то,
путешествуя по стране и вербуя добровольцев. Как насчет тебя, Эдвард  де
Боло?
   -  А  не  безопасно  ли  вам  покидать  Англию,  господин  Эдуард?  -
встревожился хозяин.
   - Теперь, когда мой дядя  де  Монфор  мертв  и  похоронен,  никто  не
восстанет ни против моего отца, ни против меня. Но как  только  я  стану
королем - пусть это произойдет как  можно  позже,  -  с  походами  будет
покончено. В отличие от моего двоюродного деда, Ричарда Львиное  Сердце,
для того чтобы править Англией,  я  должен  оставаться  здесь.  Это  мой
единственный шанс завоевать Святую Землю и отправить неверных в  ад.  Ты
присоединишься ко мне, Эдвард де Боло?
   - Да, господин мой Эдуард, - кивнул тот.
   - И я тоже! - вставила Ронуин.
   Хозяин Хейвна негромко рассмеялся:
   - У моей супруги сердце воина.
   - Можно я поеду с вами? - взмолилась Ронуин, и прежде чем  ее  супруг
успел ответить, вмешалась принцесса:
   - Я тоже не собираюсь покидать мужа, господин Эдвард. Если твоя  жена
хочет поехать, не вижу причин, почему бы ей этого не сделать.
   - О Эдвард, пожалуйста, - упрашивала Ронуин. - Я не хочу расставаться
с тобой.
   Ее глаза полыхнули изумрудным пламенем, и  Эдвард  вдруг  понял,  что
разлука с ней будет невыносима.
   - Но походная жизнь нелегка, женушка, - предупредил он.
   - Я привыкла к трудностям, господин мой, - возразила она.
   - Если я позволю тебе  ехать  со  мной,  ты  должна  поклясться,  что
станешь беспрекословно подчиняться каждому моему слову.
   - Клянусь, - прошептала она.
   - Буду счастлива иметь в своей свите леди Ронуин  и  ее  служанку,  -
любезно сказала принцесса, - если, разумеется, ты позволишь ей  ехать  с
нами, лорд Эдвард.
   - Разумеется, госпожа Элинор, и я  благодарен  за  ваше  великодушное
предложение.
   - Спасибо вам обоим! - взволнованно воскликнула Ронуин.
   Принц молча кивнул, гадая, как удалось чертову ап-Граффиду  воспитать
такую дочь. Не только красива лицом, но и светла душой.  Похоже,  в  ней
нет ни хитрости, ни коварства.
   И кажется, она успела привыкнуть к  де  Боло.  Какое  удовольствие  -
встретить столь редкостное создание!
   Принц был доволен, что де Боло согласился присоединиться к  ним.  Это
доказывало его  преданность  дому  Плантагенетов.  И  хотя  Эдуард  всем
заявлял, что желает стать королем как можно позже, в глубине души  знал,
что лицемерит. Отцу  уже  за  шестьдесят,  и  мать  втайне  признавалась
старшему сыну, что тревожится за здоровье мужа. Но если случится  худшее
и отец умрет в отсутствие Эдуарда, его мать, королева Элинор, достаточно
сильна, чтобы не допустить развала страны и мятежа. Если же  сам  Эдуард
погибнет в крестовом походе, останутся  сыновья,  которых  бабка  станет
защищать, как тигрица.
   Династия  не  прервется.  Сознание  этого  придавало  Эдуарду  сил  и
спокойствия.
   Принц  с  женой  отбыли  на  следующее  утро,  посчитав  свою  миссию
выполненной. Перед отъездом мужчины условились, где и когда  встретятся.
Лорд  Хейвн-Касла  пообещал  привести  с  собой  сотню  воинов,  которую
обязывался одевать, кормить и вооружать. Кроме того, он решил попытаться
собрать отряд из  десяти  вооруженных  рыцарей,  хотя  честно  признался
принцу, что не может обещать этого наверняка.
   - Сделай все, что сумеешь, - велел принц. -  Каждому,  кто  пойдет  с
нами, будет обещано отпущение любых грехов по возвращении в Англию. Меня
заверил в этом сам архиепископ Кентерберийский. Те же, кто  погибнет  во
время похода, отправятся прямо в  рай,  минуя  чистилище.  Так  пообещал
папа. - С этими словами принц пришпорил коня,  и  кортеж  устремился  по
дороге в Шрусбери.
   Проводив их, Ронуин взволнованно воскликнула:
   - Я должна тренироваться по несколько часов в  день,  если  хочу  как
следует подготовиться к походу!
   Не успели откланяться одни гости, как явились другие.
   Рейф де Боло совсем не обрадовался женитьбе  кузена  и  решил  своими
глазами удостовериться, что творится в  Хейвн-Касле.  Войдя  в  зал,  он
остановился как вкопанный, увидев, что  Эдвард  целует  руку  прелестной
юной девушки, никак не похожей на новобрачную в представлении Рейфа.
   -  Кузен!  -  громко  воскликнул  он,  усмехнувшись,  когда   парочка
испуганно встрепенулась.  -  Кто  эта  хорошенькая  девчонка?  Или  тебе
настолько надоела маленькая  валлийка,  что  ты  поспешил  отыскать  эту
ослепительную красавицу?
   -  Здравствуй,  кузен.  Ты,  как   всегда,   делаешь   поспешные   и,
следовательно, неверные заключения, - спокойно ответил Эдвард. -  Это  и
есть моя жена Ронуин, дочь Ллуэлина  Милая,  позволь  представить  моего
ближайшего родственника Рейфа де Боло.
   Потрясенный,  Рейф  не  находил  слов.  Немного  придя  в  себя,   он
поклонился и почтительно поцеловал маленькую ручку Ронуин.
   - Госпожа, я безмерно завидую удачливости кузена.  Все  знакомые  мне
валлийцы темноволосы.
   "Иисусе!  Она  поистине  великолепна!  Бедная  милая  Кэтрин  кажется
тусклой звездочкой по сравнению с этим ярким солнцем", - подумал он.
   Рейф на  мгновение  рассердился  при  мысли  о  сестре,  так  жестоко
обманутой в своих ожиданиях, но ведь Ронуин ни в чем  не  виновата.  Она
лишь покорилась родительской воле.
   - Добро пожаловать в Хейвн, господин мой Рейф! -  пригласила  Ронуин,
которой нежданный гость показался чересчур высокомерным и надменным. Как
он смеет являться в ее дом, считая хозяйку уродиной и  предполагая,  что
Эдвард способен развлекаться с потаскухой-наложницей?!
   Рейф увидел, как гневно сжались  ее  губы,  и  рассудил,  что  нельзя
осуждать оскорбленную женщину. Сам виноват - незачем было  высказываться
столь откровенно.
   - Я приехал засвидетельствовать свое почтение и  передать  привет  от
Кэтрин, - сообщил он.
   - Твоя сестра здорова? - осведомился покрасневший Эдвард. Ему  пришло
в   голову,   что   Кэтрин   наверняка   оскорблена   таким    очевидным
пренебрежением. Ему было искренне жаль эту милую, тихую девочку.
   - Вполне. Она бы и сама приехала, но сейчас время делать сидр, а  как
тебе известно, ее сидр славится по всей округе. Она  никому  не  доверит
это важное дело, -  рассмеялся  Рейф.  -  Лучшей  хозяйки  в  Англии  не
сыскать. Мне будет трудно найти жену, которая смогла бы вести  хозяйство
в Ардли так же хорошо.
   Рейф   де   Боло,   высокий,   стройный   мужчина,   с   такими    же
светло-каштановыми волосами, как у Эдварда, и голубыми глазами, был  его
единственным родственником, если не  считать  Кэтрин.  Они  были  детьми
младшего брата его отца, жили в небольшом поместье рядом со Шрусбери,  в
двух днях езды от Хейвна.
   - Надеюсь, ты останешься на ночь, - предложил  Эдвард,  заранее  зная
ответ.
   - Да, но только на одну. Завтра мне нужно ехать.
   - Значит, явился из любопытства, - резко бросила Ронуин.
   - Совершенно верно, - ухмыльнулся Рейф, отчего-то еще больше  завидуя
невероятной удаче кузена.
   - Сейчас велю приготовить спальню, - пообещала  Ронуин  и,  адресовав
мужу  улыбку,  а  гостю  -  короткий  кивок,  поспешила  наверх.   Какой
неприятный человек! Хорошо еще, что живет от них в двух днях пути. Она с
превеликим удовольствием проводит его восвояси!
   Эдвард ничего не сказал Рейфу о походе, хотя и намеревался  попросить
его переехать на это время в Хейвн и присмотреть  за  хозяйством.  Кроме
того, он совсем не был уверен,  что  поход  состоится.  Вряд  ли  король
Генрих согласится отпустить наследника так далеко, а поскольку  ключ  от
казны пока в его руках, принцу ничего  не  останется,  как  повиноваться
родителю. Однако Ронуин жила ожиданиями и,  не  успев  проводить  Рейфа,
забеспокоилась о брате.
   - О Эдвард! Что нам делать с Глинном? Ап-Граффид никогда не  позволит
взять его с собой, а оставить его одного в Хейвне невозможно.  Глинн  по
какой-то непонятной причине обожает отца. Вряд ли он сможет предать  нас
намеренно, но наверняка попадется в капкан, расставленный этим  коварным
лисом. Отослать Глинна в Ситрол невозможно - это слишком  жестоко,  хотя
Морган ап-Оуэн, конечно, позаботится о нем.
   "Нам... Нас..."
   Душа Эдварда наполнилась радостью. Она уже думает о них как о  едином
целом, пусть и не дает волю страсти.
   -  Может,  мы  отправим  Глинна  в  монастырскую  школу  Шрусбери?  -
предложил он. - Наставники там знают куда больше, чем отец Джон. Я внесу
плату, и Глинн будет в безопасности.
   - А если узнают, кто он?
   - Пусть именуется Глинн из Торли. Все посчитают его  моим  незаконным
отпрыском. Я скажу настоятелю, что его мать умерла, а  отец  неизвестен.
Этого достаточно, чтобы уверить окружающих, что родитель  -  я.  Но  сам
Глинн должен скрывать свое истинное происхождение. Сумеет ли он  хранить
тайну?
   - Еще бы, - кивнула Ронуин. - Ему, конечно,  тоже  захочется  идти  в
поход, но, пожалуй,  школа  его  заинтересует  больше.  Похоже,  у  него
открылись способности к учению.
   Из него наверняка получится священник либо ученый.
   Вечером она снова устроилась у него на коленях,  и  он  нежно  гладил
шелковистые пряди. На этот раз Ронуин пришла к нему сама.
   - В походе у нас будет мало возможностей жить  как  муж  с  женой,  -
многозначительно заметил он.
   - У нас впереди еще  много  месяцев,  -  тихо  возразила  она,  решив
спросить у матери Энит, что нужно сделать, чтобы предотвратить  зачатие.
Если она покорится мужу, вполне возможно, скоро  забеременеет.  Тогда  о
походе не может быть и речи.
   Его рука осторожно ласкала ее груди.
   - Они словно твердые круглые яблочки, - шептал он.
   У Ронуин прервалось дыхание. Она не знала, нравится ли ей это, но  не
отталкивала мужа.
   - Я понимаю, что слишком спешу, - произнес он, - но не могу дождаться
ночи, когда мы  будем  лежать  в  постели  обнаженные  и  я  покрою  эти
восхитительные полушария поцелуями, женушка моя.
   - Теперь я меньше боюсь. Мне уже  не  так  противно,  как  прежде,  -
застенчиво пробормотала Ронуин.
   - Видишь, мы стали ближе, - заметил Эдвард и, отняв руку от ее груди,
прижался к губам, сначала бережно, потом со все нарастающим  пылом.  Она
не  сопротивлялась  и  отвечала  на  поцелуй  с  девичьей   невинностью,
окончательно  очаровавшей  Эдварда.  Но  прежде  чем  она  вновь  успела
ускользнуть, он поспешно отстранился в страхе,  что  желание  лишит  его
рассудка.
   - Ты так прекрасна, Ронуин! Я влюблен в тебя и был бы счастлив,  если
бы ты ответила мне взаимностью.
   - Дай мне время, Эдвард, -  попросила  Ронуин.  -  Я  только  вкусила
первые плоды того, что  ты  называешь  страстью,  и  благодарю  тебя  за
неизменное терпение.
   - Ты - сокровище, ради обладания которым можно пойти на все,  Ронуин.
Ожидание только усиливает мое желание.
   Ронуин коснулась его щеки и тихо пообещала:
   - Постараюсь не заставлять тебя ждать слишком долго.
   Эдвард поймал ее руку и перецеловал все пальчики.
   - Все будет, как ты скажешь, любимая, ибо я больше всего желаю, чтобы
ты была счастлива.
   - Я уже счастлива в твоих сильных объятиях, - улыбнулась она.
   - В ту ночь, когда ты скажешь, что мое испытание закончено, я  сделаю
тебя куда счастливее, чем ты можешь вообразить! - горячо воскликнул он.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

РОНУИН

1270-1273 годы

Глава 7

   Глинн,  вернувшийся  из  Шрусбери,  не  закрывая   рта   пересказывал
подробности поездки. Ронуин и не подозревала, что у нее столь  болтливый
брат.
   - Представляешь, я видел корабли, поднимавшиеся  вверх  по  реке,  из
самого Кардиффа, - возбужденно  тараторил  он.  А  церкви  и  аббатство,
сестрица! Рынки и лавки  с  невиданными  товарами!  Я  даже  ел  гранат,
Ронуин, это такой южный фрукт.
   Не думал, что в  мире  столько  неизведанного!  Когда  стану  старше,
обязательно отправлюсь путешествовать! Заработаю деньги пением баллад на
постоялых дворах, празднествах и при дворах знати.
   - Но  сначала  следует  закончить  образование,  -  строго  напомнила
Ронуин. - Хотя мне неприятно  упоминать  об  этом,  я  должна  спросить,
согласен ли наш родитель с твоим решением. Что, если он  захочет  женить
тебя?
   - Не соглашусь, пока не попутешествую вволю, - возразил Глинн, и  она
впервые заметила его сходство с отцом.
   Когда они расселись за столом, Эдвард спросил шурина, не хочет ли тот
поехать в монастырскую школу. Тот сразу загорелся.
   - А можно? - с надеждой выдохнул он.
   - Наверное, я сумею обо всем договориться к будущей весне. Пока  тебя
не было, приезжали принц Эдуард с женой.
   Король Французский собирает крестовый поход в Святую Землю,  и  мы  с
твоей  сестрой  намерены  присоединиться  к  нему.  А  ты  тем  временем
продолжишь учебу. Лучшего места, чем Шрусбери, не найти.
   - Господин мой, - вмешался отец Джон, - почему принц приехал именно к
нам? Имение наше хоть и приграничное, но небольшое, и не  так  уж  важно
для его высочества.
   - Вскоре Эдуард Плантагенет станет нашим монархом.
   И приехал он сюда именно потому, что я  -  приграничный  лорд.  Кроме
того, я женат на дочери ап-Граффида. Он проверяет, насколько велика  моя
преданность. Стоило мне отказаться, и он немедленно заподозрил бы меня в
измене. И то, что моя жена так охотно вызвалась меня  сопровождать,  еще
больше укрепило мнение принца Эдуарда обо мне,  -  пояснил  де  Боло  со
смешком.
   - Но почему мне нельзя поехать? - возмутился Глинн.
   - Потому что, шурин, твой отец наверняка не позволит.
   У тебя еще будет на это время, когда станешь  старше.  А  теперь  для
тебя важнее всего - продолжить обучение, - объяснил Эдвард.
   - Но если вы завоюете Святую Землю, никаких походов больше не  будет,
- мрачно буркнул Глинн.
   - Сарацины и христиане уже несколько веков сражаются  из-за  святыни,
так что, боюсь, это не закончится так скоро. Не отчаивайся, когда-нибудь
и ты получишь свой шанс.
   Праздник Святого Мартина отмечался одиннадцатого ноября. В этот  день
жарили гусей, которых подавали на стол в богатых домах. Двадцать  пятого
ноября, в день Святой Екатерины, пекли особые  хлебцы,  делали  напиток,
названный "овечья шерсть" из-за печеного яблока,  плававшего  в  нем,  и
подносили его в специальной чаше.  Эдвард  подарил  жене  брошь  в  виде
кольца из серебра и оникса.
   Прошло Рождество, и настал январь.  Де  Боло  начал  собирать  людей,
вызвавшихся пойти  с  ним  в  крестовый  поход.  Королевский  посланник,
прибывший в замок, сообщил, что во время его отсутствия все подати будут
прощены.  Эдвард,  в  свою  очередь,  уведомил  арендаторов   и   сервов
,  что  тот,  кто   станет   сопровождать   его,
освобождается от дани, так что  недостатка  в  добровольцах  не  было  и
хозяин Хейвна смог выбрать лучших. К середине месяца отряд  приступил  к
подготовке к походу. Будущие воины учились обращаться с луками,  копьями
и дубинами,  пользоваться  тараном  и  метательной  машиной,  называемой
франдиболой, подкапываться под стены.
   Трое  молодых  людей  из  мелкопоместных  семей,  успевшие  завоевать
рыцарские  шпоры  и  жаждущие  приключений,  прибыли  в   замок.   Такую
возможность упустить было нельзя, ибо если они станут храбро сражаться и
приобретут известность, то смогут не только разбогатеть, но  и  получить
титул из рук короля. Сэр  Фулк,  сэр  Роберт  и  сэр  Хьюго  приехали  с
оруженосцами, на собственных конях и  были  встречены  с  распростертыми
объятиями. Всем отвели место в зале и  за  столом.  Сначала  их  смешило
желание дамы сражаться за Гроб Господень, но когда  они  увидели  своими
глазами, как ловко Ронуин владеет оружием, то прикусили языки и насмешки
быстро сменились уважительными взглядами. Один лишь  Эдвард  выходил  из
себя, раздраженный столь необычным для женщины увлечением. Жена только и
думала о походе и совершенно забыла о его неразделенной страсти.  Однако
его желание росло с каждым днем, и несколько раз он едва  сдержал  взрыв
ревности,  замечая  неподдельное  восхищение  молодых  рыцарей.   Эдвард
понимал, что это лишь дань почтения  и  что  другие  мужчины  ничего  не
значат для Ронуин. Просто она наконец оказалась в своей стихии. Де  Боло
втайне проклинал принца за приезд и  разговоры  о  крестовых  походах  с
женщиной, которой не  терпелось  вырваться  на  свободу.  Хорошо  принцу
рассуждать: у него по крайней мере есть законные наследники!
   Ронуин, женщина отнюдь не глупая,  почувствовала  настроение  мужа  и
сообразила, что есть лишь один способ умиротворить его:  лечь  с  ним  в
постель. Но сможет ли она сделать это,  не  выказав  отвращения?  Насчет
беременности беспокоиться не  приходилось:  мать  Энит,  как  оказалось,
действительно  знала  способ  предотвратить  ее.  Каждое  утро  служанка
приносила ей отвар, но разве узнаешь, действует ли он, пока не проверишь
на опыте?
   Нужно  признать,  что  ласки  и  поцелуи  казались  ей  теперь  менее
неприятными. Кроме того, Эдвард - человек не жестокий  и  не  грубый,  и
если первая ночь оказалась неудачной, может, последующие пройдут легче.
   Ронуин считала себя храброй. Она не задумалась бы броситься в битву и
не боялась смерти. Почему же так страшится  супружеской  постели?  Пусть
при этом она чувствует себя чем-то вроде вещи, отданной в полную  власть
мужа, но и это можно перетерпеть, как боль и  недомогание.  Она  обязана
быть не только верной  ему,  но  и  выполнять  супружеский  долг.  Узнав
правду, отец посчитал бы себя опозоренным, а этого Ронуин  допустить  не
могла.
   Собравшись с духом, она, перед тем как удалиться на покой, подошла  к
мужу и прошептала:
   - Наверное, сегодня я отважусь разделить с тобой постель.
   Отойдя, она поспешила к себе, вымылась, переоделась в чистую камизу и
отпустила Энит, а сама села  на  кровать  и  стала  расчесывать  длинные
волосы. Из смежной комнаты появился Эдвард  и,  взяв  у  жены  щетку  из
грушевого дерева, принялся за работу. Он не совсем  понимал  причину  ее
столь внезапного решения, но старался быть как можно  более  нежным.  Он
привлек жену к себе  и,  покусывая  маленькое  ушко,  старательно  водил
щеткой по ее волосам. К изумлению Ронуин, Эдвард орудовал щеткой не хуже
служанки и ловко заплел толстую  косу  и  связал  ее  лентой.  Потом  он
спустил камизу с ее плеч, и  белое  полотняное  облако  улеглось  у  ног
Ронуин. Встав перед ней на колени,  Эдвард  принялся  ласкать  маленькие
груди. Ронуин затрепетала, но не попыталась его остановить.  Его  пальцы
играли с ее сосками, медленно их возбуждая. Быстро поднявшись, он  увлек
жену за собой и попробовал, каковы  на  вкус  ее  пухлые  губки.  Ронуин
больше не боялась поцелуев и, похоже, даже наслаждалась ими.
   Она обвила его шею и, прижавшись к торсу супруга, поняла, что на  нем
тоже нет одежды. Она была так поглощена собственными переживаниями,  что
даже не взглянула на Эдварда, и теперь сильные бедра терлись о ее  ноги,
а густая поросль на его груди щекотала ее нежные холмики. И..,  огромное
мужское достоинство уперлось в ее живот. Ронуин оцепенела, понимая,  что
ее ждет. Он придавит ее к кровати, снова вторгнется в самое  чрево..,  и
на этот раз она не сможет ни отбиваться, ни плакать.
   - Поверь мне, - молил Эдвард, ощутив ее напряжение и целуя  сомкнутые
веки,  кончик  носа,  уголки  губ.  -  Это  наслаждение,  которое  могут
разделить мужчина и  женщина,  ягненочек  мой.  Пожалуйста,  Ронуин,  не
отвергай меня. - Он уложил ее на постель и наклонился.
   - Я ничего не могу с собой поделать, - всхлипнула она. -  Не  обращай
на меня внимания, Эдвард, делай со мной все, что пожелаешь.
   Но Эдвард откатился от нее и,  приподнявшись  на  локте,  рассерженно
прорычал:
   - Ведешь себя как потаскуха, черт  возьми!  Расставляешь  ноги,  хотя
ничего не испытываешь ко мне! Почему?!
   По щекам Ронуин покатились слезы.
   - Не знаю...
   - Но ап-Граффид любил твою мать и наверняка хорошо с ней обращался, -
бросил Эдвард, стараясь держать себя в руках.
   - Это правда! - воскликнула Ронуин. - О такой любви слагают  баллады!
Им никто был не нужен, ни Глинн, н