но потом все прошло.
   "Так вот почему Антония кормила своего младшего сына, -  подумал  магистр
Порций. - Старших она никогда не кормила".
   - Он не мог убить моих сыновей, - не замолкала Антония. -  Он  любил  их!
Кроме того, эти развратные няньки были найдены в непристойном виде, и от них
пахло вином.
   - А раньше этих женщин видели когда-либо  пьяными  или,  может  быть,  их
обвиняли в развратном поведении? Я помню их обеих. Они любили  моих  внуков.
Ты сама тщательно выбирала  девушек,  когда  родились  Луций  и  Пауль.  Они
преданно ухаживали за мальчиками. К тому же, прежде чем они  смогли  сказать
что-либо в свою защиту, их обвинили и сразу задушили. Кто сделал это?
   - Квинт, - ответила Антония.
   -  Квинт,  -  тихо  повторил  отец.  -  Да,  Квинт.   Мне   кажется   это
подозрительным, дорогая. Рабы, занимающиеся домашними работами, находятся  в
твоем подчинении. Разве он не мог подождать твоего решения  по  этому  делу?
Конечно, нет, потому что знал: эти несчастные женщины расскажут о галлах,  а
те, в свою очередь, чтобы спасти собственные шкуры, выдадут Квинта  Друзаса.
Уверен, мои предположения верны.
   Антония упрямо покачала головой:
   - Это Кейлин виновата!
   - Но почему же Кейлин? Почему? - настаивал отец.
   - О, отец, неужели ты не понимаешь? Если бы Кейлин не  вернулась,  ничего
бы не случилось! Квинт был бы жив, а у моих сыновей  был  бы  отец.  Но  она
пришла со своими обвинениями, и ее муж убил моего!
   - А два твоих старших сына? А семья Друзасов? - воскликнул магистр.  -  А
жестокое убийство, сожженная вилла, останки Друзасов, оставленные под ветром
и дождем? Неужели тебе никого не жаль, кроме себя, Антония? О боги!
   Мне стыдно за тебя! Я не  воспитывал  тебя  такой  эгоисткой!  -  Магистр
Порций отвернулся от дочери, разочарованный и сердитый.
   - Разве эгоистично любить мужа, отец? Если так, то меня не  волнует,  что
ты думаешь обо мне! Я любила Квинта Друзаса, а Кейлин  отняла  его  у  меня.
Больше меня ничто не беспокоит. Даже  если  я  не  права,  какое  это  имеет
значение? Я обречена жить до конца своих дней без любви. Мои дети  вынуждены
расти без отца. За эти  и  другие  преступления  я  заставлю  Кейлин  Друзас
ответить. Я ненавижу ее! Надеюсь, когда-нибудь она узнает боль и  страдания,
которые причинила мне... Ненавижу! Никогда не прощу ей этого! Несправедливо,
отец, что теперь у нее, а не у меня самый  красивый  муж  в  провинции.  Она
отняла у меня Квинта Друзаса, а ее утешает этот великолепный саксонец.  Меня
же некому поддержать!
   Антония Порция расстроили неразумные рассуждения дочери.  Он  мог  как-то
понять ее гнев, но эта неожиданная нелепая зависть по отношению к  Кейлин  и
ее мужу была ему неприятна. Может быть,  подумал  он,  со  временем  Антония
осознает случившееся. Она успокоится, и все  будет  в  порядке.  Прошло  еще
слишком мало времени. Магистр Порций знал свою дочь. Она погорюет немного, а
потом ей встретится другой красавец и Квинт Друзас будет забыт. С ней всегда
так бывало, когда она теряла мужчину. Скоро другой займет место Квинта.
   Проведя несколько дней со своей дочерью,  магистр  собрался  уезжать;  он
взял лошадь и поскакал через поля  к  имению  Друзаса  Кориниума.  Развалины
сгоревшей виллы расчистили. На мраморном полу  в  атрии  и  бывшей  столовой
теперь воздвигли зал из деревянных балок и камня. Крылья виллы,  где  раньше
располагались спальни, ванны и кухня, еще не были восстановлены.  Это  будет
более простой и практичный стиль,  чем  тот,  к  которому  привыкла  Кейлин,
подумал Антоний Порций и вздохнул.
   По всей Британии жители были вынуждены делать то же самое,  чтобы  как-то
выжить. Добрые старые времена,  когда  процветал  изящный,  роскошный  стиль
жизни,  унаследованный  от  римских  предков,  подходили  к   концу.   Чтобы
продолжить старые  традиции,  люди  должны  учиться  строить.  Хотя  магистр
понимал: кто-то может строить лучше, кто-то хуже. Он улыбнулся. Впрочем, все
не так уж плохо. Кейлин и Вульф вместе, у них  хорошие  земли  и,  вероятно,
родится много детей. В конце концов, это самое главное, когда все разрушено.
Молодая пара вежливо приветствовала его.  Они  показали  ему  свежие  могилы
семьи Кейлин. Из Кориниума вызвали резчика по  мрамору,  чтобы  он  соорудил
памятник, используя мрамор виллы.  Новый  зал  пока  был  небольшим;  потом,
сообщил Вульф гостю, они построят более просторный и пышный зал. Но у них  и
сейчас есть комната, прозванная солнечной, где они могут побыть наедине друг
с другом. Очаг сложили из кирпича, крышу искусно покрыли плотно перевязанной
соломой с узкими отверстиями для дыма.
   - Мне удалось вытащить некоторые вещи со старой кухни, -  гордо  сообщила
Кейлин магистру. - Горшки и кое-какая посуда не пострадали от  огня.  Думаю,
после чистки их снова можно будет использовать.
   - Но вам многое нужно: и утварь, и обстановка. Может быть, у Антонии есть
вещи, которые ей не нужны, и она могла бы переслать их вам, - сказал магистр
неуверенно.
   - Я ничего не хочу брать от вашей  дочери,  -  гордо  заявила  Кейлин.  -
Добунни дадут нам все, что требуется. Берикос должен мне  приданое,  а  Сира
проследит, чтобы он отдал его.
   - А я умею плотничать, помимо моей военной профессии, -  присоединился  к
разговору Вульф. - Кроме того, среди наших рабов есть мастеровые. Просто  на
все требуется время, а время - это то, чем мы наделены больше всего, Антоний
Порций.
   - Вы не сможете как следует отстроить зал, пока не будет собран урожай, -
заметил старик. - В летние месяцы вы должны  заняться  полями,  которые  уже
вспаханы и зеленеют. Урожай - главное ваше богатство. Вам потребуется  амбар
или два.
   - Согласен, - сказал Вульф. - Но найдутся те, кто не сможет  работать  на
полях, а также будут дождливые  дни,  когда  поля  нельзя  обрабатывать.  Мы
должны закончить необходимые работы до зимы.
   Молодые супруги  приехали  в  деревню  Берикоса  на  праздник  костров  и
бракосочетание Нуалы и Бодвока. Эппилус уже стал вождем племени добунни. Для
этого, однако, не потребовалось  свергать  Берикоса.  Он  избежал  унижения.
Через несколько дней после того, как Кейлин, Вульф и  его  люди  отправились
отомстить за ее семью, у старика случился удар,  парализовало  нижнюю  часть
тела, и он совсем потерял речь. Только Сира и Маеве могли понимать  то,  что
он пытался им сообщить.
   Поэтому добунни не стали смещать его с высокого поста. В своем теперешнем
состоянии он не мог управлять людьми. Поскольку это касалось  каждого,  боги
позаботились об их судьбе, и Берикос ушел в отставку хотя не по своей  воле,
но с честью. Старик, однако, злился, главным образом из-за того, что  теперь
Бриджит командовала им.
   - Она бросила его, - с удовлетворением сообщила Сира Кейлин. - Не  сразу,
а когда удостоверилась в том, что он никогда полностью не поправится. - Сира
мрачно улыбнулась. - Она взяла свою служанку, драгоценности и  все,  что  он
приобрел для нее. Мы проснулись однажды утром, а ее нет - она исчезла вместе
с глупым подростком, о котором не  стоит  говорить.  Парень  вернулся  через
несколько  дней  поджав  хвост.  Бриджит  отъехала  к  своим  катувеллонским
родственникам и сразу  нашла  себе  нового  мужа.  Мы  не  сказали  об  этом
Берикосу. Не стоит причинять ему дополнительную боль.
   - Я начинаю жалеть его, - сказала Кейлин, - но потом  вспоминаю,  как  он
отрекся от моей матери и как плохо относился к бабушке, когда  мы  пришли  к
нему за помощью. Я не могу забыть, как он заставил  меня  спать  с  Вульфом,
хотя знал, что я девственница и воспитана не так, как добунни.
   - Но ты счастлива с Вульфом, не так ли? - спросила Сира.
   - Да, но что  было  бы,  если  бы  Вульф  оказался  не  таким  порядочным
человеком? Сира кивнула:
   - Да, у тебя много обид, но попытайся простить его,  Кейлин.  Он  глупый,
упрямый старик. Он не может измениться, а ты, детка, можешь. Он  любил  твою
мать, и, я подозреваю, он любит тебя тоже, потому что ты дочь Каины,  но  он
слишком горд, чтобы признаться в этом.
   - Он считает, я похожа на Бренну, - тихо сказала Кейлин, - и  никогда  не
простит мне этого. Он  слышит,  как  Бренна  говорит  моими  устами.  -  Она
улыбнулась. - Я постараюсь только ради тебя, Сира. Ты так добра ко мне.
   Нуала и Бодвок  сочетались  браком  во  время  праздника  костров.  Живот
невесты  уже  вполне  округлился,  и,  когда  поздравляли   Бодвока,   Нуалу
основательно поддразнивали, но она не обращала на это внимания.
   - Может быть, мы уйдем отсюда и поселимся около тебя и Вульфа, - сообщила
она своей кузине.
   - Покинете добунни? - удивилась Кейлин. - Кельты  привыкли  жить  общиной
вместе с родственниками и друзьями. - Она испугалась, подумав, как  Нуала  и
Бодвок оставят все это.
   - Почему бы нет? - ответила Нуала. - Времена меняются.  Здесь  жизнь  для
нас с Бодвоком слишком ограниченна. Мы любим наши семьи, но уж очень хочется
жить немного по-другому. У тебя и Вульфа нет никого. Если бы мы жили  рядом,
то могли бы ходить друг к другу в гости. Да  и  деревни  добунни  достаточно
близко, чтобы навещать наши семьи. У вас ведь много земли, верно?
   Кейлин кивнула:
   - Когда Антоний Порций вернет мне земли моего отца, он включит  и  виллу,
которая была отдана Квинту Друзасу, когда он прибыл из Рима. Вы  с  Бодвоком
можете взять эту землю. Мы с Вульфом отдадим ее вам  в  качестве  свадебного
подарка! Вам придется  построить  новый  дом,  Нуала,  но  земли  там  очень
плодородны, хорошо орошаются, и есть прекрасный сад.  Замечательно,  что  вы
будете рядом.
   - Наши дети вырастут вместе, - сказала  Нуала  с  улыбкой.  Кейлин  нашла
своего мужа и сообщила, что собирается сделать.
   - Правильно! - согласился он, улыбнувшись. - Бодвок - хороший  сосед.  Мы
поможем ему построить дом, ведь скоро у  них  появится  ребенок,  необходимо
иметь свою крышу над головой.
   С заходом солнца зажглись праздничные костры и  начался  пир  с  вином  и
танцами. В течение дня Кейлин занималась родственниками и  свадьбой,  но  на
закате ею овладела глубокая печаль. Всего год  назад  убили  ее  семью.  Она
бродила среди пирующих и неожиданно оказалась  рядом  с  Берикосом.  Хорошо,
подумала она, сейчас подходящее время попытаться помириться  с  этим  старым
негодяем. Он сидел на стуле со спинкой. Она устроилась рядом на земле.
   - Однажды, - начала она, - моя мать рассказала мне, что, когда  она  была
маленькой, никто не мог прыгнуть выше тебя через костер.  Мне  кажется,  это
был единственный раз когда она заговорила о тебе. Думаю, она  ушла  от  тебя
специально в это время года. Я не похожа на нее? Если так, тогда кто я?
   Удивленная, она почувствовала, как рука старика тяжело опустилась  на  ее
голову.  Повернувшись,  Кейлин  взглянула  на  него.  Единственная  слезинка
катилась  по  его  небритому  лицу.  На   мгновение   Кейлин   почувствовала
озлобление. Старик не имел права так вести себя после той  бессердечности  и
жестокости, которую он проявил не  только  по  отношению  к  ней,  но  и  по
отношению к Бренне и Каине. Потом что-то произошло  у  нее  в  душе,  и  она
почувствовала, что злость пропала. Она сквозь слезы улыбнулась ему.
   - Мы похожи, Берикос? У меня характер не только Бренны. Твой тоже. Мы  не
только остры на язык, но и излишне горды в придачу. - Она похлопала себя  по
животу. - Только богам известно, на кого будет похож твой правнук.
   Он не то засопел, не то захихикал по поводу  ее  замечания.  Потом  вдруг
произнес:
   - Хорошо!
   - Хорошо? - переспросила она. Он энергично  закивал,  и  из  его  гортани
донесся звук, похожий на смех. - Ты действительно так считаешь? Ну  что  же,
после праздника Лага увидим, прав ли ты, - ответила Кейлин с легкой улыбкой.
   На следующее утро к ней подошла Сира и сказала:
   - Ты сделала Берикоса счастливым, детка. Твоя мать  гордилась  бы  тобой.
Думаю, это поможет ему обрести мир с самим собой и с Кайной.
   Кейлин кивнула.
   - Почему бы нет? - сказала она. - Прошлой ночью двери между двумя  мирами
приоткрылись. Может быть, не так широко, как на Новый год, но  открылись.  Я
чувствую, моя мать хотела бы, чтобы я была великодушной к Берикосу. Странно,
не правда ли. Сира? Всего лишь несколько недель назад  Берикос  был  крепок,
полон жизни и повелевал своим народом. А сейчас он - никто, просто слабый  и
жалкий старик. Как быстро боги вершат свое правосудие, когда решают, что для
этого пришло время!
   - Жизнь недолговечна, детка, и слишком  быстро  проходит,  как  ты  скоро
убедишься. Во времена пылкой юности ты чувствуешь  себя  полной  сил  и  нет
ничего невозможного! А потом  вдруг  превращаешься  в  высохшую  шелуху,  но
желания остаются, хотя уже нет сил. - Она засмеялась. - Ну, тебе  пора.  Иди
со своим мужчиной. Позови меня, когда должен будет появиться ребенок.  Мы  с
Маеве поможем тебе.
   Кейлин попросила остановиться у скамейки, где, греясь на утреннем майском
солнышке, сидел ее дед. Она  наклонилась  и  поцеловала  его  седую  голову,
потом, взяв его за руку, пожала ее.
   - Прощай, дед, - тихо сказала она. - Я привезу  тебе  ребенка,  когда  он
родится.
   Они вернулись домой, и Кейлин, полная сил, помогала  укладывать  ветки  и
штукатурить стены нового амбара, в то время как Вульф и  слуги  работали  на
полях. Лето выдалось хорошим, не слишком засушливым и не очень дождливым.  В
садах наливались фрукты, тяжело свисая с ветвей. Зерно  созревало  медленно,
но сено уже скосили, высушили и уложили в амбары на зиму.
   Коровы прибавили в весе, стадо  значительно  увеличилось  этой  весной  с
рождением телят. Овцы тоже  расплодились,  приближалось  время  их  стрижки.
Кейлин, сидя на открытом воздухе  около  зала,  удовлетворенно  смотрела  на
поля. На мгновение ей показалось, что ничего не изменилось. Тем не менее все
стало другим. Другое время, и она начала ощущать это особенно сильно.
   Однажды вечером они с Вульфом лежали на склоне холма, глядя на звезды.
   - Почему ты никогда не рассказываешь о своей семье? - спросила она.  -  Я
ношу твоего ребенка, ничего не зная о тебе.
   - Ты моя семья! - Он взял ее за руку.
   - Нет! - настаивала она. - Кто твои родители? Есть ли  у  тебя  братья  и
сестры? Что случилось с ними? Они в Британии?
   - Мой отец умер еще до моего рождения, - сказал он. - Мать умерла,  когда
мне исполнилось всего два года. Я не помню их. Они умерли молодыми, и я  был
их единственным ребенком.
   - Но кто же воспитывал тебя? - Ей было  жаль,  что  у  него  не  осталось
близких родственников, но, с другой стороны, это означало,  что  он  целиком
принадлежит ей.
   - Меня воспитывали родственники из моей деревни в Германии.  Я  переходил
от одного родственника к другому как милое, но нежеланное животное.  Они  не
выражали неприязни, но, поверь, жизнь была тяжелой. На самом деле никому  не
хотелось  иметь  еще  один  рот.  Я  ушел  от  них,  когда  мне  исполнилось
тринадцать, и поступил в легионеры. Я никогда не вернусь к ним. Теперь здесь
моя земля, мой дом. Ты и мой ребенок - моя семья. До встречи с тобой  я  был
одинок.
   - До нашей встречи, - сказала она, - я тоже была одинока. Боги  милостивы
к нам, Вульф.
   - Да, - согласился  он,  глядя  в  небо.  Они  увидели  падающую  звезду,
оставившую в небе след.

***

   Однажды от магистра Порция прибыл раб с  посланием.  У  Антонии  начались
роды, и магистр находился в затруднении.  Он  писал,  что  служанки  Антонии
оказались беспомощными, хотя в это  верилось  с  трудом.  Он  просил  Кейлин
приехать на виллу и помочь им. Вульф Айронфист недовольно ворчал, но  Кейлин
решила,  что,  поскольку  магистр  был  так  добр  к  ним,  ей  не   следует
отказываться.
   - Мы подложим подушку в двуколку,  и  я  доеду  со  всеми  удобствами,  -
сказала она мужу. - Наш ребенок должен появиться  на  свет  через  несколько
недель. Даже если мы поедем медленно, я смогу быть там к концу дня.
   Когда Кейлин прибыла, магистр Порций очень благодарил ее, так как Антония
все еще мучилась родовыми схватками.
   -  После  смерти  Квинта  она   отослала   всех   женщин,   заменила   их
легкомысленными девчонками. Не понимаю почему, - ответил он на немой  вопрос
Кейлин.
   - Возможно, она хотела начать новую жизнь, - предположила Кейлин. - Может
быть, те женщины наводили на нее грустные мысли. Они напоминали ей тех, кого
она потеряла, те лучшие времена, которые ушли безвозвратно.
   - Может быть, ты права, Кейлин Друзас, - ответил он.
   - Вы просили меня прийти, и я пришла, - сказала Кейлин. - Как чувствовала
себя Антония до моего приезда? Я помогу ей, конечно,  но  я  не  специалист.
Разве среди ее служанок нет акушерки?
   Он беспомощно пожал плечами:
   - Не знаю.
   - Я раньше никогда не принимала роды, но знаю, что надо  делать.  Антония
сама поможет мне, это ее четвертый ребенок. Отведите меня к ней.
   Они пришли в ее комнату. Женщина лежала одна, служанки  исчезли.  Голубые
глаза Антонии на мгновение вспыхнули гневом, когда она увидела, с кем пришел
отец, но, подавив его, она сказала:
   - Зачем ты пришла, Кейлин Друзас?
   - Твой отец попросил помочь тебе, хотя, верно, ты знаешь лучше меня,  как
рожать детей. Поэтому я буду делать то, что  смогу,  Антония.  Твои  молодые
служанки беспомощны.
   Антония застонала, почувствовав схватки, но кивнула головой.
   - Хорошо, что пришла, - признала она неохотно.  Ребенок,  который  вскоре
появился, оказался мертвым, вокруг его маленькой  шеи  намоталась  пуповина.
Это был мальчик; он был совсем  синий.  Кейлин  плакала,  не  скрывая  слез,
огорченная несчастьем Антонии. Хотя она ненавидела своего кузена Квинта, она
знала, что Антония очень любила его.  Кейлин,  влюбленная  в  Вульфа,  могла
представить глубокое  горе  Антонии  от  потери  сына  после  смерти  Квинта
Друзаса. Однако Антония не заплакала.
   - Так даже лучше,  -  сказала  она  с  чувством  неизбежности  того,  что
произошло. - Мой несчастный маленький  Мариус  теперь  с  богами,  со  своим
отцом. - Она печально вздохнула.
   Квинт вряд ли с богами, подумала  Кейлин  угрюмо,  когда  Антоний  Порций
пытался утешить свою дочь.
   - Я останусь на ночь, а утром поеду домой, - сказала  им  Кейлин,  слегка
вздрогнув,  когда  почувствовала  слабый  спазм   в   животе.   Она   начала
волноваться.
   - Что это? - спросила Антония, бросив быстрый взгляд.
   - Немного брыкается, - ответила Кейлин самоуверенно, хотя на  самом  деле
чувствовала себя неважно. Ей не хотелось оставаться здесь, но до  утра  было
еще далеко.
   - Не покидай меня так скоро, Кейлин Друзас, - умоляла Антония.  -  Побудь
со мной несколько дней, пока не утихнет чувство  потери.  В  твоем  нынешнем
положении  ты  не  очень  нужна  своему  красавцу  мужу.  Останься  со  мной
ненадолго. Готова спорить, ты получишь удовольствие в моих  ваннах,  ведь  у
тебя дома нет таких удобств.
   Кейлин  задумалась  над   соблазнительным   предложением   Антонии.   Она
действительно хотела домой. Откровенно  говоря,  сейчас  ей  неприятно  было
находиться рядом с Антонией. Если она  на  самом  деле  страдала  от  потери
маленького сына, Кейлин ничем не могла ей помочь. Что она за  жен  шина?  Ее
умоляющий тон казался  искренним,  а  предложение  -  заманчивым,  и  Кейлин
соблазнилась возможностью понежиться в ванне. У нее действительно нет сейчас
такой ванны с системой подогрева. Прошло уже больше года с тех пор, как  она
не принимала ванны. Неплохо бы  остаться  ненадолго,  чтобы  позволить  себе
такое удовольствие.
   - Хорошо, - сказала она, - я останусь только на два или три  дня.  -  Она
завернула маленький трупик в пеленки  и  приготовила  его  для  захоронения.
Затем Кейлин позвала служанок Антонии, чтобы  они  привели  в  порядок  свою
хозяйку.
   Хозяйка едва обратила на них внимание. Антония была слишком занята своими
мыслями.  Она  заметила  схватки  у  Кейлин.  Может  быть,  она   собирается
преждевременно рожать?