людательности   и   способности   здраво   рассуждать.   Она
чувствовала, что Елена хитрит. Феодора не стала рассказывать  Елене  о  том,
что через неделю после  смерти  Александра  она  разговаривала  с  капитаном
корабля,  на  котором  плыл  ее  муж,  и  он,  описывая  признаки  внезапной
смертельной болезни Александра, назвал среди  прочего  кровавый  пот.  После
этого  Феодора  обратилась  к  доктору,  который  лечил  дочь,  и  попросила
рассказать, чем же  была  больна  Ариадна.  Доктор  долго  мялся,  но  потом
все-таки вынужден был сказать, что, по всей вероятности, она была  отравлена
мышьяком. Но он заверил Феодору, что доза мышьяка была  очень  маленькой,  и
только хрупкость детского организма не позволила ему справиться с болезнью.
   Не меньше Феодору удивили и слова капитана Павла о том, что Елена  знала,
что Феодора уедет из Месимбрии. Если так,  то  получается,  что  императрица
знала и о том, что подмога не успеет.
   И  последнее.  Конечно  же,  Феодора  заметила  то,  что  капитан  назвал
императрицу по имени, и  это  позволило  ей  понять,  что  перед  ней  стоит
любовник Елены.
   Все эти факты наводили Феодору  на  нехорошие  подозрения,  но  пока  она
решила притвориться ничего не понимающей и попытаться докопаться до истины.
   Вечером того же дня Елена провела во дворец Али Яхиа и двух  янычар.  Они
пришли в спальню к Феодоре. Императрица подсыпала в ее ужин сонный  порошок,
и Феодора должна была проснуться не раньше чем через сутки.
   Двое янычар вынесли принцессу из  дворца,  положили  в  носилки,  которые
сразу же тронулись в сторону турецкой границы.
   Через час они встретили конный патруль султана Мурада. Оказывается, он не
вынес ожидания и двинулся навстречу Али Яхиа. Сейчас он находился в миле  от
отряда, выкравшего Феодору.
   Султан не скрывал своих чувств.
   - Привезли?! -  нетерпеливо  спросил  он.  И  когда  слуга  утвердительно
кивнул, Мурад не выдержал и бросился к нему. - Несите ее скорей в шатер.
   - О Аллах, как она прекрасна, - воскликнул султан, когда наконец  Феодору
внесли в его шатер и светильники осветили ее  лицо.  -  Но  почему  она  так
неподвижна, Али Яхиа, она не больна?
   - Нет, просто императрица была настолько любезна, что усыпила ее на целые
сутки.
   Мурад и Али Яхиа вышли из шатра.
   - Я очень благодарен тебе, мой верный друг, - сказал Мурад. - Если бы  не
ты, я навсегда бы потерял мою Адору.
   Али Яхиа странно посмотрел на султана, он никак  не  мог  понять  великую
страсть своего господина к почти незнакомой женщине.
   Мурад понял этот взгляд и рассмеялся:
   - Ты думаешь, я сумасшедший? В чем-то ты, конечно, прав,  все  влюбленные
сумасшедшие, но ты многого не знаешь. Я сейчас  тебе  выдам  государственную
тайну. Почему тебе? Потому что ты человек, которому можно доверять!
   Али Яхиа непонимающе смотрел на султана. - Представь себе, что я, любимый
сын султана Орхана, имел связь с его женой  Феодорой  еще  раньше,  чем  она
приехала в султанский дворец. Я познакомился  с  ней,  когда  она  была  еще
маленькой девочкой и жила в монастыре Святой Екатерины. Я влюбился в  нее  с
первого взгляда. Она была одинока: у нее тогда не было ни друзей, ни подруг,
и естественно, что она  потянулась  к  первому  встретившемуся  ей  молодому
человеку и влюбилась в него. Этим человеком был я. То было самое  прекрасное
время моей жизни. Я встречался с ней в монастырском саду. Но,  к  сожалению,
скоро все кончилось. Султан Орхан забрал Феодору к себе, а я, сейчас сам  не
знаю почему, решил, что в этом виновата она. Шли годы, но  я  никак  не  мог
Забыть ее". Когда умер отец, я дал ей месяц  на  траур,  а  после  того  она
должна была войти в мой гарем. Я сказал ей об этом очень грубо.  Она  обвела
меня  вокруг  пальца  и  сбежала  в  Византию,  где  вышла  замуж  за  этого
несчастного грека. Ну, остальную историю ты уже знаешь не хуже меня. Короче,
я безумно люблю Феодору уже много-много лет. Я хочу сделать ее своей  женой!
Я хочу, чтобы она родила  мне  сыновей!  Вот  так-то,  мой  верный  друг,  -
вздохнув, закончил свою исповедь Мурад.
   Али Яхиа стоял как громом пораженный. Впервые за всю его долгую службу  у
турецких султанов он был удивлен. Он, всегда такой спокойный и невозмутимый,
сейчас стоял и смотрел на Мурада, раскрыв рот.
   Вечером следующего дня Али Яхиа подошел к султану:
   - Мой господин, принцесса Феодора должна скоро проснуться, и я думаю, что
будет лучше, если первым она увидит меня. Я постараюсь все ей объяснить.
   Мурад подумал и согласился:
   - Давай сделаем так, как ты говоришь. Я доверяю тебе, Али Яхиа.
   Верный слуга вошел  в  шатер,  где  спала  Феодора,  и  стал  ожидать  ее
пробуждения. Ждать пришлось довольно долго, но примерно через час  принцесса
открыла глаза. Увидев Али Яхиа, она, вероятно, решила, что это все во сне, и
потому первые минуты  взирала  на  него  довольно  спокойно.  Однако  потом,
окончательно придя  в  себя,  она  резко  вскочила  с  кровати  и  испуганно
спросила:
   - Али Яхиа?
   - Да, ваше величество, это я.
   - Где, где я, Али Яхиа? Где моя сестра, императрица Елена?  Я  так  долго
спала?
   - Целые сутки, ваше величество. Вы находитесь в шатре султана Мурада,  по
дороге в Бурсу. Султан здесь и желает поговорить с вами.
   - Нет!
   - Вы не можете отказать ему.
   - Могу! Я не хочу его видеть и не захочу никогда. Феодору охватил ужас.
   -  Ох,  Али  Яхиа!  Зачем  вы  привезли  меня  сюда?  Я  хочу  уехать   в
Константинополь! Почему я здесь?!
   - Султан любит вас, ваше величество.
   - Султан не любит, а хочет меня! - гневно воскликнула  Феодора.  -  Я  не
понимаю, почему он привязался ко мне, ведь вокруг так много красивых женщин.
   Последнюю фразу она произнесла почти плача.
   -  Это  еще  одно  доказательство  того,  что  он  любит   вас.   Вы   не
представляете, на что ему пришлось пойти, чтобы сейчас вы оказались здесь.
   - Откуда он узнал, что я уехала из Месимбрии? И вообще, как  я  оказалась
здесь? Уж не постарался ли для Мурада его названый брат, император Иоанн?
   - Нет, госпожа.
   - Значит, это моя "любимая" сестричка Елена! - горько  вымолвила  Феодора
совсем тихим голосом.
   - Да, это сделала она.
   - Интересно, что же она получила от султана взамен за эту услугу?  Развод
ее дочери и моего сына? Али Яхиа, что моя сестра получила за это?
   Для Али Яхиа наступил самый сложный момент в беседе. Она начал издалека:
   - Ваше величество, вы знаете, что ваш отец и ваш брат ушли в монастырь?
   - Да. При чем здесь это?
   - То есть вы знаете, что императрица Елена  после  смерти  вашей  старшей
сестры является главой рода Кантакузинов?
   Феодора кивнула, хотя еще не совсем понимала, к чему клонит Али Яхиа.
   - Ваша сестра, как глава рода Кантакузинов, продала вас  моему  господину
за десять тысяч золотых венецианских дукатов  и  сотню  индийских  жемчужин.
Простите, но вы теперь рабыня султана Мурада.
   Если бы сейчас рядом с Феодорой ударила молния, она,  наверное,  была  бы
менее удивлена, чем  после  рассказа  Али  Яхиа.  Однако  первое  оцепенение
прошло, и прекрасные фиолетовые глаза вспыхнули нешуточным гневом.
   - Значит, моя сестра продала меня в рабство?!
   - Да, ваше величество.
   - Я не знала, что она ненавидит меня так сильно. Я думала,  что  все-таки
она понимает, что мы - дети одного отца и одной матери.
   Глаза Феодоры наполнились слезами.
   - Боже, как я хочу умереть! Я люблю своего мужа Александра! Я никогда  не
полюблю султана Мурада. Боже! Какой стыд, я, Феодора  Кантакузин,  -  рабыня
турецкого султана. Он же убьет меня, Али Яхиа. Ты не представляешь, как твой
господин ненавидит меня. Али Яхиа, помоги мне, прошу тебя.
   - Быть любовницей султана - в этом нет ничего  постыдного,  -  философски
заметил Али Яхиа.
   - Ты отказываешься помочь мне?
   - Нет.
   - Ну тогда можешь передать своему господину: я была женой его отца,  была
женой Александра Месимбрийского, но я никогда не буду женой султана Мурада!
   - Будешь, - услышала она, и в шатер вошел Мурад. - Будешь, - повторил он,
- потому что этого хочу я.
   Он взглянул на Али Яхиа.
   - Ты сделал все, что мог, теперь оставь нас, - сказал он ему.
   Али Яхиа направился к выходу, но его остановил вопль Феодоры:
   - Нет! Пусть он останется!
   - Иди, Али Яхиа.
   Слуга повиновался своему господину. Мурад холодно посмотрел на Феодору  и
процедил:
   - Ты, может быть, и рождена принцессой, Адора, но сейчас  ты  всего  лишь
моя рабыня. Ты должна повиноваться всем моим приказаниям! Твои бывшие  мужья
давали тебе слишком много воли. Я не повторю их ошибок.
   Минуты две они молча смотрели друг другу в  глаза.  Первой  не  выдержала
Феодора и опустила голову. Заметив это, Мурад улыбнулся.
   - Сегодня ночью я приду к тебе.
   - Нет! - еле слышно ответила она.
   - Подойди сюда! - приказал он.
   - Нет!
   Мурад опять улыбнулся:
   - Голубка моя, ты прекрасно знаешь,  что  я  добьюсь  того,  чего  сейчас
требую. Если не с твоего согласия, то силой. Запомни это, Адора.
   Услышав эти слова, Адора побледнела.
   Мурад разговаривал с ней так сурово не  потому,  что  был  столь  жесток.
Просто он никак не хотел допустить, что Феодора  могла  любить  кого-нибудь,
кроме него. Он считал, что все, сказанное  ему  сегодня,  было  какой-то  ее
игрой, ее местью за то, как он обошелся с ней в день смерти  Орхана.  Однако
ее упорство удивляло и озадачивало его.
   Мурад подошел к Феодоре и, обняв ее, попытался поцеловать.
   Она яростно сопротивлялась, но силы были не равны, и его  язык  заполонил
ее рот. Она все-таки изловчилась и из последних сил смогла  вытолкнуть  его.
Мурада охватил дикий гнев.
   - Маленькая сучка! - закричал он. - Ты будешь повиноваться  мне!  Запомни
это, Адора, ты - моя собственность! Моя собственность!
   Разъяренный Мурад выскочил из шатра. Оставшись одна, Феодора разрыдалась.
Ноги ее подкосились, и она упала на ковер.  После  только  что  произошедшей
жестокой борьбы все ее тело дрожало.
   Немного придя в себя и успокоившись, она стала приводить в  порядок  свою
одежду и прическу. Положение ее действительно  ужасно.  Никакого  выхода  не
было. Она оказалась настоящей рабыней султана Мурада. Он  правильно  сказал,
что  она  его  вещь,  собственность,  и  теперь  она  должна  беспрекословно
подчиняться всем его повелениям.
   Вечером к ней пришел Али Яхиа.
   - Могу ли я поговорить с вами откровенно, принцесса?
   - Да, конечно, Али Яхиа, - ответила она.
   - Вы слишком высоко цените  свое  тело.  Если  бы  сегодня  вы  не  стали
сопротивляться султану, ваше  положение  уже  было  бы  намного  лучше,  чем
сейчас. Поймите, это ваша  судьба.  Вам  некуда  бежать  на  этот  раз,  так
постарайтесь устроить свою жизнь здесь.
   - Устроить свою жизнь здесь - это  в  твоем  понимании  покорно  пойти  в
постель к султану?
   - И это тоже. По-моему, в этом нет  ничего  зазорного.  Это  судьба  всех
женщин. Только вас судьба выделила, вас возжелал сам султан.
   - Я - не вещь, Али Яхиа. У меня есть душа. К тому же я выросла в  Греции,
а там женщину уважают наравне с мужчиной. В вашей же стране  женщина  -  это
просто самка. Вы отказываете ей и в уме, и в душе, вы считаете, что  она  не
одарена чувствами. Вы видите в ней только тело. Но я не хочу и не могу  быть
просто самкой, пойми же это, Али Яхиа.
   - Вы еще очень молоды, принцесса, - с  улыбкой  сказал  Али  Яхиа.  -  Вы
говорите, что не хотите быть самкой. Скажите  тогда,  кем  вы  хотите  быть?
Женщины не правят государствами, женщины не ведут солдат в бой,  женщины  не
управляют кораблями. Они в первую  очередь  предназначены  для  того,  чтобы
удовлетворять своего мужа, рожать ему детей и все  такое  прочее.  Никто  не
отнимает  у  вас  вашего  ума,  принцесса,  но   как   вы   собираетесь   им
воспользоваться? По-моему, самое лучшее - это стать женой султана, тогда он,
может быть, будет прислушиваться к вашим советам.
   Сказав это, Али Яхиа поклонился и  вышел.  Однако  одна  Феодора  пробыла
недолго. Через четверть часа она услышала позади себя голос Мурада.
   - Ну что, ты готова к сегодняшней битве, Адора? - насмешливо спросил он.
   Она резко обернулась и увидела султана.
   - Ну что, будем драться? - с усмешкой повторил он.
   - Какой смысл мне, женщине, драться с тобой, мужчиной? Ты сильнее меня, -
покорно ответила она. Мурад осклабился.
   - Но запомни, султан, - сказала она, увидев его усмешку, - если ты сейчас
возьмешь меня силой, я всю оставшуюся жизнь буду ненавидеть тебя.
   - Какое мне дело до твоей ненависти! Ты - моя рабыня.
   Он сел в кресло и вытянул ноги в сторону Феодоры.
   - Ну-ка, сними с меня  сапоги!  -  приказал  он.  Кровь  прилила  к  лицу
Феодоры, но что она могла сделать? Здесь хозяином был  он,  и  она  сдержала
свой гнев.
   - Приказывай делать такие вещи своим рабыням, а я не приучена  стаскивать
с ног мужчин грязные сапоги.
   - А ты и есть рабыня, - резко ответил он. - Я научу тебя!
   Он сунул ногу почти в лицо Феодоре и сказал:
   - Схвати сапог за задник и тяни на себя. Принцессе ничего не  оставалось,
как сделать требуемое. Она разула Мурада. Он наблюдал  за  ее  действиями  с
жестокой ухмылкой. Когда она сняла с него второй сапог, он резко схватил  ее
и поцеловал в губы. Это произошло настолько неожиданно, что  она  не  успела
сжать губы,  и  горячий  язык  Мурада  заполонил  ее  рот.  Сначала  Феодора
растерялась, но потом сумела рвануться из объятий Мурада.
   - Я ненавижу тебя! - закричала она.
   Глаза Мурада грозно заблестели. Он вскочил с кресла,  схватил  Феодору  и
повалил ее на кровать.
   На принцессе был только легкий халат и тонкие шелковые шаровары. Мурад  в
две секунды сорвал с нее халат и начал  стаскивать  шаровары.  Она  отчаянно
отбивалась.
   - Если ты не прекратишь сопротивляться,  то,  клянусь  Аллахом,  я  ударю
тебя.
   - Естественно! Ты любишь избивать женщин! Особенно меня. Ведь со мной  ты
такой сильный!
   Почему-то на Мурада эти  слова  подействовали  отрезвляюще.  Он  отпустил
Феодору и сел на кровать. Она так и лежала, боясь шевельнуться, еще не зная,
что у него на уме. Внезапно одна рука Мурада коснулась щиколотки Феодоры, но
не грубо, а как бы извиняясь, нежно. Она посмотрела ему в глаза  и  увидела,
что они полны слез.  Его  пальцы  нежно  гладили  маленькую  ножку  Феодоры.
Неожиданно он заговорил мягким и тихим голосом:
   - Когда-то ты любила меня. И я любил тебя -  маленькую  наивную  девочку.
Это было так давно, что иногда кажется, монастырский сад и  наши  встречи  в
нем - лишь сладкий сон. Ты и думать забыла о тех временах и обо мне тоже,  а
для меня то время - все мое счастье. Я все еще живу в тех временах. Все  эти
годы я пытался забыть тебя, но так и не смог. Я люблю тебя, Адора.
   - Я давно уже не маленькая наивная девочка, мой  господин,  -  прошептала
Феодора. На смену ненависти к Мураду в ее  сердце  вдруг  пришла  жалость  к
нему.
   - Это ничего не меняет. По крайней мере для  меня.  Я  люблю  тебя,  даже
после того как ты жила с моим отцом и со своим следующим мужем. Как же ты не
видишь, что никто, даже твой любимый Александр, не относились  к  тебе  так,
как я. Я боготворю тебя, Адора!
   - Как ты можешь говорить о том, чего не знаешь?! - спросила Феодора.
   Ей было неприятно, как Мурад говорит об Александре.
   - Прости, если я обидел тебя.
   Он замолчал, но через минуту заговорил опять:
   - Я - большой дурак, Адора! Ты можешь не верить, но я все эти годы  любил
тебя. Я во всем, что произошло, винил не себя, не случай, а тебя. Тебя - ту,
которую я любил и люблю! Наверное, это  было  оправданием  моей  собственной
слабости.
   Некоторое время оба молчали: Мурад все сказал, а Феодора  не  знала,  как
ответить на столь неожиданную и искреннюю  исповедь.  В  голове  у  нее  все
смешалось, жалость переполняла ее.  Неожиданно,  и  прежде  всего  для  себя
самой, она вдруг спросила:
   - Мы поженимся, когда приедем в Бурсу, или сделаем это еще по дороге?
   Мурад улыбнулся ее наивности.
   - Ты не поняла меня, Адора. Я не собираюсь жениться на тебе.  Султаны  не
женятся по любви, они заключают  политические  браки.  Ты  же  станешь  моей
фавориткой.
   Феодора вскочила с кровати и быстро накинула на  себя  сорванный  Мурадом
халат.
   - Я никогда не стану твоей наложницей! Никогда! - решительно заявила  она
осклабившемуся Мураду.
   - Станешь, потому что  этого  хочу  я!  Адора,  моя  сладкая  Адора,  моя
маленькая Адора! Почему ты пытаешься скрыть свои чувства? Я же знаю, что  ты
любишь меня. Какая тебе разница, будешь ты моей официальной женой  или  нет?
Неужели для тебя так много значат несколько слов, сказанные священником  или
муллой?
   - Я - не публичная девка, чтобы стать наложницей. Я - Феодора Кантакузин,
византийская принцесса!
   Мурад рассмеялся, но на этот раз совершенно добродушно.
   - Ты сейчас в первую очередь моя  рабыня,  Адора.  Твоя  свобода  в  моих
руках. Если ты будешь послушной, я отпущу тебя на волю, а если  нет,  то  ты
останешься в полном моем распоряжении.
   Он опять схватил Феодору за руку и притянул к себе. Она уже понимала, что
сопротивляться  бесполезно,  и  не  пыталась  противостоять  ему.  Его  губы
прикоснулись к ее губам, но она не ответила на его поцелуй. Тогда он  покрыл
поцелуями все ее лицо, потом снова сорвал с нее халат  и  стал  целовать  ее
грудь.
   - Нет! - взмолилась Феодора. - Прошу тебя, не надо. Я не хочу тебя!
   Мурад секунду помедлил и с улыбкой на устах ласковым голосом сказал ей:
   - Я не верю тебе. Я не верю, что ты не любишь меня. Я не верю, что ты  не
хочешь меня. Мне не нужна официальная церемония,  чтобы  убедиться  в  твоей
любви. Хватит бороться с собой, глупенькая моя. Я по твоим глазам вижу,  как
тебе хочется, чтобы я овладел тобой.
   Сказав это, Мурад снова стал покрывать ее тело поцелуями, Феодоре  нечего
было ему возразить: он прав - она уже хотела его. Когда его губы в следующий
раз коснулись ее губ, она не стала противиться и ответила на поцелуй.
   Мурад быстро стянул с нее шаровары и обнажился сам. Его тело стало теперь
более мускулистым и поджарым. Руки Феодоры заскользили по его коже,  как  бы
вспоминая стародавние ощущения от прикосновения к ней.
   - Любовь моя, ты прекрасна, - прошептал Мурад. Он развел ноги  Феодоры  и
легко проник в нее. Мир перестал существовать, остались только два слившихся
тела.
   Феодора не помнила, как уснула. Наутро  ее  разбудил  Мурад,  его  пальцы
ласкали ее.  Спросонья  она  всем  телом  прижалась  к  нему,  однако  через
мгновение,  вспомнив  все  -  где  она  находится  и  что  случилось  вчера,
отпрянула.
   -  Пожалуйста,  остановись.  Прошу  тебя,  не  надо,  -  прошептала  она,
задыхаясь от наслаждения.
   Он не послушал ее, а лишь еще настойчивее стал ласкать.
   - Мурад, остановись, ты убьешь меня!
   - Нет, моя сладкая, я сделаю тебя счастливой, - возразил он.
   В Феодоре боролось два противоположных чувства: она и не хотела, чтобы он
владел ее телом, и, наоборот, страстно желала этого.
   Он опять, мягко и медленно, как вчера вечером, овладел ею и быстро привел
и себя, и ее к самой вершине плотской радости.
   Когда к ней снова вернулось сознание,  она  обнаружила  себя  в  объятиях
Мурада. Он счастливо улыбался и восторженно смотрел на нее.  Однако  сейчас,
после того как она  не  смогла  справиться  со  своими  низменными,  как  ей
казалось, желаниями, Феодора была настроена отнюдь не  так  благодушно,  как
он.
   - Я никогда не забуду тебе этого! - зло прошипела она, и слезы хлынули из
ее прекрасных глаз.
   Она была зла, в первую очередь, конечно, на себя, но вымещала свою злость
на нем. Он же, не понимая, что с ней, недоумевал:
   - Чего ты мне не  забудешь?  Того,  что  перестала  бороться  с  собой  и
отдалась мне? Но это же прекрасно! Ты  только  подтвердила  мои  слова,  что
любишь меня.
   - Я не прощу тебе того, что ты о