Оторвавшись от его губ, Скай прошептала:
   - Люби меня, Найл. - Потом яростно впилась  в  его  такие  забытые  губы.
Волна страсти нахлынула на нее,  прокатилась  по  всему  телу,  почти  лишив
сознания.
   Его рука поглаживала выступающий живот Скай:
   - Как бы я хотел, чтобы он был мой! Боже, беременная, ты  прекрасна,  как
кельтская богиня плодородия.
   - Я так сильно молилась,  -  прошептала  она,  -  когда  жила  в  обители
Непорочной Невесты, молилась, чтобы у  меня  был  от  тебя  ребенок.  И  так
плакала,  когда  обнаружила,  что  его  нет.  Эйбхлин  беспокоилась  за  мой
рассудок. А потом приехал Дом... - Ее голос сорвался.
   - Я убью его, - тихо проговорил лорд Бурк.
   - А что будет  с  твоей  бедной  женой?  Ее  ты  тоже  убьешь?  Ведь  эта
несчастная женщина ничего плохого нам не сделала.  Ты  говорил,  она  хотела
стать монахиней и, судя по всему, она не кривит душой. Разве она не  так  же
несчастна, как и мы? - Скай тяжело вздохнула  и  отстранилась  от  него,  не
сводя с возлюбленного глаз. - Мы безнадежно далеки друг от друга, Найл.  Нам
не  остается  ни  малейшей  надежды.  Я  люблю  тебя,   но,   вернувшись   в
Баллихинесси, больше никогда не захочу тебя видеть. Глядя  на  тебя,  я.  не
смогу скрывать свою любовь ни от тебя, ни от остального мира. Дом и так  уже
что-то подозревает. Я не хочу ссор, потому что он глуп  и  вероломен.  Я  не
прошу забыть меня. Забыть друг друга мы не сможем. Но мы должны расстаться.
   Найл снова притянул ее к себе:
   - Я не перенесу новую разлуку с тобой, - безнадежно выдавил он.
   - Но мы  никогда  по-настоящему  не  были  вместе,  любимый,  -  печально
возразила она.
   Несколько минут они держали друг друга в объятиях, не  в  силах  оборвать
горестное и сладкое мгновение перед расставанием.  Потом,  нежно  поцеловав,
Найл уложил Скай на подушки:
   - Я найду еще возможность поговорить с тобой, пока ты здесь. Пообещай мне
только одно. Пообещай, что позовешь меня, когда тебе понадобится  помощь.  Я
не успокоюсь, если ты не дашь мне слова  и  не  поклянешься  в  этом.  Я  не
позволю О'Флахерти издеваться над тобой.
   - Я не боюсь Дома. Пока на людях я играю красивую и послушную  жену,  его
тщеславие удовлетворено. - Она не рассказала, какие мерзкие вещи  заставляет
делать ее Дом в постели. Помочь Найл все равно ничем не мог и только  пришел
бы в ярость. - Посиди со мной еще минутку, -  попросила  она.  Улыбаясь,  он
взял ее за руку. Она закрыла глаза и вскоре уже спала. Осторожно  укрыв  ее,
Найл отпер дверь и выскользнул из комнаты.
   В банкетном зале он отпустил пажа и,  возвращаясь  к  себе,  нос  к  носу
столкнулся с молодым сквайром.
   - Извините, милорд, но Мак-Уилльям хочет вас видеть, - объявил тот.
   Лорд Бурк кивнул и тут же отправился в покои отца. Он нашел его сидящим в
кровати в ночном колпаке на голове. Больная  нога  была  только  что  заново
перевязана, а в руке он сжимал бокал с вином. Найл поклонился и принюхался к
напитку.
   - Мне кажется, мальвазия вредна для твоей ноги, - заметил он.
   - Мошенник-доктор говорит, что для ноги вредно все. Если бы  я  еще  имел
вкус к женщинам, он бы сказал, что и это вредно, - Мак-Уилльям помолчал. - А
вот, на мой взгляд, красавица леди О'Флахерти вредна не только твоим ногам.
   Мужчины посмотрели друг другу в глаза, и Мак-Уилльям вздохнул.
   - Я был не прав, насильно женив  тебя  на  О'Нейл.  Теперь  я  вижу,  что
О'Малли была бы тебе лучшей женой. Боже! Только семь месяцев замужем и уже с
ребенком! И беременность проходит нормально. От нее будет хорошее  потомство
- нарожает О'Флахерти полный дом детей и все равно останется с такой  тонкой
талией, что любой мужчина сможет обхватить  ее  пальцами  двух  рук.  А  как
красива! Эти волосы, эти голубые глаза, эта великолепная грудь! Черт возьми,
как бы я хотел сбросить несколько десятков лет! - Найл рассмеялся,  но  отец
посерьезнел и продолжал:
   - Держись от нее подальше, сынок. О'Флахерти тебя не  поблагодарит,  если
ты наставишь ему рога. Он убьет тебя, если  застанет  с  женой,  а  я  знаю,
сегодня вечером ты был у нее в спальне, пока  муж  напивался  в  зале.  Будь
осторожен, мой мальчик. Ты мой единственный наследник, и я тебя  люблю.  Наш
род под угрозой, пока у тебя не будет законного сына.
   - Успокойся, отец, мы просто разговаривали. Если бы мы говорили на людях,
тут же поползли бы слухи.
   - Вы разговаривали?! Боже милосердный! Да будь я на двадцать лет помоложе
и останься наедине с такой красавицей, мы бы уж с  ней  не  говорили.  Я  бы
нашел, чем с ней заняться!
   Найл рассмеялся:
   - Но, отец, она на шестом месяце.
   - Ну так что ж, для этого придуманы отличные способы.
   - Я знаю. Вот если бы ребенок был мой... Но он не мой. Кроме того, - Найл
в упор посмотрел на отца, - мы узнали, как вам удалось нас  разлучить.  Скай
ужасно расстроилась, я не хотел волновать ее еще больше. Я ее люблю.
   -  Но  если  она  потеряет  ребенка,  ничто  не  будет  ее  удерживать  с
О'Флахерти, - безжалостно заметил старик. - Его жена... ну  да,  но  кто  ей
запретит приходить к тебе? И она придет. А я признаю всех незаконнорожденных
детей, которых она тебе принесет, своими наследниками. Я сильно  сомневаюсь,
чтобы О'Нейл смогла забеременеть.
   - Не искушай меня, отец. Если Скай достойна вынашивать наших наследников,
она, безусловно, достойна носить и наше имя. А ты смотришь на  нее,  как  на
кобылицу, пригодную только для того, чтобы принести нам приплод и обеспечить
наше бессмертие. Но я люблю Скай. Ни одной другой женщины я никогда не хотел
в жены. - Он тяжело вздохнул. - Но О'Флахерти силен и здоров и, по-видимому,
будет жить вечно. У нас со Скай нет надежды.
   - Его смерть можно устроить... Но  ты  ведь  слишком  великодушен,  Найл.
Любовь сделала тебя мягкосердечным. И если ты не  собираешься  переманить  к
себе женщину, держись от нее подальше,  иначе  муж  убьет  тебя  в  припадке
ревности, - проворчал старик.
   - Или я его убью, - задумчиво проговорил лорд Бурк.

6

   Сын Скай Эван родился ранней весной. Эйбхлин помогла племяннику появиться
на свет, приехав в дом О'Флахерти сразу после Двенадцатой ночи  <Двенадцатая
ночь - канун Крещения>. Ее поразила бедность дома. Анна, конечно, рассказала
монахине, о чем говорила  ей  Скай,  но  Эйбхлин  решила,  что  расстроенная
неудачным замужеством сестра сильно преувеличивала.  Теперь  она  убедилась,
что Скай была права.
   Каменная  кладка  дома  с  башней  требовала  ремонта,   повсюду   гуляли
сквозняки. Полы покрывал  редко  меняемый  тростник.  Драпировка  на  стенах
вытерлась и не давала тепла, не  говоря  об  удобствах.  Мебель  износилась.
Эйбхлин недоумевала: отец и  мачеха  отправили  со  Скай  несколько  изящных
предметов, но когда она спросила о  них  у  младшей  сестры,  та  промямлила
что-то о бесконечных долгах Гилли и Дома.
   Присутствие сестры скрасило жизнь Скай. Роды оказались легкими,  и  через
четыре недели Эйбхлин уехала из дома О'Флахерти, но через несколько  месяцев
опять вернулась туда, чтобы снова помогать  сестре:  рождение  второго  сына
Мурроу отделяли от первого всего десять месяцев.
   Мурроу появился на свет в  разгар  зимы  во  время  сильнейшей  вьюги.  К
счастью, и эти роды оказались нетрудными. Однако у Эйбхлин было много других
забот. Ветры задували так, что в некоторых местах полы в доме О'Флахерти  на
полдюйма были покрыты снегом. Его заносило в трещины  в  стенах  и  в  окна,
прикрытые овечьими шкурами. Несколько раз гасло пламя  в  очаге,  и  Эйбхлин
сбилась с ног,  согревая  и  уберегая  от  сырости  мать  и  новорожденного.
Монахиня сердилась. Она не понимала,  почему  сестра  должна  жить  в  таких
условиях. Приданое Скай разошлось на уплату  карточных  долгов,  на  вино  и
подарки женщинам, с которыми развлекались Дом и его отец. Эйбхлин дала  себе
слово. Скай не будет больше рожать - по крайней мере так часто - пока Дом не
повзрослеет и не станет хозяином у себя в поместье.
   - Десять месяцев - слишком рано, - упрекала  она  сестру.  -  Тебе  нужно
отдохнуть год или два, прежде чем зачинать снова.
   - Скажи это Дому, - еле слышно отозвалась Скай. - Уже в  этом  месяце  он
окажется на мне. Несмотря на всех его  шлюх,  я  его  постоянно  притягиваю.
Кроме того, я считала, что не смогу забеременеть, пока кормлю Звана.
   - Старушечьи россказни  вредят  больше,  чем  ты  думаешь,  -  проворчала
Эйбхлин.  -  Я  сама  поговорю  с  Домом,  а  тебе  дам  средство,   которое
предотвратит зачатие.
   - Эйбхлин! - удивленно воскликнула шокированная Скай. - Ты ведь монахиня!
Откуда ты можешь знать такие вещи?
   - Я знаю не меньше любого доктора, - ответила сестра.  -  Наверное,  даже
больше, потому  что  изучала  акушерство  и  лечение  травами  -  искусство,
пришедшее к нам из древности. Врачи презирают эти вещи, но они не  правы.  Я
могу научить тебя, как избежать беременности.
   - Но разве церковь не запрещает это?
   - Церковь не видит, как умирают от голода младенцы в семьях, где  слишком
много ртов, - с жаром ответила монахиня.  -  Не  видит,  как,  посинев,  они
замерзают вместе с матерями, потому что в  трущобах,  которые  они  называют
домами, нет одеял, нет еды и нет дров. Что могут знать  сытые  священники  и
епископы, благоденствующие в такую вот снежную ночь в своих каменных  домах,
о несчастных душах и бесконечной пытке? Там, где я могу,  я  помогаю,  Скай.
Невинным, полным предрассудков беднякам я предлагаю "тоник",  чтобы  вернуть
им силы после родов. Они не знают, что пьют на самом деле, а если бы узнали,
отказались, ибо верят в вечное проклятие. Ты ведь не так глупа, сестра.
   - Нет, Эйбхлин. И я больше не хочу детей от  Дома.  Не  хочу  состариться
раньше времени. Не  буду  выкармливать  этого  ребенка,  зная,  что  это  не
убережет от беременности. Одна из женщин Дома родила  лишь  месяц  назад,  и
грудь у нее, словно вымя у коровы. Меня позабавит, если она будет кормить  и
законного, и незаконного ребенка Дома. Пусть живет в детской с мальчиками  и
за компанию поселит с собой кормилицу Звана.
   - Ты стала жестокой, Скай.
   - Иначе я не смогла бы выжить в этом доме. Ты  провела  здесь  достаточно
времени, Эйбхлин, чтобы понять, кто такие О'Флахерти.
   Монахиня кивнула.
   - Ты преуспела в поисках мужа для Клер?
   - Нет. И ничего не смогу сделать, если мне не удастся уговорить папу дать
за ней приданое. Деньги, оставленные матерью Клер, Гилли и Дом  промотали  в
карты. От них ничего не осталось. И если бы я не знала девчонку,  то  решила
бы, что она полоумная. Молодых людей, которые к нам приходят, она  встречает
с безразличием. Один, видишь ли, слишком толст, другой слишком худ.  Этот  -
шут гороховый, а у того нет чувства юмора. Тот слишком пылок в клятвах, а  у
этого кровь еле в жилах бежит. Не могу ее понять! Религиозного призвания она
не испытывает, никого не любит и не хочет жить самостоятельно. Ничто  ее  не
заботит.
   - Может быть, она хочет остаться с братом и отцом? Есть и такие  женщины.
Скай испытующе посмотрела на сестру:
   - Ты и в самом деле думаешь, что Клер такая?
   - Нет, - быстро ответила монахиня. - Она испорченная  скрытная  девчонка,
хотя и выглядит как ангел. Есть  в  ней  нечто...  -  Эйбхлин  остановилась,
раздумывая, стоит ли продолжать, - нечто отвратительное, - наконец закончила
она.
   Скай согласилась. Но что можно поделать, мужа никак не  удавалось  найти!
Клер любила подсмеиваться над другими, а что творилось у нее в душе, не знал
никто. Но что-то она скрывала, Скай чувствовала это.
   Вскоре Эйбхлин вернулась в обитель Святой Непорочной Невесты,  но  прежде
поговорила с Домом. Позже он заявил Скай:
   - Раз твоя сестра утверждает, что здоровье не позволяет тебе  родить  еще
одного сына, ты вряд ли будешь в обиде, если мне  придется  развлекаться  на
стороне.
   - А разве раньше я когда-нибудь жаловалась? - спросила она, ликуя в душе:
она теперь свободна.
   - Нет, нет, ты славная девочка - ты родила мне двух сыновей.
   Скай радостно улыбнулась и прикусила  язык,  чтобы  не  рассмеяться.  Дом
видел ее такой, какой хотел видеть, - хозяйкой дома, плодовитой женщиной.  И
теперь он решил проявить великодушие и  на  какое-то  время  оставить  ее  в
покое.
   Жизнь Скай потекла однообразно, она получила покой,  о  котором  мечтала.
Пришлось заняться поместьем, чтобы доход мог поддержать их  существование  и
дать возможность уплатить подати  Мак-Уилльяму.  Ни  Дом,  ни  его  отец  не
интересовались тем, что она делала, пока у них хватало времени и средств для
своих потех.
   С   крестьянами   Скай   обращалась   жестко,   но   справедливо.   Из-за
безалаберности О'Флахерти они совсем отбились от рук. Поначалу они  роптали,
но с наступлением зимы обнаружили, что впервые за долгие годы сыты, одеты  и
живут в  тепле.  Они  возблагодарили  госпожу.  Она  совершила  чудо,  сумев
подготовить их к зиме.
   Эвану исполнилось два года, Мурроу -  шестнадцать  месяцев.  И  тут  Скай
осознала, что за все эти шестнадцать месяцев Дом так ни  разу  к  ней  и  не
подходил. Она тихо благословляла женщин, которые забавляли ее мужа.  Но  тут
ей пришло в голову, что уже  много  месяцев  она  не  слышала,  чтобы  молва
связывала Дома с какой-нибудь одной женщиной. Это было тревожным знаком.
   В  июне  Скай  исполнилось  восемнадцать.  Погода  для  Ирландии   стояла
необыкновенно солнечная и теплая. Здоровое,  полностью  восстановившее  силы
тело молодой женщины снова начинало мечтать о любви, хотя  бы  с  Домом.  Их
дважды приглашали отпраздновать Двенадцатую ночь  у  Мак-Уилльямов,  но  она
оставалась в Баллихинесси, сославшись в первый раз на беременность, а второй
раз на выдуманную болезнь.
   Скай больше  не  решалась  встречаться  с  Найлом,  хотя  душой  и  телом
безнадежно стремилась к нему. После того как Эйбхлин  просветила  ее,  можно
было стать его любовницей. Соблазн был жестокий. Но она слишком себя  ценила
и согласилась бы только на роль любимой жены.
   Дом с отцом ездили на  Двенадцатую  ночь.  Она  настояла,  чтобы  мужчины
отправились к Мак-Уилльямам, оставив ее с детьми. Каждый  раз  она  просила,
чтобы Дом и Гилл использовали любую возможность для поиска мужа для Клер, но
оба раза они возвращались и сообщали, что подходящего человека  не  нашлось.
Понять этого Скай не  могла.  Благодаря  Дубхдару  О'Малли  она  располагала
значительным приданым для девушки  и  позаботилась,  чтобы  мужчины  его  не
смогли промотать. Или  Клер  была  слишком  привередлива,  или  в  ее  жизни
существовал человек, выйти замуж за которого она  не  могла,  но  о  котором
втайне мечтала. Скай пыталась разгадать, что  происходит  с  девушкой:  Клер
О'Флахерти исполнилось семнадцать, и Скай совсем не хотелось жить с Клер всю
жизнь.
   Скай тщательно выбрала время вечером,  после  ужина,  когда  Дом  и  Гилл
исчезли, а Клер направилась к себе в  комнату  на  самом  верху  под  крышей
башни. Скай никогда там не была:  ее  не  приглашали,  а  врываться  она  не
хотела.
   Когда дом затих, она неслышно поднялась по лестнице и, войдя в  гостиную,
застыла, пораженная, обнаружив много пропавших вещей из своего приданого. На
окнах  висели  шторы  из  французского  бархата,  которые  она  намеревалась
повесить у себя. У стены стоял полированный  дубовый  буфет,  подаренный  ей
О'Малли и Анной, а на  нем  красовался  серебряный  поднос  с  венецианскими
бокалами и графином. Боже милостивый, изумилась Скай про себя,  да  я  шкуру
спущу с этой прохвостки! Вот и вазы, вот  и  подсвечники!  Разъяренная,  она
была уже готова позвать мужа и потребовать объяснений,  как  вдруг  услышала
смех и голоса - один из них явно мужской. Голоса доносились из спальни!
   Так у Клер есть любовник! Кто бы он ни  был,  вскоре  он  станет  женатым
человеком, если, помилуй Господи, у него уже нет жены. Плебей или  господин,
она женит его! Скай поднялась еще выше и приблизилась к  полуоткрытой  двери
спальни.  Чем  меньше  становилось  расстояние  до  двери,  тем   явственнее
слышались страстные восклицания. Скай заглянула в комнату.
   То, что она увидела, подтвердило ее подозрения.  Клер  и  мужчина  -  оба
голые - сплелись в объятиях. При виде длинных белых  ног  Клер,  обхвативших
любовника, краска бросилась Скай в лицо. Мужчина извивался от страсти - Клер
застонала.
   - Еще, Дом! Еще! Как это  сладостно,  братик!  -  Скай  подавила  приступ
тошноты и прислонилась к косяку. Дом... Так любовником Клер  был  Дом  -  ее
собственный брат. Скай переступила порог, все еще держась за косяк и чуть не
падая в обморок от того, что увидела.
   - Шлюха! - ревел Дом. - Какая же ты шлюха, моя милая  сестренка.  Я  буду
прыгать на тебе, пока ты не запросишь пощады. А потом ты  будешь  доставлять
мне наслаждение тысячами других способов, которые я изобрету!
   - Да, да, - шептала Клер. - Все, что хочешь, любимый. Я сделаю  все,  что
ты хочешь. Разве я когда-нибудь отказывалась?
   В ужасе Скай сползла на пол.
   - Встань на колени, сука!
   Клер поспешила подчиниться, и брат тут  же  навалился  на  нее  сзади.  У
ненавидящей извращения Скай к горлу подкатил комок, когда Клер закричала:
   - Сделай мне больно, Дом! Ну сделай мне больно!
   Но Дому и этого было мало. Распластав сестру на спине, он потянулся к  ее
рту. Чтобы не видеть, Скай закрыла глаза, но уши она  заткнуть  не  могла  и
слышала гортанные чавкающие звуки,  издаваемые  Клер,  и  довольное  сопение
Дома. Скай не сдержалась и икнула.
   - Боже, здесь кто-то есть! - завопила Клер.  Дом  скатился  с  кровати  и
увидел жену в полуобморочном состоянии.
   - Так, так, - пробормотал он с грязной ухмылкой. -  Кто  это  здесь?  Моя
дорогая женушка. Глаза Клер расширились:
   - Как ты посмела за мной шпионить? - выкрикнула она.
   - Я н-не ш-шпионила. - Голос у Скай срывался. -  Я  пришла  поговорить  о
твоем замужестве.
   Дом начал бешено хохотать, но взгляд сестры утихомирил его.
   -  Замужестве?  А  почему,  черт  возьми,  я   должна   выходить   замуж?
Единственный мужчина, которого я люблю, - это Дом. И я не представляю, чтобы
я смогла его когда-нибудь покинуть. Он мой! А на тебе женился  только  из-за
денег да из-за наследников. Теперь у него есть и то,  и  другое,  и  ты  нам
нужна только для того, чтобы управлять поместьем. А теперь убирайся и больше
никогда не появляйся здесь.
   Скай намеревалась уйти, но огромная  рука  Дома  схватила  ее  за  плечо.
Другой рукой он потянулся к груди, а когда соски напряглись, воскликнул:
   - Что, давно не пробовала? - Она попыталась отстраниться.
   - Не трогай ее, - злобно зарычала с кровати Клер. -  Пока  я  здесь,  она
тебе не нужна!
   - Угомонись, стерва! Когда-то она меня забавляла. А сейчас я  возьму  вас
обеих сразу.
   - Нет! - зарыдала Скай и попыталась добраться до двери,  но  рука  крепко
сжимала ее плечо.
   Злобный взгляд белесо-голубых глаз Клер остановился на ней, она подбежала
к Скай и стала рвать с  нее  платье.  Увидев  обнаженное  тело,  Клер  сразу
смягчилась, глаза подернулись поволокой, она потянулась к Скай, собираясь ее
ласкать. Та содрогнулась от прикосновения и чуть  не  лишилась  сознания  от
отвращения. Клер похотливо рассмеялась:
   - Я первая, братик! Ну пожалуйста! А ты пока смотри.  Помнишь,  как  тебе
нравилось смотреть, как я играла с маленькой служанкой?
   - Нет, Дом. Ради Бога, не надо!
   Дом сладко улыбнулся сестре, глаза  засияли  от  воспоминания.  Потом  он
кивнул:
   - Я погляжу, Клер. Но когда я буду готов, ты уступишь. Обещай. Не  как  в
тот раз с Сорчей.
   - Хорошо, дорогой, - промурлыкала Клер, и вдвоем с  Домом  они  привязали
руки Скай к стойкам кровати.
   Клер подошла к жертве  и  запечатлела  на  ее  лице  страстный  и  мокрый
поцелуй. Скай, казалось, была без  сознания,  и,  засмеявшись,  Клер  начала
ласкать ее кожу.
   Отвращение, которое она вызывала в Скай, еще больше возбуждало ее.  Зажав
соски между пальцами,