льмире, и прежде всего мы - дети своих  отцов.
А наши отцы - бедави.
   - Но если следовать этой логике, наши с тобой сыновья -  тоже  бедави!  -
возразила она.
   Оденат испытал одновременно раздражение и грусть. Ему не хотелось обижать
Делицию, но она не оставляла ему выбора. Он молча проклинал свою мать за то,
что  она  осмелилась  заронить  в  женщине  напрасные  надежды.  Теперь   он
окончательно понял, почему Аль-Зена поощряла его связь  с  бедной  Делицией,
хотя всегда ненавидела женщин из его гарема - ненавидела и,  как  он  теперь
осознал, одновременно боялась. Он вздохнул и спросил:
   - Кто были твои родители, Делиция?
   - Мои родители? Но какое отношение ко всему этому имеют мои родители?
   - Ответь мне! Кто были твои родители? Его голос теперь звучал резко.
   - Не знаю! - раздраженно ответила она. - Я не помню их, потому  что  была
совсем маленькой, когда меня забрали.
   - Они были вольноотпущенными?
   - Не знаю.
   - Расскажи мне о твоих самых ранних воспоминаниях. Подумай и  скажи,  что
прежде всего ты вспоминаешь из своей жизни.
   Она наморщила брови и в течение нескольких минут хранила молчание.  Потом
заговорила:
   - Самое первое, что могу припомнить, - это как меня угощали  леденцами  в
публичном доме в Афинах. Я  была  еще  совсем  маленькая,  года  четыре,  не
больше. Мужчины, бывало, сажали меня к себе на колени, сжимали в объятиях  и
называли меня своей хорошенькой и прелестной малышкой.
   - Когда я купил тебя, ты не была девственницей! - сказал он.
   - Конечно, нет! - ответила она. - Мою девственность продали на аукционе в
Дамаске, когда мне было одиннадцать лет.  Я  сделала  своего  хозяина  очень
богатым человеком, потому что никогда еще ни  за  одну  девственницу  он  не
получал такую высокую цену.
   - Потом ты в течение трех лет была  проституткой,  и  я  выкупил  тебя  у
госпожи Раби.
   - Да, это так. Но почему ты расспрашиваешь меня об этом?  Ведь  когда  ты
купил меня, ты знал, кем я была.
   - Да, Делиция, знал. Ты неглупая женщина. Подумай,  ты  не  знаешь  своих
родителей, не знаешь, кто были твои предки, не знаешь даже, откуда ты родом.
Прежде чем я купил тебя, ты была профессиональной проституткой. В тот  день,
когда я приобрел тебя, ты давала представление перед всей Пальмирой! Как  же
я могу сделать наследниками сыновей такой  женщины,  как  ты?  Законы  этого
города - это законы самого Соломона! Моя  жена  должна  быть  безупречна,  а
предки  моих  сыновей  должны  быть  подтверждены  документально  на   сотни
поколений назад, и все должны знать и видеть  это.  У  следующего  правителя
Пальмиры должна быть прекрасная родословная.
   Он обнял ее и поцеловал макушку ее золотистой головки.
   - Я знаю, ты понимаешь меня, Делиция!
   - Значит, ты женишься только для того, чтобы иметь законных наследников?
   В голосе Делиции послышались нотки надежды, и  Оденат  почувствовал  себя
обязанным развеять и эту надежду.
   - Я женюсь по любви, Делиция. Я всегда был честен с тобой. Я купил  тебя,
чтобы расстроить планы римского губернатора, который  удовлетворил  бы  свою
страсть к тебе, а потом отослал бы тебя  обратно  к  госпоже  Раби,  где  ты
провела бы остаток своей очень недолгой  юности,  удовлетворяя  каждую  ночь
множество любовников. А вместо этого я купил тебя и сделал своей наложницей.
У тебя было в этом мире все, чего ты желала, и  даже  больше.  Ты  живешь  в
почете и безопасности, избавлена от нужды, и  так  будет  всегда,  до  конца
твоих дней, если, конечно, ты не вызовешь мое недовольство.
   Его последние слова прозвучали как мягкое предостережение.
   - Но что же будет с моими сыновьями? Если они - не  твои  наследники,  то
что же будет с ними? - спросила Делиция.
   - Их воспитают так, чтобы они служили Пальмире, мне  и  моему  преемнику.
Они - повелители в этом городе. Твои сыновья - и  мои  сыновья  тоже,  и  им
ничто не угрожает.
   - Даже со стороны Зенобии бат Забаай? - со злостью спросила она.
   - С какой стати Зенобия будет желать зла твоим сыновьям?
   Ты глупа, моя милая, и озлоблена из-за постигшего тебя разочарования.  Но
вспомни-ка, ведь ни я,  ни  Зенобия  не  говорили  тебе,  что  твои  сыновья
унаследуют мое царство. Если ты  злишься,  Делиция,  то  направь  свой  гнев
против той, которая заслужила это. Направь  его  против  моей  матери,  ведь
именно она ввела тебя в заблуждение!
   Белая кожа Делиции от ярости покрылась красными пятнами.
   Оденат прав. Именно Аль-Зена заставила ее поверить, что ее дети получат в
наследство маленькое  царство  своего  отца.  Делиция  неглупая  женщина  и,
поразмыслив, пришла к выводу, что ей и в самом деле повезло.  Ее  не  только
спасли от жизни бесправной проститутки, но и ее сыновья - гарантия того, что
она будет по-прежнему сохранять свое вполне приличное  положение.  Какой  же
дурочкой она будет, если разрушит все это только из-за того, что  следующими
правителями Пальмиры будут еще не рожденные дети другой женщины!
   Она чувствовала, что  уже  надоела  своему  хозяину.  "Что  ж,  -  решила
Делиция. - Я в безопасности, и мои сыновья тоже. Я даже подружусь с Зенобией
бат Забаай. Это, несомненно, не понравится этой старой кошке Аль-Зене".
   Делиция  улыбнулась.  Ее  дыхание  снова  стало   ровным.   Ее   охватило
предвкушение  того  наслаждения,  которое  она  испытает,   когда   заставит
сердиться мать Одената.
   - Чему же ты улыбаешься, любимая?
   - Я улыбаюсь, потому что ты  прав,  мой  господин,  я  и  вправду  совсем
глупая. С твоего позволения, я буду приветствовать Зенобию  бат  Забаай  как
твою супругу и княжну.
   Оденат улыбнулся ей в ответ.
   - Я знал, любовь моя, что стоит тебе поразмыслить, и твой ум и врожденное
здравомыслие проявят себя.
   Он встал и снова поцеловал макушку ее белокурой головки.
   - Я увижусь с мальчиками позже, любовь моя. Сейчас мне  надо  подготовить
дворец к приезду Зенобии. Мне так хочется, чтобы ей у нас понравилось.
   Изящно приподняв прекрасные брови, Делиция наблюдала, как  Оденат  уходит
из ее апартаментов. Должно быть, Оденат и вправду влюблен, раз так волнуется
из-за всяких мелочей. Наверное, Зенобия бат Забаай уже  не  похожа  на  того
худенького ребенка с мрачными глазами, который четыре  года  назад  сидел  и
бесстрастно наблюдал за умирающим человеком.  Делиция  пожала  плечами.  Она
уйдет в сторону от  этих  дворцовых  интриг!  Пусть  маленькая  бедави  сама
разбирается!
   На следующий день после полудня Зенобия въехала во дворцовый сад на своем
верблюде. В этот час большинство граждан дремало в прохладе. У нее  не  было
желания привлекать внимание к своему визиту.
   Аль-Зена холодно наблюдала, как Оденат помог закутанной  в  плащ  девушке
слезть с верблюда. Она откинула капюшон, и Аль-Зена увидела прекрасное лицо.
   - Мой господин!  -  тихо  произнесла  Зенобия,  наклонив  голову  в  знак
приветствия.
   - Добро пожаловать в мой дом, Зенобия! - сказал он в  ответ.  -  Надеюсь,
скоро он станет и твоим домом, мой цветок! Зенобия покраснела от смущения, и
ее бледно-золотистая кожа залилась персиковым румянцем.
   - Все будет так, как пожелают боги, мой господин.
   Князь повернулся к Аль-Зене и вывел ее вперед.
   - Это моя мать, Зенобия, - сказал он.
   - Это большая честь для меня, моя госпожа!
   - Добро пожаловать во дворец, моя... - Аль-Зена пыталась подыскать нужное
слово. - ..мое дитя! Надеюсь, твое пребывание здесь будет счастливым!
   - Спасибо, госпожа! - учтиво ответила Зенобия. Несколько минут спустя  ее
устроили в комфортабельных  апартаментах  вместе  с  Баб,  которая  деловито
распаковывала вещи и болтала. Баб приехала  во  дворец  на  несколько  часов
раньше Зенобии.
   - Вот дворец, так дворец! - восторгалась Баб.  -  Большой,  с  прекрасным
садом, а комнаты какие просторные! Кажется,  здесь  множество  рабов,  чтобы
прислуживать нам. Надеюсь, кормят здесь прилично.
   - Тише, Баб! Даже твое благоразумие не может сдержать твой язык!
   Баб усмехнулась и продолжала распаковывать и раскладывать одежду Зенобии.
   - Не уверена, что твои наряды достаточно элегантны для этого дворца.  Нам
следовало бы приехать сюда позже. Тогда у нас было бы время, чтобы сшить для
тебя новые туалеты.
   - Ты уж слишком беспокоишься, старушка! -  поддразнивала  ее  девушка.  -
Либо я нравлюсь князю, либо нет. А если  не  нравлюсь  ему,  то  сколько  бы
красивых перышек у меня ни было, это мне не поможет!
   - Но не сам князь внушает мне беспокойство, а его мать!  -  Баб  понизила
голос. - Я слышала, что она очень несчастна  из-за  того,  что  он  собрался
жениться. Она надеялась, что он удовольствуется своей  наложницей  Делицией.
Говорят, что княжна Аль-Зена - очень своевольная и властная женщина.
   - Она  настроена  именно  против  меня,  Баб,  или  вообще  против  любой
девушки?
   - И то, и другое, моя малышка! - ответила Баб.
   Они с Зенобией всегда были честны друг с  другом.  На  мгновение  Зенобия
задумалась, а потом снова заговорила:
   - Самый лучший способ найти общий язык с этой госпожой, как  я  думаю,  -
это изображать  саму  сладость.  Как  сможет  она  обвинять  меня  в  дурных
манерах?
   Зенобия усмехнулась.
   - А как ты будешь вести себя с его наложницей, дитя мое? Ведь нельзя жить
в одном дворце и никогда не встречаться!
   - У меня нет сомнений, что мы будем встречаться, но когда это случится, я
подружусь с ней.
   - Зенобия!
   Баб была потрясена.
   - У меня нет выбора. Баб! Если я выйду замуж за Одената, я  должна  стать
ему помощницей, а не помехой. Как же мы сможем  успешно  править  Пальмирой,
если в нашем собственном доме разгорится война. Допусти я  это,  он  сначала
испытает беспокойство, а потом обидится на меня. Нет, я должна одержать верх
над ними обеими - над его матерью и над Делицией.
   Она улыбнулась Баб.
   - Не беспокойся, я не забуду о том, во что меня вовлекли, но  сейчас  мне
хотелось бы принять ванну. Не сомневаюсь, что такая  простая  вещь  доступна
мне в таком чудесном месте!
   - Конечно, деточка! Все для тебя уже подготовлено! Идем, идем!
   Баб взяла свою хозяйку за руку и повела ее в выложенную кафелем купальню,
где воздух уже наполнял гиацинтовый аромат духов Зенобии.  Полдюжины  черных
девушек-рабынь ожидали  гостью.  Зенобия,  бросив  взгляд  на  восхитительно
глубокий купальный бассейн, в восторге сбросила  свои  запыленные  одежды  и
вошла в теплую воду. Ее округлые, полные груди и длинные ноги тотчас же были
замечены двумя шпионками, которых подослали  в  ее  апартаменты  Аль-Зена  и
Делиция.
   Когда Зенобия выкупалась, Баб завернула  ее  в  мягкий  хлопковый  халат.
После этого девушка  прилегла,  чтобы  отдохнуть  до  вечерней  трапезы.  Ее
утомили сборы и волнения. В тот вечер ей предстояло встретиться с  Аль-Зеной
и, может быть, столкнуться лицом к лицу с  прекрасной  наложницей  Делицией.
Однако, несмотря на все свои страхи, Зенобия спала  глубоким  невинным  сном
юности.
   Проснувшись, она прошла через комнату и вышла в  открытый  портик.  Внизу
раскинулся окруженный стеной сад, а выше, словно богатая  трапеза  на  столе
пустыни, расстилалась Пальмира. Фонари уже зажгли, и  синие  сумерки  быстро
переходили в  черную  ночь.  Слабый  ветерок  доносил  запах  чего-то  столь
неуловимого, что даже Зенобия со своим острым обонянием  не  могла  уловить,
что это было. Она чувствовала себя расслабленной, но была уверена -  в  этот
вечер она не потеряет контроль над собой.
   - Ты уже проснулась?
   Зенобия обернулась и вошла в комнату.
   - Да, проснулась. Баб.
   - Тебе следовало бы позвать меня! - проворчала старуха.
   - Мне хотелось побыть минутку одной.
   - Гм! - послышалось в ответ.
   И все же Баб поняла ее.
   Белая туника без рукавов с низким вырезом - совсем простой наряд. Зенобия
улыбнулась про себя. Невинностью своего платья она подчеркнет разницу  между
собой и матерью Одената.
   - Оставь волосы распущенными! - попросила она.
   Баб кивнула и, расчесав  длинные  густые  локоны  Зенобии,  закрепила  их
простой белой ленточкой, вышитой крошечными жемчужинками.
   Зенобия взяла свою шкатулку с драгоценностями и достала  из  нее  большую
золотисто-кремовую жемчужину в форме слезинки на тоненькой золотой  цепочке.
Она повесила ее себе на шею, и  жемчужина  приютилась  между  юными  грудями
девушки - один соблазн между двумя соблазнами-близнецами.  Дополняя  ее,  из
ушей Зенобии свисали гроздья жемчужин на золотых  проволочках.  Браслеты  из
украшенного  резьбой  розового  коралла  и  тонкие  золотые   проволочки   с
нанизанными на  них  жемчужинами  охватывали  запястья.  Круглая  жемчужина,
оправленная в золото, украшала ее руку, привлекая внимание к длинным пальцам
с отполированными ногтями.
   Баб кивнула, выражая одобрение, когда Зенобия надушилась своими  любимыми
духами, - Ты - само совершенство, дитя мое! Ты затмишь и ату старую  ведьму,
и наложницу-гречанку!
   Едва эти слова слетели с уст  Баб,  поспешно  вошла  одна  из  чернокожих
девушек-рабынь и объявила:
   - Пришел евнух, чтобы сопровождать госпожу в трапезную.
   Легонько кивнув Баб, Зенобия последовала за девушкой и  за  евнухом.  Они
шли по обширному дворцу так быстро, что у  нее  едва  хватало  время,  чтобы
замечать что-либо по пути. Однако девушка-рабыня  выразилась  не  правильно,
так как то место, куда они шли, было не трапезным залом, а  скорее  семейной
столовой. Аль-Зена, одетая  в  зелено-золотые  одежды,  была  уже  там.  Она
полулежала на диване. Рядом с ней  сидела  прелестная  белокожая  блондинка,
одетая также по парфянской моде, но ее одежда была небесно-голубого цвета  и
вышита серебром.
   - Зенобия, дитя мое! - замурлыкала Аль-Зена. - Это - госпожа Делиция!
   - Добрый вечер! - ласково ответила Зенобия.
   Аль-Зена несколько смутилась, так как девушка не выказала  ни  огорчения,
ни гнева по поводу присутствия Делиции. Либо  она  абсолютно  бесчувственна,
либо чрезвычайно глупа, либо очень умна. Аль-Зена не могла  определить,  что
именно,  и  ей  пришлось  сделать  паузу.  Она  подозрительно  рассматривала
Зенобию, пока та усаживалась на место, которое  ей  указали.  Потом  Зенобия
повернулась у Делиции со словами:
   - Я знаю,  у  вас  двое  сыновей.  Какая  вы  счастливая!  Надеюсь,  и  я
когда-нибудь стану матерью сыновей!
   Аль-Зена с трудом проглотила вино, пролив часть его себе на  платье.  Она
послала служанку поскорее принести воду. Зенобия озабоченно заворковала:
   - Ах, вы пролили вино! Надеюсь, оно не оставит пятна на вашей тунике!
   Делиция разглядывала будущую жену Одената из-под густо накрашенных ресниц
и выдавила усмешку. Эта маленькая бедави мудро  ведет  себя  с  Аль-Зеной  и
готова вести с ней борьбу! Делиция видела, что  Аль-Зена  еще  не  составила
окончательного  мнения  о  характере  и  уме  девушки.  Она  воспользовалась
возможностью оценить свою соперницу и вздохнула. Девушка  просто  красавица!
Делиция подумала, что рядом с ней она кажется неинтересной.
   Рабыня суетливо оттирала тунику Аль-Зены, когда  в  комнату  вошел  князь
Пальмиры. Он окинул взглядом трех женщин и резко спросил:
   - Делиция, что ты делаешь здесь?
   - А разве ты не пригласил меня, мой господин? Твоя мать сказала мне,  что
сегодня вечером я должна прийти на ужин.
   - Тебя не приглашали! - послышался ледяной ответ. - Пожалуйста, вернись в
свои комнаты!
   Пораженная Делиция встала, и Зенобия в то  же  мгновение  поняла  -  мать
Одената использовала эту женщину как пешку в своей игре.
   - Пожалуйста, мой господин князь, не отсылай  госпожу  Делицию  прочь!  Я
получила такое удовольствие от ее общества! - попросила Зенобия.
   - Это не огорчает тебя, мой цветок? Я не хочу, чтобы ты чувствовала  себя
несчастной.
   -  Мы  с  Делицией  -  ровесницы,  а  скоро  станем  подругами,  я  знаю.
Пожалуйста, мой господин князь!
   И Зенобия положила ладонь на его руку. Под ее взглядом Оденат так и таял.
Он чувствовал, как сильно бьется его сердце.
   - Что ж, если это приятно тебе, мой цветок, то Делиция может остаться!  -
грубовато ответил он.
   Однако, произнося эти слова, он так хотел, чтобы в  комнате  не  было  ни
Делиции, ни его матери! Тогда он смог бы поцеловать эти восхитительные губы,
которые, казалось, с таким очарованием молили его об  этом.  Он  нетерпеливо
подал знак рабу, чтобы тот наполнил вином его бокал.
   - Спасибо тебе, господин князь! - мягко произнесла Зенобия.
   Аль-Зена чуть зубами не скрежетала от разочарования. Он влюблен! Да будут
прокляты боги! Ее сын влюбился и не способен рассуждать! Однако если  бы  ей
удалось показать ему, какое неподходящее для  него  создание  эта  девчушка,
тогда Оденат, возможно,  прислушается  к  голосу  разума.  Подумать  только,
девушка-бедави - княгиня Пальмиры! Никогда!
   Трапеза оказалась  довольно  незамысловатой  и  началась  с  артишоков  в
оливковом масле и эстрагоновом уксусе. За ними последовали ягненок,  жареный
дрозд на спарже, зеленые бобы и молодая капуста. Завершился ужин персиками и
зеленым виноградом. Князь не мог оторвать взгляд от  Зенобии,  вызывая  этим
ужас у своей матери и чувство смиренной  покорности  у  Делиции.  Зенобия  с
аппетитом ела превосходно приготовленные блюда, в то время как все остальные
почти не притронулись к еде.
   После завершающего блюда посуду со стола убрали и вновь наполнили  бокалы
вином. В зал вошли танцовщицы и менестрели.  Делиция  видела,  как  отчаянно
желал Оденат остаться наедине с этой красивой девушкой, которую хотел  взять
в жены. Поэтому, как только танцовщицы выбежали из столовой, она поднялась и
сказала:
   - Позволь мне удалиться, мой господин. Я очень устала.
   Князь благодарно улыбнулся ей и кивнул. Делиция  поклонилась  Аль-Зене  и
Зенобии и вышла из комнаты. Еще  несколько  минут  они  сидели  о  молчании,
откинувшись на свои ложа. Оденат ждал, когда его  мать,  наконец,  удалится.
Когда стало ясно, что она не собирается делать этого, он встал  и,  протянув
Зенобии руку, сказал:
   - Идем! Мои сады по праву считаются прекрасными. Ты извинишь  нас,  мама?
Полагаю, теперь ты пожелаешь удалиться, ведь уже совсем поздно.
   Зенобия вложила свою руку в руку князя и поднялась.
   - Мне очень хотелось бы посмотреть твои сады, мой господин князь!
   Даже  не  обернувшись  на  Аль-Зену,  Оденат  увлек  Зенобию  в  обширный
затемненный сад. Тут и там вдоль дорожек  пылали  факелы,  однако  разогнать
мрак ночи не могли. Зенобия не удержалась и усмехнулась.
   - Надеюсь, ты знаешь, куда идешь! Мне не хотелось бы закончить свою жизнь
в пруду с рыбой! - поддразнила она. Оденат  остановился  и,  повернув  ее  к
себе, заглянул в лицо.
   - Я хочу поцеловать тебя! - пылко произнес он. Какой прекрасной  казалась
она ему при свете факелов, мерцавших, словно расплавленное золото!
   - Что?
   Ее сердце бешено застучало, она  почувствовала  панический  страх.  Затем
робко заглянула в его красивое  лицо,  и  ее  глаза  слегка  расширились  от
удивления.
   - Я хочу поцеловать тебя! - повторил он. - Если бы н?  твоем  месте  была
какая-нибудь другая девушка, я бы даже не стал спрашивать разрешения!
   - Ax! - воскликнула она.
   Ее голос вдруг стал совсем слабым, и когда Оденат взглянул на нее, по  ее
лицу разлилась медленная улыбка.
   - Ты - словно свежий ветерок, который проносится через город  на  закате,
мой цветок!
   Его рука соскользнула с ее плеча и обвила  ее  тонкую  талию.  Он  крепко
прижал ее к себе.  Другая  рука  заскользила  вверх  по  ее  шее  и  лицу  и
запуталась в черном как смоль шелке ее волос. Он опустил  свою  темноволосую
голову, его губы легко и быстро касались ее губ, распространяя  по  ее  телу
быстрые волны дрожи. Она отчаянно боролась сама  с  собой,  пытаясь  вернуть
контроль над своими чувствами.
   - Зенобия!
   Его голос ласкал ее слух, и она задрожала. Что он делает  с  ней?  Почему
звук его голоса, произносящего ее имя, заставляет ее задыхаться?
   - Зенобия!