осподин.
   - Почему? - удивилась Феодора. Голос ее дрожал от возбуждения.
   - Бог создал женщину из ребра мужчины. Мужчина появился на свет первым, и
поэтому он должен быть первым во всем, а женщина должна ему  подчиняться,  -
ответил Мурад.
   - И что из этого следует, мой господин? - спросила Феодора с улыбкой.
   - Из этого следует, что ты должна слушаться меня и не сопротивляться.
   Одна рука Мурада опять стала ласкать  упругие  груди  Феодоры,  а  другая
расстегнула  оставшиеся  пуговицы  на  ее  халате.  Мгновение  -  и  Феодора
оказалась перед Мура-дом совершенно обнаженной. Мурад ласкал ее шею,  грудь,
живот, бедра, он покрыл поцелуями все ее тело, и  вот  его  рука  скользнула
вниз по мягкому пушистому бугорку и оказалась между прекрасных ног  Феодоры.
Мурад посмотрел Феодоре в глаза и увидел в них, помимо всего прочего, испуг.
   - Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, - прошептал он ей на ухо.
   - Я не боюсь, но, когда ты ласкаешь меня, я теряю над собой контроль. Мне
хочется, чтоб ты сделал со мной все, что мужчина делает с женщиной, все - от
начала до конца, но я не твоя жена, и поэтому мне страшно.
   - Не бойся. - Голос Мурада звучал тихо и нежно.  -  Я  не  сделаю  ничего
такого, что могло бы тебе навредить. Ты веришь мне?
   - Да, -  ответила  Феодора  еле  слышно  и  через  минуту  с  придыханием
повторила громче:
   - Да.
   Тела их переплелись. Руки Мурада заставляли трепетать все  тело  Феодоры,
каждую его частицу. Одна его  рука  начала  гладить  ее  между  ног.  Такого
сильного ощущения она еще не испытывала; ей показалось, что тело ее утратило
вес и воспарило над землей. Лишь один раз ей стало немного больно, да  и  то
на мгновение,  когда  пальцы  Мурада  вошли  внутрь  ее  тела.  Она  коротко
вскрикнула, но уже через секунду тело ее стало двигаться  в  такт  движениям
его пальцев. Феодора почувствовала, как по всему ее телу разливается  тепло,
как после хорошего вина, только новое ощущение было в тысячу  раз  приятнее.
Близость счастья чувствовалась все сильнее, и вот тело Феодоры непроизвольно
дернулось, а с губ сорвался крик, но  не  от  боли,  а  от  непередаваемого,
сладостного чувства.
   - Как прекрасно! - сказала она,  немного  придя  в  себя.  -  Никогда  не
испытывала ничего подобного.
   - Это радость любви. - Мурад улыбнулся, но  не  своей  обычной  ироничной
улыбкой, а какой-то новой, неизвестной Феодоре, доброй и ласковой.

Глава 3

   В Константинополе была уже глубокая ночь, но Иоанн  Кантакузин  никак  не
мог уснуть. Невеселые мысли одолевали императора. Его верная жена Зоя умерла
недавно при родах, вместе с ней погиб и  плод.  Злая  насмешка  судьбы:  Зоя
могла родить двух сыновей-близнецов, а Иоанну сейчас, после гибели  старшего
сына, так нужны были наследники.
   Эта трагедия ужаснула всех, оставив совершенно равнодушной лишь  их  дочь
Елену. Смерть матери и братьев была ей даже на руку -  ведь  она  и  ее  муж
Иоанн Палеолог заключили союз против  Иоанна  Кантакузина,  а  теперь  Елена
практически становилась императрицей. Как-то раз у нее произошел  любопытный
разговор с отцом.
   - Что ты скажешь, если я еще раз женюсь? - спросил отец.
   - Зачем тебе жениться? - По лицу дочери Иоанн видел, как  взволновала  ее
эта как бы невзначай брошенная фраза.
   - Как зачем? Чтобы дать империи наследника.
   - У меня уже есть сын - Андроник, если он  тебя  не  устраивает,  я  могу
родить тебе еще одного внука. - В голосе Елены явственно послышались гневные
нотки. - Кстати, сообщаю, что я  опять  беременна.  Может,  тебя  устроит  в
качестве наследника тот, кого я сейчас ношу во чреве?
   - Ты говоришь так, будто знаешь, что у тебя будет сын.
   - А вот и знаю, отец!
   После смерти матери в разговорах с отцом Елена становилась все развязнее.
Иоанну порой казалось, что он  разговаривает  не  с  любимой  дочерью,  а  с
ненавистной Анной Савойской.
   -  Мой  муж,  -  твердила  Елена,  -  единственный   законный   правитель
Византийской империи, и только  его  дети  могут  наследовать  императорский
престол. Даже Бог против того, чтобы  было  по-другому.  Твой  старший  сын,
отец, погиб, младший ушел в монахи,  а  двое  последних  родились  мертвыми.
Зачем ты споришь с Богом? Он призвал к себе мою мать, потому что  не  хотел,
чтоб у тебя еще были дети!
   - Я хочу, чтобы у меня был наследник, способный продолжить мое  дело.  Ты
же, твой муж и ваши дети способны только  развалить  империю  на  куски.  Вы
думаете не о стране, а только о своем собственном благополучии!  Пока  я  не
вижу человека, которому мог бы передать бразды правления.
   - Оставь их мне и моим детям!
   - Лучше уж твоей сестре Феодоре!
   Услышав  это,  Елена  вся  перекосилась  от  гнева.  Не  найдя  слов   от
переполнившего ее возмущения, она  выскочила  из  комнаты  и  оставила  отца
одного.
   Последнее время Иоанн  часто  вспоминал  Феодору.  Они  не  виделись  уже
несколько лет, сейчас  ей  тринадцать.  Она  опять  может  помочь  Иоанну  в
достижении  поставленной  цели.  Во-первых,  сейчас  не  помешает  поддержка
султана Орхана. Во-вторых, можно сделать  своим  наследником  сына  Феодоры,
надо только, "чтоб он появился, а саму Феодору назначить при нем  регентшей,
ведь у нее настоящий государственный ум.
   Через несколько недель  после  описанного  выше  разговора  султан  Орхан
получил письмо из Византии от Иоанна Кантакузина. В этом письме Иоанн просил
опровергнуть лживые слухи о том, что Феодора является женой  султана  только
на словах. Орхан хорошо разбирался в политике и сразу понял,  что  стоит  за
этой просьбой: Иоанн Кантакузин начинает новый этап борьбы  за  византийский
престол. Орхан никогда не  доверял  Иоанну  и  понимал,  что,  будь  у  того
возможность,  Иоанн  скорее  бы  начал  войну  с  Турцией  за  крепость   на
полуострове Цемп, которую он сам же и отдал, и никакие отцовские чувства  не
остановили бы его. Однако Орхану было выгодно поддерживать Иоанна,  ибо  все
смуты и гражданские войны в Византии - на руку Турции.
   В своем письме Иоанн еще просил у Орхана военной  помощи,  обещая  хорошо
заплатить. Орхану не хотелось призывать  к  себе  Феодору,  его  чувственные
аппетиты удовлетворяли другие, более опытные женщины,  но,  раз  уж  события
повернулись  таким  образом,   султан   решил   потратить   немного   своего
драгоценного времени на неопытную девочку. Надо только рассчитать день  так,
чтоб она смогла забеременеть с первого раза.
   В  эту  же  самую  ночь,  когда  Орхан  размышлял  над   письмом   Иоанна
Кантакузина, Феодора Кантакузин лежала в объятиях принца Мурада.  Сегодня  у
них была замечательная ночь: они признались  друг  другу  в  любви.  Феодоре
казалось, что это самая прекрасная ночь в ее жизни.
   Ей никогда еще не было так хорошо и спокойно, ничто не омрачало ее  душу,
разве  только  один  тревожный  вопрос:  "Как  долго   это   счастье   будет
продолжаться?"
   - Скажи, а ты хочешь вернуться на родину? - неожиданно спросил Мурад.
   - Да, хочу, - тихо ответила Феодора; эта тема была ей неприятна.
   - Должно быть, ты хочешь вернуться не как гостья, а как хозяйка?
   Феодора вздрогнула и посмотрела в лицо Мураду. Она боялась,  что  он,  по
своему обыкновению, опять смеется, но он был серьезен, как никогда.
   - Да, именно  так!  -  Глаза  Феодоры  блестели:  Мурад  коснулся  самого
потаенного и самого сильного ее желания.
   - А тебе не жалко сестру и  ее  мужа?  Ведь  для  того,  чтобы  ты  стала
властительницей Константинополя, надо уничтожить их.
   - Когда я была маленькой, моя сестра очень любила издеваться  надо  мной.
Она говорила, что в то время, как она будет править Константинополем, я буду
сидеть третьей женой в гареме у старого турка. Еще тогда я  поклялась  себе,
что вернусь в Константинополь женой завоевателя.
   - А что ты скажешь, если этим завоевателем будет мусульманин ?
   - Ничего плохого не скажу. Знаешь, мой отец всегда говорил,  что  у  меня
мужской ум; так вот, я думаю, что  все  религиозные  различия  между  людьми
условны. Какая разница - мусульманин ты или христианин,  если  Бог  на  небе
один и судить о тебе он будет не по твоей религии, а по твоим делам.
   Мурад рассмеялся:
   - Мне странно разговаривать о таких вещах с женщиной, но, если честно,  я
нахожу твою логику безупречной и не могу с тобой не согласиться.
   - Чему ты удивляешься? Я - дочь своего отца, а он  не  только  прекрасный
политик, но и просто очень умный человек, - сказала  Феодора,  в  ее  голосе
слышались и смущение, и гордость.
   Здесь Мурад и Феодора вынуждены были прервать разговор, небо  на  востоке
уже посветлело  -  скоро  проснутся  обитатели  монастыря,  а  Феодоре  надо
вернуться домой незамеченной.
   Утром ее разбудила Ирина:
   - Ваше высочество, простите, но к вам приехал посыльный от вашего мужа.
   Услышав это, Феодора моментально вскочила с кровати. За  все  время  люди
султана никогда еще не приезжали в монастырь.
   - Скажи, что  я  сейчас  выйду,  -  сказала  она  Ирине  и  стала  быстро
одеваться.
   Ирина вышла к гонцу и передала ему слова Феодоры.
   - Как твое имя, женщина? - спросил гонец.
   - Ирина, господин, - ответила женщина, почтительно поклонившись.
   - У тебя хорошие отношения с твоей госпожой?
   - Да. - Ирина опять поклонилась.
   - Она доверяет тебе?
   - Что доверяет, господин? - притворилась, что не понимает вопроса, Ирина.
   - Все: секреты, мечты, надежды...
   Ирина все еще не понимала - к чему клонит этот странный посланец, задавая
свои вопросы? Она  решила  отвечать  осторожно,  чтобы  не  навредить  своей
маленькой госпоже, к которой очень привязалась.
   - Господин, - сказала она спокойно, - моя госпожа живет в этом  монастыре
с самого детства. Она никого не видит, кроме монахов и монахинь. Какие у нее
могут быть секреты? А что привело вас сюда, господин?
   Посланец усмехнулся:
   - Не твоего ума дело, женщина. И запомни - теперь я буду  приезжать  сюда
постоянно, а ты будешь все мне рассказывать о  жизни  своей  госпожи.  Хотя,
может быть, этого и не потребуется. Скажи, когда последний раз на  простынях
твоей госпожи была кровь?
   - Почти две недели назад, господин.
   - А сколько месяцев прошло с первого раза?
   -  Больше  двенадцати,  господин.  Посланец  помедлил  секунду,  а  потом
заговорил, как бы обращаясь к самому себе:
   - Если не взять ее сегодня, придется ждать целый месяц, а  мне  приказано
поторопиться. - Потом обратился к Ирине:
   - Приготовь все самое необходимое для твоей госпожи.
   - Она очень неприхотлива. Все, что ей нужно, - ее книги. Она ведь  совсем
не похожа на других женщин.
   Лицо посланца выразило удивление, но он не стал ничего больше  спрашивать
у Ирины.
   - Очень хорошо! Я распоряжусь, чтобы их  доставили  во  дворец  вслед  за
твоей госпожой. Правда, это случится не сегодня - сегодня мне надо выполнить
приказ султана. - Он достал из своей сумки две маленькие серебряные шкатулки
и протянул их Ирине:
   - В этих шкатулках - порошок, ты должна дать его своей госпоже. Из  одной
коробочки - перед отъездом отсюда, а из другой - перед заходом солнца.
   - Но, господин, не повредит ли он принцессе?
   - Не бойся, не повредит. Порошок подготовит твою госпожу душой и телом  к
сегодняшней ночи.
   В этот момент дверь открылась и к посланцу  султана  вышла  Феодора.  Она
была прекрасна. Гонец, вероятно, не ожидал увидеть такую красавицу и немного
растерялся под внимательным взглядом аметистовых глаз.  Через  мгновение  он
пришел в себя, учтиво поклонился и представился Феодоре:
   - Я - Али Яхиа, ваше высочество. Ваш муж  -  султан  Орхан,  сын  султана
Газиса, поручил мне привезти вас к нему во дворец, чтобы вы разделили с  ним
брачное ложе.
   Произнеся эту маленькую речь, Али Яхиа опять поклонился, но тут  Феодора,
которая все больше и больше бледнела по мере того,  как  Али  Яхиа  говорил,
упала в обморок. Ирина сразу бросилась к ней и  засуетилась,  приводя  ее  в
чувство,  а  Али  Яхиа,  приписав   происшедшее   девичьей   стыдливости   и
неожиданности вызова султана, вышел на улицу.
   - Я приеду за вами через час,  будьте  готовы,  -  сказал  он  напоследок
Ирине.
   Через несколько минут Феодора пришла в себя. Не знавшая  истинных  причин
обморока своей госпожи, Ирина пыталась ее успокоить. Она  говорила  Феодоре,
что бояться нечего, что рано или поздно это должно было случиться  -  такова
участь всех женщин. Ирина говорила что-то еще, но Феодора не слушала ее. Она
никак не понимала, почему судьба сыграла с ней такую  злую  шутку.  Никакого
выхода  из  создавшегося  положения  она  не  видела.  Ей   очень   хотелось
выговориться, но рядом никого, кроме Ирины, не было. Та  очень  любила  Феод
ору, была ей безгранично предана, и Феодора решилась. Она  рассказала  Ирине
все, начиная со своей первой встречи с Мурадом до последней ночи.
   Сначала Ирина не могла вымолвить ни слова, настолько неожиданным был  для
нее рассказ Феодоры. Однако, поразмыслив, она сказала, что ничего изменить в
происходящем нельзя и поэтому Феодоре остается  только  безропотно  ехать  к
султану и провести с ним ночь или больше - сколько тот захочет, а Ирина  тем
временем найдет принца Мурада и расскажет о том, что произошло  с  Феодорой.
На этом они и порешили. Ирина пошла собирать вещи, и Феодора осталась  одна.
Ее одолевали мрачные предчувствия: Мурад забудет ее, и они никогда больше не
увидятся.
   Вскоре пришел Али Яхиа -  пора  было  ехать  во  дворец  султана  Орхана.
Феодору и Ирину посадили в носилки и понесли через город. Феодора совершенно
не запомнила дорогу, за все время пути она не  вымолвила  ни  слова,  иногда
Ирине даже казалось, что хозяйка не дышит.
   По прибытии во дворец Али Яхиа проводил Феодору и Ирину в их покои -  две
совсем маленькие комнаты, убранство которых отнюдь не блистало роскошью.
   Увидев новое жилище госпожи, Ирина рассердилась и набросилась с  упреками
на Али Яхиа:
   - Моя госпожа лучше жила в монастыре, чем здесь. Где слуги? Где сад?  Это
жилище больше подходит рабыне-наложнице, чем жене султана  Турции  и  дочери
императора Византии!
   - Принцесса еще  ничем  не  заслужила  расположения  моего  господина,  -
спокойно ответил Али Яхиа.
   - С каких  это  пор  византийская  принцесса  должна  заслуживать  чью-то
любовь, чтобы получить сносное жилье?
   - Ты требуешь у меня ответа, женщина, на вопрос, который надо задавать не
мне. Я всего лишь слуга султана и выполняю его приказы. Так что успокойся  и
смирись. Может быть, впоследствии  все  изменится  и  твоя  госпожа  получит
апартаменты, положенные ей по рангу.
   Феодору в отличие от Ирины совершенно не беспокоило то, в  какие  комнаты
ее поселили. Она вообще почти ничего не замечала. Слуги султана отвели ее  в
ванную,  где  тщательно  вымыли  и   сделали   массаж,   умастив   душистыми
благовониями. Во время всех этих манипуляций Феодора не произнесла ни слова,
но в душе ее все вопило: "Мурад! Мурад, где же ты?"
   А он был совсем рядом и разговаривал со своим братом Сулейманом в  другом
крыле султанского дворца.
   - Ты  не  знаешь,  -  спросил  Мурад  брата,  -  правда  ли,  что  Иоанну
Кантакузину опять нужна наша помощь?
   - Не только правда, но даже больше -  именно  поэтому  принцессу  Феодору
привезли во дворец, и сегодняшнюю ночь она проведет с султаном.
   От такой новости в глазах у Мурада  потемнело,  однако  брат,  ничего  не
заметив, продолжал:
   - Наш старик не очень-то хочет эту молоденькую самочку, но Иоанн требует,
чтоб все условия брачного договора были соблюдены.
   - Принцесса еще здесь? - спросил Мурад сдавленным голосом.
   - Да. Надо сказать, она - лакомый кусочек,  хотя  и  бледновата,  на  мой
вкус. Бедная девочка, мне ее жаль. Наш отец, конечно, стар, но на нее у него
сил хватит; к тому же он считает, что  она  подговорила  Иоанна  Кантакузина
потребовать выполнения условий брачного договора.
   Тут Сулеймана позвали, а Мурад поспешил к матери. К его удивлению, у  нее
находилась Анастасия.
   - Это правда, - спросил он с порога, - что наш повелитель вызвал  к  себе
византийскую принцессу?
   - Да, - ответила Нилифер. - Анастасия говорит, что таково требование отца
Феодоры. Девочка  здесь  ненадолго,  и  скоро  Орхан  отправит  ее  назад  в
монастырь.
   Анастасия тоже хотела что-то сказать, но Мурад уже выскочил в коридор. Он
никак не мог прийти в себя. "Феодора здесь!" - повторял он про себя, но  это
не укладывалось в голове. Самое страшное, Мурад знал, что ничем не может  ей
помочь.
   Вдруг к нему подошла какая-то женщина.
   - Моя госпожа просила передать тебе, - тихо  прошептала  она,  -  что  не
виновата в случившемся и ей придется выполнить супружеский долг.
   Сказав это, женщина ушла с такой же поспешностью, как и появилась,  Мурад
же, поддавшись внезапному приступу ярости, выбежал во двор, вскочил на  коня
и, безжалостно погоняя бедное животное, бешено помчался из города в  сторону
синевших вдалеке гор.

Глава 4

   Никогда еще над телом Феодоры  не  трудились  столько  людей:  его  мыли,
массировали, натирали душистыми  маслами  и  благовониями.  Волосы  Феодоры,
тщательно причесав  гребешками  различной  величины,  аккуратно  уложили  на
голове.
   После того как все было закончено, пришел Али Яхиа. Осмотрев Феодору,  он
еще раз убедился, что девушка безупречна, вот только выражение ее прекрасных
глаз очень уж печально. Яхиа объяснил эту грусть по-своему:
   - Принцесса, вы замужем уже несколько лет и до сих пор  не  разделяли  со
своим мужем ложа. В том, что он призвал вас к себе,  нет  ничего  плохого  и
противоестественного. - Присмотревшись к Феодоре, он вдруг понял, что она не
боится будущей ночи, а просто не хочет, чтобы все случилось. Али Яхиа  стало
ясно, что Феодора не хочет проводить эту ночь именно с султаном.
   Однако обязанностью Али Яхиа было не размышлять, а  выполнять  приказания
султана, и поэтому  он  прекратил  строить  умозаключения,  а  позвал  слуг,
которые с надлежащими почестями повели Феодору в апартаменты султана Орхана.
Али Яхиа сначала тоже пошел за ними, но потом неожиданно вернулся.
   - Жди госпожу часа через два. Будь готова: она будет  нуждаться  в  твоей
помощи, - сказал Али Яхиа Ирине и поспешил за  слугами,  уводящими  Феодору.
Феодору привели в роскошно убранную комнату. Мраморный пол этой комнаты  был
устлан мягкими коврами, а стены обиты шелком.  Посредине  стояла,  утопая  в
шелках, огромная кровать; по бокам на высоких ножках стояли  два  серебряных
светильника, украшенных искусной  резьбой.  Они  освещали  спальню  неярким,
мягким светом, Слуги, приведшие Феодору, ушли, и она осталась только  с  Али
Яхиа и задержавшейся девушкой-рабыней.
   - Пожалуйста, госпожа, ложитесь в постель, - сказал Али Яхиа.
   Но Феодора находилась  в  таком  возбужденном  состоянии,  что  не  могла
сделать это без посторонней помощи. Девушка-рабыня помогла  ей  раздеться  и
лечь. Потом Али Яхиа и рабыня привязали ее руки и ноги к кровати. Феодора  в
ужасе закричала, Али Яхиа сделал рабыне знак, чтобы та отошла в дальний угол
комнаты, и прикрыл Феодоре рот рукой:
   - Тихо, госпожа, вам не сделают ничего плохого. Если  я  отпущу  вас,  вы
перестанете кричать? Феодора кивнула, и Али Яхиа убрал руку.
   - Почему со мной обращаются, как с рабыней?  -  спросила  Феодора  сквозь
слезы.
   - Так приказал султан. Мой господин не принуждал вас к совместной  жизни,
понимая, что вы вышли за него  лишь  потому,  что  вашему  отцу  была  нужна
помощь. Он отправил вас в монастырь, где вы могли спокойно жить, и  старался
не тревожить вас. Однако недавно ваш  отец  потребовал,  чтобы  ваш  брак  с
султаном перестал быть просто политическим  союзом,  а  стал  еще  и  союзом
родственным.
   - Мой отец? - Феодора не верила своим ушам. - Это потребовал он?  Как  он
мог?
   - Он опять нуждается в помощи султана. Ваша  сестра  и  ее  муж  пытаются
лишить его власт