Эдвард  де
Боло - человек слова, несмотря на то что случилось прошлой ночью.
   Энит помогла госпоже одеться. По дороге в церковь они молчали. Ронуин
в каком-то трансе повторяла слова  Господни,  когда  неожиданно  увидела
рядом мужа. Ап-Граффид не появился. Он вообще ходил в церковь  только  в
случае крайней необходимости. По окончании службы Эдвард  взял  жену  за
руку и они вместе вернулись в зал, где уже накрывали к  завтраку.  Принц
стоял у огня с большим кубком в руке.
   - Ты не забыл? - встревожилась она.
   - Нет, - заверил де Боло. - Но взамен я хочу получить  обещание,  что
ты будешь называть меня по имени. Сумеешь?
   - Да, Эдвард, - отозвалась она.
   Ллуэлин, заметив, как де Боло улыбнулся жене, подумал, что этот союз,
вполне возможно, окажется счастливым.
   Хорошо бы... Видит ли Вала, что он сделал для Ронуин все, что мог?
   - Доброе утро! - прогремел он.
   - И вам, господин  мой.  Ты  покидаешь  нас  сегодня,  -  не  столько
спросил, сколько констатировал Эдвард.
   - Возможно, если удостоверюсь, что ты действительно стал  мужем  моей
дочери, Эдвард де Боло. Покажи мне доказательства свершения брака.  Хочу
видеть  невинность  моей  дочери,  запятнавшую  простыню  вашей  брачной
постели.
   У Ронуин при этих словах  загорелись  щеки,  но  ее  муж  преспокойно
повернулся к Энит:
   - Принеси простыню, девушка.
   - Нет! - воскликнул принц. - Я пойду в спальню и лично  удостоверюсь!
Надеюсь, никто не станет возражать?
   - Иди, - равнодушно бросил Эдвард, взбешенный  его  бесцеремонностью.
Как может отец так унижать собственную дочь!
   Вернувшись в зал, ап-Граффид громогласно объявил:
   - Вижу, ты не дал ей спуску! Прекрасно! Теперь она  твоя  жена,  и  у
меня  нет  на  нее  никаких  прав,  кроме  тех,   которые   предполагает
родительская привязанность.
   - Родительская привязанность?! -  взорвалась  Ронуин.  -  Тебе  такие
чувства не знакомы, ап-Граффид! И ты еще с ханжеской улыбочкой  говоришь
о любви к детям?! Стыдись!
   - Ронуин, - тихо остерег муж.
   Она хотела обрушить и на него свое негодование, но,  вспомнив  кое  о
чем, поспешно закрыла рот.
   - Пойдем, господин мой, пора к столу, - позвал Эдвард. - Кроме  того,
я хотел просить тебя об одном одолжении.
   Они сели за высокий стол. Ронуин  устроилась  между  мужем  и  отцом.
Слуги бегали взад-вперед, принося корки  караваев,  в  которые  наливали
овсянку, хлеб, подали круг сыра и холодную  жареную  крольчатину.  Кубки
наполнялись разбавленным водой вином. Сначала все  ели  в  молчании.  Де
Боло втайне поражался невероятному аппетиту жены. Интересно, она  всегда
так ест? Сомнительно, ведь она так стройна.
   Когда челядь убирала остатки завтрака, принц спросил:
   - Чего ты хотел от меня, зять?
   - Ронуин желает видеть своего брата здесь, в Хейвн-Касле. Она тоскует
по нему. Если это доставит ей радость, я согласен.
   -  Значит,  англичанин,  тебе  мало  моей  дочери?  Хочешь   и   сына
заполучить?
   - Не я, а его сестра. Тут нет никаких уловок, господин.
   Неужели не понимаешь, что она тоскует в разлуке с братом?
   - Кроме Ронуин и Глинна, у меня нет детей, -  пояснил  ап-Граффид.  -
Возможно, Глинн тоже пригодится мне когда-нибудь. Но  если  он  будет  в
руках англичан, значит, потеряет для меня всю свою ценность.
   - Ты все равно рано или поздно женишься, принц, - уговаривал  Эдвард,
- хотя бы ради того, чтобы иметь наследников. И дети от законного  брака
будут для тебя куда дороже, чем побочные. Пусть Ронуин  будет  счастлива
рядом с братом, господин. Клянусь, я стану защищать  мальчика  от  любых
врагов и немедля отошлю в Ситрол, если  кто-нибудь  будет  ему  угрожать
тут.
   - Я должен подумать, - медленно выговорил ап-Граффид.
   - Глинн для тебя ничего не значит! - не сдержавшись, выпалила Ронуин.
- Я буду здесь, а ты пойдешь своим  путем,  не  заботясь  о  собственном
сыне! Я хорошо знаю тебя, о принц Уэльский! Гленн  -  твой  сын,  но  не
похож ни на тебя, ни на твоих братьев. Он лишен честолюбия и всей  душой
предан поэзии и красоте. В глубине души ты сознаешь, что он  тебе  ни  к
чему.
   - Если я позволю тебе привезти его в Англию, когда-нибудь его  смогут
использовать против меня, - возразил ап-Граффид.
   -  А  если  ты  не  разрешишь  ему  приехать,  что  с  ним  станется?
Собираешься уничтожить его из-за собственных страхов?
   В зеленых глазах стояли слезы, и Эдвард де  Боло  мысленно  поклялся,
что, если принц не отпустит сына добровольно, он сам отправится в  Уэльс
и привезет мальчишку.
   - Прошу тебя, господин, - молила Ронуин. - Не разлучай меня с братом!
Ты сам сказал, что он годится либо в барды, либо  в  священники.  Он  не
представляет угрозы для тебя.
   - Не Глинн беспокоит меня, но англичане, - покачал головой принц.
   - Я дал слово защищать его, - вмешался де Боло.
   - Ты - подданный короля, зять, его человек, поэтому сюзерен и  выбрал
тебя в мужья моей дочери. Ты надежен, он тебе доверяет. Но ты не  любишь
Ронуин и едва ее знаешь.
   Поэтому я считаю, что твоя преданность королю выше чувств к жене и ее
брату.
   -  Пожалуйста,  отец,  -  продолжала  просить  Ронуин,   перейдя   на
валлийский.
   - Раньше ты никогда не называла меня отцом, - ответил он ей на том же
языке.
   - И вряд ли еще раз назову, - сухо улыбнулась Ронуин. -  Позволь  мне
воспитывать Глинна. Клянусь честью матери:  если  мне  покажется,  будто
англичане задумали использовать его  против  тебя,  я  либо  помогу  ему
бежать, либо убью собственными руками. Ты понимаешь, я  достойна  твоего
доверия, Ллуэлин ап-Граффид. Тебе известно, как я люблю  Глинна,  но  ты
также знаешь, что я исполню свой долг. Прошу тебя.
   - Повтори, - велел он.
   Немного поколебавшись, Ронуин прошептала:
   - Прошу тебя, отец.
   - Ты унаследовала от меня гордость, дочка, но чувствуешь, когда  надо
уступить, совсем как твоя матушка. Родись ты мальчиком, Англии  было  бы
кого бояться, Ронуин, дочь Ллуэлина. - Он кивнул и обратился к  Эдварду,
уже на норманнском:
   - Дочь убедила меня, что Глинну будет лучше  здесь.  И  поскольку  ты
поклялся оберегать его, я пришлю мальчика к тебе.
   - Я знал, что ты захочешь  порадовать  Ронуин,  -  кивнул  Эдвард.  -
Благодарю, господин мой. Я сдержу слово,  даже  если  придется  защищать
Глинна  от  короны.  И  поскольку  не  намереваюсь  извещать  монарха  о
пребывании здесь твоего сына, вряд ли можно ждать неприятностей.
   - Генрих - человек нерешительный, но его сын свиреп  и  мстителен,  -
предупредил ап-Граффид. - Скоро он взойдет на  трон,  и  тебе  лучше  не
терять его расположение. Он лучший и в  то  же  время  худший  из  всего
своего рода, зять.
   Не знаю, сколько продлится мир, когда он станет королем.
   Если нам суждено встретиться на поле брани,  Эдвард  де  Боло,  лучше
постарайся повернуть коня в другую  сторону.  Я  не  хочу  убивать  мужа
дочери и отца моих внуков. - И, поднявшись из-за стола, он объявил:
   - Что ж, я прогостил тут слишком долго. Пора в дорогу, не то  тебя  в
один прекрасный день объявят заговорщиком.
   Де Боло и Ронуин тоже встали и проводили  принца  во  двор,  где  его
ожидали.
   Ллуэлин обнял дочь и расцеловал в лоб и щеки:
   - Прощай, девочка, да пребудет с тобой Господь.
   - Прощай, господин мой. И спасибо тебе.
   - За что? - усмехнулся он.
   - За мужа и брата, - ответила она, одарив его одной из редких улыбок.
   - Сын... - вздохнул принц. - Тебе следовало родиться сыном. Прощай  и
ты, де Боло. Да подарит Бог твоей жене много здоровых сыновей и дочерей.
   - Благодарю, господин мой. Доброго пути.
   Ап-Граффид вскочил на своего жеребца и повел за собой отряд.  Дочь  с
зятем следили за ними, пока облако пыли, поднятое копытами  лошадей,  не
рассеялось вдалеке. Только потом они вернулись в зал.
   -  Как  тебе  удалось   убедить   его   прислать   Глинна   сюда?   -
полюбопытствовал Эдвард.
   - Я назвала его  отцом.  Впервые  в  жизни.  Принц,  хоть  и  сильный
человек, все же не лишен сентиментальности. Он был  тронут  и  счел  это
своей победой. Понял,  что  мне  пришлось  сделать  то,  чего  он  давно
добивался. Но при этом он был вынужден признать: мы  оба  не  проиграли,
поскольку получили то, что хотели.
   - Что же ты пообещала ему? - удивился он.
   - Ничего. А что мне было обещать, господин?
   - Скажем, посылать ему определенные  сведения,  -  мягко  предположил
Эдвард.
   - Если сомневаешься во мне или моей преданности, - вспыхнула  Ронуин,
- лучше не упоминать в моем присутствии о вещах, не  требующих  огласки!
Говорю же, я ничего не обещала ап-Граффиду! Просто назвала его отцом. Он
давно жаждал услышать это слово из моих уст. До сегодняшнего дня ему это
не удавалось. Вот и все, что произошло, Эдвард.
   - Тебе придется заслужить мое доверие, Ронуин, - честно признался он.
   - Какая разница, Эдвард, доверяешь  ты  мне  или  нет?  Я  ничего  не
собираюсь добиваться, поскольку  мне  абсолютно  все  равно,  -  холодно
заверила она - Я живу по законам собственной совести.
   - Клянусь Богом, ты самая несносная из всех женщин, которых я знавал!
- воскликнул де Боло.
   - А много их было? - вкрадчиво осведомилась она.
   - Жена обязана во всем покоряться мужу, - прошипел он.
   - Да, как моя мать. Она была послушной и почтительной, но что это  ей
дало? Бедняжка так и не получила обручального  кольца,  а  в  результате
потеряла жизнь. Вряд ли мне захочется следовать ее примеру.
   - Но обручальное кольцо - у тебя на пальце, - мягко напомнил Эдвард.
   - Мы выполнили условия договора, муж мой, -  так  же  мягко  ответила
она.
   Эдвард спросил, пытаясь скрыть гнев;
   - Не хочешь ли проехаться верхом, госпожа супруга? Я покажу тебе свои
владения.
   - С удовольствием, господин мой, - согласилась она.

***

   Итак, между ними снова  воцарилось  перемирие.  Они  спали  в  разных
комнатах, но встречались за  обедом  и  подолгу  ездили  верхом.  Эдвард
целыми днями  занимался  хозяйственными  делами,  надзирал  за  полевыми
работами, советовался  с  управляющим  и  принимал  свободных  крестьян,
обрабатывавших его земли и отдававших ему за это  часть  своего  урожая.
Поля его были обширны, стада и отары - огромны.  Временами  и  вздохнуть
бывало некогда.
   Только когда зерно было собрано и свезено в амбары,  он  мог  немного
оторваться от дел.
   Ронуин с помощью Альфреда, дяди Энит и эконома, училась вести  дом  и
применять на деле полученные в аббатстве знания. Поразительно, сколько у
нее появилось обязанностей! По словам Альфреда, год  -  это  непрерывная
цепь забот и хлопот. Осенью наступало время забоя скота и  засолки  мяса
на зиму. Весной нужно было засадить огороды,  а  к  концу  лета  собрать
морковь, репу, фрукты и сварить джем и желе, засушить  яблоки,  груши  и
сливы, а остальное снести в подвалы.  Здешние  зимы,  объяснил  Альфред,
едва ли не самые суровые в  Англии,  поэтому  хозяйки  долгими  вечерами
коротали время за изготовлением мыла, свечей и  пива.  Если  она  хочет,
чтобы в доме был мед,  необходимо  присмотреть  и  за  ульями.  Сахарные
головы, которые  продавались  на  ярмарке  в  Шрусбери,  были  непомерно
дороги.
   Недели летели как на крыльях. Пробежал апрель, за ним - май, и в один
солнечный июньский день стражник, дежуривший на  стене  замка,  крикнул,
что по западной дороге едут три всадника и одна вьючная лошадь. У Ронуин
замерло сердце. Немного придя в себя, она поспешила найти Эдварда.
   - Стражник заметил маленький отряд, спустившийся с холмов, - объявила
она. - Это мой брат! Это точно Глинн.
   Прошу тебя, разреши мне выехать ему навстречу!
   - Мы отправимся вместе, - заявил Эдвард и приказал седлать лошадей.
   Они взяли с собой несколько воинов и чем ближе подъезжали, тем больше
волновалась  Ронуин.  Наконец,  не  в  силах  больше  сдерживаться,  она
пришпорила жеребца и, к удивлению Эдварда, вырвалась вперед.  От  второй
группы тоже отделился всадник и помчался навстречу. Эдвард  сделал  знак
своим людям остановить коней и с улыбкой наблюдал, как  Ронуин  натянула
поводья и спрыгнула на землю.  Брат  последовал  ее  примеру,  и  оба  с
радостными криками обнялись.
   - Сестричка! О сестричка, какая ты стала красивая! - восхищался Глинн
ап-Ллуэлин.
   - А ты! Так вырос! Куда выше меня! Ах, Глинн, мне столько нужно  тебе
рассказать, а  тебе  нужно  многому  научиться!  Представляешь,  я  даже
назвала его отцом, чтобы  он  разрешил  тебе  приехать!  Вот  видишь,  я
сдержала обещание!
   - Я привез твое оружие, - тихо сообщил брат. - Но ты  превратилась  в
настоящую леди, Ронуин, так что оно вряд ли тебе понадобится.
   - Понадобится, - заверила его сестра. - Пойдем, Глинн,  познакомишься
с моим мужем.
   - А с нами даже не поздороваются, леди?  -  донесся  знакомый  голос.
Ронуин обернулась.
   - От! Дьюи! Как же я вам рада! - рассмеялась она, низко приседая.
   - Мы едва узнали тебя, Ронуин, дочь Ллуэлина! Настоящая важная  дама!
- ухмыльнулся более разговорчивый От.
   - И вовсе нет. Ты просто не  привык  видеть  меня  в  таких  чудесных
нарядах. От.
   - Хорошо, что в Ситроле ты была совсем другой, иначе мы не смогли  бы
за тобой углядеть, - ухмыльнулся От. - А теперь веди парнишку  к  своему
господину. Мы поедем следом.
   Брат и сестра направились к Эдварду. Ронуин представила брата,  и  де
Боло приветливо поздоровался с мальчиком.
   Глинн не уступал ему в учтивости. Ронуин служила переводчиком.
   - Вот твое первое задание, - сказала она Глинну. - Ты должен  выучить
норманнский. Это несложно. Я усвоила его очень быстро.
   - Он проще, чем валлийский, - подтвердил Эдвард.
   Ронуин удивилась:
   - Ты знаешь наш язык?
   - Моя кормилица была валлийкой, - объяснил де Боло.
   - Почему ты не сказал мне об этом? - Она расстроилась. Если он  знает
валлийский, значит, понял, что она пообещала отцу освободить  или  убить
Глинна, если англичане попытаются его захватить.
   - Хотел сделать тебе сюрприз, - лукаво улыбнулся муж  и  обратился  к
Глинну:
   - Я нечасто буду говорить с тобой  по-валлийски,  парень.  Ты  должен
изучить норманнский, если хочешь преуспеть в этом мире.  Понятно,  Глинн
ап-Ллуэлин?
   - Да, господин, - согласился Глинн, не в силах разгадать, почему  так
хитро блестят глаза зятя.
   - Зачем ты так поступил  со  мной?  -  упрекнула  Ронуин,  когда  они
повернули коней к замку. - Скрыть от меня,  что  сведущ  в  моем  родном
языке!
   - А как по-твоему, почему именно  меня  выбрали  тебе  в  супруги?  -
усмехнулся Эдвард, вопросительно вскинув брови. - Король Генрих спросил,
кто из холостяков знает валлийский достаточно хорошо, чтобы  объясняться
с женой-валлийкой. Я оказался  единственным.  Все  считали,  что  ты  не
сможешь  освоить  норманнский.  Когда  же  я  увидел,  как  ты  умна   и
образованна, решил пока не выдавать своих знаний, ибо был  доволен,  что
тебе небезразличен наш брак.
   - Значит, ты слышал, что я обещала принцу, - вздохнула Ронуин.
   - А тебе следовало бы знать, что я никогда  не  допущу  подобного,  -
свирепо прошипел он. - Неужели считаешь, будто я не  сознаю,  что,  убив
брата, ты покончишь и с собой, Ронуин?  Не  такой  я  глупец,  чтобы  не
сообразить, к чему это приведет! Но я могу защитить Глинна,  не  жертвуя
своей верностью королю и не разрывая супружеские узы. В этом  я  клянусь
тебе, госпожа моя. Ты мне веришь?
   Серые глаза горячо сверкнули, и Ронуин, не сводившая взгляда с  мужа,
кивнула:
   - Да, Эдвард, верю.
   - Прекрасно, - отозвался он. - И довольно об этом.

Глава 6

   Глинн ап-Ллуэлин оказался в совершенно новом мире.
   Ему отвели комнату и обращались с большим почтением, поскольку он был
сыном принца. В Ситроле он ничем не отличался от остальных и  был  более
известен как младший брат Ронуин, и только. Здесь же  его  прежде  всего
окрестили, и крестным отцом стал зять. Его  примеру  последовали  и  оба
валлийца, отнюдь не уверенные в том, что когда-то получили крещение.
   - В моем доме язычникам не  место,  -  твердо  заявил  хозяин.  -  Вы
наверняка не  были  христианами,  иначе  научили  бы  детей  ап-Граффида
основам веры.
   - А тебя крестили, сестра? - спросил Глинн.
   - В аббатстве. Тетя Гуинллиан стала моей крестной матерью.
   Ап-Граффид пожелал, чтобы  От  и  Дьюи  остались  в  замке  вместе  с
Глинном. Эдвард де Боло не стал возражать.
   - Сын принца должен иметь собственную свиту,  пусть  и  небольшую,  -
заметил он, хотя разгадал истинные  намерения  старого  лиса.  В  случае
начала войны сторожевым псам вменялось переправить  через  границу  сына
валлийского принца без ведома Ронуин и Эдварда.
   - Вы тоже должны выучить норманнский, - приказал Эдвард воинам. - Так
вы будете мне более полезны. Но  необязательно,  чтобы  чужие  знали  об
этом. - Он многозначительно подмигнул им.
   -  Но  мы  связаны  клятвой  верности  нашему  принцу,  господин,   -
чистосердечно заявил От. - Мы валлийцы, а не англичане.
   - Если когда-нибудь война между нашими народами разразится  снова,  -
пояснил Эдвард, - вы должны исчезнуть.
   Я знаю, кому вы служите, но уважайте и  мою  преданность  королю.  Но
пока вы должны честно служить мне и Глинну ап-Ллуэлину, согласны?
   - Госпожа... - начал От.
   - Она моя жена и, если спросите, ответит, что мои  интересы  для  нее
превыше  всего.  Парнишка  же  волен  сделать  свой  собственный  выбор.
Постарайтесь, чтобы он не забыл родной язык.
   - Вы более чем справедливы, господин, - с поклоном ответил От.

***

   Теперь жизнь Глинна обрела  новый  смысл,  и  он  наслаждался  каждой
минутой. От него требовали посещения заутрени  вместе  с  Ронуин.  После
завтрака парнишка несколько часов изучал различные науки с отцом Джоном.
Только к середине дня  он  освобождался,  чтобы  проехаться  верхом  или
немного отдохнуть. Какой радостью стало для него умение читать и писать!
Теперь он мог записывать слова песен на пергаменте. Зять  позаботился  о
том, чтобы манеры мальчика стали утонченными и  элегантными,  а  хорошая
еда сразу сказалась на его внешности. Он даже вырос немного.
   Как-то, когда Глинн с Ронуин въехали на вершину холма, она заметила:
   - По-моему, ты наконец счастлив, Глинн, впервые в своей жизни.
   - Да, сестрица, - немного подумав, ответил мальчик. - Больше я ничего
не боюсь, а в Ситроле всего страшился, особенно после твоего отъезда.  А
ты, Ронуин? Ты счастлива?
   Эдвард, похоже, человек добрый, но вы словно чужие.
   - Постепенно мы узнаем друг друга, - уклончиво пробормотала Ронуин. -
Мне объяснили, что брак - это нечто вроде соглашения. Наш  же  скрепляет
договор между двумя воюющими сторонами. Англия  обвенчалась  с  Уэльсом.
Эдвард и я едва знакомы друг с другом. Но довольно об этом, у меня почти
не осталось времени до ужина попрактиковаться на мечах с  Отом.  Вперед,
младший братец! Посмотрим, кто кого обгонит!
   Пришпорив коня, она помчалась галопом к замку. Эдвард, стоя на стене,
наблюдал за тем, как жена распугивает овец на лугах, и усмехался. Ронуин
сильно  изменилась  после  приезда  младшего  брата.  Он  даже  ревновал
немного, пока не понял, что Ронуин испытывает к Глинну почти материнскую
любовь. Всю свою жизнь она  заботилась  о  нем,  но,  нужно  сказать,  и
мальчик не доставлял особых неприятностей. Он так и  впитывал  знания  и
оказался способным учеником.  Ронуин  была  права,  утверждая,  что  эта
нежная душа не подходит для ратных подвигов. Он теперь  писал  стихи  на
норманнском, которые потом перекладывал на музыку.
   Ронуин и Глинн въехали в ворота и спешились. Вперед  выступил  От  со
стеганой курткой, которую он  помог  надеть  Ронуин.  Эдвард  был  не  в
состоянии отвести зачарованного взгляда от жены, ловко орудовавшей мечом
под присмотром валлийца. До де Бола донеслись строгие наставления:
   - Совсем потеряла  сноровку,  леди!  Думай!  Думай!  И  следуй  своим
инстинктам, если не хочешь принять смерть из-за собственной беспечности!
- пригов