виллы. Я бы сделал  это  сам,  но  не
могу оставить своих гостей. Я знал, - продолжил он,  -  что  вам  понравится
пить мое прекрасное золотое вино каждый вечер перед тем, как лечь спать. Мне
это приятно, и я приказал доставить несколько бочонков на ваш корабль, чтобы
вы, покинув Сан-Лоренцо, вспоминали о нас.
   Когда сегодня  вечером  вы  будете  пить  ваше  вино,  думайте  обо  мне,
прекрасная Валентина. По крайней мере, в ваших снах мы, возможно,  могли  бы
стать друг для друга больше чем друзьями. Сны ведь не могут никого обидеть.
   - Монсеньор! Вы ведете себя непристойно, - проговорила  она.  Потом  тихо
рассмеялась. -  Возможно,  если  бы  я  была  женщиной  другого  типа...  Вы
чертовски привлекательный мужчина. Теперь, когда я уезжаю, могу вам  в  этом
признаться.
   Он медленно кивнул.
   - В таком случае, я снимаю с вас часть  вины,  мадонна,  за  то,  что  вы
разбили мое сердце. Она улыбнулась.
   - Моя совесть совершенно чиста, ваше высочество, и вы крайне льстите мне.
Я вовсе не разбила ваше сердце. Вы должны хранить его в целости  ради  дамы,
на которой вы когда-нибудь женитесь. - Она встала из-за стола. - Я желаю вам
спокойной  ночи,  -  сказала  она  и  тихо  удалилась,  чтобы  не  тревожить
остальных.

***

   Мурроу О'Флахерти никогда в жизни не был так удивлен, когда на  следующее
утро к нему явился герцог. Правда, Мурроу  поддразнивал  Валентину,  говоря,
что герцог подходящий жених для нее, но он не  воспринимал  всерьез  интерес
герцога к своей кузине. Тем не менее сейчас его старый  приятель  Себастьян,
правящий герцог Сан-Лоренцо, делал предложение Валентине!
   - Вы шутите! - Слова вырвались у Мурроу, прежде чем он сумел сдержать их.
Герцог улыбнулся.
   - Нет, не шучу. Я влюбился в вашу кузину и я бы женился на ней, сделав ее
герцогиней. О, я знаю, о чем вы думаете, Мурроу. То, что ее  родословная  не
ровня моей. Это так, но пришла пора влить  свежую  кровь  в  Сан-Лоренцо.  В
течение веков моя семья в поисках невест ограничивалась  Монако,  Бомонт  де
Жаспре, Тулузой,  Генуей  и  Флоренцией.  Для  разнообразия  была  случайная
римская графиня. Мне нужна новая кровь,  здоровая  северная  кровь.  Я  хочу
Валентину.
   Мурроу остолбенел.
   - Мне нужно спросить ее об этом, - сказал он ошеломленно.
   - Спросить ее? Не спрашивая ее отца?  -  Теперь  пришла  очередь  герцога
удивляться.
   - Мой дядя Кони очень любит Валентину, - сказал Мурроу. - Она его старшая
дочь. Он всегда до безумия любил дочерей и позволял им самим  выбирать  себе
мужей. Если Валентина не согласится,  нет  смысла  говорить  с  моим  дядей,
потому что он не будет принуждать ни  одну  из  своих  дочерей  выйти  замуж
против ее воли, - сказал Мурроу, потом быстро добавил:
   - Даже если предложение такое блестящее, как ваше, Себастьян.
   Герцог не ожидал такого поворота  дела.  Чтобы  Валентина  отвергла  его?
Конечно, нет. Она и мечтать не могла о таком предложении, которое делал  он.
Нет, она не могла отказать ему.
   Он улыбнулся своему старому другу.
   - Тогда спросите ее, Мурроу, - доверительно сказал он. - Я вернусь вскоре
после полудня.
   В половине первого герцог вернулся на корабль и встретил Мурроу,  который
уже побывал на розовой вилле и поговорил с Валентиной.
   - Нет. - решительно сказала  она  своему  кузену.  -  Герцог  делает  мне
честное предложение, и я благодарна за его высокое мнение обо мне, но  я  не
люблю его, а это единственное, что важно для меня. Я вышла замуж  один  раз,
руководствуясь разумом. Снова я так не поступлю. Я должна  любить  человека,
за которого выхожу  замуж,  чтобы  у  меня  не  было  сомнений  относительно
мудрости этого решения.
   Мурроу выслушал с полным пониманием, зная, что она откажет герцогу.
   - г Я скажу своему другу Себастьяну то, что я сочту нужным передать  ему,
чтобы смягчить его разочарование. - Он ухмыльнулся и сказал доверительно:
   - Думаю, для него это будет потрясением, потому что  женщины  никогда  не
отказывали ему, во всяком случае, так говорят.
   - Она отказывается от моего предложения? - Герцог не  мог  поверить,  что
правильно понял Мурроу. Мурроу участливо кивнул.
   - Да, Себастьян, отказывается, но вы не должны относиться к этому  как  к
собственному поражению. Валентина чрезвычайно польщена  вашим  предложением,
но ей непереносима  мысль  о  жизни  вдалеке  от  семьи  и  от  Англии.  Как
понимаете, она вовсе не честолюбивая женщина.
   - Но.., я предложил ей герцогский титул! - взорвался герцог.
   - Моя кузина не расстанется со своей матерью, - сообщил ему Мурроу. -  Мы
очень дружная  семья,  Себастьян,  и  Валентина,  овдовев,  стала  пугливой.
Женские причуды здесь ни при чем. Ее отказ не поставит вас в затруднительное
положение, - сказал он герцогу, - потому что ваши отношения с Валентиной  не
были широко известны. - Он похлопал герцога по плечу. - Я  польщен,  что  вы
такого высокого мнения о Валентине, что предложили ей  свое  имя.  Из  этого
следует сделать только одно хорошее заключение, Себастьян.  Вы  поняли,  что
готовы снова жениться.
   - Да, - проворчал герцог.  -  Я  готов.  А  женщина,  которую  я  выбрал,
разбивает мое сердце. Это непереносимо!
   - Глупости, дружище. - Мурроу хмыкнул. - Вы  никогда  не  позволяли  себе
расстраиваться только из-за женщины, и сейчас этого тоже не будет. Вы должны
объявить, что ищете невесту.  Потом  отступите  в  сторону,  чтобы  получить
удовольствие от суматохи, которую вызовет ваше  заявление,  и  наслаждайтесь
богатством выбора.
   -  Ну,  -  решил  Себастьян  де  Сан-Лоренцо,  несколько  успокоенный,  -
возможно, вы и правы, Мурроу.
   Два джентльмена подняли тост за удачный поиск новой жены герцога, а потом
Мурроу вернулся на розовую виллу.
   Валентина предложила, чтобы  отплытие  состоялось  как  можно  скорее,  и
Мурроу согласился. Он сказал ей:
   - Чтобы не встречаться с тобой и сохранить свою репутацию, герцог сказал,
что не будет обедать  с  нами  сегодня  вечером.  Думаю,  что  при  подобных
обстоятельствах мы  должны  отплыть  с  вечерним  приливом.  Вал.  Тебя  это
устроит?
   - Да, - сказала она, - но как насчет Патрика и Тома? Они еще не вставали,
а уже почти полдень. Я подозреваю, что они не очень хорошо себя чувствуют, -
сухо заметила она. - Я откровенно удивлена вашим прекрасным состоянием,  мой
дорогой Мурроу.
   - Ха! Ха! Ха! - Он ликующе захохотал. - Должен отметить, что от тебя мало
что ускользает. Мы думали, ты была так увлечена Себастьяном  вчера  вечером,
что не заметила нашего маленького прегрешения. Надеюсь, ты не  сердишься  ни
на Патрика, ни на Тома.
   - Нет, - сказала она, улыбаясь. - Они мужчины, а мужчины, как говорит моя
мама, склонны к искушению. Однако они все еще спят, тогда как вы  уже  давно
на ногах.
   Как это вам удалось, Мурроу?
   - Я просто выгнал девку до полуночи, чтобы хорошо  отдохнуть,  кузина,  -
озорно сказал он. - Я старик и мудрее, чем  твой  брат  и  Том.  Я  научился
управлять своими чувствами. Когда-нибудь они тоже поумнеют.
   - Так как мы почти уложились и готовы, я отправлю наш багаж  на  корабли,
как только разбужу Тома и Патрика. Мы отплывем в два часа.
   Когда через несколько часов они вышли  из  гавани  Аркобалено,  Валентина
весело сказала своим двум спутникам:
   - Что за прекрасный день! Я почти чувствую весну в воздухе, а сейчас  еще
даже не наступил март. - - Солнце слишком яркое,  -  брюзгливо  сказал  лорд
Бурк. Глаза его были невеселыми, в голове гудело, во рту было противно.
   - Солнце теплое и приятное, - ответила она невинно, - и я не знаю, почему
пребывание в море создает  ощущение  необыкновенной  свободы.  Ветер  просто
чудный!  Чувствуете,  как  величественно  несется  по   волнам   "Архангел",
устремляется вниз и набирает высоту, как большая птица!
   Том Эшберн застонал. Он выглядел совершенно больным.
   - Женщина, - прорычал  он,  -  прекрати  болтать  по  поводу  скольжения,
падения и подъема.
   - Вы плохо себя чувствуете? - ласково поинтересовалась  она.  Джентльмены
зло посмотрели на нее.
   - Не удивительно, - сказала Валентина. - Да, да! Все то вино, которое  вы
выпили прошлой ночью, а потом эти экзотические цыганки!  Похоже,  они  могли
обессилить любого мужчину, и, судя по вашему виду, они это сделали.
   Мужчины выглядели чрезвычайно расстроенными. Итак, она  наверняка  знала,
как они провели вечер? Почти одновременно они покраснели, а она засмеялась.
   - Как  говорится  в  Библии?  "Что  посеешь,  то  и  пожнешь".  Теперь  я
действительно верю, что так и есть. - С плутовской улыбкой она отошла от них
и пошла по палубе. Ее игелковые юбки развевались по ветру.
   - Я убью ее, - прорычал лорд Бурк.
   - ; Хотел бы  помочь  вам,  но  я  сам  умер  несколько  часов  назад,  -
пробормотал граф Эшберн.
   В  этот  момент  корабль  резко  нырнул,  и  джентльмены  были  вынуждены
вцепиться в поручни. Они не заметили возвращения Валентины,  которая  прошла
мимо, что-то весело напевая.

Глава 7

   "Архангел" и два сопровождающих его корабля пересекли Тирренское  море  и
через Мессинский пролив, обогнув "итальянский  сапог",  вышли  в  Ионическое
море. Их остановили окриком с большого торгового судна Венецианского Леванта
<Венецианский Левант - владения Венецианской Республики, достигшей  расцвета
в торговле в XIV - XV вв.> "Сан-Марко  и  Санта-Мария",  направлявшегося  из
Венеции в Лондон. Его капитан поднялся на борт "Архангела" и на час  заперся
вдвоем с Мурроу перед тем, как вернуться на свой корабль.
   - Что случилось? - спросил Патрик старшего брата. Мурроу улыбнулся.
   - Тебе улыбается фортуна. Вал, - сказал он. - Это был Энрико-Карло Баффо,
младший брат самой валиды, матери султана. Он попросил нас передать послание
сестре. Их отец, который был близок к смерти, оправился,  несмотря  на  свой
Преклонный возраст.
   - Какое это имеет значение для нас или для Вал? - спросил Патрик.
   - Когда мы дойдем до Стамбула, - сказал Мурроу, -  и  поговорим  с  Эстер
Кира, мы отдадим ей это послание, чтобы она передала  его  валиде  вместе  с
нашей просьбой об аудиенции для Валентины. При  таких  обстоятельствах  мать
султана не откажет Валентине. До сих пор  я  не  знал  точно,  как  устроить
свидание с этой дамой. Эта встреча, однако, является нашим пропуском к ней.
   Маленький караван из трех судов шел мимо греческого Пелопоннеса и  дальше
в Эгейское море, мимо островов Киклады, островов Андрос и Хиос - места,  где
родился знаменитый поэт Гомер; мимо острова Лесбос, который за семь столетий
до рождения Христа был центром цивилизованного мира. Античная поэтесса  Сафо
<Сафо (конец VII в, до н.э. - начало VI в, до н.э.) -  греческая  поэтесса.>
родилась на Лесбосе.
   Март принес с собой весну, и каждый день был прекрасен своим чистым синим
небом и ярким солнцем. Прямо перед входом в Дарданеллы они сделали остановку
у маленького островка, чтобы пополнить запасы пресной воды.
   - Кто живет на острове? - спросила Валентина у Мурроу.
   - Остров пустынен, несмотря на то что земля его плодородна, - ответил он.
- Турки захватили Киклады почти сорок лет  назад.  Мне  говорили,  что  есть
какой-то храм или то, что от него осталось, на вершине острова. Люди  верят,
что остров принадлежал Афродите, богине любви.  После  того  как  умерли  ее
жрецы, остров оставался необитаемым, и возникла легенда, что богиня все  еще
живет там. Поэтому простым смертным  было  запрещено  селиться  на  острове.
Однако Афродита дружелюбно относится к путешественникам. Она предлагает  нам
свежую воду при условии, что мы будем уважать ее. Вошло в  обычай  оставлять
какие-нибудь небольшие дары у ее жертвенника.
   - А вы оставите?
   - Да, Вал, оставлю. Мы, моряки, суеверный народ. - Мурроу улыбнулся.
   - Можно нам сойти на берег? - спросила она.
   - Конечно. Завтра мы войдем в Дарданеллы, и, если все будет хорошо, через
два дня нас ждет Стамбул. Если ты хочешь, то мы  проведем  здесь  день.  Это
позволит людям расслабиться. С завтрашнего дня нам всем  нужно  будет  вести
себя очень осторожно, потому что, если до вчерашнего  дня  путешествие  было
приятным развлечением, завтра оно станет серьезным делом, Валентина, как для
команды, так и для нас. Оттоманские турки и татары свирепы, вспыльчивы,  как
лесной пожар, и также непредсказуемы. Ошибки недопустимы.
   На острове водились козы, и команда убила  нескольких  и  изжарила.  Лорд
Бурк упал и сильно растянул лодыжку, когда пытался поймать одно из животных.
Вопреки  протестам  его  отвезли  на  "Архангел",  чтобы  судовой  врач  мог
убедиться в том, что лодыжка не сломана.
   - Афродита  услышала  мои  молитвы,  -  пробормотал  граф  Эшберн,  когда
плоскодонка увозила лорда Бурка с острова. -  Я  должен  принести  ей  самые
щедрые дары, божественная. Пойдете со мной?
   -  Ах,  Том!  Постыдитесь!  Нехорошо  так  говорить.  Бедный  Патрик!   -
сочувственно воскликнула Валентина.
   Граф думал о том, как чудесно  она  выглядит  в  простой  белой  шелковой
рубашке и темно-зеленой полотняной юбке. В рубашке с голыми плечами она была
похожа на крестьянку. Длинные черные волосы были собраны в узел одной  белой
шелковой лентой, вышитой крошечными горошинами жемчуга.
   - Но неудача лорда  Бурка  -  это  моя  удача,  божественная.  В  течение
нескольких недель у меня  не  было  ни  единой  возможности  побыть  с  вами
наедине, и, черт побери. Вал, я не жалею, что мой соперник удален со  сцены.
Если бы я не сказал это, я был  бы  лицемером.  Патрик  пострадал  не  очень
серьезно,  поэтому  не  тратьте  на  сочувствие  то  время,  которое   можно
потратить, чтобы убедиться, как я обожаю вас. -  Он  обнял  ее  за  талию  и
притянул поближе. - Погуляйте со мной. Вал. Давайте поищем  цветов,  которые
мы возложим на жертвенник Афродиты, этой замечательной дрянной  богини,  чей
простой каприз мог изменить жизнь смертного в лучшую сторону. Или в худшую.
   - У вас поэтическая душа, Том, - сказала она, глядя на , него и улыбаясь.
   -  Это  всего  лишь  лепет  влюбленного  мужчины.  Вал,  -  ответил   он,
внимательно всматриваясь серыми глазами в ее лицо, пытаясь понять,  одобряет
ли она его поведение. Он был доволен, что его слова вызвали  слабый  румянец
на ее щеках.
   Они вместе поднимались по  узкой  тропинке  от  берега  к  высокой  части
острова. Там перед ними открылось  поле  распустившихся  алых,  пурпурных  и
белых маков, тихонько качающихся под легким ветром. Точно на  середине  поля
стояло белое мраморное здание. На руины оно  не  было  похоже.  Здание  было
квадратным, выходя на все четыре стороны портиками, устроенными  так,  чтобы
солнечный свет проникал в храм.
   Прямо в центре храма стояла огромная статуя обнаженной богини,  выходящей
из моря,  в  соответствии  с  легендой,  описывающей  ее  рождение.  Статуя,
находящаяся в отличном  состоянии,  была  сделана  из  полированного  белого
мрамора с легким розоватым оттенком. Она была так же прекрасна, как и в  тот
день, когда была установлена в храме. В своем убежище с портиками  она  была
защищена от разрушительного  действия  дождя  и  солнца.  Богиня  стояла  на
пьедестале из белого  мрамора,  испещренного  темно-красными  прожилками,  и
попирала ногами большую створчатую раковину из такого  же  мрамора,  которая
служила ей жертвенником. В нем сохранились остатки даров прежних посетителей
храма.
   Валентина разложила на  жертвеннике  охапку  собранных  цветов.  Потом  с
улыбкой обратилась к графу:
   - Как вы считаете, это удовлетворит богиню, милорд?
   - Нет, - тихо ответил  он,  -  но  вот  это,  возможно,  удовлетворит.  -
Притянув ее к себе, он поцеловал ее, и, когда его губы нежно дотронулись  до
ее губ, у Валентины перехватило дыхание. Расхрабрившись, он  стал  покрывать
легкими поцелуями все ее лицо, зарумянившиеся щеки, дрожащие ресницы, уголки
рта, кончик носа.
   - О, божественная, - сказал он, забирая  ее  лицо  в  свои  ладони.  -  Я
восторгаюсь вашей сладостью. Я обожаю вас, Валентина. Не может быть, чтобы я
хоть немного вам не нравился!
   Она открыла глаза и посмотрела ему в лицо, и на миг ей стало понятно, как
легко его можно обидеть.
   - Том, - сказала она шепотом, потому что говорить громко  в  таком  месте
казалось недопустимым. - Том, я не знаю, что я чувствую! Не  торопите  меня,
прошу вас, потому что сейчас я не могу ничего решать.
   - Подарите мне немного любви, божественная, - молил он. -  Позвольте  мне
любить вас здесь, в этом месте, посвященном любви! - Он  стал  на  колени  и
потянул ее за собой. Снова он целовал ее, но на этот раз его  поцелуи  стали
более требовательными.
   Она бормотала что-то протестующее,  когда  он  стянул  вниз  ее  шелковую
рубашку, открыв теплому ветру ее груди. Его  поцелуи  обжигали  ее  душистую
кожу, и, наконец, его рот задержался на ее свежем розовом соске. Она хватала
ртом воздух, понимая, что должна  остановить  его,  но  почему-то  не  могла
собраться с силами, чтобы оттолкнуть его.
   Он несколько минут целовал и сосал один  сосок,  прежде  чем  перешел  на
другой. Его рука скользнула ей на ягодицы и обхватила их, пока он увлекал ее
вниз, на пол храма. Он осторожно поднял ее юбки, обнажив ее длинные  ноги  в
черных кожаных ботинках и белых чулках с зелеными  подвязками.  Его  большая
рука мягко скользнула ей на бедро, поглаживая его  круговыми  движениями,  а
его губы продолжали целовать ее грудь.
   Она должна остановить его! Она знала, что должна остановить  его,  однако
его губы на ее  груди  и  ласковые  пальцы  на  бедре  доставляли  ей  такое
удовольствие, что она не могла собраться с мыслями.
   - Том! - наконец смогла выговорить она. Он оторвал затуманенные  страстью
глаза от се мокрого, ноющего соска.
   - Я люблю вас, - простонал он. - Не отталкивайте меня, божественная!
   Ее глаза наполнились неожиданными слезами.
   - Но вы должны прекратить, потому что у меня нет сил бороться с вами.
   - Скажите мне, что  вам  плохо,  Вал,  и  я  перестану.  Скажите  мне!  -
безжалостно требовал он ответа.
   - Я не могу лгать вам, -  всхлипнула  она.  -  Я  действительно  охвачена
страстью, но страсть - это не обязательно  любовь.  Я  должна  испытывать  к
мужчине не только страстное влечение, прежде чем  смогу  полностью  отдаться
ему. Ах, Том! Вы должны понять это!
   Судорога исказила его красивое лицо, и он сказал:
   - Позвольте мне по крайней мере подарить вам то удовольствие,  которое  я
могу доставить без завершающего акта, потому что это доставит удовольствие и
мне.
   Ей хотелось сказать "да". Боже правый,  как  ей  хотелось  сказать  "да"!
Вместо этого она дрожащим голосом прошептала:
   - Том, прошу вас!
   - Я не мальчик, неспособный управлять своими желаниями, Валентина. Я могу
подарить вам удовольствие, которое вам сейчас необходимо,  чтобы  избавиться
от собственных мук! - Его гибкие пальцы на мгновение проскользнули между  ее
ног, а потом он сказал с торжеством в голосе:
   - Вы не можете отрицать, что сгораете от  желания,  божественная,  потому
что вы уже истекаете медом.
   Повозившись со своими бриджами, он расстегнул их и обнажил  свое  мужское
естество. Поймав ее руку, он приложил ее к своему пульсирующему члену.
   Валентина ахнула и попыталась освободить руку.
   - Том, не надо!
   - Просто поласкайте его, божественная, - умолял граф. - Это все, о чем  я
прошу вас, клянусь вам! Бедняга так нуждался в успокоении  в  эти  последние
месяцы. Вы не можете быть такой жестокой сейчас, когда он почувствовал  ваше
нежное прикосновение.
   - Ах, Том, вы плохо себя ведете, и я боюсь, - сказала она.
   - Я клянусь, что не возьму вас, Валентина, несмотря на  то  что  страстно
хочу, - обещал он. - Вы правы в том, что страсть ради страсти - это плохо. Я
уважаю ваше мнение, потому что согласен с ним. Но давайте  по  крайней  мере
позволим облегчить наше обоюдное желание.
   Ее совесть не вполне успокоилась, но она подумала, что нужно быть святой,
чтобы отказ