варищей по охоте.
   - Ну и как ты поохотился? - спрашивали они. - Смог за одну  ночь  свалить
наземь эту рыжую красавицу олениху?
   Генрих молчал, но его придворные, многие из которых были его друзьями еще
со времен юности, знали, что означает его довольный вид:  он  добился  того,
чего хотел. Они  искренне  восхищались  его  умением  очаровывать  женщин  и
одновременно завидовали его успехам у прекрасного пола, что, как ни странно,
не имело ничего общего с его высоким королевским  положением.  В  те  давние
времена, когда он,  беззаботный  мальчишка,  носился  босиком  по  окрестным
холмам, как олень, в округе не было ни одной  женщины,  которая  устояла  бы
перед ним, стоило ему захотеть. Так  что  они  подшучивали  над  ним  весьма
добродушно, и, хотя он ничего не говорил, они знали, что ту ночь  он  провел
гораздо приятнее, чем они.
   Король призвал своего близкого друга Роберта, маркиза  де  ля  Виктор,  и
поручил  ему  как  бы  случайно  переговорить  с  шотландским   посланником,
тщательно проинструктировав его, что и как следует говорить. Все  дело  надо
держать в строгом секрете. Посланник не  должен  догадаться,  почему  король
интересуется судьбой графини Брок-Кэрнской или даже что именно  король  этим
интересуется. И, что особенно важно, все  эти  сведения  надо  получить  как
можно скорее.
   Маркиз, старый друг Наваррского, не стал  задавать  никаких  вопросов,  а
сразу приступил к делу. К удивлению короля, ответы на  вопросы,  которые  он
так жаждал получить, поступили весьма быстро.
   - Граф Брок-Кэрнский - двоюродный брат короля, - поведал ему маркиз. -  У
него замок на севере Шотландии. По крови он Гордон,  но  из  младшей  ветви.
Говорят, жена у него англичанка, но больше посланник ничего о них не знает.
   - И это все? - спросил король.
   - Да, монсеньор.
   - А как насчет моего старого друга Франсуа Стюарт-Хэпберна, Роберт?
   - А это совсем другая история. Хотя король и объявил  его  вне  закона  и
лишил всего  имущества,  он  засел  в  своей  крепости  в  Приграничье,  как
поговаривают,   со   своей   любовницей,   весьма    красивой    шотландской
аристократкой. Король кипит от злости, но не в силах идти  войной  на  лорда
Ботвелла. Ведь никто из его эрлов не желает оказывать ему поддержку  в  этом
деле, а простые люди просто обожают графа. Так обстоит дело. Графа  Ботвелла
схватить  нельзя,  а  король  не  желает  мириться  с  ним,  хотя  даже  сам
шотландский посланник признает, что граф - преданный слуга Джеймса  Стюарта.
Посланник сам очень стремится уладить все возникшие между ними разногласия.
   - И нигде в этой ситуации имя графини  Брок-Кэрнской  не  упоминается?  -
спросил король. - Ты абсолютно уверен, что она никак  не  замешана  во  всей
этой неразберихе?
   - Монсеньор, я уверен настолько, насколько возможно  быть  уверенным,  не
спрашивая посланника напрямик. Он достаточно откровенный человек, и мы с ним
друзья. Только недавно я  помог  ему  в  одном  весьма  деликатном  вопросе,
затрагивающем некую даму, которой он  увлекся.  Но,  увы,  французский  язык
посланника не совсем соответствует канонам, принятым при дворе. Я похлопотал
за него, и, когда дама увидела, что язык, на котором говорит этот  дипломат,
весьма универсален, она согласилась стать его наставницей.
   Я спросил у него, связан ли как-то граф Брок-Кэрнский с лордом Ботвеллом,
ведь они состоят в родстве. Посланник рассмеялся и сказал,  что  большинство
аристократии в его стране в той или иной степени  находится  между  собой  в
родстве благодаря Джеймсу V, но, насколько он знает, Брок-Кэрн весьма предан
королю, а тот факт, что он  женился  на  англичанке,  позволит  ему  в  один
прекрасный день поехать вместе с ним в Англию, где он  сможет  войти  в  его
ближайшее окружение.
   Генрих удовлетворенно кивнул и отпустил маркиза.  Все  страхи  прелестной
Велвет абсолютно беспочвенны. Если  когда-то  Джеймс  Стюарт  и  намеревался
использовать ее как заложницу,  чтобы  свалить  лорда  Ботвелла,  это  время
прошло, сейчас ей ничего  не  угрожает.  Он  было  вознамерился  съездить  в
Бель-Флер и поведать ей эту приятную новость сам,  но  быстро  отказался  от
этой идеи. У него не было на это времени. Кроме  того,  если  он  увидит  ее
опять, то вряд ли сможет совладать со  своими  чувствами  -  уж  больно  она
хороша.  Велвет  оказалась  настолько  любезна,  что  признала  его  высокие
достоинства как любовника, признала, что получила огромное  удовольствие  от
проведенной с ним ночи. Но он знал, что наряду с удовольствием она  испытала
и чувство вины, хотя и отдалась ему без  возражений.  Король  выполнит  свое
обещание и отправит ее к мужу, хотя граф Брок-Кэрнский никогда и не  узнает,
откуда пришла помощь.
   Той ночью, божественной ночью, которую он  провел  в  шелковистых  ручках
графини Брок-Кэрнской, она говорила королю о своем доме, в котором  выросла,
об имении, называемом Королевский Молверн, расположенном рядом с Вучестером.
Говорила она  и  о  своем  шотландском,  доме,  замке  с  не  правдоподобным
названием Дан-Брок. Он пошлет своих людей с посланиями  в  оба  места.  Если
графа не окажется ни в одном из этих замков,  ему  придется  разыскать  его.
Обещание короля есть обещание короля. Он  улыбнулся  про  себя.  Обещание-то
было не короля. Обещание дал Генрих Наваррский. Позвав секретаря,  он  отдал
необходимые распоряжения, включая текст послания, которое, как он  надеялся,
граф поймет. Но если шотландский посланник вел с ним двойную игру  и  письмо
попадет в чужие руки, его будет трудно расшифровать постороннему человеку.
   Рождество в Королевском Молверне в  этом  году  прошло  грустно,  хотя  и
собралась вся большая семья Скай и Адама.
   Приехали все, несмотря на ясно высказанное Скай желание побыть одной.
   - Ты не должна впадать в депрессию из-за Велвет, - ворчала на нее Виллоу,
графиня Альсестерская.
   - Виллоу хочет сказать, мама... - начала мягкая Дейдра, пытаясь  сгладить
резкость своей старшей сестры.
   - Я прекрасно понимаю, что Виллоу имеет в виду! -  взорвалась  Скай.  Она
повернулась к своей старшей дочери:
   - Не пытайтесь говорить со мной свысока, мадам! Я еще не впала в  маразм.
Мне всего лишь пятьдесят один год. Мне пока  что  не  нужны  вставные  зубы,
парик или палочка, и я все еще регулярно занимаюсь любовью с вашим отчимом.
   - Мама! - взвизгнула Виллоу, покраснев до  корней  волос.  Дейдра  же  не
смогла удержаться и  захихикала,  а  Эйнджел,  гораздо  более  прагматичная,
открыто расхохоталась над поражением Виллоу. Мужчины тоже весело  улыбались,
за исключением Адама, который смог выдавить из себя только кривую усмешку.
   - Прошу тебя, Виллоу, - продолжала Скай, - не  пытайся  строить  из  себя
главу семьи, хотя бы в моем присутствии. Пока что это моя привилегия,  хотя,
не  сомневаюсь,  когда-нибудь  придет  и  твой  черед.  Я  хотела  побыть  в
одиночестве в эти праздники, потому что, моя дражайшая дочка, я  измотана  и
беспокоюсь о Велвет. Что касается Адама и Алекса, ни один  из  них  не  спит
больше двух-трех часов в сутки  за  последние  два  месяца.  Твои  намерения
похвальны, но время ты выбрала неудачное. Это мой дом, Виллоу,  не  твой.  И
это мое право приглашать гостей или не приглашать, а не твое.
   - Я только хотела, чтобы ты была счастлива, мама, - расстроилась Виллоу.
   - Я знаю, - ответила мать, глубоко вздохнув, - но не  будете  ли  вы  так
добры и не уедете ли завтра?
   Виллоу кивнула. - Я думала, ты будешь рада повидать детей.
   - Я и рада, - сказала Скай, смягчившись. "Господи,  что  бы  сказала  эта
благовоспитанная английская графиня, если бы узнала, что  ее  покойный  отец
был известен под прозвищем Алжирский сводник?" - подумала Скай. Ей  хотелось
рассмеяться, но тогда пришлось бы  объяснять  свое  неожиданное  веселье,  а
Виллоу это объяснение вряд ли понравилось бы.
   Робин обнял свою мать.
   - Эйнджел и я должны вернуться  в  Лондон,  чтобы  проследить,  как  идут
приготовления к карнавалу в канун Крещения. Поедем с нами, мама.  Ты  будешь
рада повидаться с королевой, а она с  тобой.  Так  много  ее  старых  друзей
умерло за последнее время. Уопсингейм в прошлом году и Хаттон в этом.
   - Она переживет их всех, - сказала  Скай.  -  Даже  этого  старого  паука
Сесила.
   - Может быть, - согласился Робин. - Но ты поедешь? -  Нет,  мой  дорогой.
Если Велвет захочет нам что-нибудь сообщить о себе, она пошлет весточку  или
в Дан-Брок, или сюда, в Королевский Молверн. Нам нужно быть дома.
   На следующий день они уехали: граф и графиня Альсестерские  с  их  шестью
детьми; Джоан Саутвуд О'Флахерти и ее пять детей; граф и графиня  Линмутские
со своим выводком из пяти ребятишек; лорд и леди Блэкторн и трое  их  детей.
Старший сын Скай и его семья пребывали в своем  имении  в  Ирландии.  В  это
тревожное время ирландским лордам не стоило покидать свои земли хотя  бы  на
время, так как по возвращении они могли обнаружить, что их земли уже перешли
к другим владельцам. Что касается Патрика, лорда Бурка, владельца  Керфилда,
то он  был  в  море  со  своим  старшим  сводным  братом,  капитаном  Мурроу
О'Флахерти. Скай решила, что единственному сыну  Найла  Бурка  пришло  время
познать нечто большее, чем  спокойная  жизнь  в  его  маленьком  поместье  в
Девоне. И Велвет...  Где  сейчас  Велвет  празднует  Крещение?  Скай  мрачно
размышляла, когда в дверь влетела Дейзи, застав свой госпожу  сидящей  перед
камином.
   - Письмо лорду Гордону, миледи. Вы не знаете, где он?
   - Здесь, Дейзи, - сказал Алекс из глубины  кресла,  в  котором  он  сидел
рядом с камином. - Кто его привез?
   - Понятия не имею, милорд. Мальчишка из конюшни принес его к двери кухни.
Он сказал, что какой-то незнакомец дал ему пенни и велел передать  письмо  в
замок.
   Скай выпрямилась в своем кресле.
   - Незнакомец?
   - Да, он прискакал верхом и говорил с каким-то странным акцентом, так, во
всяком случае, нам поведал мальчишка. Но вы же знаете, для этих вучестерских
дикарей любой язык кажется иностранным, кроме их собственного.
   Дейзи передала письмо Алексу.
   - Что там? - нетерпеливо  спросила  Скай,  пока  Алекс  вскрывал  толстую
восковую печать  и  разворачивал  плотный  пергамент,  быстро  пробегая  его
глазами.
   - Не уверен, что могу это понять, Скай. В письме всего одно предложение.
   - Прочтите! - Скай вскочила со своего кресла. Алекс медленно прочитал:
   - "Сокровище, которое вы ищете, находится в Бель-Флере". Но я не понимаю,
что имеется в виду. К его удивлению, Скай вскричала:
   - Слава тебе Господи! Слава тебе Господи! Наши молитвы услышаны! Велвет в
Бель-Флере, Алекс! Велвет  в  безопасности,  во  Франции,  в  нашем  дворце!
Бель-Флер - это наш замок в долине  Луары.  Велвет  -  чудо!  Кем  подписано
письмо?
   - Здесь нет подписи, - ответил он, ошеломленный. - Вы уверены, что в этом
послании есть какой-то смысл?
   - Да! Да! Там все очень ясно написано, дорогой Алекс. Вы узнали печать на
пергаменте?
   Перевернув письмо, он посмотрел на красную восковую  печать,  на  которой
была оттиснута большая буква "Н".
   - Нет, - сказал он, передавая ей письмо. Скай взглянула на печать,  но  и
ей она тоже ничего не говорила. Смяв письмо, она сказала:
   - Мы едем во Францию, Алекс. Где Адам? Мы немедленно едем во Францию!
   Они отплыли из Дувра через четыре дня, направляясь в Кале.  Ни  Скай,  ни
Адам не хотели  испытывать  судьбу,  пытаясь  достичь  Нанта  в  эти  зимние
штормовые дни. Они взяли с собой свою карету, которая  была  снабжена  всеми
необходимыми удобствами; лошади должны были  ждать  их  на  каждой  почтовой
станции на пути от побережья  к  долине  Луары.  В  Париж  заезжать  они  не
намеревались, зная о бушующей во Франции гражданской войне.
   - Мы доедем быстро, - пообещала Скай. - Всего за несколько дней, Алекс.
   Адам стиснул руку своей жены.
   - Мы будем там к Рождеству, если нам повезет  и  если  не  будет  снежных
заносов.
   Алекс ничего не сказал, так  сильно  у  него  колотилось  сердце.  Почему
Велвет сбежала во Францию, вместо того чтобы  вернуться  домой  в  Дан-Брок,
после того как она избежала лап Яна? Теперь он начал волноваться, но  совсем
по другому поводу. Любит ли она его, или недели, проведенные  в  заключении,
заставили ее дважды подумать, стоит ли растить ребенка в такой дикой стране,
как Шотландия? Зная о ревностном отношении  своей  тещи  к  благополучию  ее
детей, он боялся, что она запретит Велвет  возвратиться  в  Дан-Брок.  Да  и
захочет ли Велвет поехать в Шотландию? Не она ли обещала Аланне разорвать ее
на куски за то, что та была плохая мать? И разве не она сказала,  что  лучше
сама воспитает Сибби, чем даст Аланне забрать ее? Но все это было  до  того,
как она сбежала. Что ее так напугало? Он подумал, что  встреча  с  Велвет  -
лучший подарок к Рождеству.

***

   На Рождество Велвет решила устроить праздник для  своих  домочадцев.  Она
приготовила для них подарки, обыскав все кладовые замка. Для Манон она нашла
серебряную  брошь,  которую  предварительно   лично   привела   в   порядок,
отполировав ее и обнаружив под многолетними  наслоениями  грязи  гравировку,
изображающую распускающиеся цветы с крошечным рубином в центре каждого.  Для
Гийома она срезала серебряные пряжки с пары старых отцовских сапог,  заранее
зная, что он им очень обрадуется. Мэттью она предназначила щенка, благо,  ко
всеобщему удивлению, старая сука, жившая в конуре на дворе, вдруг  ощенилась
двойней  в  середине  ноября.  Мальчишке  очень  хотелось  иметь  щенка,  но
породистых собак обычно держала знать. В данном же  случае,  когда  не  было
известно, кто выступил в роли отца, Велвет не видела ничего плохого  в  том,
чтобы отдать одного из щенков парню. Но самый лучший подарок был приготовлен
для Пэнси. Когда их похитили, у Велвет на пальце было кольцо с жемчугом. Вот
это кольцо она и хотела подарить своей верной камеристке.
   Манон устроила маленькое  пиршество.  На  столе  появились  фаршированная
утка, пирог с крольчатиной, розовая ветчина, поданная с  горшочком  тушеного
лука, тарелка мидий с дижонской горчицей, тушенные в  белом  вине  артишоки,
горшочек со сливочным маслом  и  кусок  твердого  желтоватого  сыра.  Велвет
настояла, чтобы  Манон  и  Гийом  пообедали  вместе  с  ней.  Манон  приняла
приглашение, но с одним условием: прислуживать им будет Мэттью, так как  его
манеры еще не настолько изысканные,  чтобы  сидеть  за  одним  столом  с  ее
милостью.
   Маленький зал украсили зеленью, огонь весело  полыхал  в  камине,  и  они
дружно сидели за  трапезой,  когда  снаружи  послышалось  лошадиное  ржание.
Старый Гийом поспешил открыть дверь и впустил.., короля.
   - Ах, дорогая, вы собираетесь  закусить,  а  я  умираю  с  голоду!  -  Он
сердечно расцеловал ее в обе щеки,  потом  чуть  отодвинул  от  себя,  чтобы
разглядеть повнимательнее. - Ага, - улыбнулся он, - малыш  уже  обозначился!
Как вы себя чувствуете?
   - Спасибо, хорошо, монсеньор. Со мной все в  порядке.  -  Она  беспомощно
посмотрела на своих слуг, но король быстро понял причину ее неуверенности.
   - Садитесь, друзья мои, - повелел он. -  Ваша  госпожа  хотела  разделить
трапезу с вами, а теперь, с вашего позволения, и я присоединюсь к вам. Мадам
Манон! Вы опять приготовили настоящее  пиршество!  Ваша  прелестная  госпожа
думает, что я приехал посмотреть на нее, но приехал-то я в час  застолья!  А
теперь  подумайте,  зачем  я  на  самом  деле  приехал?  -   Он   раскатисто
расхохотался.
   Через несколько минут все за столом уже чувствовали себя вполне свободно,
хотя  у  молодого  Мэттью  глаза  стали  как  плошки.  Ведь   ему   довелось
прислуживать самому королю. Под одобрительными взглядами дедушки  и  бабушки
он справился со своей  задачей  весьма  достойно,  и  Гийом  потом  пообещал
замолвить за него словечко перед графом де Шер, чтобы  ему  подыскали  место
лакея при его светлости.
   - Как вы здесь оказались? - спросила Велвет в разгар ужина.
   - Я заехал пожелать счастливого Нового года  королеве  Луизе,  -  ответил
король. - Пробуду в Шиноне всего одну  ночь.  Ну  и,  кроме  того,  я  хотел
известить вас, что мое расследование по поводу  ваших  сложностей  показало,
что если у вас и были какие-то причины для беспокойства, то теперь  их  нет.
Не  думаю,  что  человек,  захвативший  вас,  добрался  до  канцлера,  этого
Мэйтланда. Я послал весточки к вам домой в Шотландию и к вашим  родителям  в
Англию на случай, если ваш муж окажется там. Я написал, что вас можно  найти
в Бель-Флере. Мои посыльные еще не сообщили,  что  записки  переданы,  но  и
противоположных сведений не поступало. Подозреваю, что  вы  гораздо  быстрее
получите какие-нибудь новости от своего супруга, чем мои  посланники  смогут
связаться со мной. Велвет облегченно вздохнула.
   - Я могу ехать домой! - воскликнула она, и улыбка на ее лице  была  самым
прекрасным подарком для Генриха.
   - Вам не стоит отправляться в столь неблизкий  путь  в  вашем  положении,
дорогая. Лучше обождать здесь, пока за вами приедет муж. Вряд  ли  он  будет
рад, если вы подвергнете опасности себя или ребенка.
   - Как я отблагодарю вас? - с чувством спросила  Велвет.  -  Вы  меня  уже
отблагодарили, - тихо сказал он, так что расслышать могла только  она,  -  и
самым  наилучшим  образом,  графиня.  Я  никогда  не  забуду  эту  дождливую
ноябрьскую ночь. Честно говоря, я вообще-то не собирался встречаться с  вами
вновь. Ведь видеть вас - это пытка. Однако сила воли всегда  подводит  меня,
когда дело касается женщин. Оказавшись в Шиноне, я  не  смог  провести  весь
вечер в обществе королевы Луизы с ее карпом и вареными овощами, зная, что вы
рядом.
   Велвет не успела ответить королю, так как  с  улицы  донесся  стук  колес
подъехавшей кареты.
   - Кто бы это мог быть? - вслух поинтересовалась она, в то время как Гийом
спешил открыть дверь.
   - Мадам! - услышала Велвет его голос. - Добро пожаловать домой!
   Она вскочила на ноги, увидев входящую в зал мать.
   - Мама!
   Скай заключила дочь в пылкие объятия.
   - О мое дорогое дитя! Ты заставила нас всех так ужасно волноваться!
   - А Алекс? - взмолилась Велвет. - Он приехал с тобой? Король посмотрел на
входивших в зал мужчин. Старший, как он понял, был отцом Велвет, другой - ее
мужем. Скай выпустила Велвет и отступила  в  сторону.  Какое-то  время  все,
находившиеся в комнате, стояли недвижимые. Было такое впечатление, что  всех
на время заколдовали. Граф и графиня Брок-Кэрнские не сводили  глаз  друг  с
друга. Долгий, страстный взгляд, которым они обменялись, лучше  всяких  слов
сказал Генриху Наваррскому, что они - счастливая супружеская пара,  одна  из
тех, где присутствует искренняя любовь. Потом они бросились  навстречу  друг
другу: Велвет слегка неловко, почти бегом, Алекс же преодолел разделявшее их
пространство в несколько шагов и, заключив жену в жаркие объятия,  припал  к
ее губам в страстном поцелуе. Его янтарные глаза впились в ее лицо.
   - Почему ты покинула  меня,  девочка?  -  спросил  он.  -  Почему  ты  не
вернулась домой, после того как убежала от Яна?
   Она прильнула к нему, все больше слабея в его объятиях,  ее  сердце  дико
стучало.
   - Я поругалась с Яном в тот день,  и  он  вылетел  из  комнаты,  где  нас
держали, крича, что прямиком отправляется к Мэйтланду, и сегодня же передаст
меня королю. Когда мы с Пэнси поняли, что остались одни, мы  сбежали.  Я  не
рискнула ехать домой в  Дан-Брок,  боясь,  что  король  отыщет  меня  там  и
использует для того, чтобы загнать в ловушку Фрэнсиса. Я скорее  умерла  бы,
чем стала причиной его падения! И к родителям я не решалась ехать по той  же
причине. Я испугалась, что король пошлет за мной  кого-нибудь  и  в  Англию.
Единственным местом, где Джемми не  стал  бы  искать  меня,  был  Бель-Флер,
Алекс. , Очутившись  здесь,  я  не  могла  даже  послать  тебе  весточку  из
опасения, что  ее  могут  перехватить:  вед