стовое
удовольствие при виде разбегавшихся перед ним пешеходов, бросающих ему вслед
проклятья. Они ненавидели его, и он тоже ненавидел их.
   Когда он приехал домой, отец уже проснулся, и он тут же пошел  повидаться
с ним.
   - Не расстраивай его! - умоляла сына Дагиан, и Марк кивнул.
   Он был потрясен, увидев, как высох отец. Марк уже давно перерос отца,  но
этот маленький, хилый человечек, лежавший  на  кровати,  казался  ему  почти
незнакомым, пока не заговорил.
   - Ты возмужал, сын мой, - произнес  он.  -  Твоя  мать  сообщила  тебе  о
прекрасном браке, который я устроил для тебя. Я хотел,  чтобы  она  оставила
эту приятную обязанность мне, но, -  при  этих  словах  он  пристально  и  с
любовью посмотрел на Дагиан, - твоя мать никогда не умела хранить счастливые
тайны. Свадьба должна состояться  поскорее,  Марк.  Харон  уже  ждет,  чтобы
переправить меня в подземное царство.
   - Я уже виделся с императором, отец. Он  сказал,  что  свадьба  состоится
через два дня.
   - Прекрасно, прекрасно! - старик пришел в восторг. - Я ничего  больше  не
прошу у богов, кроме как увидеть, что ты благополучно женился.
   И он снова упал на подушки, а вскоре тихонько захрапел.
   - Ах, Марк, - прошептала Дагиан, - когда я думаю о том, каким  сильным  и
мужественным человеком он был... А сейчас - сейчас он так слаб!
   Дагиан взяла сына за руку и вывела его из комнаты.
   - Расскажи мне, что ты выяснил в беседе с императором!
   - Аврелиан непреклонен и требует, чтобы я женился на его  племяннице.  Он
угрожал применить насилие по отношению к нашей семье и уничтожить ее, если я
не сделаю этого. Однако на следующий день после свадьбы я уеду в Пальмиру. Я
не могу больше оставаться здесь, а отец все равно умрет, буду  я  здесь  или
нет. Вряд ли я смогу рассказать обо всем этом Зенобии в письме.  Как  только
отец умрет, мои сестры будут в безопасности со своими мужьями, а  ты  и  Аул
благополучно возвратитесь в Британию, я разведусь с этой Кариссой  и  женюсь
на Зенобии.
   Дагнан медленно кивнула. Его план логичен, и хотя она видела,  что  он  в
ярости, это была сдержанная ярость. Она не могла  понять,  почему  намерения
Аврелиана так непоколебимы.  Почему  он  так  пламенно  желает,  чтобы  Марк
женился на его племяннице? Несомненно, в Риме есть и другие молодые мужчины,
которых можно заставить согласиться на это или  в  конце  концов  подкупить.
Почему же именно Марк?
   Она снова задумалась об этом два дня спустя, после того, как  ее  старший
сын женился на Кариесе. Из-за болезни ее  мужа  Церемония  проходила  в  его
спальне. На короткое время Луций Александр снова продемонстрировал ту силу и
очарование, которые когда-то были свойственны ему. Казалось, он  собрал  все
свои силы ради этого последнего  представления.  Он  сердечно  приветствовал
императора и сделал комплимент невесте.
   Невеста! Дагиан пристально смотрела на племянницу Аврелиана  и  дивилась:
неужели женщина может быть столь совершенной? Кариеса была девушкой среднего
роста, с овальным лицом и Двумя  восхитительными  ямочками  по  обе  стороны
свежего, как бутон розы, рта. Ее кожа была молочно-белой, а  щеки  -  слегка
розоватыми.  Черты  ее  лица  были  необыкновенно  утонченными  для  Девушки
крестьянского происхождения. Ее маленький носик был прямым, а круглые черные
глаза окаймлены густыми, длинными золотистыми ресницами. Лоб у  нее  был  не
так высок, как можно было бы пожелать, зато маленький квадратный  подбородок
был также украшен ямочкой. Ее прелестную головку венчали  легкие,  как  пух,
волосы цвета золота,  к  которому  женщины  Рима  так  отчаянно  стремились,
приобретая парики.
   У Кариссы были узкие кисти  и  ступни  и  тонкая,  как  тростник,  талия,
стройные бедра и упругие, высокие юные груди. Она  двигалась  с  необычайной
грацией, а манеры у нее оказались превосходными. Голос звучал нежно и чисто,
и она считалась с мнением своего  дяди  и  своей  тети  Ульпии.  В  качестве
свадебных цветов она выбрала белый и серебристый, и они восхитительно шли  к
ней.
   Марк взглянул на девушку с очевидным отвращением. Привели прорицателей, и
они заявили, что предзнаменования  в  высшей  степени  благоприятны.  Дагиан
спрятала улыбку. Даже если бы они, открыв внутренности  ягненка,  обнаружили
бы, что он наполнен  извивающимися  змеями,  они  все  равно  нашли  бы  это
благоприятным для этого брака. Церемония закончилась быстро.
   На  последовавшем  затем  празднике   император   и   императрица   очень
веселились. Они и их друзья ели и пили вволю. Невеста  оживленно  болтала  с
гостями. Однако она ни разу не заговорила со своим мужем, а он - с ней.
   Об остальных свадебных обычаях все забыли, и Марк был рад этому. Ведь эта
свадьба - настоящая  пародия  на  то,  чему  его  учили.  Зенобия!  В  своем
страдании он чуть было не выкрикнул ее имя во весь голос, и Дагиан,  увидев,
как судорога исказила лицо сына, потянулась и сжала его руку.
   Наконец император и его жена поднялись, а жених с невестой  проводили  их
до дверей, пожелав спокойной ночи. Ульпия Северина  пролила  слезы  матроны,
целуя прекрасную девушку, которую она вырастила.
   - Будь счастлива, дорогое дитя, - прошептала  она.  Кариеса  с  девически
скромным вздохом заверила свою тетю,  что  она  будет  счастлива.  Император
посмотрел Марку прямо в лицо и сказал так, чтобы все слышали:
   - Я знаю, ты сделаешь мою племянницу счастливой, Марк Александр.
   Марк широко улыбнулся.
   - Можете не сомневаться,  цезарь,  я  позабочусь  о  том,  чтобы  Кариеса
получила все, чего она заслуживает, - ответил он.
   Император с императрицей уехали, а вместе с ними и все  остальные  гости.
Обернувшись, Марк посмотрел на красивую девушку, которая стала его женой.
   - Сегодня ночью мы будем спать в атрии. Я вижу, брачное ложе уже здесь, -
сказал он.
   - Прекрасно! - холодно ответила она и, подойдя к ложу, сбросила сандалии.
- Ты хочешь, чтобы я обнажилась?
   - Я вообще не хочу  тебя.  Кариеса.  Ты,  несомненно,  знаешь,  что  меня
принудили к этому браку и что я помолвлен с другой женщиной.
   - Меня не волнует, будешь ты спать со мной или нет.  Ребенок  появится  в
любом случае, - ответила она.
   - Что?!
   Он почувствовал, как кровь застучала у него в голове.
   - Я беременна, - сказала она. - Ребенок родится через четыре месяца.
   Легкая улыбка заиграла в углах ее рта.
   - Ты, разумеется, не думаешь, что я хотела выйти замуж именно за тебя?
   И она засмеялась своим раздражающим звенящим смехом.
   - Чьего же незаконного ребенка ты носишь? Почему ты  не  могла  выйти  за
него замуж? Или, может быть, он уже женат?
   - Да, женат. К несчастью, он не мог развестись со своей скучной  женой  и
жениться на мне, потому что дяде запрещено жениться на своей племяннице. Мой
ребенок должен был бы стать следующим императором Рима после Аврелиана,  его
отца, но это невозможно. Поэтому необходимо, чтобы  моим  мужем  стал  самый
благородный из патрициев, чтобы дать  имя  моему  ребенку.  В  конце  концов
Аврелиан сделает нашего ребенка своим наследником, ведь он обещал мне это.
   - Это ничего не стоящее обещание, - ответил Марк.  -  Если  нам  повезет,
Аврелиан будет императором еще несколько лет, но в конце концов один из  его
помешавшихся на власти полководцев убьет его и провозгласит августом  самого
себя.
   - Конечно, это возможно, - холодно ответила  она.  -  Вот,  почему  этого
ребенка будут считать  представителем  семейства  Александров.  Он  будет  в
безопасности, если его настоящему отцу суждено умереть прежде, чем он станет
достаточно взрослым, чтобы  взять  власть  в  империи.  Мой  ребенок  должен
вырасти.
   - Я только что приехал, Кариеса, никто не поверит, что этот ребенок мой.
   - Это не имеет значения. Теперь ты мой муж,  а  значит,  мой  ребенок  по
закону станет твоим, он будет наследником этой доброй  старой  патрицианской
семьи! У тебя никогда не родится собственный ребенок, Марк Александр, потому
что я никогда не стану твоей! Никогда! Ничто не должно подвергать  опасности
то м сто, которое должен занять в жизни мой ребенок!
   Он влепил ей пощечину.  Красный  отпечаток  длинных  пальцев  пересек  ее
гладкую белую щеку. Кариеса пронзительно  вскрикнула  от  возмущения,  и  ее
высокий голос снова и снова звенел по всему дому, пока наконец в комнату  не
вбежали  Дагиан,  Аул,  Луция,  Эвзебия  и  многочисленные  рабы  с   широко
раскрытыми от удивления глазами.
   Кариеса,  туника  которой  внезапно  оказалась  разорванной   на   плече,
бросилась в объятия изумленной Дагиан, неистово рыдая.
   - Ох, мама Дагиан, он пытался сделать со мной.., сделать  со  м-м-мной...
Это так глупо и неестественно! Совсем не то, чего, по  словам  моей  дорогой
тети Ульпии, от меня могли ожидать а мою первую брачную ночь!
   И она снова принялась  всхлипывать,  несколько  раз  икнув  для  большего
эффекта.
   - Назад по своим комнатам, вы все! -  приказал  старый  Кастор,  мажордом
Александров, пытаясь загнать рабов, чтобы они не стали свидетелями того, что
было, очевидно, семейной ссорой.
   - О нет! - громко произнес Марк.  -  Раз  уж  моя  жена  начала  все  это
публично, то мы и закончим это  тоже  публично.  Вы  все  останьтесь!  -  Он
повернулся к  матери.  -  Не  трудись,  пытаясь  утешить  ее,  мама.  Она  -
законченная лгунья и искусная актриса, а кроме  того,  совершенно  очевидно,
что она умелая проститутка. Моя краснеющая невеста только что сообщила,  что
она уже несколько месяцев беременна и вышла за меня замуж только  для  того,
чтобы дать своему ребенку подходящее имя.
   - Аврелиан убьет тебя за  это!  -  прошипела  Кариеса,  внезапно  овладев
собой. Ее красивое лицо исказилось от ярости.
   - Я убил бы тебя, - ответил Марк, - но вместо  этого  собираюсь  покинуть
Рим сегодня ночью. Я разведусь с тобой, как только достигну Пальмиры.
   - Ты никогда не разведешься со мной!  -  пронзительно  закричала  она.  -
Аврелиан не позволит тебе развестись со мной! Марк взглянул  на  двух  своих
сестер.
   - Уберите ее с глаз моих долой! - приказал он. - Заприте  в  какой-нибудь
комнате  подальше  от  остальных  домашних,  где  она  не  сможет  причинить
неприятностей! Я не могу вынести вида этой шлюхи!
   С помощью двух сильных молодых рабов Луция и Эвзебия сделали то,  что  им
велел брат, и увели Кариесу из атрия. Она в величайшей ярости выкрикивала им
угрозы и ругательства.
   - Вот теперь ты можешь отправить рабов спать, - сказал Марк, обращаясь  к
старому Кастору.
   - Тебе следовало бы позволить мне все рассказать ему, - обратился  Аул  к
Дагиан.
   - О чем? - спросил Марк.
   - Я знал о репутации Кариссы. Хотя она и император были осмотрительны, но
все же не настолько.
   - Это не имело бы  никакого  значения,  -  ответил  Марк.  -  Я  ходил  к
императору, и он сказал, что если я не женюсь  на  ней,  он  уничтожит  нашу
семью.
   - Я не должна была позволять тебе приносить себя в жертву ради нас, Марк.
Возвращайся сегодня ночью в Пальмиру! Мы выдержим эту бурю!
   Он сел, и его голова устало склонилась на руки.
   - Я буду рад, если ты приедешь ко мне, мама, но почему-то  чувствую,  что
ты пожелаешь вернуться с Аулом в Британию. Поезжай с ним, если  таково  твое
желание, или живи с Луцией или Эвэебией, но только  уезжай,  молю  тебя,  из
этой сточной ямы, в которую превратился Рим.  Я  никогда  не  вернусь  сюда.
Клянусь! Я никогда не вернусь!
   - Ох, Марк, мне так жаль! Мне так жаль! - отрывисто Произнесла Дагиан.
   - Марк прав, мама, - заговорил Аул. - Теперь  Рим  -  не  подходящее  для
жизни место. Почему,  думаешь  ты,  я  предпочту  обосноваться  в  Британии?
Аморальность  и  продажность  здесь  невероятные.  С  каждым  днем   богатые
становятся все  сильнее,  а  Могущественные  -  еще  более  могущественными.
Простые граждане, которые в нормальных условиях были бы  честными  и  упорно
трудились, втаптываются  в  землю,  а  лентяев  вознаграждают  за  самую  их
леность.  Это  -  не  римские  обычаи.  Упомяни  только  о  старых   обычаях
прилежания, трудолюбия, честности, хороших манер и почитания богов - и  люди
посмеются над тобой. Ну что эк. Новые обычаи - не мои обычаи, это далеко  не
лучшие обычаи, и я не собираюсь терпеть их. Аврелиан предпочел всучить Марку
свою шлюху именно из-за той добродетели, в которую мы верим, мама. Он  знал,
что Марк не будет, подобно столь многим из этих новых римлян, покидать  свою
семью или игнорировать свои обязанности.
   - Мама! - В комнату поспешно вошла Луция. - Мама, отец...
   - Я иду, - ответила Дагиан и поспешила из комнаты.
   - Он умирает? - спросил сестру Марк.
   - Думаю, да, - ответила она.
   - Вы с Аулом пойдете туда?
   - Через несколько минут, Луция. Где ты оставила Кариесу?
   - В старой комнате няни на втором этаже, в дальнем конце дома.
   - А теперь ступай, Луция. Мы скоро придем.
   - Что ты собираешься делать, Марк? - Аул с любопытством  наклонил  голову
набок.
   - Если он умирает, значит, захочет увидеть нас всех, в том числе  и  свою
новую сноху. Я знаю, что могу рассчитывать на твою помощь, мой младший брат.
   - Да, можешь, мой старший брат! - улыбаясь, согласился Аул.
   Когда они вышли, Марк сказал:
   - У нас еще будет время  поговорить  перед  моим  отъездом.  Я  собираюсь
продать наше дело здесь, в Риме, но тому,  кто  будет  распродавать  товары,
которые ты будешь присылать сюда из Британии, а я - с Востока.
   - Согласен, и думаю, что знаю человека, на которого можно положиться.
   Они подошли к комнате Луция  Александра  и  осторожно  заглянули  внутрь.
Дагиан отошла от мужа и поспешила к сыновьям.
   - Это конец, - тихо произнесла она. - Он умрет еще до рассвета.
   Братья поднялись на верхний этаж, остановились перед  тяжелой  деревянной
дверью в конце коридора и подняли тяжелый засов.
   - Ты, ублюдок!
   Кариеса, лежавшая на полу, протянула руку, и хотела вцепиться в Марка.
   С выражением отвращения на лице он схватил ее за запястья и грубо  рванул
вниз.
   - Заткнись, ты, сука,  а  то,  клянусь,  я  задушу  тебя,  племянница  ты
императору или нет!
   Она в ярости взглянула на него.
   - Ты делаешь мне больно! - сказала она.
   Он не обратил внимания на ее жалобу и не отпускал руки.
   - Мой отец умирает. Кариеса, и желает, чтобы вся семья  собралась  вокруг
него. Сейчас ты пойдешь со мной и будешь себя вести,  как  положено  хорошей
жене-римлянке - скромно, тихо и почтительно.
   - Нет! Я объявляю  твоему  отцу,  что  ношу  сына  Аврелиана  и  что  мой
незаконнорожденный ребенок будет носить его гордое патрицианское имя!  Пусть
он с этой мыслью и уйдет из мира живых, пусть знает,  что  бессилен,  и  что
даже ты бессилен и ничего не можешь поделать с этим!
   Ее красота внезапно исчезла и на него смотрела женщина с обликом змеи.
   Марк заговорил тихим голосом, но Аул ясно услышал в нем угрожающие нотки.
   - Нет, Кариеса. Ты  будешь  паинькой,  скромной,  тихой  и  почтительной.
Иначе, клянусь, я сброшу тебя с крыши этого дома и объявлю, что ты совершила
самоубийство,  когда  я  попытался  потребовать  у  тебя  выполнения   своих
супружеских обязанностей.  -  Он  улыбнулся,  но  выражение  его  глаз  было
безжалостным. - Я хочу надеяться, что ты дашь мне этот шанс  убить  тебя,  -
сказал он.
   Взглянув ему в лицо, Кариеса поняла, что он  действительно  убьет  ее,  и
вдруг ей стало страшно. Она не  хотела  умирать,  не  хотела  гибели  своего
неродившегося ребенка.
   - Я сделаю то, что ты хочешь, - сказала она.
   - И помни, я тоже буду возле тебя, - сказал Аул. Кариеса уложила волосы и
скрепила их серебряными шпильками. Потом быстро сбросила разорванную  тунику
и заменила ее новой. Они направились по коридору к комнате, где умирал Луций
Александр. Там вокруг постели старика собрались Дагиан и ее дочери.
   - Вот пришли твои сыновья  и  Кариеса,  чтобы  повидаться  с  тобой,  мой
дорогой, - сказала Дагиан, когда они подошли к его кровати.
   Луций Александр открыл свои темные  глаза.  Через  некоторое  время  мгла
перед глазами рассеялась, и он, собрав все силы, заговорил:
   -  Вы  сыновья,  которыми  можно  гордиться.  Я  знаю,  что   вы   будете
поддерживать семью и ее традиции и  сохраните  их  в  сердцах  своих  детей.
Преклоните колени, сыны мои!
   Мужчины  преклонили  колени  возле  изголовья  кровати  Луция.  Старик  с
величайшим усилием поднял руку и положил ее на голову Аула.
   - Благословляю тебя. Аул. Пусть на протяжении  всей  твоей  жизни  только
удача улыбается тебе и твоей семье.
   Аул почувствовал, как рыдания подступили к  его  горлу,  но  ему  удалось
подавить их.
   - Марк, сын мой и наследник, на тебя ложится вся ответственность за  нашу
семью. Будешь ли ты чтить эту ответственность?
   - Да, отец, буду.
   Марк почувствовал на своей голове костлявую руку отца.
   - Я доволен тобой. Молюсь, чтобы сегодня ночью ты заронил  семя  жизни  в
лоно этого милого ребенка.
   - На все воля богов, отец.
   - Кариеса, моя новая дочь, я знаю, что ты будешь для Марка  тем  же,  кем
была для меня моя верная Дагиан.
   - Да, папа Луций. Обещаю следовать ее  примеру,  -  послышался  притворно
скромный ответ.
   - Ты хорошая девочка, - прошептал Луций. Я правильно сделал, что  устроил
этот брак. Марк поймет, я был прав.
   Умирающий откинулся на подушки. Его дыхание перешло в  мучительный  хрип.
Вскоре он впал в полубессознательное состояние. Минуты складывались в  часы.
Прошел час, потом два и три. Луций Александр отходил в мир  иной  у  них  на
глазах. Каждый его вздох был мучительной борьбой, и казалось, что его  грудь
вот-вот разорвется от напряжения. В самые глухие ночные часы Луций Александр
открыл глаза в последний раз и пристально посмотрел  на  женщину,  терпеливо
сидевшую возле него.
   - Прощай, сердце мое! - отчетливо произнес  он  голосом  своей  юности  и
умер.
   Дагиан почувствовала, как острое копье пронзило  ее  сердце.  Еще  минуту
назад он был здесь, и вот его душа отлетела!  Она  сидела,  похолодевшая  от
горя и потрясенная, а ее старший сын протянул руки, закрыл глаза своего отца
и произнес: "Conclamatum est".
   - Все кончено, мама, - тихо сказал Марк, помогая ей подняться  со  своего
места возле изголовья кровати. Она беспомощно взглянула на него, не в  силах
говорить.
   - Луция, Эвзебия, отведите маму в ее  комнату,  чтобы  она  отдохнула,  и
останьтесь с ней. Аул, верни Кариесу в место ее заключения.
   - Уж не собираешься ли ты снова запереть меня? - запротестовала Кариеса.
   - Делай, что тебе говорят, а не то я поколочу тебя! - загремел он.
   Если бы Луций Александр Бритайн умер несколько дней спустя,  его  старший
сын Марк благополучно отправился бы обратно в Пальмиру. Но случилось  иначе,
и смерть старика, и улаживание дел, связанных с его  именем,  заняли  больше
времени, чем предполагал Марк.
   Луция похоронили в тот же самый день,  когда  он  умер.  В  смущении  два
молодых раба, которым назначили нести безжизненное  тело  своего  хозяина  в
атрий, по ошибке положили его на брачное ложе, которое было установлено  там
для Марка и Кариссы. Марк иронически рассмеялся.
   - Этот брак умер еще прежде, чем его успели отпраздновать!  -  с  горечью
произнес он.
   Когда настал час, назначенный для похорон, общественный глашатай  объявил
об этом в соответствии с древним обычаем. Он прошел по городу, повторяя:
   - Гражданин Луций Александр Бритайн отдал себя в руки  смерти.  Для  тех,
кто хочет, настало время присутствовать на похоронах. Его выносят из дома.
   На похороны Луция Александра собралось много людей, ведь он был уважаемым
человеком. Толпы  искренне  сочувствовавших  сопровождали  его  к  фамильной
усыпальнице Александров,  находившейся  возле  Аппиевой  дороги  по  пути  в
Тиволи. После погребения семья устроила поминальное  пиршество,  и  начались
девять дней скорби. Пришел, разумеется, и император  со  своей  женой.  Марк
видел, как Кариеса беседовала со своим