тный
крик.
   - Ну вот, - усмехнулся Халид эль Бей,  -  мой  добрый  секретарь  Жан  не
ошибся - ты умеешь читать. На каких языках? Она выглядела слегка смущенной:
   - Жан пришел в такой ужас от того, что я умею читать. Как-то  я  зашла  в
твою библиотеку, взяла книгу. Она оказалась французской. Я  обнаружила,  что
могу читать также на испанском, итальянском, латинском и языке, который  Жан
называет английским. - Она потупилась и быстро добавила:
   - Кажется, у меня есть еще одна неженская черта: я умею писать.
   Халид эль Бей расхохотался:
   - Замечательно, Скай! Просто  замечательно!  По  всему  видно,  ты  очень
образованная женщина. И хотя многие мужчины пришли бы  в  ужас,  получи  они
такую жену, я этого вовсе не чувствую. Пути  Аллаха  поистине  неисповедимы.
Сначала я хотел сделать из тебя знаменитую проститутку, а теперь  обнаружил,
что ты образованна. И вместо этого ты будешь  моей  компаньонкой!  Когда  мы
вернемся в город, я буду обучать  тебя  сам,  а  Жан  мне  поможет.  Случись
что-нибудь со мной, никто не сможет тебя одурачить.  Ты  само  совершенство,
Скай! - Он рассмеялся, и она почувствовала тепло и покой,  потому  что  была
любима. Золотистые глаза Халида сияли. - Нам еще нужно осмотреть спальню,  -
пробормотал он, уводя жену из гостиной в  холл,  и  толкнул  двойные  резные
позолоченные двери.
   Стены комнаты, куда они попали, изображали оазис в пустыне: на  них  были
нарисованы пальмы, а за ними  песчаные  дюны.  Потолок  из  черного  бархата
напоминал небо Северной Африки. Сходство завершали  нарисованные  светящейся
золотой краской мерцающие звезды. Потом Скай  обнаружила,  что  при  дневном
свете небо казалось голубым, а звезды не  были  видны.  Сходство  с  оазисом
подчеркивали толстые ковры из золотисто-желтой шерсти и пальмы в  горшках  в
противоположном углу комнаты. Над большой кроватью висел балдахин. В лампах,
похожих  на  цветы  лотоса  и  заливавших  комнату  мягким  светом,   горело
ароматизированное масло.
   Не говоря ни слова, Халид снял с нее фиолетовую блузку, потом панталоны и
опустился перед женой на колени. Скай стояла неподвижно, и его  нежные  руки
ласкали ее груди. Потом он покрыл  поцелуями  ее  талию.  Она  схватила  его
голову и прижала  к  неистово  трепещущему  животу.  Время  слов  кончилось.
Некоторое время Халид стоял на коленях, наслаждаясь ее мягкой  кожей,  потом
сорвал с себя одежды, и они оба бросились в объятия друг друга.
   Так началась восхитительная неделя. Никто еще не любил  Скай  так  нежно,
так страстно и так умело. Ни одну ее частицу Халид не забыл, обожал  все  ее
тело и учил ее так же любить себя. Постепенно она перестала  стесняться,  ее
ласки  заставляли  его  стонать.  Они  любили  друг  друга  на  рассвете,  в
полуденный зной, вечерними сумерками. Они голыми плавали  в  лазурном  море.
Верхом охотились на антилоп со  специально  выдрессированными  пантерами.  И
обнаружив, что Скай прекрасно держится в седле, Халид сделал жене  еще  один
подарок - прекрасную золотистую арабскую кобылу.
   Все время, пока они оставались в Жемчужной  беседке,  за  ними  ухаживала
невидимая армия слуг, внимательно следящая за каждым их желанием.  Волшебным
образом появлялись изысканные блюда и чистая одежда, лошади и пантеры  ждали
у дверей беседки, а к возвращению всегда была приготовлена ароматизированная
ванна. Все было задумано так, чтобы они великолепно провели здесь время.
   Накануне возвращения Скай лежала, утомленная любовью, и  с  удовольствием
прислушивалась к ровному дыханию Халида. Вдруг она поняла,  что  никогда  не
была так счастлива. Он окружил ее любовью, заботой, дал все, что она  только
могла пожелать. Почему же она тогда не отдала ему своего сердца?
   Следующим утром они отбыли в Алжир. Промчавшись  по  улицам  города,  они
произвели волнение на улицах. В тот же день  Халид  эль  Бей  повел  жену  в
библиотеку, где работал Жан.
   - Вот, Жан, привел тебе ученицу.
   Маленький француз оторвался от бумаг и улыбнулся:
   - С возвращением домой, господин Халид. Здравствуйте, госпожа  Скай.  Кто
будет моим учеником и чему я должен буду его учить?
   - Я бы хотел, чтобы ты научил Скай тонкостям  моего  дела.  Ведь  случись
что-нибудь со мной, без этих знаний она не сможет мне помочь. Поскольку  она
говорит, читает и  пишет  на  четырех  языках,  будет  несложно  обучить  ее
элементарной математике.
   - А что такое математика? - спросила Скай.
   - Вот, госпожа, - Жан написал на пергаменте цифру. - Если к  ста  динарам
прибавить еще пятьдесят, получим...
   - Сто пятьдесят, - перебила его она. - И таким же образом, если вычтем из
этой суммы семьдесят пять, останется семьдесят пять.
   Мужчины  посмотрели  друг  на  друга  в  совершенном  изумлении,  и  Скай
обратилась к мужу:
   - Правильно? Я не ошиблась?
   - Нет, Скай, не ошиблась. Сосчитала быстро и правильно. Так ведь, Жан?
   - Да, господин, все верно! Бей рассмеялся.
   - Оставляю тебя в надежных руках,  любимая.  Не  будь  слишком  строга  к
доброму Жану, он для  меня  бесценен.  -  И,  посмеиваясь,  Халид  вышел  из
комнаты.
   Скай скромно уселась за стол, выжидающе глядя на Жана, а тот вдруг слегка
испугался,  что  на  его  попечении  оказалось  редчайшее   из   существ   -
образованная женщина. Тяжело вздохнув, он приступил к занятиям.
   В течение нескольких следующих недель Скай сидела, запершись в библиотеке
с Жаном и Халидом, и наконец поняла, в чем состоит дело  мужа.  Сначала  она
была шокирована, но потом сообразила,  что  не  он  изобрел  проституцию,  и
смирилась.
   Каждое заведение Халида требовало внимания. Заведения  на  побережье  для
матросов всех национальностей управлялись совсем не так, как "Дом  счастья".
В них подавали только пиво, тогда  как  в  "Доме  счастья"  и  двух  других,
подобных ему, меню было весьма разнообразным. И  женщины  отличались  в  них
друг от друга. На  берегу  предпочтение  отдавалось  смазливым,  но  крепким
девушкам, способным безболезненно обслужить за день две дюжины клиентов.
   Молодые женщины, приобретенные для более изысканных  домов  Халида,  были
очень красивы и обучены правильной арабской и французской речи. Кроме  того,
им преподавали гигиену, хорошие манеры, умение одеваться.  Мастерство  любви
они оттачивали до совершенства. Мужчины приобретали их на целый вечер.
   В портовых борделях Халида эль Бея женщины работали пять дней, потом  два
дня отдыхали. Поэтому требовалось отмечать, кто на службе, а  кто  свободен.
Каждая из них зарабатывала за ночь сотую часть  уплачиваемых  за  ее  услуги
денег, через пять лет получала свободу и причитающуюся ей сумму. Большинство
выходили замуж и устраивали свою жизнь. Некоторые все же предпочитали панель
и быстро пропадали. Другие поступали в худшие заведения, где не  выдерживали
и  заболевали,  -  большинство  держателей  борделей  не  так  заботилось  о
женщинах, как Халид, у которого на службе состояли два мавританских врача.
   Изучая толстенные регистрационные книги, Скай  нашла,  что  ей  интересно
заниматься делами мужа. Его заведения состояли не только из людей и  зданий,
но требовали также обеспечения этих людей и поддержания домов в порядке.
   В  фешенебельных  борделях  проблем  втрое  больше,  потому  что   женщин
следовало изысканно одеть и обеспечить драгоценностями, им требовались ванны
и самые тонкие благовония. Но, несмотря на все затраты, Халид  эль  Бей  был
человеком богатым.
   Капиталовложения мужа больше всего интересовали Скай. Какие-то деньги  он
поместил в ювелирное дело Иуды Бей Симона. Какие-то  обратил  в  драгоценные
камни и металлы. Другие  вложил  в  корабли  джентльмена  удачи  англичанина
Роберта  Смолла.  Вскоре  после  возвращения  из  Жемчужной   беседки   Скай
повстречала этого живописного капитана.
   Как-то вечером они с Халидом наслаждались пением молодой рабыни. Вдруг со
двора донесся громовой голос. Муж вскочил  на  ноги  и  рассмеялся,  а  Скай
услышала:
   - Знаю, знаю, парень, твой господин сейчас лежит с какой-нибудь смазливой
штучкой, но будь спокоен, из-за меня он поднимется с  нее.  Ну-ка,  прочь  с
дороги. Тысяча чертей, Халид, выходи, старина! -  Дверь  распахнулась,  и  в
комнату ворвался коротконогий человек.
   Он был  совершенно  необыкновенной  наружности:  в  цветастой  одежде,  в
бриджах с буфами и разрезами,  черных  шелковых  чулках,  красной  бархатной
куртке, расшитой золотой и серебряной нитями,  длинном  плаще  и  в  плоской
шляпе с пером цапли. На высоком мужчине такая одежда не выглядела  бы  столь
фантастично, но Роберт Смолл ростом был не  более  пяти  футов.  Его  волосы
отливали рыжиной, а цепкие глаза сияли голубизной.  Круглое,  задубевшее  на
морском ветру лицо выглядело и озорным, и добрым, но в то же время  и  очень
домашним, усыпанное веснушками, оно походило на яйцо дрозда.
   - Ба! Вот ты где, Халид! И, как всегда, с красоткой под боком!
   - Ты вредный старикашка, Робби! Вынужден тебя огорошить: эта  красотка  -
моя жена!
   - Боже милостивый! Это правда, Халид эль Бей? - Бей кивнул, и  англичанин
низко поклонился Скай. - Покорнейше прошу простить, мадам.  Надеюсь,  вы  не
держите на меня зла. - Но, вспомнив, что говорит по-английски,  обратился  к
Халиду:
   - Не знаю, на каком языке говорит твоя жена. Ты ей переведешь?
   - В этом нет необходимости,  сэр,  -  вмешалась  Скай.  -  Я  вас  вполне
понимаю. Я нисколько не обижена на вас,  ведь  вполне  естественно,  что  вы
приняли меня за шлюху, учитывая характер дел моего мужа. А теперь прошу меня
извинить - полагаю, вам многое надо обсудить с моим господином. - Она изящно
поднялась и, игриво улыбнувшись, вышла из комнаты.
   Коротышка англичанин ухмыльнулся.
   - Как это вышло, - спросил он, - что бывший испанец, обернувшийся арабом,
кончил тем, что женился на ирландке?
   - Ирландке? Скай - ирландка?
   - Боже праведный, старина! Она тебе, что ли, этого не сказала?
   - Она и сама не знает, дружище. Несколько месяцев назад я купил у корсара
грязное испуганное бездомное существо. Он забрал ее у уходящего  в  плавание
капитана, который сказал, что захватил ее в бою. О ней он ничего не знал.  А
когда Скай полностью пришла в сознание, она  смогла  вспомнить  только  свое
имя.
   - И ты на ней женился! Какой же ты романтик в душе!
   - Ошибаешься, - Халид налил англичанину кофе в  крохотную  чашечку.  -  Я
задумал сделать из нее шикарнейшую шлюху.
   Роберт Смолл с шумом вздохнул:
   - В самом деле? И что же тебя остановило?
   - Я влюбился в нее, приятель. Не просто в ее лицо и соблазнительное тело,
но в женщину, которая все больше мне открывалась. В ней нет вероломства, она
очень добросердечна. Такой бескорыстной женщины я еще не видел, а когда  она
смотрит на меня своими замечательными глазами,  я  просто  пропадаю,  Робби.
Очень скоро мысль, что кто-то еще, кроме  меня,  будет  ее  касаться,  стала
выводить меня из себя. Я обнаружил, что, как все  нормальные  мужчины,  хочу
детей и любящую жену.
   - Сохрани тебя Господь, дружище. Теперь у  тебя  есть  слабость,  и  твои
враги смогут ее использовать. Пока у великого Алжирского  Сводника  не  было
слабостей, он казался несокрушимым.
   - Не беспокойся, Робби, у меня нет врагов. Даже мои женщины уважают меня.
   - Не будь наивным, Халид, - слова прозвучали резко. - У  всех  богатых  и
влиятельных людей есть враги. Получше присматривай за собой и за  красоткой,
на которой женился.
   Несколько минут мужчины в молчании потягивали кофе,  потом  Роберт  Смолл
заговорил снова:
   - Я сделал тебя богаче, Халид. Корабли, которые мы посылали в Новый Свет,
вернулись с грузом ценных металлов, драгоценных камней и мехов. С  юга  суда
вернулись с пряностями,  рабами  и  камешками.  Как  обычно,  лучшие  рабыни
дожидаются, чтобы ты их посмотрел.
   - Мы потеряли корабли или людей? - Халид эль Бей заговорил теперь деловым
тоном.
   - Все корабли целы,  но  во  время  шторма  смыло  троих  людей.  Капитан
сообщил, что это был самый ужасный шторм в его жизни. Ни один раб не пропал.
   - Хорошо. А что у тебя, Робби? Как прошло твое плавание?
   Капитан усмехнулся и растянулся на подушках, положив руки под голову:
   - Ах, Халид, как бы  я  хотел,  чтобы  ты  был  со  мной;  как  часто  ты
предостерегал меня от  человеческой  алчности  и  последствий,  которые  она
несет. Ты так прав! В Испанской Америке я  отыскал  управляющего  шахтами  -
младшего  сына  своего  отца,  живущего  без  всяких  надежд,  кроме  одной:
окончательно спиться. Его старший брат и наследник женился на его любимой  и
устроил так,  чтобы  его  выслали  из  Испании.  Он  просто  горел  желанием
отомстить  и  согласился  нагрузить  золотом   шесть   наших   кораблей   за
определенную плату,  с  условием,  что  мы  его  доставим  в  Европу.  Плата
оказалась невелика, Халид.
   - А как же этот молодой дон  скрыл  кражу?  Ты  уверен,  что  он  нас  не
предаст?
   - Первую кражу скрыли тем, что обрушили шахту. Потребуются месяцы,  чтобы
расчистить завал, а к тому времени мы вернемся и погрузимся из другой шахты.
А если испанцы и узнают, что их обчистили, это им не поможет - мы будем  уже
далеко. У молодого дона любовница  полуиспанка-полуиндианка.  Он  собирается
жениться на ней и уехать в Париж. Там они смогут жить вполне прилично на то,
что мы им заплатили.
   Рудники, за которыми он присматривал, дают самое чистое золото,  какое  я
только видел, Халид. Другие корабли везут ценнейшие  меха,  бирюзу,  коралл,
нефрит, изумруд, топаз. Как обычно, я приготовил тебе отборные меха и камни,
индийский жемчуг и пряности. Все остальное реализовано обычным  способом,  и
твоя доля - у твоего банкира.
   - Ты великодушен, Робби, и, как всегда, основателен. Позволь мне  сделать
что-нибудь и для тебя.  Утром  мои  приятели  заметили  твой  корабль,  и  я
предполагал, что вечером ты ко мне зайдешь. Ступай в "Дом счастья",  и  тебя
ждет сюрприз.
   Англичанин расплылся в довольной улыбке:
   - Ах, Халид, не стоило себя беспокоить. Алжирский Сводник улыбнулся ему в
ответ:
   - Она как раз по твоему вкусу, Робби. Иди, а я вернусь к своей леди.
   Капитан поднялся на ноги.
   - Если твой сюрприз так же хорош, Халид, мы не увидимся несколько дней.
   Халид эль Бей потянулся всем своим длинным телом и окликнул:
   - Скай! - Она тут же появилась и села подле него.
   - Ты слышала? - спросил ее муж.
   - Да. Если в его рассказе все правда, тебе  повезло,  что  у  тебя  такой
компаньон.
   - Роберту Смоллу можешь верить, как себе, Скай. Он честнейший человек. Ни
разу меня не обманывал. Это просто не в его характере.
   - А что ожидает его  в  "Доме  счастья"?  Ты  подыскал  ему  какую-нибудь
малютку, которая обласкает и приголубит его? Халид рассмеялся:
   - Ну нет! Робби - настоящий мужчина и любит высоких женщин. Та, которую я
ему нашел, ростом шести футов с грудями, точно спелые дыни. Мне как-то  дали
понять, что член у Робби не меньше, чем у любого мужчины. Так  что  они  оба
получат удовольствие.
   Супруги рассмеялись,  представив  коротышку  барахтающимся  в  сладостных
объятиях амазонки. Потом смех стих так же  внезапно,  как  начался,  и  Скай
оказалась в руках у мужа. Он целовал ее, пока ее тело не прижалось  к  нему,
руки скользнули под платье, пальцы принялись ласкать соски.
   - Взгляни на меня, Скай, - мягко приказал он, и  она  попыталась  поднять
отяжелевшие веки. - Ты моя жена, и я тебя люблю.
   Впервые она заглянула в глубину золотистых глаз Халида и осознала,  какое
чувство испытывает к нему. Тут же как будто растворилась и  сердечная  боль,
которую она ощущала со дня пробуждения к  новой  жизни  в  Алжире,  на  душе
сделалось легко. Она любит! Так вот что такое любовь. И она  ее  помнит.  Ее
глаза наполнились слезами счастья, и она воскликнула:
   - О, Халид, я тебя тоже люблю! Теперь я это знаю, - и,  притянув  к  себе
его темноволосую голову, страстно его поцеловала.
   Страсть в Халиде, уверенном теперь,  что  он  любим,  вспыхнула  с  новой
неугасимой силой.
   Под его нетерпеливыми руками шелка порвались, и он принялся ласкать  тело
жены. Распустил любимые черные волосы, разметал  их  по  подушке,  обтянутой
бархатом цвета абрикоса. Потом длинные пальцы скользнули по щеке, спустились
по изящной линии скулы к маленькому подбородку.
   - Повтори, Скай, - попросил он.
   Она посмотрел на него долгим взглядом синих глаз:
   - Я люблю тебя, Халид, - твердо произнесла она. - Я люблю тебя. - И снова
поцеловала мужа, прижалась к нему. Не устояв, он нагнулся и взял  губами  ее
соски, потом спустился к пупку, и она рванулась к нему  всем  телом.  Но  он
двигался все ниже и ниже, к  самому  заветному  месту.  Отведав  ее  аромат,
напоминавший вкус морской раковины,  язык,  воспламеняя,  проник  в  розовую
влажную плоть. Она вскрикнула от удовольствия, пальцами впилась в его черные
волосы, а он продолжал сладостно и невыносимо мучить ее, и Скай  удивлялась,
что еще не рассыпалась на тысячу кусочков - так велико было на этот  раз  ее
возбуждение. Потом он с великой  нежностью  поцеловал  внутреннюю  часть  ее
бедер, лег сверху и овладел женой. Скай была наверху блаженства. Она еще  не
_ знала такой любви. А может быть, знала? Мозг бился в сомнении, но  лежащее
рядом теплое тело Халида успокоило ее. Какая разница, любила ли она  прежде?
Ее муж - Халид. Она его обожает, он ее боготворит. К чему еще себя мучить? К
чему пытаться ухватить ускользающие воспоминания? Теперь  прошлое  не  имело
значения.
   - Скай! Иди ко  мне,  любимая!  Быстрее!  Страсть  у  супругов  вспыхнула
одновременно. Потом, успокоившись, она сказала:
   - Я хочу ребенка, Халид.
   Он улыбнулся ей в темноте. Ее слова  служили  еще  одним  доказательством
любви.
   - Я постараюсь, дорогая, дать тебе  все,  что  ты  захочешь  А  уж  детей
особенно.
   Внезапно она счастливо засмеялась и,  привстав  на  локоть,  заглянула  в
золотистые глаза мужа:
   - Я люблю и любима, - произнесла она. - И что бы ни  было  в  моей  жизни
прежде, в свете нашей любви это не имеет значения. А если бы имело, я бы уже
все вспомнила. Я знаю, я Скай, возлюбленная жена Халида  эль  Бея,  великого
Алжирского Сводника.

11

   Найл Бурк лежал на спине, откинувшись на надушенные подушки.  Он  впервые
за долгие недели раскрыл глаза и увидел вдали голубые горы. За  окном  буйно
росли душистые гардении, розы,  лаванда.  Стены  дома  были  увиты  цветущим
виноградом. Птицы пели - во всем ощущалась трепещущая жизнь.
   Найл понял, что возвращается к жизни. Но ему страстно хотелось умереть.
   Резная дубовая дверь комнаты открылась, пропуская девочку, чьи глаза  при
виде Найла засветились.
   - Ах, сеньор Найл,  наконец  вы  очнулись.  Я  Констанца  Мария  Алькудия
Гидадела. Мой отец - губернатор этого острова,  и  вы  в  его  доме.  -  Она
поставила поднос на стоявший рядом столик.
   Найл спросил.
   - А что это за остров? , Девочка от смущения зарделась:
   - О, сеньор, простите меня. Вы на  острове  Мальорка.  -  А  как  я  сюда
попал?
   - Вас принесли с кораблей,  на  которых  вы  путешествовали  с  капитаном
Мак-Гвайром. Он объяснил нам, что вы большой господин.
   Найл еле удержался от улыбки:
   - А Мак-Гвайр еще здесь, сеньорита Констанца?
   - Да, сеньор Найл. Хотя остальной флот ушел несколько  недель  назад,  он
отказался вас покинуть. Он сказал, госпожа ему  бы  этого  не  простила.  Вы
хотите его видеть?
   Найл кивнул, и  девочка  потянула  плетеный  шнурок  колокольчика  у  его
постели.
   - Ана, приведи ирландского капитана, - приказала она появившейся служанке
и повернулась, чтобы поправить подушки Найла. Он ощутил аромат  роз,  и  его
пронзила боль. Констанца что-то налила из запотевшего кувшина из майолики  и
подала ему бокал.
   - Сок из апельсинов из нашего  сада,  -  объяснила  она,  -  Выпейте.  Он
придаст вам силы. - В ее  движениях,  когда  она  подавала  бокал,  сквозило
изящество. Потом она села рядом  и