в губы.
   Велизарий ответил ему жадным поцелуем, а потом со вздохом произнес:
   - Ты разбиваешь мое сердце, господин мой. Но я знал,  что  это  случится,
еще тогда, когда впервые встретился с тобой взглядом, и даже зная  это,  все
же продолжал тебя любить.
   Василий улыбнулся, глядя в глаза Велизарию.
   - Поверь мне, - ласково сказал он. - Я все устрою. Ты ведь знаешь, что  я
могу все устроить как надо; верно?
   - Я почти  что  сочувствую  твоей  невесте,  Василий,  -  тихо  отозвался
Велизарий. - Интересно, что будет, если она поймет,  какой  ты  безжалостный
человек?
   Но Мэйрин, охваченная пламенем первой  любви,  замечала  только  то,  что
хотела видеть. Принц вскружил ей голову клятвами в преданности и  страстными
поцелуями уверенных губ. Эти поцелуи волновали ее. Она безоговорочно  верила
всему, что он говорил, и с нетерпением ждала того дня, когда сможет  принять
мужскую любовь.
   Она уже заметно подросла и стала даже  выше  Иды.  Груди  ее,  казавшиеся
всего лишь нежными бутонами, когда она приехала  в  Константинополь,  теперь
округлились и пополнели, натягивая ткань туники. Платья ее  вскоре  пришлось
перешить, поскольку они стали тесными. Мэйрин обнаружила, что настроение  ее
стало меняться чуть ли не каждую минуту, от уныния ко всепоглощающей радости
и наоборот. Из прекрасного  ребенка  она  быстро  превращалась  в  столь  же
прекрасную женщину.
   Дагда молча подмечал, какие взгляды украдкой бросают  люди  на  его  юную
госпожу.  Женщины,  конечно,  завидовали.  Мужчины  же  смотрели  на  нее  с
томлением желания. Дважды Дагда  прочел  откровенную  страсть  к  Мэйрин  во
взгляде варяжского гвардейца по имени Эрик Длинный Меч. Впрочем, как  только
гвардеец замечал, что  за  ним  наблюдают,  огонь  желания  тут  же  угасал,
сменяясь простым, лишенным всякого выражения взглядом.
   Императрица Мария-Ирина пришла из своего дворца взглянуть на Мэйрин.  Эта
глубоко набожная, благочестивая женщина  посвятила  свою  жизнь  молитвам  и
благотворительности.  Она  тревожно  вглядывалась  темными  глазами  в  лицо
Мэйрин. Наконец  улыбнулась,  довольная  тем,  что  ей  удалось  увидеть,  и
по-матерински похлопала девушку по руке.
   - Вижу, ты - хорошая девочка, -  прошептала  она  так  тихо,  что  Мэйрин
пришлось напрячься, чтобы расслышать ее слова. - Я возблагодарю Святую Анну,
мать блаженной Девы Марии, за то, что Василий наконец нашел себе жену.  Тебе
ведь, конечно, известно, что главная обязанность жены  -  рожать  детей,  не
правда ли, дорогая моя?
   Мэйрин смущенно кивнула, глядя на бледное лицо и пристальные темные глаза
императрицы.
   - Моя  дочь  еще  слишком  юна,  чтобы  зачать  и  родить  ребенка,  ваше
величество, - заметила Ида.
   - Она скоро вырастет. Я вижу, в ее прелестных глазах уже занимается  заря
женственности. Послушай меня, дитя мое.
   Тяжело быть женщиной,  тяжело  со  смирением  подчинять  себя  низменному
плотскому желанию  мужчины,  но  таков  долг  покорной  супруги.  Твоя  мать
наверняка уже рассказала тебе о том, каким нечестивым путем зачинаются дети.
Но таково наказание Господа Бога, возложенное на нас  за  Евин  грех,  и  мы
должны кротко и с терпением нести его. Однако великим благом для твоей  души
будет, если ты  просто  сосредоточишься  на  своих  четках  во  время  этого
унизительного действа. - Императрица озабоченно вгляделась  в  лицо  Мэйрин,
испугавшись, что потрясла невинную бедняжку своей прямотой.
   Мэйрин с трудом сдержала смех. Половая жизнь не была чем-то запретным для
англосаксов, которые еще не успели далеко уйти от  тех  первобытных  времен,
когда люди отдавались любви с радостью и безрассудством. Брачное счастье Иды
и Олдвина ни для кого не было тайной. Брэнд и Мэйрин несколько раз  случайно
заставали  их  во  время  страстных  объятий.  Детям   никто   не   запрещал
расспрашивать родителей о тайнах плоти, и Ида отвечала на вопросы  честно  и
откровенно, объясняя  своей  дочери,  что  наслаждения  любви  сперва  могут
показаться несколько необычными, но все равно приятны и сладостны.
   Именно  поэтому  слова  императрицы  потрясли  девушку.  Впрочем,  Мэйрин
понимала, что обязана быть вежливой с  обеспокоенной  императрицей,  которую
побуждала к таким словам  только  искренняя  забота.  Она  чувствовала,  что
Василий - очень страстный мужчина. Он предпочитал ее  невинный  энтузиазм  в
ласках и поцелуях безмолвной покорности других, менее чувственных женщин.  И
Мэйрин не могла понять, почему императрица сочла своим долгом говорить с ней
в таком торжественном тоне.
   - Я благодарна вашему величеству за то, что у вас нашлось время навестить
меня и предложить мне мудрый совет, - учтиво ответила она. - Я запомню  ваши
слова.
   Ида просияла от гордости. Она хорошо воспитала своего ребенка:  у  Мэйрин
оказались безупречные манеры и безошибочное чувство такта. Однако польщенная
тем, что императрица Мария-Ирина почтила их личным визитом, Ида  все  же  не
могла понять, зачем она говорит Мэйрин такие странные  вещи.  Мысль  о  том,
чтобы  сосредоточиться  на  четках  во  время  страстных   объятий,   просто
невообразима!
   Воодушевленные примером императрицы, другие  члены  семейства  Дука  тоже
стали наносить визиты в Садовый Дворец; каждый приносил  для  Мэйрин  особый
подарок. Не все они были богаты, не все принадлежали  к  высокородной  ветви
династии. Но все очень  гордились  тем,  что  связаны  с  императором  узами
родства и  что  получили  возможность  снова  появиться  в  центре  внимания
благодаря браку Василия с прекрасной чужеземкой. Отец принца  уже  умер,  но
мать его была второй дамой в Константинополе после императрицы.
   Илиана Дука - миниатюрная изящная  женщина  с  печатью  недоступности  на
лице. Волосы такого же цвета, как и у сына,  но  не  кудрявые,  а  прямые  и
уложены в плотный узел на затылке.  Бирюзовые  глаза  Василия  -  теплые,  а
взгляд его матери -  невыразительный  и  тусклый,  загоравшийся,  когда  она
говорила о своем единственном ребенке. Она явилась к своей будущей  невестке
в великолепном наряде из ярко-алого шелка, покрытого  золотой  вышивкой.  По
сравнению с ней даже императрица показалась бы скромной и невзрачной.
   Она принесла Мэйрин в  подарок  чудесное  ожерелье  из  золотых  пластин,
украшенных аметистами.
   - Под цвет твоих глаз, - строго проговорила она. - Мой  сын  сказал,  что
твои глаза похожи на аметисты, но мне кажется,  они  более  темные.  Ты  еще
очень молода, но, похоже, я могу поблагодарить тебя за то, что ты  отвлечешь
моего сына от разгульной жизни, которую он вел все эти последние  годы.  Мне
не нравятся его приятели.  Надеюсь,  ты  будешь  ему  хорошей  женой,  а  не
какой-нибудь дурочкой, боготворящей землю,  по  которой  он  ступает,  и  не
позволишь ему продолжать все эти бесчинства.  Ты  должна  как  можно  скорее
родить мне внуков! Я так жалею, что из всех моих детей выжил только Василий!
Дети усмиряют мужчину даже быстрее, чем жена. - Она пристально  взглянула  в
глаза Мэйрин. - Ты ведь  уже  достаточно  взрослая,  чтобы  родить  ребенка,
верно?
   - Еще нет, - вмешалась Ида.
   - Тогда зачем же он женится на ней, если она  еще  не  может  родить  ему
сыновей? - раздраженно спросила Илиана Дука. - Мой сын должен делать  детей,
а не жениться на них.
   - Мы любим друг друга! - невинно воскликнула Мэйрин. - И  вскоре  я  буду
уже достаточно взрослая, чтобы подтвердить наш брак на деле.
   - Любите?! - Илиана резко и холодно расхохоталась, но оборвала себя и  со
вздохом произнесла:
   - Любовь, дорогая моя, - это всего лишь иллюзия, хотя, конечно, сейчас ты
мне не поверишь. Но со временем поймешь, что на этом свете реально лишь  то,
что ты можешь потрогать руками. Я хорошо знаю моего сына. Он любит  тебя  за
твою красоту и невинность. Второе ты легко утратишь, если останешься жить  в
Константинополе. А первое храни так же  бдительно,  как  старая  императрица
Зоя, иначе рано или поздно ты потеряешь Василия.
   Увидев, что Мэйрин огорчена ее словами, Илиана смягчилась:
   - Видишь ли, дитя мое, с годами я стала жестче, но на самом деле вовсе не
так сурова,  как  могу  показаться.  Просто  хочу,  чтобы  ты  избежала  тех
страданий, которые выпали на мою долю. - Она печально улыбнулась. -  Я  буду
тебе хорошей свекровью и не стану вмешиваться в  твою  жизнь,  Мэйрин.  Если
тебе когда-нибудь понадобится моя помощь  или  совет,  приходи  без  всякого
смущения. Я хочу, чтобы Василий был счастлив,  а  поскольку  ты  тоже  этого
хочешь,  то  мы  с  тобой  будем  друзьями  и  союзниками.  Не  хочу,  чтобы
повторилась старая история, - загадочно закончила она.
   Когда Ида и Мэйрин остались вдвоем, Мэйрин воскликнула:
   - Какая странная мать у Василия! Сперва напугала меня, но потом почему-то
стало ее жаль, хотя и не понимаю почему. Ида покачала головой.
   - Вероятно, ее муж не был с нею так добр, как Василий -  с  тобой.  Жизнь
женщины - в ее муже и семье. Если мужчина, которого ты  любишь,  неласков  с
тобою, то это очень грустно, а еще печальнее - когда умирают  дети,  которых
ты выносила и родила. Не приведи Господь тебе познать такое горе, Мэйрин!
   Мэйрин взяла мать за руку и в порыве чувства прижала ее к сердцу.  С  тех
пор как Олдвин и его жена удочерили ее, Ида потеряла еще двух детей.  Первый
мальчик умер, не прожив и дня. Второй раз выкидыш  случился  так  рано,  что
нельзя было даже определить, мальчик это или девочка. Боль  от  потери  была
тем сильнее, что прошло уже слишком много времени с тех пор, как Ида  родила
последнего ребенка. Они уже смирились с мыслью о том, что  больше  детей  не
будет. А потом она внезапно зачала, и они сочли это маленьким чудом.  Но  ни
этот ребенок, ни следующий не выжили. И больше  Ида  не  беременела.  Мэйрин
знала, как Ида горевала по  этим  детям,  и  прекрасно  поняла  слова  своей
приемной матери.
   - Я постараюсь подружиться с госпожой Илианой, мама.
   - Да, это было бы хорошо, Мэйрин. Когда мы с  отцом  вернемся  в  Англию,
семья Василия станет твоей единственной семьей. И чтобы  ничто  не  омрачало
твоего счастья, тебе следует найти друзей среди членов клана Дука.
   День свадьбы Мэйрин  приближался.  Императорские  швеи  не  покладая  рук
трудились над свадебным нарядом. Нижнюю тунику с высоким вырезом и  длинными
узкими рукавами  сшили  из  золотой  ткани,  тщательно  подогнав  по  фигуре
невесты. Поверх нее Мэйрин должна была  надеть  платье  из  золотого  шелка,
расшитое аметистами,  бриллиантами  и  жемчугом.  Волосы  невесты  останутся
распущенными в знак ее невинности, но на голове ее будет красоваться  тонкий
золотой венец  с  бриллиантами  и  речными  жемчужинами.  Швеи,  сооружавшие
свадебный наряд, очень волновались, и в день последней примерки, взглянув на
Мэйрин, они застыли  с  раскрытыми  ртами,  не  в  силах  скрыть  восхищения
творением своих рук.
   Ида вздохнула. - Еще никогда не видела такой красавицы, - призналась  она
дочке.
   Мэйрин промолчала. Она мечтательно смотрела на свое отражение в зеркале и
грезила о том дне, когда она будет принадлежать Василию.  На  другом  берегу
Босфора  уже  начали  строить  дворец,  где  она  заживет  со  своим  мужем.
Прекрасная вилла с куполом и  колоннами,  сложенная  из  кремового  мрамора,
гордо вознесется над зеленым склоном холма. Мраморные ступени спускались  по
террасам к маленькой укромной гавани  с  мраморной  пристанью.  На  террасах
разбили прекрасные сады: на одной - цветущие персики,  яблони  и  миндальные
деревья, на другой - розы, на третьей -  ароматные  травы,  на  четвертой  -
яркие цветники, на пятой - пряности.
   Каждый день Мэйрин издали  смотрела  на  строящийся  дворец  в  подзорную
трубу, которую принес ей принц. Строительные работы  закончатся  не  раньше,
чем через несколько месяцев после свадьбы, но в  эти  дни  Мэйрин  не  могла
удержаться от соблазнительной картины своего чудесного будущего.
   - Я  хочу  попасть  на  ту  сторону  и  посмотреть!  -  воскликнула  она,
бросившись навстречу принцу, пришедшему, как обычно, с утра навестить ее.  -
О, Василий, позволь мне взглянуть! - С невинным лукавством она заключила его
в объятия и просительно заглянула ему в глаза. - Прошу тебя!
   Василий провел ладонями по ее юному телу. Задержавшись кончиками  пальцев
на изящной талии, он прижал Мэйрин к себе, ощутив, как  заметно  налились  и
округлились ее груди. Она еще не достигла полной зрелости, но ее  девическое
тело менялось с каждым днем. Он дразняще коснулся губами ее  губ,  и  Мэйрин
смело ответила поцелуем.
   Василий рассмеялся.
   - Значит, красавица моя, ты желаешь взглянуть  на  прелестное  гнездышко,
которое я для тебя готовлю?
   - Да! Да! Да! - радостно воскликнула  она.  Сейчас  ее  искрящиеся  глаза
действительно  напоминали  аметисты.  Принц  заметил,  что,   когда   Мэйрин
счастлива, ее глаза всегда светлеют. Если бы только она всегда была такой же
счастливой, как в эту минуту!
   - Что ж, мое сокровище, тогда мы сегодня же  отправимся  туда.  Я  покажу
твой будущий дворец. Это - залог моей любви к тебе, Мэйрин. О,  как  я  тебя
обожаю, красавица моя! У меня никогда не  было  такой  девушки,  как  ты,  и
никогда не будет! Ты - неповторима и неподражаема, и ты - моя навсегда!
   Василий взглянул ей прямо в глаза, и Мэйрин снова  переполнили  странные,
смешанные чувства. Все ли невесты чувствуют  себя  так  же,  как  она?  Нет,
наверняка нет! Ведь во всем мире не было мужчины, подобного Василию.  В  это
мгновение  ей  показалось,  что  она  по-настоящему  любит  его:  иначе  как
объяснить всю эту бурю чувств, взметнувшуюся в ней? Она смущенно дотронулась
до его лица, обрамленного мягкой курчавой бородкой.
   - Я люблю тебя, господин мой, - прошептала она. - Ты делаешь  меня  такой
счастливой! Василий нежно улыбнулся ей.
   - О моя красавица, совершенство мое! В  своей  девической  невинности  ты
даже не подозреваешь, насколько более счастливой я могу тебя сделать! Но  со
временем все узнаешь. А пока что я доволен  тем,  что  твоя  любовь  ко  мне
растет и крепнет. Я доволен, что завтра ты станешь моей навсегда.
   Принц отправил своих слуг за лодкой, учтиво  попросив  позволения  у  Иды
взять Мэйрин с собой на прогулку. Он повел свою невесту из  Садового  Дворца
вниз, к гавани Буколеон, где дозволялась стоянка лишь судам,  принадлежавшим
членам семьи императора. Ида с улыбкой смотрела им вслед. Василий  приглашал
ее поехать вместе с ними,  но  она  чувствовала,  что  Мэйрин  нужно  побыть
наедине с женихом накануне свадьбы.
   Василий нравился Иде, казался ей добрым и чутким человеком. Он всегда так
нежен и заботлив с Мэйрин. Если бы это было притворством, Ида  наверняка  бы
почувствовала. Он выбился из сил, заверяя Иду в том, что не  будет  пытаться
овладеть ее дочерью до тех пор, пока у Мэйрин не начнутся месячные, пока она
не станет настоящей женщиной, и Ида наконец поверила, что  он  сдержит  свое
слово. Впрочем, она видела, что ее  дочери  недолго  остается  ждать  первых
месячных. В последнее время Мэйрин стала быстро развиваться и  созревать.  У
нее определилась талия, округлились бедра и  груди,  на  руках,  ногах  и  в
интимных местах начал появляться светло-персиковый пушок. Скоро  она  станет
зрелой девушкой.
   И все же в Василии было нечто не поддающееся определению, что вызывало  у
Иды смутное беспокойство. Она пыталась поговорить об этом с Олдвином, но тот
становился слепым и глухим, как только речь заходила о Мэйрин. С  того  дня,
как он привез ее в Эльфлиа из Лондона, он  настаивал  на  том,  что  простой
саксонец не годится Мэйрин в мужья. И вот ему удалось  найти  для  нес  куда
более блестящую партию,  чем  какой-нибудь  захудалый  отпрыск  нормандского
лорда. Он отдает свою красавицу дочь принцу Византии! И  не  желает  слышать
ничего дурного о Василии. Иде оставалось  лишь  надеяться  на  то,  что  она
переусердствовала в своей заботе о дочери. Она любила Мэйрин не меньше,  чем
ее муж, а может быть, и больше.
   Лодка быстро скользила по глади пролива. Принц был польщен тем,  с  каким
волнением его невеста разглядывала новый дворец и сады. Краска бросилась  ей
в лицо, когда лодка причалила к мраморной пристани. Раб, соскочив  с  лодки,
крепко привязал ее  к  мраморному  столбу,  выступавшему  из  воды  рядом  с
пристанью. Затем раб протянул руку Мэйрин, и  та  нетерпеливо  соскочила  на
землю. Василий последовал за ней и повел ее вверх по террасам, к строящемуся
зданию.
   - Дворец уже разбили на комнаты, - сообщил он. -  Правда,  стены  еще  не
украшены. У нас будут прекрасные гостиные и обеденные залы, личные  покои  с
ваннами, а в отдельном крыле - комнаты для детей, которых  у  нас  наверняка
родится много-много. Знаешь ли ты, - произнес он, заключая ее в  объятия,  -
как сильно я желаю тебя, сокровище мое?
   - Я думаю, господин мой, что я тоже желаю  тебя.  Я  томлюсь  от  чувств,
которых еще сама не знаю и не понимаю, - ответила она.
   - Скоро, - прошептал он, прижавшись щекой к ее мягким волосам. - Скоро ты
станешь женщиной, Мэйрин. Завтра ночью ты будешь спать в моей постели,  и  я
начну тебя готовить к этому времени. И доставлю тебе много удовольствия.
   - А тебе это тоже доставит удовольствие, господин мой?
   - Я научу тебя, как доставить мне наслаждение, моя красавица,  -  заверил
он девушку, потершись губами о ее ухо, отчего по ее  спине  пробежал  трепет
желания.
   "Какой головокружительный аромат!" - подумал он, прижимая к своему  плечу
ее огненно-золотую голову. Теплый запах лилий, окутывавший ее мягкой волной,
обострял все  его  чувства.  Да,  Велизарий  -  чудесный  любовник,  но  эта
прелестная юная  девушка  возбуждала  его  куда  сильнее,  чем  все  прежние
любовники. И то, что он пока что не  мог  овладеть  ею  целиком,  делало  их
будущую брачную ночь еще более пикантной. Сдержанность,  которую  он  должен
проявлять до тех пор, пока Мэйрин не станет женщиной, в конце концов сделает
мгновения их первого любовного слияния еще более сладостными. Василий  знал,
что будет вознагражден за самопожертвование.
   Мэйрин крепко прильнула к нему, чувствуя себя в безопасности  в  объятиях
любимого  и  любящего  человека.  Она  удивлялась,  почему  этот  невероятно
прекрасный и утонченный мужчина решил взять ее в жены. Ведь  Константинополь
- город красавиц, и все же Василий выбрал ее!  Мэйрин  была  не  глупа.  Она
понимала, насколько она красива, но при этом отдавала себе отчет, что лишена
многих качеств, которыми  обладали  константинопольские  женщины  и  которые
Василий наверняка хотел бы видеть в  своей  жене.  Она  хотела  сделать  его
счастливым, но не знала, с чего начать. Впрочем, пока Ида в Константинополе,
она сможет помочь ей разрешить эти загадки.
   Рука Василия ласково скользнула по ее волосам.
   - О чем ты думаешь, Мэйрин? Ты  что-то  притихла!  Слегка  отстранившись,
чтобы взглянуть ему в лицо, Мэйрин улыбнулась и ответила:
   - Я так хочу, чтобы ты был счастлив со мной, господин мой!
   Я как раз думала об этом.
   По лицу Василия пробежала судорога. Это произошло так быстро, что  Мэйрин
даже не была уверена, не почудилось ли  ей.  Василию  же  показалось,  будто
сердце его сжала чья-то неумолимая рука. Господи, до чего же она  невинна  и
до чего прекрасна! Василий понял, что он действительно любит ее всей  душой.
И не просто за ее ослепительную красоту, а еще  и  за  ее  чистое  и  доброе
сердце.
   - Как мне повезло с тобой! - тихо отозвался он.  -  Не  старайся  сделать
что-нибудь особое, чтобы порадовать меня, любимая. Я  счастлив  уже  оттого,
что ты рядом со мной. А мысль о том,  что  завтра  ты  станешь  моей  женой,
делает меня счастливейшим из смертных. Ах, Мэйрин! Наша  жизнь  будет  самой
прекрасной, самой совершенной на свете! Я тебе обещаю!

Глава 6

   - Мама! У меня идет кровь! - Мэйрин с ужасом глядела на багровые струйки,
стекающие у нее  между  ног.  Но  затем,  сообразив,  что  это  зна