пасибо тебе за это предложение.
   - Значит, договорились, -  сказал  довольный  Хью.  -  С  утра  после
завтрака осмотрим поместье, а  Изабелла  будет  нашим  проводником.  Она
здесь  все  знает.  Нам  придется  смягчить  ее  гнев,  который,  как  я
подозреваю, разгорится вовсю, когда она узнает о решениях, принятых этим
вечером. А сейчас пора спать.
 
*** 
 
   На рассвете отец Бернард начал свою первую службу в Большом  зале:  в
Лэнгстоне не было ни церкви, ни часовни.
   - Надо будет построить церковь, - твердо произнес  Хью,  и  священник
улыбнулся.
   Изабелла стояла рядом с матерью, молчаливая и угрюмая.  С  ними  были
две служанки, которых накануне вечером гости  не  видели.  После  мессы,
когда служанки собирались проводить девушку в ее спальню, Хью заговорил:
   - С вашего разрешения, леди Алетта, я попросил бы Белли  сопровождать
нас с сэром Рольфом этим утром. Мы хотим осмотреть  Лэнгстон.  Если  она
поедет с нами, ей надо позавтракать.
   - Как пожелаете, милорд, - пробормотала Алетта, опустив голову, чтобы
скрыть блеск в глазах и легкую улыбку.
   - Я не желаю ехать с тобой, саксонский ублюдок! - фыркнула Белли.
   - Тем не менее, моя сладкая Белли, придется, - отозвался Хью. -  Твоя
мать сказала, что последние три года  ты  вела  хозяйство  в  Лэнгстоне.
Никто не знает лучше тебя,  как  здесь  обстоят  дела.  Мне  нужна  твоя
помощь. И потом, ты ведь наверняка  предпочтешь  прогуляться  на  свежем
воздухе, чем сидеть взаперти?
   Белли  метнула  на  него  яростный  взгляд.  "Будь  он   проклят,   -
раздраженно подумала она. - Какое отвратительное самодовольство!"  Белли
хотела послать его к черту, но мысль о том, чтобы провести целый день  в
четырех стенах, была невыносима. Она знала,  что  мать  не  позволит  ей
лентяйничать и заставит шить, а то и  прясть,  -  оба  эти  занятия  она
ненавидела лютой ненавистью.
   - Хорошо, - неохотно ответила она. - Я покажу тебе  Лэнгстон,  но  не
думай, что победил меня! Ты - мой заклятый враг!
   - Предупреждаю тебя, чертовка: я никогда не  проигрываю  сражений,  -
сказал Хью.
   - Я тоже, саксонец, - свирепо отозвалась  Белли  и  без  лишних  слов
уселась за стол.
   Слуги тут же поставили перед ней тарелку с  овсяной  кашей  и  теплый
свежевыпеченный хлеб, не забыв налить ей кружку сидра. Белли принялась с
аппетитом поглощать овсянку, жадно прихлебывая сидр.
   - В будущем, моя красотка, - прошептал ей на ухо Хью, - я хочу, чтобы
ты всегда дожидалась, пока отец Бернард произнесет благословение.
   - Как тебе угодно, саксонец, - ответила она, понимая, что он прав, но
не желая признавать это. Слегка оттолкнув  его,  она  протянула  руку  к
сыру.
   Схватив запястье Белли, Хью удержал ее руку.
   - Позволь, я помогу тебе, моя сладкая Белли, - произнес  он,  отрезая
ей ломтик твердого желтого сыра,  -  Зачем  ты  так  меня  называешь?  -
ворчливо спросила она, откусывая сыр. - Я вовсе не твоя  сладкая  Белли,
саксонец.
   - Но я надеюсь, что, когда я наконец смогу  пробиться  через  колючую
изгородь, которой ты окружила себя, я найду  за  ней  сладкую  Белли,  -
ответил Хью.
   Белли расхохоталась.
   - Ох, Пресвятая Богоматерь! - насмешливо проговорила она.
   Хью очаровательно улыбнулся ей:
   - О-о-о, я заставил тебя рассмеяться, моя красотка!
   Ты очень мила, когда смеешься.
   - Я смеюсь над твоей глупостью, саксонец, - сказала Белли. -  Неужели
придворные дамы без памяти падают в твои объятия, когда ты  говоришь  им
такую чепуху? Я не такая, не надейся!
   Хью фыркнул и сосредоточился на еде. Белли еще сама не понимала,  что
в ее защите уже появилась брешь.
   После завтрака слуги принесли чаши с теплой водой  для  мытья  рук  и
льняные полотенца. Потом Хью, Белли и Рольф отправились во  двор  замка,
где их уже ждали оседланные кони. Одна из служанок торопливо подбежала к
Белли и набросила ей на  плечи  плащ.  Юный  помощник  конюха  встал  на
колени, и Белли, даже не удостоив его взглядом, ступила ему на  спину  и
забралась в седло своей лошади - серой в яблоках кобылы.  Белли  ласково
потрепала ее по загривку.
   - Возглавишь ли ты наш отряд, моя красотка? - спросил Хью.
   Белли раздраженно взглянула на него:
   - Поскольку ты сам не додумаешься, в какую сторону ехать, саксонец, я
тебя провожу! - И она пустила свою кобылу шагом,  проехав  через  ворота
под навесной башней, У подножия  холма,  на  котором  возвышался  замок,
прилепилась маленькая деревушка. В трудные времена  ее  обитатели  могли
укрыться   под   защитой   замковых   стен.    Деревня    состояла    из
одной-единственной улицы,  вдоль  которой  располагались  дома.  Большую
часть  населения  Лэнгстона  составляли  ремесленники,  хотя  здесь   же
находились дома семей слуг из  замка.  Дома  были  деревянные,  покрытые
светло-голубой, желтой и белой штукатуркой. За ними расстилались поля  и
пастбища.
   - Как получилось, - спросил Хью у Белли, - что замок и  стены  смогли
построить из камня? Ведь ни в Саффолке, ни в Эссексе, ни в Норфолке  нет
каменоломен!
   - Мой отец вез камни  на  полозьях  через  топи  из  Нортгемпшира,  -
ответила девушка. - Замку всего двадцать пять лет. Он был заложен в  том
году, когда родился мой брат Уильям. До того на этом месте стоял  старый
саксонский дом. Замок построили всего за несколько лет. Но леди Сибилла,
первая жена моего отца, не хотела жить в Англии. В те времена  мой  отец
приезжал в Лэнгстон дважды в году. Он состоял  на  службе  у  короля,  а
потом - у сына короля. Женившись в Нормандии на моей матери, он сразу же
привез ее в Англию, потому что  всегда  хотел  жить  здесь.  Здесь  я  и
родилась.
   - А я был зачат здесь, - сказал Хью.
   - Что?! - удивленно переспросила Белли.
   - Моя мать, - объяснил Хью, - родом из Уорсестера.
   Она вышла замуж за моего отца в июне накануне битвы при Гастингсе. Ее
родные, естественно, были на стороне герцога Вильгельма, который  вскоре
стал королем Англии.
   Семья моего отца поддерживала Гарольда  Годвинсона,  но  мать  любила
моего отца и, как мне сказали, примирилась с этим. Когда  до  нее  дошли
известия о битве и поражении короля Гарольда, она собрала все ценности и
вернулась в родительский дом. В то время она носила  меня  под  сердцем.
Вскоре после моего рождения она умерла.
   Моя бабка Эмма говорила, что она не смогла пережить вечную разлуку  с
мужем, погибшим при Гастингсе. Она успела лишь  родить  сына  и  назвать
меня в честь отца.
   Изабелла промолчала. Своевольная  и  несдержанная,  она  была  доброй
девушкой,  хотя  редко  показывала  это.  И  пускай  рядом  с  ней  ехал
саксонский пес, но история,  которую  он  рассказал,  тронула  ее  душу.
Всадники неторопливо следовали по деревенской улице, Изабелла показывала
дома бондаря, дубильщика, плотника, сапожника, кузнеца, медника, гончара
и мельника.
   - У вас на удивление много ремесленников, - заметил Хью.
   - За это следует благодарить твою  семью,  а  не  мою,  -  недовольно
проворчала Изабелла. - Они все были уже здесь, когда приехал  мой  отец.
Кроме этой деревни, есть еще два  небольших  поселения.  Мы  посетим  их
сегодня. Там живут те, кто возделывает наши земли.
   Пока отряд проезжал по  деревне,  сельчане  высыпали  на  улицу.  Они
указывали  пальцами  вслед  всадникам  и  перешептывались  между  собой.
Наконец,  когда  всадники  поравнялись  с   кузницей,   Изабелла   снова
заговорила:
   - Мы должны навестить Старого Альберта. Это деревенский староста,  он
обидится, если мы не заглянем к нему.
   Всадники остановились и увидели под навесом кузницы седого  как  лунь
старика, развалившегося в кресле. Рядом с ним стояла его несколько более
молодая копия, а чуть поодаль - четверо еще более молодых мужчин. Старик
уставился на Хью и велел всадникам подъехать поближе.  Заглянув  в  лицо
новому хозяину Лэнгстона, он произнес удивительно сильным голосом:
   - Он из рода Крепкой Руки. Вылитый дед.
   - Это, - сказала Изабелла, - Старый Альберт, кузнец.
   - По правде говоря, милорд, - сказал Старый Альберт, -  я  больше  не
занимаюсь кузнечным ремеслом. На это есть мой сын Элберт и его  сыновья,
и клянусь вам, они прекрасно справляются: ведь я сам обучал их!
   - Ты знал моего деда? - спросил Хью.
   - О да, и вашего отца, и дядей тоже. Я самый  старый  в  этих  краях,
милорд. Я прожил уже восемьдесят зим. Ваш дед был честным  человеком.  И
ваш отец, которого называли Хью Младший, был  ему  под  стать.  Я  помню
ваших младших дядей, Гарольда и Эдварда. Такие озорники, вечно  гонялись
за деревенскими девчонками, а те только радовались, когда  попадались  в
их объятия. - Старик закашлялся и покачал головой. -  Они  были  слишком
молоды, чтобы умирать, но ваша мать правильно сделала, что  вернулась  к
своим родителям после битвы. Конечно, нашлись такие, что осуждали ее  за
это, но ведь она сохранила род Крепкой Руки. Благодаря  ей  я  дожил  до
того дня, когда Лэнгстон  вернулся  к  своему  законному  хозяину.  Ведь
Элдон, сказал нам правду? Вы действительно вернулись домой, Хью  Крепкая
Рука?
   - Да, - ответил Хью, глубоко тронутый словами старика. -  Наш  добрый
король Генрих возвратил мне Лэнгстон, да хранит его Господь и дарует ему
долгие дни! Но, Старый Альберт, меня зовут Хью Фоконье, Хью  Соколятник.
Я выращиваю ловчих птиц. Вскоре они будут летать над землями Лэнгстона.,
- А как же госпожа? - спросил Старый Альберт, взглянув на Изабеллу. - Ее
отошлют из замка?
   - А тебе бы этого хотелось, не так ли, старый подлец?  -  огрызнулась
Белли.
   - Госпожа по приказу короля должна стать моей женой,  -  ответил  Хью
собравшимся вокруг сельчанам. - И если вы уважаете меня, то  я  потребую
такого же уважения к леди  Изабелле.  Она  справедливо  управляла  этими
землями последние три года, заботилась о вас и  следила,  чтобы  вам  не
причинили никакого вреда.
   - И выжимала из нас все до последней капли,  -  выкрикнул  кто-то  из
толпы.
   - Собирать ренту входило в ее  обязанности,  а  вы  обязаны  платить.
Насколько я вижу, вы не бедствуете,  -  ответил  Хью.  -  Я  не  заметил
никаких признаков голода или болезней. Вы должны платить ренту  хозяевам
Лэнгстона. Боюсь, вы слишком долго жили без хозяйской  руки.  Но  теперь
все пойдет иначе. Рыцарь, которого вы видите рядом со мной, -  Рольф  де
Брияр. Он назначен новым сенешалем Лэнгстона. Он честный  человек  и  не
станет вас обманывать, но и вам  не  позволит  хитрить.  Со  мной  также
приехал отец Бернард. Мы построим здесь церковь.  До  тех  пор  утренние
службы будут каждый день проходить в Большом зале  замка.  Если  кому-то
нужно обвенчаться или креститься, отец Бернард к вашим услугам.
   - Благослови Господь вашу светлость! - одобрительно воскликнул Старый
Альберт.
   - И да сохранит Господь вас всех, - отозвался Хью Фоконье.
   И трое всадников двинулись дальше, проехав по деревне и оказавшись на
открытой местности. Поля, освещенные тусклым зимним солнцем, лежали  под
паром. За ними струилась река, бегущая к морю.
   - Я видел лодки на берегу реки, - заметил Хью.
   - Три-четыре семейства занимаются рыбной ловлей, - объяснила Белли. -
Излишки мы позволяем им продавать.
   - А что вы выращиваете на полях?
   - Пшеницу и рожь. Овес, ячмень, немного хмеля для пива. Бобы, горох и
вику. На огородах растет салат, морковь, лук и порей. Еще  моя  мать  на
первом этаже замка выращивает  травы,  которые  годятся  в  пищу  и  для
лечения.
   Кухня находится тоже на первом этаже. За ней - наши сады.
   Большой яблоневый сад, грушевые, сливовые и персиковые деревья. Еще у
нас есть вишня, - сообщила Белли.
   Хью видел коров и овец, пасшихся на зимних лугах.
   Он знал, что сельчане также разводят домашнюю птицу.
   На  болотах  должна  водиться  дичь.  В  лесах  на  границе  поместья
наверняка много оленей, кроликов и прочего  зверья.  Поместье  оказалось
прекрасным: в нем было все, что нужно для безбедной жизни.
   Всадники  посетили  другие  деревни,   познакомившись   с   тамошними
жителями. Их тепло  встречали,  но  никто  не  удивлялся:  слухи  далеко
опередили их. Белли почти ничего не говорила, только отвечала на вопросы
Хью. Они вернулись в замок во второй  половине  дня  и  обнаружили,  что
Алетта подготовила  отличный  горячий  обед.  А  когда  они  поели,  она
преподнесла им еще один сюрприз.
   - Уверена, что вы не мылись уже несколько дней, - сказала она. - Если
пройдете в купальню, я обо всем позабочусь.
   - У вас есть купальня? - Хью был очень доволен.
   - Наш замок  не  слишком  велик,  -  ответила  Алетта,  -  но  мы  не
испытываем неудобств. У нас две уборные,  от  которых  под  землей  идет
сточная труба прямо в реку, - с гордостью сообщила она.
   Купальня  оказалась  настоящим   чудом:   огромная   каменная   ванна
продолговатой формы, в которую  можно  было  накачать  насосом  холодную
воду. Прямо за ванной находился небольшой камин,  где  грели  воду.  Над
камином висел большой чайник: достаточно было лишь слегка наклонить  его
над покатой стенкой ванны, чтобы добавить горячей воды и довести воду  в
ванне до нужной температуры. Купальня  обогревалась  большим  камином  у
противоположной стены.
   Посреди комнаты стоял стол с полотенцами и  прочими  принадлежностями
для купания. Алетта объяснила, что, когда  в  ванной  открывают  сточное
отверстие, вода уходит  в  подземную  трубу,  соединенную  с  трубой  от
уборных.
   Отец Бернард сказал, что примет ванну последним.
   Алетта привела Хью и Рольфа в купальню и спросила:
   - Кто из вас пойдет первым?
   - Я уступаю моему гостю, - сказал Хью, слегка поклонившись Рольфу.
   - Нет, милорд, я больше не гость, а сенешаль  Лэнгстона,  -  раздался
учтивый ответ. - Я  должен  уступить  моему  хозяину.  -  И  Рольф  тоже
поклонился.
   Хью рассмеялся:
   - Не хочу больше спорить с тобой, Рольф. Мне не терпится забраться  в
ванну. - И он начал раздеваться, передавая предметы  туалета  миловидной
старой женщине, сопровождавшей леди Алетту.
   - Это Ида, моя служанка, - пояснила Алетта. -  Забирайтесь  в  ванну,
милорд, пока вода не остыла.
   - А разве Изабелла не помогает купаться  гостям,  миледи?  -  спросил
Хью.
   - Думаю, она еще слишком молода для таких  обязанностей,  -  ответила
Алетта.
   - Ей пора учиться, - сказал Хью. - Пускай Ида приведет девушку, чтобы
она помогла вам. Я отошлю ее, когда Рольф будет купаться. - Хью залез  в
ванну и сел на купальную скамью.
   - Позови мою дочь, - тихо велела служанке Алетта.
   Вернувшись, Ида доложила:
   - Она отказывается.
   Хью и Рольф переглянулись.
   - Приведи миледи, - сказал Хью.
   Вскоре до них донесся яростный вопль. Дверь купальни распахнулась  от
удара ноги, и на пороге появился сенешаль со своей пленницей.  Изабелла,
которую Рольф бесцеремонно перебросил  через  плечо,  дико  брыкалась  и
колотила по спине кулаками. Когда Рольф поставил ее на ноги, она ударила
его изо всех сил.
   - Как ты осмелился прикоснуться  ко  мне,  мужлан!  -  завопила  она.
Ухмыльнувшись, Рольф отвел ее руку, занесенную для второго удара.
   - Это я попросил его привести тебя, моя сладкая Белли, - сказал  Хью.
- Когда ты станешь моей женой, на тебе  будет  лежать  обязанность  мыть
почетных гостей. Твоя мать сказала мне, что ты совсем  неопытна  в  этом
искусстве. Пора учиться. Вон там, на  столе,  лежит  губка.  Возьми  ее,
обмакни в жидкое мыло и натри мне плечи.
   - Не буду! - крикнула девушка.
   - Ты должна тереть нежно, но твердой рукой, моя красавица, - спокойно
продолжал Хью, не обращая внимания на протест.
   Изабелла скрестила руки на груди, уставившись куда-то в  пространство
над его толовой.
   - У тебя что, уши отвалились, саксонец? Я не  стану  мыть  тебя.  Это
нелепый обычай, а кроме того, хозяйка замка - моя мать, а не я.
   - Изабелла, ты вымоешь меня, - произнес Хью уже более грозным тоном.
   - Не надейся, - самодовольно возразила она.
   - Белли, - умоляюще проговорила мать, -  хозяйка  замка  -  это  жена
хозяина. Когда ты  выйдешь  замуж  за  Хью  Фоконье,  ты  должна  будешь
выполнять эти обязанности, а не я.
   - Когда я стану женой хозяина, тогда и буду, - ответила  Изабелла,  -
но ни на минуту раньше, мадам. Впрочем, возможность этого брака для меня
сомнительна.
   - Моя сладкая Белли смущается, -  с  притворным  участием  проговорил
Хью. - Приятно видеть, что она такая застенчивая и  скромная.  Это  лишь
усиливает ее очарование. Ты будешь наблюдать за своей матерью. Белли,  и
учиться. Я не стану требовать, чтобы ты мыла меня, пока мы не поженимся.
   - Иди к черту! - крикнула Изабелла. - Я не стану смотреть,  как  тебя
ублажают, словно младенца-переростка.
   Она развернулась и направилась к двери, но Рольф преградил  ей  путь,
ласково улыбнувшись.
   - Вы слышали распоряжение хозяина, миледи, - сказал он.
   - Распоряжение хозяина?! - Девушка яростно взглянула ему в лицо и что
было силы пнула его в голень.
   - Оу-у-у-у! - взвыл Рольф, запрыгав на одной  ноге,  а  Изабелла  тем
временем проскользнула мимо него и выбежала за дверь.
   - Ох, миледи, - вздохнула Ида, взглянув на свою хозяйку,  -  ее  надо
было учить в детстве розгами. Да поможет вам Господь,  милорд  Хью.  Эта
девица наверняка одержима бесом.
   - Подлей еще горячей воды, Ида, - отозвался Хью. -  Она  остывает.  -
Потом повернулся к Алетте и улыбнулся:
   - Не волнуйтесь, миледи, со временем я укрощу ее, - пообещал он.
   - Она так добра с  животными,  милорд,  -  сказала  Алетта,  и  в  ее
ярко-голубых  глазах  блеснули  слезы,  -   но   с   людьми   совершенно
несдержанна. - И Алетта принялась мыть нового хозяина  Лэнгстона,  потом
вытерла его насухо и завернула в  теплое  полотенце.  -  Теперь  главные
покои принадлежат вам, милорд. Я убрала оттуда свои вещи. Пока моя  дочь
не станет вашей женой, я буду делить с ней спальню, а  затем,  с  вашего
разрешения, останусь жить в ее комнате. Ида  отведет  вас  и  проследит,
чтобы вы удобно устроились. Идите быстрее, иначе простудитесь.
   Хью хотел было возразить, но  не  стал.  Алетта  поступала  так,  как
положено, ибо теперь хозяйские покои по праву принадлежали ему. Если  бы
он отказался, она смутилась бы, а то и обиделась, несмотря на  всю  свою
доброту и терпимость.
   - Благодарю вас, мадам, за вашу  учтивость,  -  ответил  он  и  пошел
следом за Идой из купальни в свои новые покои.
   Алетта обернулась к Рольфу де Брияру.
   - Давайте, милорд, - сказала она ему, - не мешкайте. Святой отец тоже
хотел принять ванну.
   Рольф разделся, пряча смущение, быстро отдал ей одежду и  забрался  в
ванну, откуда только что вылез его друг. Он думал о том,  что  Алетта  -
самая красивая  женщина  из  всех,  что  ему  доводилось  встречать.  Он
обнаружил, что его влечет к ней все больше и больше.  Он  не  знал,  что
делать.
   - Сколько вам лет? - внезапно спросил он, к ее удивлению.
   Щеки Алетты окрасились легким румянцем; к счастью, Рольф стоял к  ней
спиной и не мог этого видеть.
   - Тридцать, - ответила она. - Когда  я  вышла  замуж  за  Роберта  де
Манвиля, мне было четырнадцать лет, а когда родилась Изабелла  -  только
исполнилось пятнадцать. А почему вы спрашиваете?
   - Мне тридцать два, - ответил он и умолк.
   - У вас есть жена? -  спросила  Алетта  через  некоторое  время.  Она
прилежно терла губкой его короткие светлые волосы.
   - Нет. Я не мог позволить себе жениться. Я  младший  сын  от  третьей
жены моего отца, - объяснил он. - Если бы мой старший брат не был щедрым
человеком, у меня ни за что не хватило  бы  средств  стать  рыцарем,  но
Ранульф, благослови его Господь, всегда питал ко мне слабость.
   - Как хорошо, когда тебя кто-то  любит,  -  отозвалась  Алетта.  -  Я
осиротела в  четыре  года,  и  меня  воспитывал  дядя.  Он  был  суровым
человеком, но мужа мне все-таки подыскал.
   - Вы любили Роберта де Манвиля? - отважно спросил Рольф. Он  понимал,
что не имеет права задавать такой вопрос, но должен был каким-т