сто прибьет, но только после того, как мне достанется  и  от  миледи
Скай, и от его милости, и от  вашего  мужа,  и  от  моего.  Куда  бы  мы  ни
отправлялись, мы поедем вместе, миледи. И кто, хотела бы я  знать,  будет  о
вас заботиться, если меня не будет рядом?
   - О, Пэнси, ты уверена? Я не хочу подвергать опасности ни тебя, ни твоего
ребенка.
   - У вас тоже ребенок, миледи. Я  буду  вам  нужна,  -  спокойно  ответила
служанка.
   - Да, - призналась Велвет, - ты мне будешь нужна, Пэнси.
   - Значит, с этим мы порешили, - сказала Пэнси. - А где мы будем прятаться
во Франции? Надеюсь, не у ваших дедушки с бабушкой? Они ведь тут же уведомят
ваших родителей, а те сообщат графу. Тут-то мы и окажемся в капкане.
   - Мы поедем в Бель-Флер, Пэнси. Это поместье моих родителей  во  Франции,
но они редко появляются там. Там  мы  будем  в  полной  безопасности.  Когда
Джеймс Стюарт решит, что я не стою  того,  чтобы  из-за  меня  трепать  себе
нервы, мы сможем вернуться в Дан-Брок к своим мужьям.
   Аминь! - благоговейно перекрестилась Пэнси.

Глава 16

   Ян Грант смог добраться только до  соседней  таверны,  заказал  себе  еще
виски, а потом еще. Люди Раналда Торка, вернувшись с ужином, обнаружили, что
и он, и обе пленницы исчезли. Привыкшие во всем слушаться своего вожака, они
терпеливо дождались возвращения Раналда Торка и его  жены.  Хотя  Раналд  не
имел ни малейшего представления о том, куда могли подеваться женщины, но где
искать Яна, он знал совершенно точно и  отрядил  одного  из  своих  людей  в
таверну, чтобы тот  притащил  его  кузена  домой.  Прежде  чем  окончательно
отключиться, Ян смог все-таки поведать, что он  тут  ни  при  чем  и  вообще
ничего не знает о случившемся.
   - Они сбежали, черт бы побрал этого пьяницу! - сказал Раналд Торк Аланне.
- Хотя понятия не имею как.
   - Может быть, их отыскал Брок-Кэрн? - предположила Аланна.
   - Нет, если бы это было так, Ян был бы давно мертв.
   - Что же нам теперь  делать,  Раналд?  -  В  первый  раз  со  времени  их
знакомства Аланна казалась испуганной.  -  Если  что-нибудь  случится  с  ее
милостью, Алекс заставит отвечать за это всех нас.
   - Единственный, кто об этом может что-нибудь знать, это в стельку  пьяный
кузен, - пробормотал Раналд. - Я не намерен болтаться здесь, дожидаясь, пока
появится Алекс Гордон и выместит на нас свое зло, моя дорогая.  Я  причастен
только к краже его скота и ни к чему больше.
   - Так что же нам делать? - повторила Аланна.
   - Я сдержал слово, данное Яну,  но  теперь  под  угрозой  наша  жизнь,  -
ответил ее муж. - Уверен, что Ян теперь проспит как минимум  до  завтра.  Мы
отвезем его в Эдинбург и оставим у дома Хантли с запиской, что это  как  раз
тот человек, которого ищет Брок-Кэрн. Это,  моя  дорогая,  сразу  решит  все
проблемы. Потом поедем домой. Впредь меня  никаким  калачом  не  заманишь  в
такую даль от моих земель, Аланна. У нас достаточно золота, чтобы  пожить  в
свое удовольствие. Мы вернемся домой и всю долгую зиму проведем  в  постели,
трахаясь и закусывая, трахаясь и выпивая! Как тебе это нравится?
   Аланна улыбнулась.
   - Да, - сказала она, - очень даже нравится.
   К счастью, и Фрэнсис Стюарт-Хэпберн, и Алекс Гордон были живы. Охраняемые
людьми Алекса, они спустились на юг, нашли  ярмарку,  где  был  продан  скот
Алекса, и потом двинулись в Эдинбург, где должен был свершиться суровый суд.
Потом на ступени дома графа Хантли несколькими крепкими  ребятами  в  килтах
цветов клана Шоу был подброшен Ян Грант, с приколотой к его одежде запиской,
из которой следовало, что  он  как  раз  тот,  кого  хотел  получить  Гордон
Брок-Кэрнский. Из этого Ботвелл и Алекс заключили, что  Ян  Грант,  по  всей
видимости, не добрался до Мэйтланда.
   Восемнадцатого  октября  Мэйтланд  попытался  завлечь  лорда  Ботвелла  в
ловушку, устроенную ему в "Золотом якоре" в Лейте, причем  имя  леди  Гордон
никак не упоминалось. Теперь Алекс и Фрэнсис знали уже наверняка, что Ян  не
был у канцлера. Ботвелл, таким образом, счастливо избежал и этой  ловушки  и
отбыл назад в Хэрмитейдж. Его встречи на севере Шотландии не  привели  ни  к
какому результату, так как разные группировки так и не  смогли  договориться
между собой, как противостоять королю, не совершая при этом  государственной
измены.
   Ян Грант был очень близок к тому, чтобы стать богатым человеком.  Правда,
к этому времени он был уже давно мертв. Смерть его была  постыдной.  Кое-как
продрав глаза после пьяного загула, он лениво потянулся и  вдруг  сообразил,
что находится совсем не в своей убогой комнате, которую они снимали в Лейте.
Во рту у него была  помойка,  голова  раскалывалась  от  боли.  Он  медленно
перевернулся на бок, и тут его  глаза  встретились  со  взглядом  Александра
Гордона, графа Брок-Кэрнского. От ужаса у Яна  Гранта  отвисла  челюсть,  он
судорожно вздохнул, прежде чем его сердце остановилось от страха,  когда  он
прочел приговор в глазах графа.
   Если бы он не умер сам, Алекс все равно убил бы его, но только после того
как выяснил бы, что сталось с его женой. Смерть Яна не дала ему  осуществить
задуманное. Теперь у него оставалось только одно направление  поисков  -  на
север, туда, откуда он только что прибыл;  на  север,  чтобы  найти  Раналда
Торка. Этот разбойник должен знать, что сталось с его женой, с Пэнси,  с  их
еще не родившимися детьми. Алекс ни на мгновение  не  верил,  что  его  жена
мертва. Он почувствовал бы, если б она умерла. Велвет жива! В  этом  он  был
уверен.
   Дом Раналда Торка, расположенный в лесных дебрях, был почти  неприступен.
Помня  внезапную  и  неожиданную  смерть  Яна,  Алекс  не   хотел   потерять
остававшийся у него последний шанс.  Ему  было  необходимо  узнать,  что  же
случилось с Велвет. Он встретился с Раналдом Торком в его доме, придя туда с
белым флагом.
   - Ян мертв, - не выказывая никаких эмоций,  сказал  Алекс,  чтобы  как-то
начать разговор. Потом рассказал, как это случилось. - Мне не удалось задать
этому подлому трусу ни единого вопроса, и я так и не знаю, где моя жена и ее
камеристка. Ты можешь мне сказать?
   - Нет, - ответил Раналд Торк, - не могу. Заговор с целью похищения  твоей
жены был разработан и  осуществлен  Яном.  Я  только  украл  твой  скот.  Ян
настоял, чтобы я поехал с ним в Лейт, чтобы он мог быстро удрать, после того
как состоится обмен.
   - Он виделся с Мэйтландом? - спросил Алекс, слишком  озабоченный  судьбой
своей жены, чтобы требовать компенсацию за свой скот.
   - Нет, насколько я знаю. Аланна и я  поженились  недалеко  от  Эдинбурга.
Твоя жена  была  свидетельницей.  Мы  с  Аланной  целыми  днями  осматривали
окрестности Лейта, вот  и  все.  В  один  прекрасный  день  мы  вернулись  и
обнаружили, что твоя  жена  и  ее  служанка  исчезли.  Ян  где-то  болтался,
пьянствуя. Судя по всему, они сбежали, а мы отнесли  Яна  к  дому  Хантли  и
оставили его там для тебя. Больше я тебе ничего не могу сказать, так  как  и
сам не знаю. Я нашел себе женщину и могу только посочувствовать тебе в твоей
двойной утрате, особенно теперь. Ведь как раз сегодня моя жена сказала  мне,
что я скоро стану отцом.
   Алекс был ошеломлен. Раналд Торк  был  его  последней  надеждой.  Что  же
случилось с Велвет? Если она благополучно сбежала, то почему не вернулась  в
Дан-Брок? Может быть, она так испугалась, что поехала вместо этого на юг,  к
своим родителям, в Англию? Он вполне мог бы это сейчас понять, но почему  де
Мариско до сих пор не связались с ним?
   Он вернулся в Дан-Брок, но пробыл там  недолго.  Он  уладил  все  дела  с
выплатой содержания своей овдовевшей сестре и ставшим сиротами  племянникам,
а потом немедля отправился в Англию с Дагалдом и отрядом своих людей.

***

   В долине Луары во Франции стояла долгая и неторопливая  осень.  Велвет  и
Пэнси  благополучно  добрались  до  Бельфлера  и  обнаружили,  что  за  этим
маленьким дворцом ее родителей заботливо и любовно ухаживают Манон и  Гийом,
двое слуг, присланных сюда из громадного  поместья  Аршамбо,  принадлежащего
деду и бабке Велвет, графу и графине де Шер. Манон и ее супруг Гийом служили
Скай и Адаму де Мариско, родителям Велвет, еще в те годы, когда они жили  во
Франции. Теперь же дворец был оставлен на их попечение. Манон и Гийом сильно
постарели. Велвет рассказала старым слугам о том, что  злые  люди  ищут  ее,
чтобы использовать против  ее  прекрасного  мужа.  Поэтому  никто,  даже  ее
любимые дедушка и бабушка, не должны знать, что она  в  Бель-Флере.  Старики
все поняли и пообещали, что приезд Велвет останется тайной.
   Оказавшись  в  безопасности,  Велвет  с  нетерпением  ждала   вестей   из
Шотландии, которым не так-то просто было попасть в это удаленное деревенское
место. И все-таки  с  помощью  Мэттью,  четырнадцатилетнего  внука  Манон  и
Гийома,  ей  удалось  наладить  какое-то  подобие  связи  с  Шотландией,  но
приходившие  новости  были  малоутешительными.  Велвет  узнала   о   попытке
Мэйтланда загнать Ботвелла в ловушку и еще раз прокляла  Яна  Гранта  и  его
подлую душу. Ей было ясно, что они попробовали  захватить  Ботвелла,  сказав
ему, что она в их  руках.  Ей  так  хотелось  отправить  весточку  Алексу  с
сообщением, что она в безопасности! Как же он,  наверное,  беспокоится!  Она
очень скучала, но не могла подвергать опасности ни его, ни Ботвелла,  открыв
место, где она скрывается.
   Новости доходили до нее медленно, так что о попытке Мэйтланда  подстроить
ловушку Ботвеллу она узнала только в начале ноября.
   Пэнси оставалось не больше месяца до рождения второго ребенка. Велвет  же
должна была родить не раньше весны. Как-то теплым осенним днем она  работала
в маленьком огороде, выдергивая лук-порей  для  рагу  тетушки  Манон.  Вдруг
прекрасный, украшенный великолепными рогами олень  перемахнул  через  низкую
садовую ограду, промчался вокруг дома и, прыгнув в окружавшее с трех  сторон
Бель-Флер озеро, быстро переплыл его  и  исчез  в  лесу  на  противоположной
стороне.
   Сидя  на  корточках,  Велвет  рассмеялась.  Но  тут  увидела   нескольких
охотников, один из которых требовательно спросил:
   - Девушка, ты не видела тут оленя?
   - Мадам, - поправила она его. - И кто дал вам  право  охотиться  на  моих
землях?
   - Вся Франция - это земля короля, - последовал высокомерный ответ.
   - Кроме Парижа, - немедленно возразила Велвет, - а король без  столицы  -
это не король. Кроме того, вы мало похожи на короля.
   - А он и не король,  -  раздался  голос,  и  высокий,  худощавый  мужчина
подъехал на лошади вплотную к садовой ограде. - Он всего лишь маркиз  де  ля
Виктор, зато я, мадам, - Генрих Наваррский, к вашим услугам.
   Велвет поднялась и присела в реверансе.
   - Прошу простить мои поспешные слова, ваше величество, - сказала она.
   - Мне больше нравится, когда вы распекаете меня, моя дорогая,  -  ответил
он ей с улыбкой. - Но у вас передо мной преимущество, дорогая. Я до сих  пор
не знаю, кто вы такая. - Он весьма откровенно оглядел ее с ног до головы.
   - Меня зовут Велвет Гордон, сир, - сказала Велвет.
   - Англичанка?
   -  Мой  отец  наполовину  англичанин,  наполовину  француз.  Моя  мать  -
ирландка, а я, сир, замужем за шотландцем.
   - Вы слишком красивы, мадам,  чтобы  быть  замужем  за  суровым  скоттом,
дорогая. Вам надо было быть женой француза! И где же ваш муж?
   - В Шотландии, сир. - Она стряхнула с юбки приставшую к  ней  грязь.  Как
неудобно выглядеть огородным пугалом! Хотя, может быть,  это  и  к  лучшему,
ведь Генрих Наваррский славился как  отъявленный  бабник.  Видя,  какая  она
грязная и непривлекательная, он, может быть, проедет мимо.
   Король, однако, был большим специалистом в добыче золота под землей.
   - Возвращайтесь во дворец, - приказал  он  своим  товарищам.  -  Мы  явно
потеряли нашу добычу. - Затем, понизив голос, он легко улыбнулся и сказал:
   - У меня на уме сейчас другие игры, друзья!
   Всадники отъехали, не проявляя никакого неудовольствия. Хотя Францию  все
еще сотрясала гражданская война и король не мог жить в  Париже,  они  знали,
что здесь, в долине Луары, он в безопасности.
   Король соскочил с коня, спросив при этом:
   - Как называется этот дворец?
   - Бель-Флер, сир, - ответила Велвет.
   - И он ваш?
   - Он принадлежит моим родителям.
   - А, - сказал Генрих, - вы приехали навестить своих родителей?
   - Мои родители живут в Англии, сир.
   - Ваш муж в Шотландии, родители в Англии, а вы, мадам, здесь, во Франции.
Я что-то ничего не понимаю. Велвет рассмеялась, видя его недоумение.
   - А совсем не обязательно, чтобы вы понимали,  сир.  Вы  даже  не  знаете
меня.
   - Любовник! - воскликнул король. - Вы приехали сюда, чтобы побыть с вашим
любовником!
   - У меня нет любовника, сир. Я добропорядочная замужняя  женщина,  уверяю
вас.
   Положение становилось  весьма  щекотливым.  Велвет  совсем  не  улыбалось
объяснять королю Франции, который был союзником короля Шотландии, почему она
очутилась здесь, во Франции. Генрих Наваррский абсолютно несносный  человек!
И чего он к ней прицепился? Теперь ей придется что-то врать, ведь  иначе  он
никогда не отстанет.
   - Я приехала во Францию  подлечиться,  сир,  -  сказала  она.  -  Зимы  в
Шотландии очень суровые, а так как в прошлом году  я  болела,  то  мой  муж,
опасаясь за мое здоровье,  настоял,  чтобы  я  провела  эту  зиму  здесь,  в
Бель-Флер. Он приедет ко мне, как только сможет.
   - Значит, сейчас вы одна, дорогая?
   - Со мной мои слуги, сир, а мои дедушка и  бабушка  живут  неподалеку,  -
сдержанно ответила  она,  надеясь,  что  упоминание  о  семье  заставит  его
отправиться восвояси.
   - Знаете ли вы, что у вас глаза цвета папоротника,  который  можно  найти
только в самой чаще леса? - спросил король. Велвет вспыхнула.
   - О, эти золотые пряди в ваших каштановых волосах, которые  блестят,  как
шелк. - Он протянул руку и пальцем погладил одну такую прядь.  -  Они  и  на
ощупь такие же мягкие, как шелк, дорогая.
   Велвет вдруг почувствовала себя загипнотизированной напористым,  пьянящим
голосом Генриха Наваррского, а его темные карие глаза держали ее  как  бы  в
плену, ни на секунду не отпуская. Ей потребовалось сделать над собой усилие,
чтобы сбросить это наваждение, и она сказала:
   - Ваше величество  могли  бы  напомнить  обо  мне  королеве  Марго,  моей
крестной матери.
   Король на мгновение ослабил свой натиск.
   - Моя жена - ваша крестная мать? - удивился он.
   - Да, сир. Королева Марго и моя собственная королева, добрая Бесс.
   - Я не так часто вижусь с женой, - сказал король. Потом он улыбнулся ей:
   - Ваш рот создан  для  поцелуев,  мадам  Гордон.  -  И  с  этими  словами
попытался заключить ее в объятия.
   - Сир! - Ладони Велвет уперлись в кожаный камзол короля. - Я верная  жена
своего мужа.
   - Верность, - сказал король, - очень ценное качество в женщине.  -  И  он
поцеловал ее. Этот поцелуй говорил о богатом опыте.
   Некоторое время Велвет не знала, что ей делать: обидеться,  почувствовать
себя польщенной или просто рассердиться? Во всей  Европе  не  было  женщины,
которая не знала бы о репутации французского короля как великого распутника.
Он был мужчиной, в котором женщины находили какое-то особое очарование.  Она
тоже не считала его объятия неприятными, но она жена Алекса Гордона,  и  она
любит своего мужа. И все-таки очень  интересно,  когда  тебя  целует  другой
мужчина.
   Приняв ее благодушие за согласие, Генрих нежно заставил Велвет раздвинуть
губы и нашел своим языком ее язычок, успев одновременно спустить ей  с  плеч
блузку, после чего он начал ласкать ее полные и крепкие груди. Эта  наглость
подтолкнула Велвет к действиям. Собрав все силы, она  вырвалась  из  объятий
короля и закатила Генриху Наваррскому пощечину.
   - Сир! Я смертельно обижена вашим поведением! Я же сказала вам, что верна
своему мужу,  а  вы  осмелились  поцеловать  меня  и  начали  ласкать  самым
неприличным образом! Как вам не стыдно,  ваше  величество!  Как  не  стыдно!
Надеюсь, ваша репутация дамского угодника завоевана не  с  помощью  силы?  Я
беременна, сир! Я приехала в Бель-Флер, чтобы родить в спокойной обстановке.
Что  же,  я  теперь  должна  бросить  свой  дом  и  вернуться  в  промозглую
шотландскую зиму, подвергая опасности жизнь наследника моего мужа, и все это
только потому, что вы не поверили мне, когда я отвергла ваше внимание?!
   Король был совершенно изумлен. Никогда в своей жизни он не получал отпора
ни от одной женщины. Хотя нет, один раз получал,  но  всего  один.  Каким-то
неуловимым образом эта красивая женщина напомнила  ему  те  давно  прошедшие
времена. Это время ему совсем не хотелось вспоминать: ночь накануне  святого
Варфоломея,  ночь  массовой  резни,  когда  ныне  покойная,  но   никем   не
оплакиваемая Екатерина Медичи, его мачеха,  подстроила  все  так,  чтобы  он
задержался у женщины, в которую он был влюблен, и все это  якобы  для  того,
чтобы спасти его, во всяком случае,  так  она  говорила.  Генрих  же  всегда
подозревал, что его мачеха разыграла весь этот  маленький  спектакль  только
для того, чтобы не дать ему повести своих солдат в бой.
   Он только  что  женился  на  своей  нынешней  жене  Маргарите  де  Валуа,
принцессе  Франции.  Это  был  династический  брак,  призванный   объединить
правящий дом Валуа с домом Бурбонов, в котором он был прямым наследником. Во
время  свадебной  церемонии  он  заметил  прекрасную  ирландку   с   глазами
голубовато-зеленых цейлонских сапфиров, массой черных волос, ниспадавших  на
не правдоподобно белые плечи. Он хотел обладать ею всеми силами своей  души.
В то время как его молодая жена была слишком увлечена собственным любовником
и не замечала ничего вокруг, он со всем пылом  юности  кинулся  преследовать
эту женщину, чье имя не мог даже  сейчас  вспомнить.  И  он  был  отвергнут,
отвергнут решительно. Но Екатерина Медичи заметила его страсть - обманом она
завлекла эту женщину на тайное свидание с ним. Он вошел в  комнату  и  нашел
объект своих вожделений связанной и беспомощной. Он овладел  ею  без  всяких
колебаний, несмотря  на  ее  яростные  протесты,  как  эта  коварная  старая
женщина, его мачеха, и предполагала.
   А пока он приятно  развлекался,  Католическая  Лига  вырезала  гугенотов,
собравшихся в Париже на его свадьбу. Гугенотам очень не повезло, что его  не
было с ними. Он бы их защитил.
   Он постарался отогнать эту мысль. Религиозная рознь стоила Франции многих
лет гражданской войны - войны, которая, несмотря на принятие им католицизма,
все еще грохотала в различных уголках Франции.
   Как странно, что обо всех этих  несчастьях  ему  напомнила  эта  красивая
женщина, которая сейчас сердито смотрит на него, пытаясь  сохранить  чувство
собственного достоинства, прикрывая руками свои роскошные  груди.  Почему-то
он вдруг почувствовал себя виноватым, хотя чувство вины совсем не  было  тем
чувством, которое посещало его слишком часто.
   - Мадам, - произнес он серьезно, - я  прошу  у  вас  прощения.  -  Легкая
улыбка тронула его губы. - Вы очень красивы, а я привык всегда получать  то,
что хочу. Я могу припомнить только один случай в своей жизни, когда  получил
отпор от женщины. Вы простите меня? Я остановился неподалеку,  в  Шиноне,  и
мне хочется, чтобы мы стали друзьями. В Шиноне очень скучно, - закончил  он,
и его лицо приняло мрачное выражение.
   - Конечно, я прощу вас, сир, если вы пообещаете мне,  что  впредь  ничего
подобного больше не повторится.
   - Даю слово короля, - сказал он.
   - А почему в Шиноне скучно? - спросила она, подумав про себя,  что  слово
короля не всегда самое надежное. - Я слышала, что  Шинон  -  самый  красивый
дворец во Франции.
   - Это так, - ответил он. - Замок прекрасен и снаружи, и внутри. Он  стоит
над рекой Шер, соединяя оба ее берега, и было время, когда гостей привлекало
зрелище прекрасной молодой женщины, одетой  как  речная  нимфа  и  плававшей
вокруг дворца. Сей