тоже собираюсь родить ему ребенка!
   Феодора невесело усмехнулась:
   - Дай ему время, Тамара, он еще полюбит тебя. Я скоро стану старой, а  ты
еще совсем девочка, твое время скоро придет. Моя судьба, между прочим, очень
похожа на твою. Меня выдали замуж за султана Орхана, когда я была еще моложе
тебя. Как и ты, я оказалась в совершенно чужой для меня стране. Султан Орхан
вначале вовсе не замечал меня, а потом  жестоко  изнасиловал.  Только  после
этого он стал обращать на меня внимание. От Орхана я  родила  брата  Мурада,
принца Халила. После смерти Орхана я стала женой князя  Месимбрии,  а  после
его смерти Мурад предложил мне стать его наложницей, и я согласилась.
   - Ты была женой,  а  потом  согласилась  стать  наложницей?  -  удивилась
Тамара.
   - Да.
   - Но почему? Император Иоанн ведь мог потребовать, чтобы Мурад взял  тебя
в жены?
   - Нет, не мог он этого потребовать. Он - такой же вассал султана  Мурада,
как и твой отец.
   - Но как же ты могла смириться с таким положением? Византия  все-таки  не
Болгария!
   - Очень просто, - ответила Феодора. - Во-первых, я  очень  люблю  Мурада,
во-вторых, я - второй человек в этом государстве. Я люблю,  любима,  обладаю
большими богатствами и большой властью. Чего еще мне желать?
   - То есть ты довольна своим положением?
   - Да.
   Так случилось,  что  окончание  их  разговора  слышал  Мурад.  Его  очень
обрадовало, что Феодора на последний вопрос Тамары  ответила  утвердительно.
Он вошел в комнату вместе с принцем Халилом, и их появление прервало  беседу
женщин.
   Халил подбежал к матери и обнял ее.
   - Мама, могу тебя поздравить, ты скоро станешь бабушкой! -  скороговоркой
произнес он.
   - Боже! Халил, это  правда?!  Но  ведь  ты  еще  так  молод,  тебе  всего
шестнадцать лет.
   - Зато Элексе почти восемнадцать! Так что ничего не бойся!
   - Я ничего не боюсь, но раз уж здесь объявляют  о  предстоящих  родах,  -
сказала Феодора и повернулась к Мураду, - то я должна объявить, что  у  меня
тоже родится ребенок.
   Это сообщение привело  в  настоящее  ликование  всех  присутствующих,  за
исключением Тамары.
   Через шесть месяцев у Феодоры родилась  дочка  -  прелестное  создание  с
небесно-голубыми  глазами.  Однако  Феодора  была  несколько  огорчена  этим
событием: она вновь хотела сына. Ирина и Фатима ее утешали:
   - Госпожа, но нельзя же все время рожать одних сыновей.  Смотрите,  какая
прелестная девочка родилась у вас! Три ваших сына будут просто обожать ее!
   Мурад тоже успокаивал ее, а она отвечала:
   - Мурад, милый, я хотела дать тебе еще одного сына, но получилась дочь.
   - Голубка моя, я хотел дочь!
   - Ты говоришь правду?
   - Конечно! Давай назовем ее Дженфеда. Через  три  месяца  после  рождения
дочери Адоры Тамара родила сына. Роды у нее были очень тяжелые,  она,  такая
маленькая и хрупкая, едва разродилась: мальчик был  очень  большой.  Феодора
расцвела после рождения дочки;
   Тамара же, наоборот, подурнела. Сразу же после родов Тамара  переехала  в
Голубой дворец. Она еще сильнее утвердилась в своей ненависти к Адоре и даже
один раз попыталась выгнать ее из своего дворца, но Мурад строго  прикрикнул
на нее - они вместе с Адорой пришли навестить ее - и  объявил,  что  Феодора
является здесь хозяйкой и если пожелает, то сама  может  изгнать  Тамару  из
Голубого дворца. После такого довольно резкого и неприятного  объяснения  он
взял Феодору за руку и ушел с ней из обиталища болгарской принцессы.
   В это тяжелое для нее время Тамара  сошлась  с  Кантузом.  Их  объединила
взаимная ненависть к Феодоре и к ее детям.
   К большому неудовольствию Феодоры,  Кантуз  старался  приблизиться  к  ее
детям! Самый старший, Баязет, относился к  своему  сводному  брату  довольно
неприязненно, зато двое младших охотно общались  с  ним.  Феодора  высказала
свои тревоги Мураду, и он посоветовал не ограничивать детей - пусть играют и
общаются с кем хотят. Если б Феодора могла предвидеть,  к  какому  страшному
несчастью приведет это общение! Повод для осторожности ей дал сам Кантуз, но
она не сумела им воспользоваться.
   Однажды, возвращаясь от Мурада,  она  столкнулась  в  пустынном  коридоре
дворца с Кантузом; внезапно он преградил ей дорогу.
   - Что тебе надо? - строго спросила она.
   Он неприятно усмехнулся и рывком схватил ее за грудь.
   - Убери  свои  грязные  лапы!  -  громко  приказала  Феодора,  но  он  не
послушался.
   - Да ладно тебе строить из себя неприступную, - зашептал он ей на ухо.  -
Твоя сестра Елена очень любит, когда ей ласкают грудь.
   С этими словами он прижал ее к стене и стал лихорадочно ощупывать все  ее
тело.
   От омерзения у Феодоры помутилось в глазах,  она  изловчилась  и  коленом
ударила Кантуза в пах. Он дико вскрикнул и, согнувшись, отскочил от нее.
   - Ты не посмеешь рассказать об этом моему отцу, - простонал он. - Тогда я
скажу, что ты соблазняла меня.
   - Прочь от меня, негодяй! Ты прекрасно  знаешь,  что  Мурад  поверит  мне
больше, чем тебе!
   Кантуз, охая и ахая, оставил свои приставания и поплелся подальше от этой
византийской тигрицы.
   Несколько дней спустя Феодора была удивлена, что ее сыновья не  пришли  к
ней вечером пожелать ей спокойной ночи. Встревожившись, она пошла к Мураду и
тут  заметила,  что  во  дворце  какая-то  тревожная  суета.  По  дороге  ей
встретился солдат, от которого она  узнала,  что  несколько  часов  назад  в
двадцати милях от  Андрианополя  отряд  турецких  воинов  встретил  Кантуза,
который сказал, что  на  него  и  на  трех  сыновей  султана  Мурада  напали
разбойники. Он сказал, что ему удалось спастись, а остальные попали в  плен.
Тут-то Феодора поняла все. Она выскочила во двор, где под началом  Али  Яхиа
на выручку принцам собрался отряд, и тут же присоединилась к нему. Наверное,
никогда в жизни она не скакала так быстро на лошади. С ужасом  она  спросила
Али Яхиа:
   - Ты думаешь, он мог убить их?
   - Не знаю, госпожа, - уклончиво ответил старый слуга.
   Вскоре их нашли. Осман был мертв, Орхан лежал без сознания, но Баязет был
только легко ранен в ногу.
   Пока  ему  оказывали  помощь  и  перевязывали,  он  рассказал,  как   все
произошло:
   - Мы разъехались по лесу. Внезапно я услышал отчаянный крик брата и сразу
же поскакал на его голос, но опоздал. Осман был уже мертв. Кантуз  его  убил
предательским ударом в спину. Я закричал, но разве мог Орхан один справиться
с Кантузом? Я опоздал и здесь, негодяй успел его сильно  ранить.  -  Мальчик
говорил, а из глаз его текли слезы.  -  Однако  со  мной  он  справиться  не
смог...
   - Зачем он сделал это? - со слезами на глазах воскликнула Феодора.
   Баязет, немного успокоившись,  заговорил  опять,  но  в  голосе  его  уже
слышалось не только горе, но и ярость:
   - Я не очень хорошо помню, что он кричал мне, но, кажется, он сказал, что
если он убьет нас, то султан будет вынужден сделать его своим наследником.
   - Надо ехать, госпожа, - вмешался Али Яхиа. - Может быть, мы  еще  сумеем
спасти Орхана.
   - Да! Да! Конечно, надо спешить! - торопливо ответила Феодора.
   Через несколько часов скорбная процессия во главе с  Феодорой  прибыла  в
Андрианополь. Орхана сразу уложили в постель и послали за врачом. Однако его
помощь не понадобилась. Мальчик умер. Перед смертью он все же открыл  глаза,
последний раз посмотрев на брата и на мать.
   - Я буду мстить им! - Баязет, сжал кулаки.
   Феодора рыдала и, казалось, вся ушла в  себя,  однако  она  услышала  эти
слова сына.
   - Да, - сказала она, - ты должен отомстить им, это не вернет  мне  детей,
но все равно отомсти им!
   Баязет протянул руку над телом брата и торжественно произнес:
   - Клянусь, что я сделаю это!
   - Только запомни, Баязет, - сказала Феодора, - в этом виноват  не  только
Кантуз, я уверена, что в убийстве моих сыновей и твоих братьев виновата  еще
и Тамара. Не жалей ни ее, ни ее сына. Когда он подрастет,  он  станет  твоим
соперником, и поэтому не стоит делать различия между ними.  Они  все  должны
умереть!
   - Я понимаю тебя, мама, и сделаю все, как ты говоришь.
   Он обнял бедную женщину, а она, больше  не  владея  собой,  затряслась  в
рыданиях.

Глава 23

   Принц Кантуз бежал в  Константинополь.  Едва  приехав,  он  отправился  к
императрице Елене, и та сразу же  приняла  его.  Ее  голубые  глаза  холодно
смотрели на него, пока ее многочисленные слуги покидали апартаменты. Но  как
только они ушли, она вскрикнула:
   - Почему ты ослушался моего приказа? Я ведь ясно  сказала,  чтобы  ты  не
приезжал в Константинополь. Ты мне нужнее в Турции!
   - Потому что я хоть и не выполнил твой  приказ,  но  зато  исполнил  твое
желание.
   - Какое желание? - удивилась Елена.
   - Я убил сыновей твоей сестры.
   Елене  потребовалось  несколько   минут,   чтобы   прийти   в   себя   от
неожиданности.
   - Ты лжешь! - воскликнула она сначала. - Это правда? Как же ты  смог  это
сделать?
   Он рассказал ей о своем  "подвиге"  во  всех  подробностях.  Елена  очень
серьезно  выслушала  его,  однако,  когда  он  замолчал,  она   презрительно
усмехнулась:
   - Султан, наверное, потребует твоей выдачи, если узнает, что ты здесь.
   - Но ты же не выдашь меня ему, - ответил он, нежно взяв ее руку в свою. -
Ты защитишь меня.
   - Почему ты решил, что я буду тебя защищать?
   - Потому что я сделал то, на что не были способны другие, а  это  значит,
что я могу сделать и большее. Я думаю, тебе будет полезен такой человек, как
я.
   Елена улыбнулась и кивнула в знак согласия. Император Иоанн сначала очень
разгневался, когда узнал, что Елена приютила Кантуза, однако на сей раз  она
смогла утихомирить его гнев.
   - Пойми, что во всем виноват сам султан. Он наверняка жестоко обращался с
бедным мальчиком.
   - Ты сумасшедшая, Елена. Подумай, что ты говоришь: султан плохо обращался
с ним, и поэтому он убил двух своих братьев, которые к тому же были  намного
младше его.
   - Но он же не всех их убил.
   - Потому что не смог! Между прочим, мне  известно,  что  Баязет  поклялся
отомстить всем людям, причастным к  убийству  его  братьев.  Ты  уже  должна
знать, что турки всегда исполняют свои клятвы, - Но Кантуз  решил  полностью
уйти в религию. Мы должны дать ему возможность замолить свой ужасный грех.
   Иоанн сдался. Он разрешил "бедному мальчику" жить в пределах Византийской
империи. Все попытки Мурада  заполучить  преступника  привели  к  тому,  что
Кантузу было разрешено жить лишь в пределах одного Константинополя. Мурад не
мог ничего сделать: византийская церковь ни в коей мере не подчинялась  ему.
Кантуз же и вправду собирался принять монашеский сан, но делал он это не для
того, чтобы искупить свою вину,  а  для  того,  чтобы  спастись.  По  ночам,
несмотря на смиренный образ жизни, он перебирался через стену  монастыря,  в
котором  жил,  и  вместе  со  своим  любимым  другом,  принцем   Андроником,
отправлялся веселиться в самые злачные места великого города.
   А в это же время Мурад продолжал наступление на территорию  Европы.  Отец
Тамары, царь Иван, нарушил договор и,  объединившись  с  сербами,  напал  на
турецкие войска. Однако этот союз  не  принес  ему  удачи,  Мурад  разгромил
болгарские войска в первой же битве, царь  Иван  бежал,  а  через  некоторое
время  турецким  войскам  сдалась  София.   Болгарское   царство   перестало
существовать. Война перешла на  территорию  Сербии.  Эта  страна  покорилась
Мураду еще быстрее, чем Болгария. Здесь не было крупных и хорошо укрепленных
городов, осаждая которые Мурад терял массу времени; сербская же  армия  была
слишком слаба, чтобы  организовать  сколько-нибудь  ощутимое  сопротивление.
Западноевропейские  страны  не  на   шутку   встревожились   столь   быстрым
продвижением турок в глубь Европы. На время пришлось забыть даже разногласия
между православной и католической церквями. Было заключено множество союзов,
направленных против Османской империи, но они уже не могли спасти положение.
   Император Иоанн лично отправился в  Рим,  надеясь  заручиться  поддержкой
папы, но так ничего и не добился. На обратном пути он был  захвачен  в  плен
венецианскими пиратами, которые  потребовали  за  него  громадный  выкуп.  В
отсутствие императора регентом Византии был назначен его сын Андроник.  Этот
юноша не особенно спешил с  выкупом,  считая,  что  надо  потянуть  время  и
подольше посидеть на византийском  троне.  Его  планы  смешал  младший  брат
Мануил.
   Он был любимцем отца и сам любил его. Мануил собрал деньги и отослал их в
Венецию. Император Иоанн получил свободу и вернулся в Константинополь.
   За   время   его   отсутствия   город   сильно    изменился.    Благодаря
безответственности и неумелой политике Андроника он стал еще более похож  на
заурядный город Османской империи. Величественные церкви  перестраивались  в
приземистые неказистые мечети, на улицах все слышнее раздавалась турецкая, а
не греческая речь, но самое главное, что в нем все больше  проступало  нечто
базарное - азиатское.
   После возвращения Иоанна из плена поначалу в Византии было все  спокойно,
но, проснувшись однажды утром, Иоанн и его младший сын  узнали,  что  против
них поднято восстание Андроником и Кантузом. Они привлекли на  свою  сторону
венгров и попытались свергнуть Иоанна, называя его "прислужником  еретиков".
Однако их надежды не оправдались, император быстро собрал верные ему войска,
на помощь к нему пришел Мурад, и восстание было подавлено. Кантуз и Андроник
попали в плен. Суд над ними был скорый.  По  поводу  Кантуза  Мурад  спросил
Феодору и Баязета:
   - Какую кару вы выберете для него?
   - Смерть! - ответили и мать, и сын.
   - Да будет так! - провозгласил султан. -  Однако  не  надейся  на  легкую
смерть, - добавил он, обращаясь к Кантузу. - Сначала тебе  отрубят  руки,  а
потом мой сын заколет тебя мечом. Слишком много горя ты принес моим близким.
Интересно, а что нам делать с тобой? - спросил султан у Андроника.  -  Я  бы
тоже выбрал тебе смертную казнь, но пусть последнее слово останется за твоим
отцом.
   - Он заслужил смерть! - громко сказал Иоанн, но его прервал Кантуз.
   - А я думал, что ты выкрутишься! - воскликнул он дрожащим голосом.  -  Но
зато теперь мы вместе отправимся в ад! Мы же друзья.
   - Я не хочу разговаривать с тобой! - истерически завопил Андроник. -  Это
все ты! Без тебя я бы никогда не пошел на отца! Ты торопил меня! Я  ненавижу
тебя!
   Мурад дал  солдатам  знак,  те  подскочили  к  Кантузу,  схватили  его  и
поволокли к плахе. Кантуз пытался вырываться, он умолял, заливался слезами и
угрожал, но все было тщетно, и сначала правая, а потом  и  левая  рука  были
положены на плаху, и секира палача с глухим ударом обрубила их до  локтя.  К
окровавленным обрубкам, что остались Кантузу вместо  рук,  поднесли  горящий
факел, чтобы остановить кровь. После этого солдаты отпустили несчастного,  и
он упал на землю, захлебываясь в рыданиях.
   - Теперь твоя очередь, Баязет! - повелительно произнес Мурад.
   Его сын подошел к Кантузу. Лицо Баязета было  смертельно  бледным,  но  в
глазах светилась твердая  решимость.  Он  обнажил  свой  меч  и  заколол  им
Кантуза. Тот дернулся и застыл навеки.
   - Ну а теперь, Иоанн, все-таки решай  участь  своего  сына.  Больше  тебя
никто не прервет.
   - Он заслужил смерть, - повторил Иоанн. - Но он мой сын, поэтому я  прошу
ослепить его, но оставить ему жизнь.
   - Да будет так! -  возгласил  султан,  а  Иоанн,  не  выдержав  душевного
напряжения, упал перед Мурадом на колени и поцеловал ему руку. Султан поднял
императора и сказал:
   - Не вини себя! Твой сын на самом деле  заслуживает  еще  более  страшной
смерти, чем Кантуз.
   Два солдата опустили Андроника на колени, палач с острым кинжалом подошел
к нему и вырезал голубые глаза принца из глазниц.  Иоанн  не  мог  выдержать
этого зрелища и отвернулся. Андроник же, когда его отпустили  солдаты,  стал
безумно шарить вокруг себя руками и кричать диким голосом:
   - Я ничего не вижу! Папа! Папа! Где ты? Не бросай меня! Не бросай  твоего
маленького Дрони!
   Иоанн, весь в слезах, не выдержав, бросился к сыну.
   -  Я  здесь,  мой  мальчик.  Здесь,  -  бормотал   он,   обнимая   своего
изуродованного сына.

Глава 24

   Эмир Джермина согласился выдать свою старшую дочь за принца  Баязета.  Ее
звали Зюбейда, и она слыла красавицей. Эмиры Карамании и Айдина сватались  к
ней, но безуспешно. А вскоре всем стало известно, что свою младшую дочь эмир
собирается выдать за одного из могучих военачальников Мурада. Звали  младшую
дочь Зенобия.
   Договор о браке Зюбейды и Баязета очень раздражал Адору и  Тамару.  Никто
бы не возражал, если бы не условие обязательной женитьбы. Эмиры Карамании  и
Айдина предлагали женитьбу, но Османская империя была гораздо могущественнее
этих провинций и могла позволить и иные условия.
   Свадьба должна была состояться в бывшей столице Турции Бурсе.  Для  этого
всему суданскому двору пришлось совершить утомительный вояж из  Андрианополя
в Бурсу. Единственная и неизменная фаворитка султана Адора открыто бунтовала
против этого брака.
   - Я не понимаю твоей логики, Мурад,  -  говорила  она  султану.  -  Зачем
женить нашего сына на дочери какого-то азиатского эмира?  Может  быть,  тебе
льстит породниться с этим варварским родом, но мне - нет.
   Мурад лишь улыбался в ответ на слова Феодоры и  спокойным  голосом  нежно
увещевал разбушевавшуюся принцессу:
   - Доверься мне, голубка моя, я ничего не делаю зря.
   Но Феодора не унималась.
   - Ты только не подумай, - говорила она,  -  что  я  вдруг  стала  слишком
многого требовать или во мне внезапно проснулась нездоровая  романтика  и  я
хочу женить нашего сына на какой-нибудь западноевропейской принцессе. Но  ты
же сам всегда говорил, что можешь заключать только политические браки;  а  я
не вижу, убей меня Бог, какая политическая выгода таится в этом браке!
   - Ты никогда слишком многого не требовала и никогда не была романтиком  в
вопросах политики, - мягко отвечал Мурад. - Я и вправду не  заключаю  других
браков, кроме политических; и этот брак не исключение. Если бы я мог  сейчас
заключить не политический брак, то я в первую очередь женился бы на тебе.
   - Свежо предание, да верится с трудом! - гневно воскликнула Феодора. - Ты
лжешь мне!
   Мурад подумал, что надо прекращать  этот  нервный  спор,  и  заговорил  с
Феодорой повелительным тоном:
   - Поумерь свой пыл, женщина! Однако Феодора и сама поняла, что зашла  уже
слишком далеко, и улыбнулась Мураду.
   - Я уже тиха, словно мышь, мой господин, - сказала она шепотом,  и  Мурад
не мог не улыбнуться такому беспрекословному послушанию.
   Феодора заговорила опять, но уже спокойно и рассудительно:
   - Мой господин, меня заботит лишь одно. Я боюсь, что эта женщина, которая
приедет  сюда,  воспользуется  своим  высоким  положением  -  а  оно   будет
несравненно выше моего - и станет меня унижать.
   Поймав непонимающий взгляд Мурада, она добавила:
   - А если и не будет унижать, все  равно  мне  будет  неприятно,  что  она
окажется в этом доме выше меня по положению.
   - Так вот в чем дело, Адора? Ну и что же ты хочешь?
   - Я думаю, вам надо жениться на мне! Мурад расхохотался:
   - Только на тебе?
   - Нет. На Тамаре тоже.
   - Почему? По-моему, ты ее не очень жалуешь своим расположением.
   - Потому что она - мать твоего ребенка, Мурад. Потому что она любит тебя.
   - Мне надо подумать, прежде чем ответить тебе.
   - Если ты начнешь думать, то, естественно, твоя решимость пройдет.
   Мурад опять рассмеялся:
   - Ладно, празднуй победу, я согласен.  Феодора  бросилась  перед  ним  на
колени и стала целовать его руки.
   - Спасибо, мой господин! Спасибо! Мурад поднял ее и поцеловал в губы.
   - А что бы ты хотела получить в качестве свадебного подарка? - с  улыбкой
спросил он.
   - Константинополь! - громко ответила она. Его лицо помрачнело.
   - Это слишком большая цена за тебя, Адора. Н