одошел к принцу.
   Изящным жестом он протянул Василию один из кубков.
   - За что мы выпьем? - спросил он. - Ведь это - последний  раз,  когда  мы
делим с тобою вино, так что этот тост должен быть особым.
   - Давай выпьем за то, чтобы каждый  из  нас  обрел  истинное  счастье,  -
предложил Василий. - Ведь мне действительно очень грустно думать о том,  что
я причинил тебе боль, милый Велизарий! Как мне хотелось бы, чтобы ты  в  эту
минуту был так же счастлив, как я!
   Велизарий неожиданно улыбнулся.
   - Но я счастлив, мой принц! - произнес  он  и,  поднеся  кубок  к  губам,
осушил его до дна. Василий последовал его примеру.
   Когда опустевшие кубки снова оказались на подносе, актер проговорил с  не
менее неожиданной и странной горечью в голосе:
   - Скоро твоя драгоценная супруга узнает, с какой  легкостью  ты  предаешь
тех, кому клялся в любви, мой принц! Скоро она познает такую же  невыносимую
боль, как та, что ты причинил мне, и ей придется прожить с  этой  болью  всю
свою оставшуюся жизнь, и я молюсь, чтобы жизнь эта оказалась  долгой!  Когда
нас с тобой найдут, Василий, твоя жена быстро узнает о нашей связи. Но самое
главное в моей мести - то, что она никогда не будет уверена до конца в  том,
что ты любил ее по-настоящему! А тебя, мой принц, уже не будет в живых, и ты
не сможешь ни утешить ее, ни  опровергнуть  сплетни!  -  Велизарий  резко  и
хрипло рассмеялся, пошатнулся и упал на колени.
   И в то же  мгновение  Василий  почувствовал,  как  его  пронзила  острая,
жестокая боль, словно удар кинжала.
   - Велизарий! - вскрикнул он. - Что ты наделал! Он тоже рухнул на  колени,
оказавшись лицом к лицу с актером, в глазах которого  светилось  мстительное
торжество.
   - Что.., я.., наделал?  -  Велизарий  быстро  бледнел.  -  Я  всего  лишь
постарался добиться того.., чтобы ты навеки остался со мной, любимый! Она не
получит тебя, потому что ты - мой, Василий! Мой.., отныне и навсегда! Мой!!!
- Испустив дыхание, он упал на руки  принцу.  Под  его  тяжестью  ослабевший
Василий опрокинулся на спину на великолепный шерстяной  ковер  с  черными  и
красными узорами.
   Принц  чувствовал,  что  все  его  тело  быстро  немеет.   Не   в   силах
пошевелиться, он лежал на спине, а  мертвый  Велизарий  все  еще,  продолжал
сжимать его в объятиях, склонив ему на плечо  голову  в  золотистых  кудрях,
словно спящий. Когда последние слова убийцы  проникли  в  гаснущее  сознание
принца, Василий почувствовал, что и его  сердце  тоже  вот-вот  остановится.
Собравшись с силами, он отчаянно вскрикнул:
   - Мэйрин!
   И жизнь покинула его.
   Несколько минут в роскошных апартаментах актера было  тихо.  Затем  дверь
передней медленно приоткрылась, и вошел какой-то мальчик из прислуги. Увидев
лежащие на полу тела, он остановился в изумлении, но  затем  смело  двинулся
дальше. Осторожно, чтобы не потревожить их,  он  достал  из  складок  туники
маленькое зеркальце и поднес его к ноздрям принца, затем - к ноздрям актера.
Стекло осталось чистым.
   Мальчик  вздохнул  и,  поднявшись,  выбежал  из  комнаты  и  помчался  по
лабиринту  коридоров,  соединявших  разные  части  дворца.   Добравшись   до
апартаментов Василия, он остановился, аккуратно разгладил  ладонями  тунику,
вошел в комнату и попросил разрешения переговорить с принцессой.
   - Она беседует  со  своей  матерью,  -  сказала  Нара,  решив,  что  этот
мальчишка не может сообщить ничего важного. - Не будем ее беспокоить.
   - Но мне надо поговорить с ней! - настаивал мальчик. - Надо!
   - Нельзя! - стояла на своем Нара. Но тут мальчик, которому было не больше
десяти лет, внезапно расплакался.
   - Мой хозяин мертв и принц тоже, - прохныкал он. - Я не знаю, что делать.
Я думал, принцесса может помочь, - добавил он, утирая нос  тыльной  стороной
ладони.
   - Что?! - взвизгнула Нара. - Что ты сказал?! Дагда! Дагда, сюда,  скорее!
- Она схватила мальчика за воротник и  вытащила  его  на  середину  комнаты.
Внезапно он оказался лицом к лицу со светловолосым великаном и побледнел  от
испуга.
   - Не бойся, парень, - неожиданно  добрым  для  столь  свирепой  внешности
голосом произнес Дагда. - В чем дело и кто ты такой?
   - Я - Павел, прислуживаю великому актеру Велизарию. Я только  что  был  в
апартаментах моего хозяина. Они с принцем Василием  лежат  на  полу.  И  оба
мертвы, господин.
   - Господи, помилуй нас! - воскликнула Нара, но взгляд Дагды  заставил  ее
умолкнуть.
   - Ты уверен, что они мертвы, парень? - мягко спросил Дагда.
   - Да, господин.  Я  взял  зеркало  и  поднес  к  ноздрям.  Но  стекло  не
замутилось. В это время мой хозяин обычно принимал ванну. Я вошел в комнату,
чтобы напомнить ему об этом, потому что, если вода остывала, он меня бил.  Я
вовсе не подглядывал за ними! - Мальчик задрожал от ужаса, начиная понимать,
насколько все серьезно.
   - А почему ты пришел сюда, парень? - спросил Дагда.
   - Но разве это не апартаменты принца Василия  и  его  супруги,  господин?
Вместе с моим хозяином лежит принц Василий. Куда еще мне было идти?
   - Женщина! - Дагда пронзил Нару ледяным взглядом. - Держи язык за зубами,
пока я не увижу все своими глазами.
   Перепуганная Нара кивнула.
   Велев мальчику оставаться  с  Нарой,  ирландец  побежал  по  коридорам  в
апартаменты Велизария. Быстро оглядевшись по сторонам, чтобы удостовериться,
что за ним никто не  наблюдает,  он  вошел  в  комнату  актера.  Дагде  были
известны слухи о связи принца с Велизарием. Но  он  знал  и  то,  что  после
свадьбы Василия  с  Мэйрин  эта  связь  кончилась.  И  теперь,  увидев  двух
мертвецов, не разжавших объятия и после смерти, Дагда горько и  презрительно
усмехнулся.
   Но, не тратя времени на размышления, он тут же  оценил  ситуацию  трезво.
Самое главное - переместить тела так, чтобы не разразился  скандал,  который
причинит Мэйрин лишние муки. Оттащив Велизария от принца, Дагда сморщил  нос
от омерзения, когда почувствовал приторный запах духов, которыми пользовался
актер. Затем ирландец перенес  тело  Василия  на  красно-золотую  кушетку  и
положил его на спину среди подушек. Это все, что он мог сделать. По  крайней
мере отвратительная сцена сплетенных в объятии  мужчин  больше  не  послужит
предметом досужих слухов. Вздохнув, Дагда вышел из комнаты и поспешил  через
путаницу коридоров к придворному лекарю Деметрию.
   За те долгие  месяцы,  что  Дагда  прожил  в  Константинополе,  он  успел
подружиться с Деметрием. По вечерам они часто играли  в  шахматы.  И  теперь
Дагде пригодилась эта дружба. Никем не замеченный, он вошел в комнату лекаря
и, обнаружив, что у его друга нет посетителей, быстро изложил ему  ситуацию.
Деметрий направился  следом  за  Дагдой  в  апартаменты  Велизария.  Покачав
головой в знак того, что делу ничем не поможешь, он осмотрел тела.
   - Яд, - тихо произнес он, понюхав губы принца. Затем подошел к столику  и
проверил кубки и кувшины. - В кувшине яда нет. Его подсыпали прямо в кубок.
   - Что это за яд? - спросил Дагда. - Тебе  что-нибудь  известно?  Кто  его
изготовил?
   -  Не  могу  сказать  наверняка,  -  ответил  Деметрий.  -  Скорее  всего
какая-нибудь особо ядовитая и хорошо очищенная форма паслена, от которой нет
противоядия. Он подействовал почти  мгновенно,  Дагда.  В  этом  я  убежден,
поскольку тела остались почти неизуродованными. Это был либо  порошок,  либо
жидкость. Этого нам никогда не узнать. Не узнаем мы  и  того,  было  ли  это
двойное самоубийство, на которое решился принц со своим любовником, или же -
убийство и самоубийство. Мы даже не можем сказать, по  чьей  инициативе  это
случилось.
   - Принц уже давно не был любовником этого актера, - сказал  Дагда.  -  Он
хранил верность моей  госпоже  со  дня  их  свадьбы.  Через  пару  дней  они
собирались переехать из Буколеона в свой новый дворец.
   - Тогда скорее всего Велизарий, узнав об этом и досадуя на принца за  то,
что тот покинул его, заманил его сюда, чтобы  убить,  и  сам  свел  счеты  с
жизнью, - предположил Деметрий.
   - Ты готов поклясться в этом? - требовательно  спросил  Дагда.  -  Гибель
принца разобьет сердце моей госпожи, ибо она  любила  его  всей  душой.  Она
ничего не знала о связи принца с актером. Она даже в кошмарном сне не  могла
бы вообразить, что у принца Василия был мужчина-любовник. У  нас  на  родине
это не принято.
   Лекарь понимающе кивнул.
   - Друг мой, нет нужды  лишний  раз  огорчать  бедную  госпожу  Мэйрин.  Я
подтвержу, что Велизарий убил принца Василия, а  затем  сам  покончил  жизнь
самоубийством. Но не в моих  силах  укоротить  языки  сплетникам,  Дагда,  а
сплетни  наверняка  будут.  Все  во  дворце  знают  о  прежней  связи  между
покойными. И хотя до сих пор твоя госпожа счастливо избегала  этих  сплетен,
теперь ее не уберечь. Найдутся такие, кто не  поверит,  что  Велизарий  убил
принца. Скажут, что двое любовников предпочли смерть  разлуке,  когда  принц
Василий больше не мог откладывать переезд в новый дворец.  При  дворе  много
жестоких людей.
   - Я должен пойти сообщить моей госпоже... - сказал Дагда.
   - Она еще не знает?
   Дагда отрицательно покачал головой; плечи его устало поникли.
   - Она для меня - как родная дочь, - сказал он. - Ее  мать  перед  смертью
поручила мне заботиться о крошке. Я защищал и опекал ее  всю  жизнь,  но  не
сумел уберечь от этой боли, Деметрий. И сейчас мое сердце разрывается.
   -  Я  пойду  с  тобой,  -  отозвался  лекарь.  -  Принцессе   понадобится
успокоительное. Не бойся, друг мой. Она молода, полна сил. Время залечит эту
страшную рану. Скажи мне, она не беременна?
   - Нет, - ответил Дагда. - В этом я уверен.
   - Как жаль. Иногда ребенок дает вдове новые силы, чтобы жить.
   Друзья торопливо шли по коридорам в апартаменты Мэйрин.
   - Куда ты пропал? - раздраженно воскликнула Нара. - Принцесса уже приняла
ванну и спрашивала, не вернулся ли  принц.  Они  действительно  мертвы?  Что
случилось? Если она увидит этого мальчишку, то захочет узнать, кто он такой.
Что я ей скажу?
   - Тебе не придется ничего говорить, Нара, - ответил Дагда и повернулся  к
Павлу:
   - Отныне ты будешь служить придворному лекарю, мастеру Деметрию,  парень.
Ты не должен никому ничего рассказывать о случившемся. И не болтай о прошлой
связи принца с твоим бывшим хозяином. Понял?
   - Да, господин, - ответил мальчик, вытаращив перепуганные  черные  глаза.
Он  был  счастлив,  что  так  легко  отделался.   Нередко   рабов,   ставших
нежелательными свидетелями,  ослепляли,  лишали  языков,  а  то  и  убивали.
Мальчик не сдержал дрожи, и двое друзей заметили это.
   - Тебе никто не причинит вреда, Павел, - сказал Деметрий. - Все,  что  от
тебя требуется, - держать язык  за  зубами.  Мне  давно  не  хватало  такого
расторопного мальчишки, как ты. Я научу тебя готовить лекарства.
   - Надо сказать ей, - произнес Дагда, и лекарь кивнул.
   - Может быть, позвать госпожу Иду и милорда Олдвина,  Дагда?  -  спросила
Нара.
   - Да, - ответил тот. - Скажи им, что принца  убили.  И  ради  Мэйрин  они
должны поспешить.
   - Дагда!
   Все обернулись и увидели, что Мэйрин стоит  в  дверях  между  спальней  и
прихожей. Нара коротко взвизгнула и выбежала из комнаты.
   - Дагда, что ты говоришь? Где мой муж? - Мэйрин была смертельно бледна  и
едва держалась на ногах. - Где Василий? - повторила она.
   Выхода не было.
   - Он мертв, - тихо ответил Дагда.
   - Нет!!! - Майрин вцепилась в дверной косяк, чтобы не упасть. - Ты лжешь!
   Глаза ирландца наполнились слезами. Он сморгнул и тихо произнес:
   - Разве я когда-нибудь лгал тебе, дитя мое? Разве  я  стал  бы  причинять
тебе боль, если бы мог этого не делать?
   - Нет! - прорыдала Мэйрин. - Только не это, Дагда! Умоляю тебя!
   Застонав от боли,  ибо  сердце  его  тоже  разрывалось  на  части,  Дагда
подхватил Мэйрин и прижал к своей груди.
   - Плачь, девочка моя. Плачь!
   Мэйрин оттолкнула его. Глаза ее потемнели от муки, лицо покрыла пепельная
бледность. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но  не  смогла  издать  ни
звука. Вздохнув, она лишилась чувств и упала.

Глава 7

   - Мой сын мертв! Из-за вашей дочери! - обвиняюще воскликнула Илиана Дука.
Ее темные глаза сверкали болью и гневом. - О, Василий, как я тебя любила,  -
всхлипнула она, - но ты никогда этого не понимал. А теперь тебя нет в живых!
   - Из-за моей дочери?! - Ида пришла в  ярость.  -  Не  моя  дочь  отравила
Василия! Это сделал его любовник!
   - Если бы ваша дочь сделала моего сына счастливым, разве он вернулся бы к
Велизарию? Какой женщиной  надо  быть,  чтобы  толкнуть  мужчину  в  объятия
другого мужчины? Как ей удалось настолько оскорбить Василия,  что  он  начал
искать утешения на стороне?
   - Мэйрин любила Василия, а он любил ее, - тихо возразила Ида. - Она ни  в
чем не повинна. В отличие от  вас,  насколько  мне  известно.  Вы  как  мать
отчасти виновны в том, как вел себя Василий.
   - На что вы смеете намекать? - холодно спросила Илиана.
   - Я ни на что не намекаю, принцесса. В Константинополе  ни  для  кого  не
секрет, что ваш покойный  муж  содержал  дюжину  хорошеньких  мальчиков  для
развлечений. Он открыто состоял в связи с людьми  такой  грязной  репутации,
что церковь не смогла закрыть на это глаза и ваш муж был  отлучен.  Скажите,
принцесса, вы вините себя за поведение вашего мужа так же, как вините Мэйрин
за поведение Василия? Или вы думали, что мы, чужаки, не сможем ничего узнать
здесь об истории вашей семьи? Если бы нам  стало  это  известно  до  свадьбы
нашей дочери с вашим сыном, то никакой свадьбы не было бы!  В  нашей  стране
страсть такого рода, какую Василий питал к Велизарию,  считается  греховной,
мерзкой и постыдной. Даже я в своем возрасте  ничего  не  знала  о  подобных
вещах, пока моему мужу не пришлось раскрыть мне глаза на этот порок. Так как
же вы смеете являться в мой дом и винить мое бедное  дитя  в  смерти  вашего
сына?! Прошло четыре дня после смерти Василия, а  Мэйрин  еще  не  пришла  в
сознание. Она сама при смерти!  Она  до  глубины  души  потрясена  тем,  что
случилось с ее мужем! Ее мужем, которого убил его любовник!  Так  в  чем  же
состоит преступление моей дочери, принцесса? Она невинна, как  новорожденная
овечка! Если бы Василий, да упокоит Господь его истерзанную душу,  тоже  был
так невинен! И берегитесь: если что-нибудь случится с моей дочерью по  вашей
вине, я наложу на вашу семью такое проклятие, которое никто не снимет с  вас
до второго пришествия Господа нашего! А теперь убирайтесь! И никогда  больше
не попадайтесь мне на глаза! Я не хочу, чтобы вы лишний раз напоминали мне о
тех ужасных страданиях, которые выпали на долю  Мэйрин.  И  да  поможет  вам
Господь и Пресвятая Дева!  Если  она  не  придет  в  сознание,  я  убью  вас
собственными руками! Клянусь, я задушу вас!
   Вся спесь и чопорность разом слетели с Илианы. Она в ужасе уставилась  на
Иду. Прежде она никогда не замечала, что эта саксонская женщина -  настоящая
великанша по сравнению с ней. Но теперь  Ида  возвышалась  над  ней  статуей
воплощенного гнева, с медными волосами, разметавшимися по плечам, с горящими
гневом пронзительно голубыми  глазами.  Илиана  не  усомнилась  в  том,  что
саксонка  действительно  может  ее  убить.  Взвизгнув,  она  повернулась   и
пустилась бежать - подальше от этой ужасной женщины.
   - Счастливого пути! - проворчала Ида ей вдогонку сквозь  стиснутые  зубы.
Олдвин мягко опустил руки на плечи жене.
   - Не думаю, что она захочет  снова  явиться  сюда,  -  сказал  он.  -  Ты
перепугала ее до полусмерти. И напомнила мне о тех недавних временах,  когда
женщины нашего народа считались не менее свирепыми в битве, чем мужчины.
   - Не менее,  а  более,  -  многозначительно  поправила  его  Ида.  Олдвин
тихонько рассмеялся, повернул Иду лицом к себе и крепко прижал к груди. И от
этого привычного утешения Ида тут же ударилась в слезы.
   - Ну, ну, любовь моя, не плачь, - попытался успокоить ее Олдвин. - У меня
хорошие новости. Мэйрин недавно пришла в себя. Прежде чем  она  вспомнила  о
случившемся и начала расспрашивать, Деметрий дал ей успокоительное. И теперь
она спит спокойным, естественным сном.
   - С-слава Богу, - всхлипнула Ида и разрыдалась еще сильнее.
   Олдвин Этельсберн не стал мешать жене выплакаться. Когда слезы ее наконец
иссякли, он сказал:
   - Когда Мэйрин достаточно окрепнет для  путешествия,  я  хочу,  чтобы  ты
отвезла  ее  домой,  в  Англию,  Ида.  Не  хочу,  чтобы  она  оставалась   в
Константинополе. Здесь все будет напоминать ей о Василии. Она встретилась  с
ним почти сразу, как приехала, и потом они все время были вместе.  У  Мэйрин
просто не  было  времени,  чтобы  завести  себе  других  друзей  и  получить
собственные  впечатления  от  города,  не  связанные  с  принцем.  Для   нее
Константинополь  -  это  Василий,  а  Василий  -  это  Константинополь.   Не
сомневаюсь в том, что она любила  своего  мужа,  но  не  допущу,  чтобы  она
провела всю жизнь в трауре. Василий был очаровательным мужчиной.  И  у  него
были добрые намерения по отношению к нашей дочери, но он оказался  недостоин
ее, Ида. Пускай он был принцем, но он недостоин ее! Мне не следовало  давать
согласие на этот брак. Меня ослепили  честолюбивые  замыслы.  И  на  мне  во
многом лежит вина за ту боль, которую она теперь вынуждена терпеть. Но я  не
допущу,  чтобы  в  будущем  ей  причинили   новые   страдания!   Сегодняшний
Константинополь - не тот, что я помню по  дням  юности.  Возможно,  тогда  я
замечал лишь красоту. А теперь вижу распад и гниение. Скоро наступит  весна,
Ида. Забирай  нашу  дочь  и  отправляйся  в  путь.  Вас  будут  сопровождать
варяжские гвардейцы, которые едут в отпуск в Англию. Я все устрою.
   - Но что будет с тобой? - спросила Ида. - Ты не отправишься домой с нами?
При таких обстоятельствах ты наверняка  смог  бы  поручить  кому-то  другому
возглавить переговоры. Ведь ваша работа почти окончена. Ты сам это говорил!
   - Верно, любовь моя, - согласился он, - но  самое  сложное  в  подписании
торгового договора - нанести последние, решающие  штрихи.  -Именно  за  этим
меня послали сюда, и я не могу уехать, пока не окончу свое дело. В последних
письмах от Брэнда говорится, что король слабеет с каждым  днем,  а  королева
продолжает действовать в интересах своего брата, стремясь  возвести  его  на
трон. Я предпочел бы, чтобы вы с Мэйрин были в Эльфлиа, когда король  Эдуард
умрет. Брэнд хорошо справляется, но если придется защищать наши  земли,  ему
понадобится твоя поддержка.
   - Но если король умрет, - испуганно произнесла Ида, - как же  ты  сможешь
вернуться?
   - Я быстрее доберусь до Англии, если буду путешествовать  без  женщин,  -
ответил Олдвин. - На дорогу в Константинополь мы потратили два месяца,  Ида.
Но без тебя я смогу сократить этот срок вдвое. Если  король  умрет,  извести
меня - и я буду дома через месяц. Клянусь тебе!
   - Я не хочу расставаться с тобой, Олдвин, но надо  позаботиться  о  нашей
дочери. Мы уедем, как только Мэйрин окрепнет.
   Они смогли покинуть Константинополь только в десятых числах апреля. Когда
Мэйрин окончательно пришла в себя, она не могла вспомнить ничего, что с  ней
произошло после  приезда  в  Константинополь.  Она  как  будто  вернулась  в
детство. Лекарь Деметрий говорил, что это  дурной  признак.  Боль  оказалась
слишком сильной и не давала Мэйрин вспомнить о Василии и днях замужества;  и
то, что Мэйрин бессознательно  пыталась  избежать  правды,  в  конце  концов
грозило привести к еще большему потрясению. Надо заставить ее вспомнить  обо
всем, чтобы она честно взглянула в лицо горькой истине и победила боль.
   Император настаивал на том, чтобы Деметрий переехал в  Садовый  Дворец  и
лично заботился о Мэйрин. Та сперва  не  могла  сообразить,  зачем  при  ней
находится  лекарь.  Но  затем  постепенно  начала  осознавать,   что   целых
восемнадцать месяцев жизни  выпали  из  ее  памяти.  И  воспоминания  начали
медленно возвращатьс