в
соответствии с законами своей страны, когда она изменила ему, а потом решил,
что все женщины так же порочны, как и она. Поклявшись, что никогда больше не
позволит обмануть себя, он повелел, чтобы каждую ночь  ему  приводили  новую
невесту, которую он наутро убивал своими руками.
   Народ очень любил Шахрияра, но теперь люди стали бояться его, бояться  за
своих дочерей. Наконец  старшая  дочь  главного  визиря  султана,  по  имени
Шахрезада, решила положить конец этой трагедии и, несмотря  на  горе  своего
отца, предложила себя султану в невесты.
   В этот вечер Шахрезада упросила султана  позволить  ее  сестре  Дуньязаде
провести ночь с ней, так как это была ее последняя  ночь  на  земле.  Султан
уступил. Это была удача, так как план Шахрезады требовал участия ее  сестры.
За час до рассвета Дуньязада проснулась и начала просить  сестру  рассказать
одну из ее необыкновенных сказок, желая послушать  ее  в  последний  раз.  С
разрешения султана Шахрезада  начала  свое  повествование,  но  на  рассвете
прервала его, хотя до конца сказки было еще далеко. Она  знала,  что  султан
встает  на  рассвете,  чтобы  присутствовать  на  своем  верховном   совете.
Дуньязада протестовала, и  султан,  которого  к  этому  времени  тоже  очень
увлекло повествование, отложил казнь Шахрезады до следующего дня.
   Каждую ночь, а таких было тысяча и одна, рассказывала  Шахрезада  султану
свои сказки об ифритах, вампирах, добрых и злых джиннах, о пери-волшебницах;
о   принцессах,   знавших   разные   заклинания;   о   прекрасных   принцах,
коврах-самолетах, лошадях и мулах. В конце концов  султан  влюбился  в  нее,
сделал своей султаншей, и, когда царство  страха  закончилось,  народ  опять
возлюбил его, как и Шахрезаду.
   Велвет была заинтригована его рассказом.
   - Вы тоже прикажете казнить меня, когда я кончу свою историю? -  спросила
она, чуть заметно улыбнувшись.
   Черные глаза Акбара задержались на ее  лице,  и  он  проговорил  глубоким
голосом:
   - Я никогда не позволю себе уничтожить такую редкую красоту, как ваша.  Я
скорее сделаю вас одной из своих королев. Щеки Велвет порозовели.
   - У вас, говорят, много королев и без меня, - дерзко ответила она.
   Из его груди вырвался смех.
   - Продолжайте вашу историю, моя Шахрезада, - сказал он, подумав, что  ему
определенно нравится ее присутствие духа.
   - Позднее, тем же вечером, меня привезли в дом губернатора, - начала она,
вспоминая ужасную влажную духоту Бомбея,  которая  притупляла  все  чувства.
Сидевшая рядом с ней в душном, закрытом экипаже Пэнси опять стала зеленой, -
Господи, миледи, сначала это море заставило меня болеть, а теперь, не успела
я ступить на сухую землю, как мне еще  хуже.  Господи  помилуй,  быстрее  бы
очутиться дома.
   В душе Велвет соглашалась со своей молоденькой  камеристкой,  но  на  ней
лежала ответственность за поддержание их духа.
   - Уверена, как только мм доберемся до  губернаторского  дома,  мы  сможем
напиться чего-нибудь холодного, это нам поможет.
   Пэнси не была в этом уверена, но все-таки  замолчала,  и  Велвет  уже  не
знала, что хуже - молчание или жалобы ее компаньонки.
   Резиденция губернатора выглядела весьма впечатляюще: большое  двухэтажное
здание из белого камня с просторным внутренним двориком. Их провели в  покои
из двух комнат, выходивших окнами во двор, и предложили  холодную  ароматную
ванну, которая  после  стольких  месяцев  в  море  была  для  них  настоящим
счастьем. Но  только  вечером  Велвет  познакомилась  с  губернатором  доном
Сезаром Аффоисо Марина-Гранде.
   Это был высокий худощавый мужчина с бронзовой от индийского солнца кожей,
холодными и пустыми глазами и  черными  волосами.  На  его  лице  выделялась
изящная  подстриженная  маленькая  бородка  и  узкая  полоска  усов.  К   ее
удивлению, одет он был по последней моде, в черный бархат и  белые  кружева,
что, по ее мнению, было слишком для такого жаркого  дня.  Сама  она  выбрала
простое коричневое платье с глубоким вырезом.
   Отец Орик выступил вперед, чтобы представить Велвет, когда  она  вошла  в
столовую.
   -  Ваше  превосходительство,  представляю  вам  Велвет  Гордон,   графиню
Брок-Кэрнскую, которая будет вашей гостьей, пока ее брат не  вернется  и  не
покончит с нашим делом. Она - единственная дочь лорда и леди де Мариско.
   Велвет склонилась в изящном реверансе.
   - Ваше превосходительство, - сказала она.
   Он поклонился, но его глаза не отрывались при этом от ее груди.
   - Вы вдова, мадам? - спросил он вместо приветствия.
   - Да, милорд.
   - Дети?
   - Нет, милорд. Господь нас не сподобил, а наш брак был недолог.
   - Вы напоминаете мне вашу мать, хотя и не очень похожи на нее,  -  сказал
губернатор. - Леди де Мариско - очень красивая женщина.
   - Мой отец ей не уступает, я никогда не видела более красивых  мужчин,  -
гордо сказала Велвет.
   - Ваш отец, мадам, очень беспокойный человек, да и ваша матушка, при всей
ее красоте, тоже причинила нам массу неприятностей.
   Подали ужин. Велвет ела автоматически, даже не замечая,  что  именно  она
ест. Губернатор больше не обращал на нее внимания, быстро говоря о чем-то на
своем языке с иезуитом. Когда с едой было покончено, она вежливо пожелала им
обоим  спокойной  ночи  и,   сопровождаемая   слугой,   повернулась,   чтобы
проследовать в свои покои. И пока она шла к  двери,  все  время  чувствовала
спиной взгляд губернатора.
   Пэнси стало лучше, она подкрепилась свежими фруктами.
   - Я понятия не имею, как  называется  половина  из  них,  миледи!  -  Она
рассмеялась. - Но все фрукты были очень вкусные, и я решила, что уж коли  их
принесли для вас, то их можно спокойно есть.
   Обе женщины были утомлены, так что отправились спать пораньше,  Велвет  -
на постель, а Пэнси - в гамак,  Велвет  так  и  не  поняла,  что  именно  ее
разбудило, но, открыв глаза, она вдруг увидела дона Сезара, стоявшего над ее
кроватью в  окружении  нескольких  туземных  слуг.  Прежде  чем  она  смогла
крикнуть, ее вытащили из кровати. Ее первой реакцией была ярость. Да как они
смеют прикасаться к ней! Но гнев быстро сменился испугом,  когда  губернатор
спокойно протянул руку и сорвал с нее тонкую  шелковую  ночную  рубашку.  Ее
глаза  расширились,  а  из  горла  вырвался  сдавленный  крик  возмущения  и
удивления.
   - Прекрасно! - прошептал он почти молитвенно, не обращая внимания  на  ее
крик. Он стоял перед ней, положив руки ей на грудь, потом провел ими  по  ее
телу и обхватил за талию. - Я надеюсь, вы понимаете, что я лишаю себя многих
удовольствий, отсылая вас Властителю, мадам. У него, насколько мне известно,
никогда не было в гареме европейских женщин, да еще с такой кожей. Вы будете
первой. - Он провел рукой по ее животу, а потом  ощупал  сзади  одну  из  ее
ягодиц. - Превосходно! Просто великолепно! Какая у вас гладкая молодая кожа!
- Он дотронулся до ее каштановых волос. - Какие они мягкие, - сказал он  как
бы  про  себя,  -  и  как  подходят  к  цвету  ваших  изумрудных  глаз.   Вы
действительно очень хороши, мадам, и, пожалуй, даже более красивы,  чем  эта
сучка, ваша мать. Велвет от злости окаменела.
   - Как вы смеете, милорд! Как вы смеете так говорить о моей маме!
   - Ваша мама! - зашипел он, и в уголках его губ появились пузырьки  слюны.
- Я предложил вашей маме честь моего покровительства. В  отличие  от  вашего
отца и его команды, сплошь состоявшей  из  еретиков,  которых  я  заточил  в
темницу, вашу маму я привез сюда, поселил в  комнатах,  примыкающих  к  моим
собственным апартаментам. Она выставляла напоказ передо  мной  свою  красоту
самым бесстыдным образом, насмехаясь надо мной и выводя меня из себя! -  Его
черные глаза затуманились от воспоминаний, в их глубине появилась  затаенная
боль. Лицо его исказилось бешенством. - Я хотел ее, а она меня отвергла! Она
сказала, что я не способен на истинное  желание,  что  я  -  жалкая  пародия
мужчины, что она лучше сгниет  в  тюрьме,  чем  отдастся  мне!  Стерва!  Она
осмелилась плюнуть мне в лицо!
   - Молодец мама!  -  смело  воскликнула  Велвет,  а  Пэнси  одобрила  свою
госпожу.
   Выведенный из себя, губернатор с размаху влепил Велвет пощечину,  как  бы
мстя ей таким образом  за  Скай.  Потом  улыбнулся,  показав  мелкие  острые
желтоватые зубы:
   - Возможно, такая сила духа и понравится Великому Моголу, моя дорогая.
   - Вы сошли с ума, сэр? - спросила она. - Как вы смеете  врываться  в  мои
покои и вести себя подобным образом?
   - Сегодня ночью вы отправитесь в путешествие  в  Лахор,  столицу  Акбара,
Великого Могола, - сказал ей дон Сезар. - Вы будете моим подарком ему. В его
гареме несколько тысяч наложниц, но, если вам повезет, вы  понравитесь  ему.
Говорят, Акбар очень неравнодушен к красивым женщинам, а у него  никогда  не
было наложницы-европейки.  Так  что  вы  будете  большой  редкостью!  Он  же
останется у меня в долгу благодаря вам, а  я  таким  образом  рассчитаюсь  с
вашей бесстыжей матерью.
   Велвет была поражена словами губернатора.
   - Вы сумасшедший, сэр! - крикнула она  ему.  -  Я  нахожусь  под  защитой
церкви. Вы не посмеете сделать это!
   Сезар Аффонсо Марина-Гранде от всей души рассмеялся:
   - Я смею делать все, что сочту нужным, ибо пока что я  здесь  губернатор.
Никто, включая падре Орика, ничего не узнает о том, что  я  сделал  с  вами,
пока ваш ничего не  подозревающий  братец  не  доставит  выкуп.  Неужели  вы
думаете, что этот иезуит помчится спасать вас после того, как узнает, что  я
сделал? Не будьте дурочкой, мадам! Ему нужно только золото, которое привезет
ваш брат. Его доля позволит ему с большим успехом заниматься  миссионерством
среди еретиков, и, возможно, когда-нибудь слухи об этом достигнут Парижа,  и
он будет с почестями отозван в лоно цивилизации. Нет, он не  будет  помогать
вам. Что же до вашего братца, он просто не сможет последовать за  вами.  Что
он знает об этой стране? Он будет немедленно  выслан,  как  только  выплатит
выкуп. Вы не девочка, чтобы рыдать и хныкать. Смиритесь с судьбой, мадам!
   Велвет пришла в ужас, но тут она встретила испуганный взгляд Пэнси.
   - По крайней мере оставьте здесь мою служанку, чтобы она могла  вернуться
в Англию. Эта жара убьет ее, сэр.
   - Нет! Девчонка отправится с вами! Или умрет! - Он выхватил  из-за  пояса
кинжал.
   - Нет! - закричала Велвет, поняв, что находится в лапах сумасшедшего.
   - Тогда вам обеим надо приготовиться к отъезду. Мой караван  с  подарками
выходит через час. Луна осветит вам путь, да и  ехать  ночью  прохладнее.  К
сожалению, не могу предоставить вам паланкина. Вы  быстрее  дойдете  пешком.
Сейчас я пришлю вам женщину, которая покажет, как  одеться,  чтобы  кожу  не
спалило солнце. Прощайте.
   - Пожалуйста, сэр! - взмолилась Велвет,  и  он  опять  повернулся  к  ней
лицом. - Зачем вы это делаете? Подумайте  еще  раз!  Я  крестная  дочь  двух
королев, а не  какая-то  бедная,  беззащитная  женщина,  за  которую  некому
заступиться. Прекратите немедленно это беззаконие, и, обещаю, ни я, ни Пэнси
никогда никому ничего не расскажем.
   Неожиданно его лицо потемнело от гнева, и он заговорил, почти  выплевывая
слова ей в лицо:
   - Вы такая же,  как  ваша  мать.  Гордая,  надменная  девка!  Хорошо  же,
посмотрим, что останется от вашей надменности через год пребывания в  гареме
Великого Могола! - Повернувшись на каблуках, он вышел вместе со слугами, а в
комнату вошла темнокожая женщина, одетая по-местному.
   - Меня зовут Зерлинда, - сказала она. - Губернатор прислал одежду для вас
и вашей служанки.
   - Зерлинда! Ты должна помочь нам! - с отчаянием проговорила Велвет.  -  Я
графиня Брок-Кэрнская. Я нахожусь  под  защитой  иезуитов.  То,  что  делает
губернатор, преступно. Помоги мне, и я щедро отблагодарю тебя. Мой брат даст
тебе все, чего только захочешь!
   - Я хочу только одного - стать женой дона Сезара, и он обещал жениться на
мне, если я помогу ему, - испуганно ответила женщина. - Я люблю его вот  уже
три года, но какие  у  меня,  полукровки,  в  которой  смешалась  индийская,
португальская и европейская кровь, шансы  стать  его  женой?  Вы  ничего  не
можете дать мне, мадам. После полуночи я и так получу все на свете!
   Она протянула Велвет и Пэнси некие подобия плащей, в  которые  они  могли
закутаться от шеи  до  щиколоток.  Они  были  сшиты  из  какой-то  полосатой
хлопчатобумажной  материи.  После  того  как  женщины  надели  их,  Зерлинда
сказала:
   - У меня еще есть для вас  накидки  с  капюшонами,  так  как  ночи  здесь
холодные. Они понадобятся вам, если пойдет  дождь.  Проверьте,  чтобы  обувь
была крепкой. До Лахора путь не близкий. Вы будете в пути не меньше месяца.
   Не сознавая, что делает, Велвет примерила накидку. Она не могла  поверить
в то, что случилось. Внезапно она рассвирепела.
   - Я не желаю, чтобы меня похищали подобным образом! - сказала она.  -  Ни
я, ни моя служанка не выйдем из этой комнаты, пока не увидим отца Орика.  Он
не допустит этого беззакония!
   Зерлинда ничего не ответила. Вместо этого она приоткрыла дверь  и  что-то
быстро сказала по-португальски солдату, стоявшему с той стороны. Тот вошел в
комнату, быстро подошел к Велвет и, изо всех сил ударив ее кулаком по  лицу,
подхватил на руки ее бесчувственное тело.
   - Забирай обувь для себя и своей госпожи, прихвати самое необходимое,  но
учти, поклажу вы будете нести в руках, - сказала Зерлинда Пэнси. - Я подожду
снаружи, но поторопись.
   Пэнси  собрала  расчески  Велвет,  ее  шпильки,  ленты,  носовые  платки,
маленькое золотое, усыпанное  драгоценными  камнями  зеркальце  и  маленький
серебряный ножичек для фруктов, который Велвет обычно носила на  цепочке,  и
тщательно завернула все это в кусок шелка. Крепкая обувь, сказала  Зерлинда.
Пэнси чуть не рассмеялась. У нее-то крепкая обувь была, но вот что  касается
ее госпожи... Все, что у нее есть, - это шелковые домашние туфли.  Вздохнув,
Пэнси развернула свой сверток и, добавив в него три  пары  изящных  туфелек,
опять увязала его. Потом, подхватив узелок, вышла из комнаты.
   Пэнси спустилась вслед за Зерлиндой  во  внутренний  двор,  где  уже  был
собран внушительно выглядевший караван.
   - Твоя госпожа там, - сказала Зерлинда, указывая на одну  из  повозок.  -
Весь  караван  предназначается  в  подарок  Властителю.  Его  будут   хорошо
охранять. Ни тебе, ни твоей госпоже не причинят никакого вреда. Предводитель
каравана понимает,  что  твоя  госпожа  подарок  для  самого  Властителя.  -
Напоследок она добавила:
   - Скажи своей госпоже, что Властитель Акбар  хороший  и  добрый  человек,
любимый своими подданными.
   Пэнси забралась в повозку, где лежала ее хозяйка. Осторожно  она  ощупала
челюсть Велвет. Слава Богу, перелома вроде нет.  Это  было  чудом,  так  как
негодяй ударил ее очень сильно.
   Караван покинул дворец губернатора и потянулся по пустынным и  молчаливым
улицам города в сторону дороги, ведущей на север. Высоко в небе сияла полная
луна, освещая им путь.
   Только к утру Велвет начала приходить в себя.  К  этому  времени  караван
ушел уже довольно далеко от города. Пэнси, шагавшая  рядом  с  повозкой,  на
которой везли Велвет, обрадовалась, увидев, что ее госпожа очнулась и с  ней
все вроде бы было в порядке.
   С восходом солнца  пришла  жара,  и  наконец  уже  поздно  утром  караван
остановился на отдых в тени огромной скалы. Раздали воду и фрукты, покормили
животных, и затем все, кроме нескольких охранников, завалились спать.
   - Я знаю, что вы лежали всю ночь, миледи, но  лучше  поспите.  Ночью  вам
придется идти пешком, а вы к этому непривычная, - сказала Пэнси.
   - Я чувствую себя ужасно, - призналась Велвет. - И голова болит.
   - Неудивительно, - засуетилась камеристка, приподнимая Велвет за плечи  и
поднося к ее губам черепок с затхлой водой.
   Когда Велвет осушила его до дна, Пэнси  протянула  ей  ломтики  какого-то
красноватого плода, сладкого на вкус.
   - Понятия не имею, что это такое, но есть можно, - сказала она.
   Велвет слабо улыбнулась и жадно набросилась на еду.
   Они проспали весь  день  напролет,  несмотря  на  удушающую  жару.  Около
полудня  разразился  ливень.   Укрывшись   в   маленьком   открытом   гроте,
образованном двумя наклонившимися  камнями,  Велвет  и  Пэнси  благодаря  их
накидкам с капюшонами были защищены от дождя лучше, чем другие.
   Ближе к вечеру, когда ливень прекратился, караванщики разожгли  несколько
костров и закололи барашка. Затем зажарили его. Женщины ждали своей очереди,
пока барана разрезали. Они наконец получили по куску мяса и черпаку риса  на
маленькой тарелочке. Никаких вилок-ложек не было и в  помине.  Им  пришлось,
следуя примеру остальных, есть рис, используя  пальцы.  Когда  с  едой  было
покончено, загасили костры, поклажу навьючили  на  животных,  и  путешествие
продолжилось.
   Где-то в середине третьей недели пути Пэнси свалилась  в  лихорадке.  Что
стало причиной болезни, Велвет не знала, но, когда ее камеристка  не  смогла
идти дальше и без сознания упала  на  дорогу,  предводитель  каравана  хотел
бросить  ее.  В  исступлении  Велвет  вцепилась  в   свою   служанку,   свою
единственную подругу.
   - Нет! Я не дам вам этого сделать! - кричала она с полными слез глазами.
   Предводитель каравана в ответ разразился проклятиями, пытаясь оторвать ее
от Пэнси, но Велвет ни за что не хотела отпускать ее.
   - Нет! - рыдала она, и вдруг ей в голову пришла спасительная мысль.  Упав
на колени, она неистово начала рыться в свертке, который Пэнси упаковала еще
у губернатора. Найдя наконец то, что искала, она вскочила на ноги,  держа  в
одной руке зеркало, а другой указывая сначала на Пэнси, а потом на повозку.
   Глаза предводителя каравана жадно загорелись при виде  изящного  золотого
зеркальца, усыпанного драгоценностями. В Лахоре у него была девушка,  и  это
лучший подарок для нее. Он потянулся за зеркальцем, но  Велвет  отрицательно
покачала головой, продолжая  указывать  на  повозку.  Предводитель  каравана
кивнул и опять протянул руку, но Велвет опустилась на колени и начала что-то
рисовать пальцем в пыли. Заинтересовавшись, он внимательно следил за ней,  а
когда она поманила его, тоже  встал  на  колени  и  увидел  довольно  грубое
изображение повозки, длинной дороги и в конце  ее  город.  Когда  его  глаза
добрались до конца этого не совсем обычного послания, она положила зеркальце
на изображение города и взглянула на него.
   Он с сомнением поглядел на нее,  прикидывая,  можно  ли  ей  доверять,  и
удивляясь той сообразительности, с которой она вела  с  ним  торг,  не  зная
языка. Как бы почувствовав его сомнения, Велвет отстегнула от пояса  золотую
цепочку, на которой обычно носила зеркальце, и протянула ему. Он взял  ее  и
кивнул в знак согласия. Цепочка сейчас, зеркало -  когда  они  доберутся  до
места назначения, а взамен  больная  девушка  поедет  в  повозке.  Он  отдал
приказание. Пэнси подняли с дороги и положили в  повозку,  под  которой  они
обычно спали на привалах.
   Велвет вздохнула с облегчением, не  понимая,  что  караванщик  был  почти
уверен, что Пэнси умрет задолго до того, как  они  доберутся  до  Лахора.  И
наверняка она не знала о том, что Акбар сейчас находится в  Фатхнур-Сикри  и
караван меняет маршрут.
   А Велвет тем временем изо всех сил пыталась  привести  Пэнси  в  чувство,
больше всего  напуганная  тем,  что  может  лишиться  своей  подруги,  своей
единственной оставшейся связующей нити с Англией.  Она  плохо  представляла,
что надо делать, хотя и изучала под руководством матери и леди Сесили начала
траволечения. Но где здесь, в незнакомой стране,  искать  все  эти  травы  и
корешки, она не имела ни малейшего представления. Если бы только  она  могла
достать листьев  фенхеля,  которые,  если  их  заварить,  помогли  бы  Пэнси
избавиться от лихорадки! Отвар из лепестков фиалок также мог бы  помочь,  но
Велвет подозревала, что фиалки не растут в этой жаркой стране. А  где  взять
ка