руку, она воскликнула:
   - Когда вы так делаете, милорд, я не могу ни о чем думать!
   - Жосслен, - хриплым голосом поправил он  ее.  -  Меня  зовут  Жоссленом,
колдунья. Повтори!
   Мэйрин снова взяла в руки поводья и пустила Громовика шагом.
   - Жосслен, мы уже почти на вершине холма. По-моему, это  место  прекрасно
подойдет для крепости. Не смотрите же на меня так! Мастер  Жилье  уже  почти
догнал нас. Вы хотите, чтобы он стал распускать недостойные слухи?
   - Сегодня ночью, колдунья моя, - проговорил Жосслен,  -  ты  от  меня  не
ускользнешь. Клянусь! - Сердце его неровно стучало, то пускаясь  вскачь,  то
замирая в груди. Когда Мэйрин смотрела на него своими огромными аметистовыми
глазами, он был не в силах даже перевести дыхание. Это колдовство! Наверняка
колдовство! Иначе как объяснить столь неожиданное и сильное влечение к  этой
женщине?
   Мастер подъехал ближе. Они втроем поднялись на самую вершину  холма,  где
Мэйрин указала на большой, почти квадратный  участок,  поверхность  которого
представляла собой сплошную скалу.
   Мастер Жилье пришел в восторг: крепость, построенная на таком фундаменте,
никогда не рухнет.
   - Мы возведем стены в  соответствии  с  природной  формой  фундамента,  -
заметил он  с  чрезвычайным  удовольствием  и  принялся  ходить  кругами  по
каменной площадке, производя мысленные подсчеты.  -  Жилища  для  строителей
можно поставить вон там. Если повезет, в марте мы уже  приступим  к  стенам,
милорд. Взгляните на запад! На целые мили - ни одной преграды  для  взгляда.
Эта крепость будет  небольшой,  но  исключительно  важной  в  стратегическом
отношении.
   Мэйрин и Жосслен улыбнулись при виде такого энтузиазма  и  переглянулись.
Удовлетворившись первоначальным осмотром, мастер Жилье снова  сел  в  седло.
Повернув в сторону Эльфлиа, все трое начали спускаться в долину.  Когда  они
добрались до замка, поднялся ветер. Солнце уже садилось.
   - Сегодня выдалась такая чудесная погода, и я забыла, что нынче  декабрь,
- сказала Мэйрин, спешиваясь и торопливо направляясь  к  дому.  Встав  перед
пылающим камином, она сняла перчатки и протянула руки к огню.
   - Рядом с тобой для меня любая погода чудесна, - тихо проговорил Жосслен,
подойдя к ней и положив руки на плечи. - В тот день,  приехав  в  Эльфлиа  и
увидев тебя выходящей из лесу с молодыми девушками,  я  подумал,  что  ты  -
самое прелестное создание на свете. -  Он  коснулся  губами  пушистых  волос
Мэйрин, жадно вдыхая их опьяняющий аромат. Руки его скользнули ниже,  обвили
ее узкую талию, привлекли Мэйрин еще ближе. -  Я  подумал,  что  если  ты  -
крепостная девушка, то этой же ночью будешь в моей постели, - закончил он  с
бессовестной откровенностью.
   Мэйрин внутренне застыла при этих словах и  попыталась  высвободиться  из
объятий Жосслена.
   - Но я не крепостная, Жосслен.
   Рыцарь продолжал крепко держать ее за талию, и Мэйрин  почудилась  легкая
насмешка в его голосе, когда он ответил:
   - Конечно, Мэйрин, ты не крепостная. Ты -  наследница  Эльфлиа,  а  я,  к
своему изумлению,  понял,  что  отчаянно  влюблен  в  тебя.  Мне  доводилось
заниматься любовью с женщинами, но еще ни одну я не любил.
   - Разве ты не любил свою мать? - возмущенно спросила Мэйрин.
   - Это - совсем другое, - ответил Жосслен. - Ты прекрасно знаешь!
   -  Другое?  -  переспросила  она,  почувствовав  от  этих   слов   прилив
необъяснимой радости. Вот чего она ждала всю свою  жизнь!  И  только  сейчас
поняла. Впрочем, она последует совету, который недавно дал ей  сам  Жосслен.
Неужели любовь и впрямь может вспыхнуть так быстро? Можно ли быть  уверенной
в этом? Надо остеречься.
   - Да, другое, - подтвердил Жосслен. - Я не уверен, что смогу как  следует
объяснить. Мне хочется быть рядом с тобой. Не только сегодня. Я хочу быть  с
тобой всегда. Я хочу, чтобы у нас родились дети. Я хочу состариться вместе с
тобой, - в отчаянии закончил он,  не  в  силах  иначе  выразить  силу  своих
чувств.
   - Надеюсь, не прямо сейчас! - поддразнила она Жосслена. Рыцарь  развернул
ее к себе лицом и взглянул ей в глаза.
   - Я еще ни разу не открывал своего сердца женщине, - прошептал он.
   - Василий любил меня за красоту, -  серьезно  проговорила  Мэйрин.  -  Он
восхищался всем совершенным и безупречным, а  в  Византии  мой  тип  красоты
считался очень редкостным. Василий был добр ко  мне.  Я  в  своей  наивности
полагала, что люблю его. А вы, милорд, полагаю, любите меня  за  мои  земли.
Ну, не надо огорчаться! - Мэйрин ласково положила ладонь на его руку. -  Моя
детская наивность осталась в далеком прошлом. Теперь я уже не верю  в  такую
любовь, о которой  поют  барды  долгими  зимними  вечерами.  -  Она  глубоко
вздохнула. - Возможно, это к лучшему. Так я смогу избежать разочарований.
   - Значит, ты думаешь, я лгу, Мэйрин? - В голосе Жосслена слышалась боль.
   - Нет, Жосслен. Я думаю, что ты веришь в свои слова.
   - Но ты - нет!
   - Мне просто интересно, насколько велика была бы твоя любовь ко  мне,  не
будь я наследницей Эльфлиа!
   Жосслен медленно кивнул.  Он  отлично  понимал,  что  происходит  в  душе
Мэйрин. Но он прекрасно знал и то, что полюбил ее с первого же взгляда, езде
ничего не зная о ней.
   - Я не знаю, как доказать мою любовь к тебе, Мэйрин. Но я попытаюсь!
   -  Поцелуй  меня,  -  неожиданно  потребовала  Мэйрин.  Рыцарь  испуганно
взглянул на нее, решив, что ослышался. Мэйрин рассмеялась и повторила:
   - Поцелуй меня!
   Жосслена не надо было  долго  упрашивать.  Он  наклонился  и  прижался  в
поцелуе к ее чувственному рту. К удивлению Мэйрин, прикосновение  прохладных
губ Жосслена вызвало в ней целую бурю ощущений. Губы  его  были  твердыми  и
требовательными, и она послушно приоткрыла рот навстречу  им.  Обвив  руками
шею Жосслена, она крепко прижалась к нему, и  поцелуй,  казалось,  продлился
целую вечность. Наконец Мэйрин разорвала объятие и, отстранившись, сказала:
   - Вот и решение нашей проблемы, Жосслен! Если хочешь, можешь жениться  на
мне. Я не такая дура, чтобы не понимать, что рано или поздно мне  все  равно
надо будет выйти замуж. Мы с тобой имеем равные права на это поместье. Разве
брак - не лучший выход из этой неудобной ситуации? - Она  снова  обвила  шею
рыцаря и прошептала у самых его губ:
   - У меня не такой большой опыт, но мне  понравилось,  как  ты  целуешься.
Думаю, мы будем довольны друг другом.
   Жосслен был потрясен. Только  что  она  казалась  ему  такой  невинной  и
неопытной, он искренне боялся за ее будущее!  А  теперь  она  говорила  так,
словно ей необъяснимым образом передалась вся женская мудрость,  накопленная
за века? Король Вильгельм частенько говаривал, что среди женщин  встречаются
настоящие  головоломки.  И  теперь,  столкнувшись  с  загадочным  поведением
Мэйрин, Жосслен поверил в то, что мужчина никогда  не  сможет  по-настоящему
понять душу женщины, - Несколько минут назад она упрекала его в том, что  он
больше любит ее земли, чем ее саму, а  в  следующий  момент  предлагает  ему
жениться на ней потому, что ей понравилось, как он целуется! О, как  же  ему
хотелось заключить этот брак нынче же ночью! Даже если она  околдовала  его,
он не желал освободиться от этих чар!
   Радостный смех уже готов был сорваться с  его  губ,  но,  овладев  собой,
Жосслен сказал:
   - Король не знал о твоем существовании, когда подарил мне Эльфлиа,  но  я
не могу жениться на  тебе  без  его  позволения.  Быть  может,  он  пожелает
передать и тебя, и твои земли в руки другого,  более  знатного  человека.  Я
всего лишь скромный рыцарь, Мэйрин. Всего лишь незаконнорожденный сын  Рауля
де Рохана, графа де Комбура.
   - Граф де Комбур?! Он был лучшим другом моего отца! Так ты его сын?
   - Незаконнорожденный, - повторил Жосслен, не  желая,  чтобы  она  неверно
поняла его.
   - Вильгельм Нормандский тоже незаконнорожденный, - беспечно махнув рукой,
откликнулась Мэйрин. - Моя мачеха объявила и меня  незаконнорожденной,  хотя
это не правда. Для меня это ничего  не  значит,  Жосслен  де  Комбур.  Самое
главное, что ты сын друга моего отца. Когда мой родной отец умер,  мне  было
всего пять с половиной лет, но я помню его лучшего друга, Рауля  де  Рохана.
Он приезжал к нам дважды в год и охотился с отцом в наших лесах. Когда  отец
умер,   моя   мачеха   устроила   так,   что   церковники   объявили    меня
незаконнорожденной: она хотела, чтобы ее дочка стала  наследницей  поместья.
Тогда мы с Дагдой отправились в Англию.  Олдвин  Этельсберн  увидел  меня  и
привез к своей жене, которая оплакивала раннюю смерть своей  родной  дочери,
Эдит. Остальное тебе известно. Хоть я и наследница, Жосслен, но ни здесь,  в
Англии, ни в Бретани у меня нет громкого титула. Мои земли не столь обширны,
чтобы на них позарился знатный лорд. Король наверняка даст согласие  на  наш
брак! И это - отличный выход из положения!
   - Все равно я не могу жениться на тебе без соизволения моего  сеньора,  -
упрямо повторил рыцарь.
   - Однако ты говоришь, что любишь меня. И, по-видимому, не  лжешь.  Жадный
человек на твоем месте поторопился бы жениться на  мне  и  лечь  со  мною  в
постель, а уж потом поехать к королю за разрешением. Как странно: ты  хочешь
получить мои земли, а отказываешься от такого великолепного решения!
   - Когда король посвятил меня в рыцари, я не сразу  смог  придумать  девиз
для себя и своих будущих  потомков.  Только  недавно  мне  пришло  в  голову
кое-что подходящее. Слова, которые я напишу на своем  щите,  будут  гласить:
"Ч