, Эдмунд  отдался  невыразимым  ощущениям.  Пальцы  Блейз
растирали мускулы на его плечах, и Эдмунд вдруг почувствовал себя старым
полосатым котом,  который  мурлычет  и  выгибает  спину,  стоит  кому-то
погладить его. Он и вправду чуть не  замурлыкал  под  проворными  руками
жены.
   - Почему мы не делали этого раньше, мадам? - спросил он.
   Блейз усмехнулась.
   - Такое нам просто не приходило в голову, -  ответила  она,  опустила
руки под воду и принялась растирать его ягодицы.
   Эдмунд застонал - но не от боли, а от наслаждения.
   - Колдунья, - пробормотал он, - твои ласки когда-нибудь убьют меня.
   - Повернитесь, милорд, и постарайтесь  на  этот  раз  не  расплескать
воду, - деловито откликнулась Блейз.
   Когда он подчинился приказу,  она  принялась  намыливать  ему  грудь.
Гибкие пальцы Блейз осторожно  обводили  его  темные  соски,  вызывая  у
Эдмунда дрожь удовольствия. Ее руки вновь скрылись под водой, лаская его
живот и вздыбленное копье. Лицо Блейз при  этом  осталось  невозмутимым,
хотя Эдмунд заметил,  что  уголки,  ее  губ  подрагивают  от  сдержанной
усмешки.
   - Садитесь, милорд, и протяните мне ногу, - велела она. Тщательно,  с
самым серьезным видом она принялась  намыливать  ему  ступню,  раздвигая
пальцы, а затем смывая с них мыло. Второй  ноге  она  уделила  неменьшее
внимание, и закончив, заявила:
   - Теперь, когда вы вымыты, наступает моя очередь, - с легкой  улыбкой
она протянула мужу мыло.
   Он жестом велел ей повернуться и начал со спины  -  как  поступила  и
сама  Блейз.  Когда  он  перешел  к   ягодицам,   Блейз   соблазнительно
задвигалась под его руками. Он подхватил ее  округлую  влажную  грудь  и
осторожно  сжал  ее  в  ладони.  Большой  палец  ласково   прошелся   по
затвердевшему  соску,  и  Блейз   снова   вздрогнула,   отчего   мужское
достоинство эрла вздыбилось еще сильнее.
   - Сиди смирно! - прорычал Эдмунд ей в ухо,  прикусив  его  зубами,  а
затем усмиряя боль поцелуем.
   - Я ничего не могу поделать, - шепотом призналась она.
   -  Скверная  девчонка,  -  усмехнулся  он  и  встал,  помогая   Блейз
подняться. Повернув ее лицом к себе,  Эдмунд  крепко  обнял  ее,  сжимая
скользкое от воды тело и находя губами ее рот. Он целовал ее  не  спеша,
надолго приникая к губам.
   Теплая вода после долгой поездки помогла Блейз  расслабиться,  и  она
обмякла, прижавшись к мужу. Она ощущала его твердое копье и приоткрывала
губы, касаясь его языка. От  поцелуев  ее  голова  закружилась,  как  от
крепкого вина.
   Подхватив на руки, эрл отнес ее в постель и упал  рядом,  не  обращая
внимания на то, что их тела покрыты каплями воды. Он  нежно  ласкал  ее,
обводя ладонью округлость бедра.
   - Я так хочу тебя, Блейз, - прошептал  он  ей  на  ухо,  -  но  боюсь
повредить ребенку.
   Блейз с трудом разомкнула отяжелевшие от страха веки.
   - Мама говорит, что.., до конца июня еще можно, -  подняв  руки,  она
притянула к себе его голову и вздохнула, когда Эдмунд вобрал  в  рот  ее
сосок. Это прикосновение сводило Блейз с ума. - Прошу  тебя,  Эдмунд!  -
простонала она.
   -  Нет,  дорогая.  Не  будем  торопиться,  ибо  скоро  нам   придется
отказаться от этих наслаждений до тех пор, пока не родится ребенок, - он
начал ласкать вторую грудь, прежде чем втянуть в рот ее сосок.
   С трудом Блейз удалось обуздать свою страсть, и когда  наконец  волна
его  любви  захлестнула  ее,  она  испытала  удовлетворение,   подобного
которому еще никогда не чувствовала в объятиях мужа.  Они  изучали  тела
друг  друга,  пробовали  новые  ласки,  не  спеша  исследовали  укромные
местечки, отдаляя момент блаженства. Наконец  он  вошел  в  ее  жаждущее
тело, двигаясь с  мучительной  медлительностью,  словно  желал  продлить
каждую секунду их близости.
   Груди Блейз затвердели, соски упруго приподнялись.
   Тело ощущало почти  болезненную  полноту,  как  никогда  прежде.  Она
чувствовала, как копье  погружается  глубоко  в  нее,  как  оно  выходит
обратно и вновь рывком возвращается на  прежнее  место.  Внезапно  Блейз
показалось, что она стала невесомой, - ее будто подхватил золотой  вихрь
самого мощного, небывалого  блаженства,  какого  ей  еще  не  доводилось
испытывать. В отчаянии, словно пытаясь избежать падения, она прижалась к
мужу, глубоко впиваясь ногтями в его плечи, пока он  со  стоном  отдавал
дань ее жаждущему телу.
   Потом они мгновенно заснули и не просыпались до утра.
   Последующие несколько недель  их  страсть  друг  к  другу  нарастала,
словно, помня о будущем воздержании, они торопились  насытиться  сейчас.
Хотя по вечерам Блейз тошнило, в остальном пока она не замечала  никаких
признаков своего нового состояния.
   Новость о том, что она ждет ребенка, разнеслась словно по ветру, хотя
официально о ней никто не объявлял. Пришло лето. В садах и на полях зрел
урожай, а в животе Блейз рос ребенок. Чтобы  избежать  споров  с  женой,
Эдмунд пригласил свою сестру  погостить  в  имении  до  самого  рождения
малыша.  Измучившись  в   одиночестве,   Дороти   Уиндхем   с   радостью
согласилась. Энтони по-прежнему оставался при дворе, хотя так и не успел
найти себе жену. Его новый титул лорда Уиндхема из Риверсайда увеличивал
шансы на удачный брак, но даже если какая-нибудь  из  придворных  дам  и
привлекла его внимание, он не счел нужным известить  об  этом  мать  или
дядю.
   Шестнадцатого сентября Блейз и Эдмунд отпраздновали первую  годовщину
свадьбы. Миновал Михайлов день, и потянулась непривычно дождливая осень.
В последний день ноября графиня Лэнгфорд отметила свое  семнадцатилетие,
Она погрузнела, но  сияла  от  счастья,  заражая  им  всех  вокруг.  Что
касается Эдмунда, он обрел покой,  какого  не  ведал  долгие  годы,  ибо
беременность жены проходила месяц за месяцем безо всяких  осложнений,  к
которым он  так  в  свое  время  привык.  Постепенно  он  уверовал,  что
наконец-то у него появится наследник.
   Эта убежденность была настолько сильна, что он не стал спорить, когда
Блейз еще в начале осени объявила, что  Рождество  в  Риверс-Эдже  будет
отмечаться как обычно.  Позднее  и  сестра  заверила  Эдмунда,  что  она
присмотрит за Блейз.
   - Проводить  Рождество  вдали  от  родных  так  печально,  Эдмунд,  -
объясняла Дороти. - И потом Розмари Морган наверняка захочет быть  рядом
с дочерью во время рождения своего  первого  внука.  Кто  сможет  помочь
твоей жене лучше ее  собственной,  матери,  которая  произвела  на  свет
стольких детей?
   - Блейз с самого начала  была  отличной  хозяйкой  дома,  -  напомнил
Эдмунд. - И конечно же, она пожелает все делать сама.
   - За приготовлениями к Рождеству она  сможет  наблюдать  с  кресла  в
зале, братец. Ну перестань же тревожиться!
   Беременность - обычное состояние  для  женщины.  Это  не  болезнь,  -
решительно заявила Дороти.
   Блейз лукаво заулыбалась, когда золовка, с которой они стали близкими
подругами, несмотря на разницу в возрасте, передала ей этот разговор.
   - Бедный Эдмунд, - вздохнула она, -  не  знаю,  кто  из  нас  труднее
переносит беременность - он или я.
   - Мужчины понятия не имеют, что значит носить под сердцем ребенка,  -
последовал резкий ответ. - Только женщины знают, что это такое, дорогая.
Я помню, как радовалась всякий раз, вынашивая детей Ричарда.  А  мужчины
просто испытывают облегчение при виде своих  наследников,  ибо  в  детях
видят свое бессмертие. Знаешь ли, мужчины - простаки, стоит исполнить их
желание, и они будут довольны. А желания эти самые обычные: еда, одежда,
жилье, женщины, сыновья, богатство и власть.
   Блейз расхохоталась.
   - Эдмунд не стремится к власти, Доро.
   - Да, но он - исключение из правила, дорогая. Берегись других мужчин,
ибо в своих порывах они способны уничтожить тебя.
   - Доро, мне предстоит всю жизнь провести здесь, с Эдмундом. Я  ни  за
что не покину Риверс-Эдж  -  если  не  считать  визитов  к  сестрам  или
родителям. Мой мир прост, и другого мне не надо.
   Рождество они вновь праздновали вместе: на двенадцать дней пиршеств и
веселья собрались все Морганы. Блайт с мужем, Николасом Кингсли, жила на
расстоянии мили от Риверс-Эджа, на другом берегу реки Уай. Лорд  Кингсли
заказал удобную лодку, чтобы облегчить для жены и для себя  плавание  по
реке - это оказалось весьма кстати, так  как  леди  Кингсли  тоже  ждала
ребенка в самом непродолжительном времени. Блисс, по-прежнему  стройная,
прибыла из столицы вместе с Оуэном и Энтони. Ее  наряды  были  сшиты  по
последнему крику моды, а ее многочисленные и пикантные сплетни дали пищу
для разговоров всем женщинам семьи на несколько дней.
   Когда прибыли лорд Морган и его жена, Блейз, едва взглянув  на  мать,
воскликнула:
   - Мама, неужели ты...
   - Да, я жду ребенка, Блейз, как ты и  Блайт.  И  в  этом  нет  ничего
странного, - она улыбнулась мужу. - Мы с отцом уже привыкли иметь  много
детей, а без вас троих дом кажется таким пустым. К тому же  Дилайт  этой
зимой уезжает вместе  с  Блисс  и  Оуэном.  Не  припомню,  когда  мне  в
последний раз было так одиноко. Знаю, это глупо с моей  стороны  -  ведь
мне уже тридцать четыре года, но мне просто необходим еще один ребенок.
   - Нет, мама, это справедливое желание, - рассмеялась Блисс,  -  скажи
только, когда появится на свет наша новая сестра или брат?
   - Где-то в конце марта или в начале апреля, - ответила леди Розмари.
   - Ты увела победу у меня из-под носа, - пожаловалась Блейз. - А  я-то
надеялась стать  предметом  всеобщего  внимания  теперь,  когда  ребенок
должен вот-вот родиться!
   Розмари Морган улыбнулась, с любовью взглянув на дочь.
   - Это поправимо, Блейз! Я вижу, твой малыш не замедлит появиться.
   - В день Рождества, - отозвалась Блейз. - Помню,  в  прошлом  году  я
просила у Бога такой подарок.
   Однако ее молитва не была услышана. Рождество наступило и  прошло,  а
дитя Блейз по-прежнему  оставалось  в  чреве  матери.  Графиня  Лэнгфорд
мало-помалу приходила в раздражение. Поглядывая  на  Блисс,  она  тяжело
вздыхала - какой прекрасной и стройной казалась ей сестра! И  Дилайт  не
уступала ей, тоже удивив всю семью. Через восемь месяцев  после  свадьбы
близнецов Дилайт вымахала так, что стала выше трех старших сестер, а  ее
красивая грудь не вызывала теперь насмешек даже у Блисс - та лишь втайне
завидовала. В свои  пятнадцать  лет  Дилайт  Морган  уже  обещала  стать
неотразимой.
   Ларк и Линнет было по одиннадцать с половиной лет, а Ваноре в феврале
исполнялось девять Близнецы еще вели себя, как  дети,  часто  шептались,
прикрывая рты ладошками, и хихикали.  Но  Ванора  постепенно  утрачивала
детские замашки, хотя дерзости в  ней  не  убавилось  ни  на  йоту.  Она
по-прежнему дразнила Блисс, которая, несмотря на месяцы, проведенные при
дворе, так и не научилась снисходительно относиться к насмешкам  младшей
сестренки. Что касается самых младших  Морганов,  Гевина  и  его  сестры
Гленны, за это время они ничуть не изменились.
   В последний день старого года дитя Блейз возвестило  о  своем  скором
появлении. Если Блейз и испытывала когда-нибудь благодарность  к  семье,
то сильнее всего - сейчас, ибо давние мучительные воспоминания вернулись
к Эдмунду,  и  он  перепугался  за  молодую  жену.  Блейз  некогда  было
успокаивать его - все ее силы уходили на то, чтобы ребенок  благополучно
явился в этот мир. Она с облегчением  узнала  от  Блисс,  что  ее  отец,
Энтони и два свояка увели Эдмунда в зал, чтобы хорошенько напоить.
   Блисс и Блайт были  тоже  отправлены  в  зал,  чтобы  присмотреть  за
детьми, ибо Блайт, время родов которой тоже приближалось, ничем не могла
помочь сестре. Однако Блисс сновала из зала в спальню и обратно, разнося
новости.
   - Не понимаю, почему Дилайт  не  может  присмотреть  за  малышами,  -
пожаловалась она матери.
   - Блисс, ты несправедлива. Дилайт  всеми  силами  пытается  завладеть
вниманием Энтони. Как ты думаешь, почему она напросилась к тебе в  гости
на целую зиму? Энтони еще не остановил ни на ком свой  выбор,  а  Дилайт
мечтает выйти за него замуж.
   - Значит, у нее уже начались недомогания? - спросила леди Дороти.
   - Еще год назад, - последовал ответ.
   Пожилая леди задумалась.
   - Тогда, пожалуй, нам следует помочь этим двоим. Если ни одна из  дам
при дворе короля Генриха не завоевала сердце Энтони, значит,  его  женой
вполне может стать Дилайт!
   Розмари Морган улыбнулась, зная, как слова леди Дороги порадовали  бы
ее дочь.  Дилайт  наотрез  отказывалась  даже  думать  о  ком-нибудь  из
поклонников,  которые  весь  прошедший  год  осаждали  предложениями  ее
родителей.
   - Мы непременно поговорим об этом, Доро,  но  сначала  давай  поможем
Блейз.
   Юная  графиня  Лэнгфорд  терпела  схватки  целый  день  и  вечер,   с
приближением ночи они усилились,  и  буквально  за  несколько  минут  до
полуночи родился ребенок. Все  родственники,  ждущие  в  зале,  услышали
громкий и пронзительный крик малыша, и Эдмунд, еще трезвый, несмотря  на
все старания свояков, вскочил с места Блисс  выбежала  из  зала,  высоко
подняв юбки Все ждали, и когда колокола  возвестили  наступление  нового
года Господня, 1523-го, Дороги  Уиндхем  ступила  в  зал  с  запеленутым
младенцем яа руках.
   Подойдя к брату, она подала ему ребенка.
   - Вот ваша дочь, милорд. Блейз родила хорошенькую и здоровую девочку!
   Эдмунд бережно взял ребенка, жадно разглядывая его.
   Младенцы Кэтрин появлялись на  свет  крошечными  и  бледными,  а  эта
девочка оказалась крупной и розовощекой.  Ее  головку  покрывали  густые
темные волосики, и, к своему величайшему  изумлению,  Эдмунд  обнаружил,
что синие глаза дочери устремлены прямо ему в лицо. Малышка торжественно
изучала отца, и, заметив это, он радостно рассмеялся. В том, что ребенок
выживет, не могло быть никаких сомнений.  Какая  разница,  что  родилась
дочь, а не желанный сын?
   У них еще будут дети, и среди них - и сыновья. Вдруг Эдмунд  тревожно
взглянул на Дороти.
   - А как Блейз?
   - Счастлива, но досадует, что родился не мальчик. Ты должен  пойти  и
успокоить ее, - предложила Дороти, забирая племянницу из рук брата.
   Эдмунд поспешил из зала, а за его спиной вся семья столпилась  вокруг
малышки. Вошедшая в зал в эту минуту старая Ада проворчала:
   - Давайте-ка сюда ребенка, леди Дороти! Не успела малышка родиться, а
вокруг нее уже началась суета!
   Войдя в спальню, Эдмунд увидел,  что  Блейз  с  заплетенными  в  косу
золотистыми волосами и в  свежей  шелковой  рубашке  сидит  на  постели.
Розмари Морган только что взяла у нее  серебряный  кубок  со  смесью  из
травяных настоев, яиц и вина - укрепляющим питьем для молодой матери.
   - Она восхитительна! -  оценила  свою  племянницу  Блисс.  -  Как  ты
назовешь ее?
   - Не знаю, - пожала  плечами  Блейз.  -  Я  не  думала,  что  родится
девочка. Мне так хотелось сына!
   - Мы назовем ее Ниссой, - заявил Эдмунд. - Нисса Уиндхем, моя дочь.
   - Нисса? Что это за имя? - спросила Блейз у мужа.
   - Вспомни уроки греческого, дорогая.
   Минуту  Блейз  хмурилась  в  раздумье,  а   затем   рассмеялась   под
любопытными взглядами матери и сестры.
   - Нисса - это значит начало!
   - Вот именно, дорогая: наша дочь и есть начало:  Скоро  у  нее  будут
братья и сестры, Блейз. А пока мне больше нечего пожелать.  У  нас  есть
здоровая дочь, и ты отлично справилась с работой. Разве мне есть  о  чем
жалеть?
   - Но я так часто молилась, чтобы первым  родился  сын,  наследник,  -
протянула Блейз.
   - А я молился, чтобы  наш  первенец  оказался  здоровым  и  выжил,  -
ответил Эдмунд, - и чтобы ты перенесла эти муки. Я не мог  не  вспомнить
без содрогания о бедняжке Кэтрин, о том, как слаба она была после родов!
   - Но Нисса  должна  получить  христианское  имя,  иначе  отец  Мартин
откажется крестить ее, - заметила Блейз. - Давайте дадим ей имя  Кэтрин,
милорд, в память о  вашей  первой  жене,  Розмари  Морган  едва  заметно
улыбнулась, с  удовлетворением  отмечая,  что  Блейз  всегда  отличалась
сообразительностью, и многозначительно взглянула на Блисс, словно  желая
сказать, что ее второй дочери не мешало бы поучиться у  старшей  сестры.
Затем  она  подала  знак  Блисс  оставить  молодых  родителей  вдвоем  и
выскользнула из спальни.
   Услышав, как дверь за ними  закрылась,  Эдмунд  Уиндхем  склонился  и
поцеловал жену.
   - Уже наступил новый год, дорогая, и его начало оказалось чудесным!
   - Вы и в самом деле  не  разочарованы,  милорд?  -  Блейз  пристально
вглядывалась ему в лицо.
   - Ни в коей мере, дорогая. Я доволен  и  Ниссой,  и  ее  матерью.  Ты
сделала мне замечательный новогодний подарок, Блейз, и я хочу  отплатить
тебе тем же. Отныне мое маленькое поместье Гринхилл принадлежит тебе.  Я
уже подготовил бумаги на владение, составленные на твое имя. Оно твое  и
только твое, и ты можешь распоряжаться им, как пожелаешь. Поместье  дает
небольшой, но постоянный  доход,  и  он  тоже  будет  твоим  -  это  моя
благодарность за нашу милую дочь.
   Блейз была изумлена его щедростью.
   - Эдмунд, вы наверняка хотели сделать такой подарок в честь  сына,  а
не дочери.
   -  Нет,  Блейз,  он  предназначен,  чтобы  отметить  рождение   моего
первенца.
   Блейз просто не верила своим ушам.  Она  стала  владелицей  поместья!
Получила  возможность   распоряжаться   собственными   деньгами!   Блейз
взглянула на мужа.
   - Спасибо вам, милорд, - просто произнесла она.
   Он поднес к губам руку Блейз и страстно поцеловал ее.
   - Нет, дорогая, это я должен благодарить тебя. Спасибо тебе за  Ниссу
и за твою любовь, -  он  поднялся.  -  А  теперь  тебе  пора  отдохнуть,
любимая, - решительно произнес он и вышел.
   Блейз  легла  поудобнее,  обнаружив,   что   ее   вдруг   переполнило
безграничное счастье. Когда старая Ада вошла в комнату, Блейз  попросила
ее:
   - Принеси сюда мою дочь, я хочу снова взглянуть на  нее.  Из-за  всей
суеты мне так и не удалось как следует разглядеть это чудо.
   - Малышка просто прелесть, - прошамкала Ада. - Как ты назовешь ее?
   - Отец уже дал ей имена, и первое из них - Нисса.
   Мою дочь  зовут  леди  Нисса-Кэтрин  Уиндхем.  -  Блейз  с  нежностью
взглянула на протянутого ей ребенка, а затем рассмеялась. -  В  ней  нет
ничего материнского - кроме  глаз.  Она  -  вылитая  копия  Уиндхема.  -
Девочка серьезно уставилась на мать, а затем сонно закрыла глазки. Блейз
ощутила прилив материнской  нежности  и  заботливо  закутала  малышку  в
одеяло. - Спокойного сна тебе, моя Нисса, - произнесла она и склонилась,
касаясь легким поцелуем лба дочери. - Кто  позаботится  о  ней,  пока  я
сплю? - спросила она у Ады, отдавая ей ребенка.
   - Я сама выбрала для нее няню,  мистрис  Блейз,  и  научила  ее,  как
присматривать за ребенком. Няню зовут Мэйзи -  она  славная  девушка.  А
сегодня я побуду рядом. Я сидела у вашей колыбели в ту  ночь,  когда  вы
родились, и теперь пригляжу за леди Ниссой,  Завтра  же  мы  поручим  ее
заботам Мэйзи и Полли. Постарайтесь заснуть, мистрис Блейз. Сон - лучший
из целителей. - Старая Ада бережно уложила ребенка  в  колыбель,  взбила
подушки Блейз и как следует укрыла ее одеялом. Вернувшись к своему стулу
у камина, она с кряхтеньем уселась.
   Только теперь Блейз почувствовала страшную усталость.
   Мать уверяла ее, что роды оказались на редкость легкими, но Блейз все
равно была слаба. С удовлетворенным вздохом она смежила веки и мгновенно
погрузилась в сон.
 
Глава 8 
 
   Леди Нисса Уиндхем росла и расцветала под неусыпными заботами  нежных
родителей. Она рано начала ходить и говорить и топала по залу  на  своих
толстеньких ножках, двигаясь все увереннее. Ее частыми спутниками  стали
ее дядюшки Генри и Томас Морган,  родившиеся  спустя  три  месяца  после
появления на свет девочки. Братья-близнецы избрали для  своего  рождения
первое апреля, дав всему семейству повод для шуток  о  том,  что  Бог  в
последний раз посмеялся над лордом Морганом, одарив его двумя  сыновьями
после многочислен