ттис Кноллиз, и та едва сумела сдержать смех.
   - А теперь, - весело объявила королева,  -  все  на  свадьбу!  Первыми  в
Большой зал идут граф и графиня Линмутские!
   Скай в растерянности посмотрела на  мужа.  Джеффри  взял  ее  за  руку  и
успокоил:
   - Я знаю дорогу.
   В сопровождении пританцовывающих  музыкантов,  играющих  на  тростниковых
флейтах, лютнях и барабанах, молодые повели королеву и придворных в  Большой
зал Гринвичского дворца.
   Снаружи дождь с неистовой силой бил в окна, но внутри было сухо  и  тепло
от огромных каминов, в которых весело горели дубовые  поленья.  За  почетным
столом собрались молодожены, королева, лорд Дадли и капитан Смолл с сестрой:
посаженые отец и мать невесты. Остальные  придворные  заняли  положенные  им
места за большим Т-образным столом или у столиков, расставленных вдоль стен.
   На  главный  стол  слуги  поставили  неимоверных  размеров  солонку:  два
крылатых серебряных грифона и два  стоящих  на  задних  лапах  золотых  льва
держали  раковину,  наполненную  солью.  На  каждом  бокале  бледно-розового
венецианского  стекла  красовался  вырезанный  из  граната  герб   королевы.
Почетный  стол  был  сервирован  золотой  посудой.  Сидящие   выше   солонки
удовлетворялись серебром, те, кто оказался ниже, ели на фаянсе.
   Вереница слуг в ливреях внесли чаши с сырыми ледяными устрицами, мидиями,
гребешками, сваренными в масле со специями, маленькими  креветками  в  белом
вине, блюда с  тонко  нарезанной  семгой,  покоящейся  на  листьях  водяного
кресса, целую морскую форель, большие буханки серого и белого  хлеба.  После
смены блюд гости насладились бычьими боками, нежным  розовым  мясом  косули,
ножкой ягненка. На столе появилось огромное блюдо с целым кабаном со  злобно
оскаленными клыками, которого  пришлось  нести  четырем  лакеям,  подносы  с
молочными поросятами,  во  рту  которых  были  зажаты  яблоки,  каплуны  под
имбирным соусом, ветчина,  лебеди,  фаршированные  фруктами,  гуси,  фазаны,
павлины во  всем  красочном  оперении,  пироги  с  жаворонками,  голубями  и
крольчатиной.  Поставили  тарелки  со  свежим   луком-латуком,   редисом   и
артишоками. Слуги следили, чтобы бокалы гостей были постоянно полны до краев
красным бургундским вином.
   Скай никогда не любила больших празднеств, где подавали слишком  обильную
еду, и лишь  притрагивалась  к  разным  блюдам.  Несколько  устриц,  куриное
крылышко, по небольшому кусочку говядины и гусятины, артишок, хлеб с маслом.
   На третье  принесли  всевозможные  желе,  фруктовые  пироги,  пирожки  со
сливами, раннюю клубнику, вазы  со  взбитыми  сливками,  вишню  из  Франции,
испанские апельсины и головки чеширского  сыра.  Конечно,  был  и  свадебный
пирог. К облегчению Скай, на нем не было  изображения  жениха  и  невесты  с
утрированно большими половыми органами и грудями. Вместо этого его  украшали
белые розочки и голубые незабудки, перевязанные серебряными ленточками. Скай
догадалась, что это заслуга королевы, и,  перегнувшись  через  лорда  Дадли,
поблагодарила ее. Королева мило улыбнулась.
   - Он так вас любит, - проговорила она. - В жизни не видела такой любви  и
преданности. Как бы и я хотела, чтобы меня так любили и этим поддерживали  в
заботах и горестях.
   - Но вас ведь любят, мадам, - воскликнула Скай.  -  Сколько  кавалеров  с
готовностью бросят свои сердца к вашим ногам!
   Королева снова улыбнулась, на этот  раз  печально.  Как  невинна  графиня
Линмутская! Как ее, должно  быть,  оберегали  от  всего,  до  того  как  она
приехала в Англию.
   - Много кавалеров хотели бы бросить свои сердца к моим ногам, -  ответила
она, - но по-настоящему меня никто не любит. Они хотят получить  мою  корону
или хотя бы какую-то ее часть. Елизавета им не нужна. Законная  королева  не
имеет права на любовь. Она выходит замуж за свою державу.  Это  печаль  всех
монархов.
   - О, мадам! - Глаза Скай  наполнились  слезами.  Молодая  королева  нежно
смахнула слезу со щеки невесты:
   - Ну и мягкое сердце у вас, леди Саутвуд. Но обо  мне  не  плачьте.  Свою
участь я знала давно. И я смирилась  с  ней  и  хотела  ее.  -  И  задумчиво
добавила:
   - Полагаю, что призову вас, добросердечная графиня, на службу при  дворе.
Здесь редкость - открытое честное сердце.
   Вскоре Скай  смогла  убедиться,  как  права  королева.  После  нескольких
радушных тостов, после которых они  пили  вино  с  пряностями  и  закусывали
сахарными вафлями, банкет окончился и в противоположном конце зала  начались
танцы. Первый танец молодожены танцевали друг с другом.
   Потом ее нарасхват приглашали все кавалеры. Некоторые открыто  приглашали
на свидание, другие, не стесняясь, рассматривали платье. Скай была поражена:
нравы мусульманского мира были куда более строгими.  А  здесь,  в  Гринвиче,
царила распущенность.
   Через некоторое время она танцевала с сумрачным  лордом  Бурком.  Неужели
этот человек никогда не улыбается?
   - Примите мои поздравления, мадам. Вы  смогли  сделать  вполне  приличную
партию, - его тон показался почти оскорбительным, и Скай  снова  разозлилась
на этого человека.
   Она спокойно посмотрела на него и спросила:
   - Милорд, мне кажется, вы враждебно ко мне  относитесь.  Может  быть,  не
ведая, я вас когда-нибудь обидела? Умоляю, сэр, скажите мне об этом, чтобы я
могла загладить свою вину перед вами.
   Не говоря ни слова,  он  увел  ее  из  круга  танцующих.  Они  подошли  к
накрытому столу. Серебристые глаза лорда испытующе  смотрели  в  лицо  Скай.
Вдруг он спросил:
   - Вы когда-нибудь слышали об О'Малли с острова Иннисфана, мадам?
   Прежде чем ответить, она подумала несколько секунд:
   - Боюсь, что нет, лорд Бурк. Это очень важно для вас?
   - Нет, - грубо ответил он.  -  Не  имеет  никакого  значения.  -  Но  сам
выглядел расстроенным. "Почему?" - размышляла Скай.
   В этот момент рядом появилась госпожа Сесили:
   - Пора отправляться в спальню, дорогая. Миссис Леттис и фрейлины королевы
тебе помогут.
   - Леди Саутвуд, - лорд Бурк на секунду  склонился  над  ее  рукой,  потом
повернулся и отошел в сторону. Скай с компаньонками незаметно покинули зал.
   - Ее величество,  -  рассказывала  Леттис  Кноллиз,  -  предоставила  вам
апартаменты в тихом уголке дворца. Там вас никто не потревожит. Как  я  буду
завидовать вам в эту ночь! Говорят, Саутвуд - прекрасный любовник.
   - Леттис! - упрекнула ее другая дама. - Если  бы  ее  величество  слышала
такой распущенный разговор, она сослала бы тебя в деревню.
   Рыжеволосая кузина королевы встряхнула красивой головой:
   - Елизавета заложила бы душу, чтобы стать сегодня вечером невестой,  если
бы женихом был лорд Дадли.
   - Леттис! - вскричали несколько голосов. - Ты несешь крамолу! - Но Леттис
Кноллиз только рассмеялась.
   - Вот мы и пришли, Скай, - объявила она перед закрытой дверью.
   Слуги растворили дверь, и болтающие женщины  вошли  в  мило  обставленную
спальню, где Дейзи с двумя дворцовыми служанками поджидали госпожу.
   Большая  дубовая  кровать  с  резными  ножками  была  застелена   розовым
бархатным покрывалом. Слева от кровати окно выходило  на  избиваемую  дождем
реку. Справа располагался большой камин, веселый  огонь  в  котором  высушил
комнату и сделал ее уютной.
   Дейзи и две ее подручные тотчас взялись за работу и  принялись  раздевать
невесту. В одной  нижней  юбке  и  блузке  Скай  умылась  розовой  водой  из
серебряного тазика. Потом  ей  распустили  и  расчесали  до  блеска  волосы.
Наконец Дейзи взяла ночную рубашку, служанки сняли со Скай  нижнее  белье  и
надели рубашку. Фрейлины завистливо зашептались, когда рубашка оказалась  на
ней. Она была из белого шелка с  глубоким  У-образным  вырезом,  с  пышными,
точно крылья бабочки, рукавами и с мелкими складками на юбке.
   - Боже! - за всех вслух сказала Леттис Кноллиз.  -  На  вас  эта  рубашка
долго не останется, Скай.
   - Хорошо, если вообще останется целой, - проронила одна из фрейлин, и все
дружно захихикали.
   Скай сначала покраснела, а потом сама нервно засмеялась:
   - Говорят, это копия той, что носила любовница папы римского.
   - Поспешите, - поторопила их другая фрейлина. - Я слышу, они уже идут.
   Скай помогли забраться в кровать, взбили и положили под  спину  пухлые  с
кружевами по краям подушки,  укрыли  атласным  одеялом.  Находясь  в  центре
всеобщего внимания, она чувствовала себя чрезвычайно глупо. В этот  миг  ей,
напротив, следовало побыть одной. Она вспомнила,  как  в  день  свадьбы  они
улизнули с Халидом эль Беем от гостей на побережье в залитую  лунным  светом
Жемчужную беседку. Но здесь был не Алжир, здесь была Англия. И не Халида эль
Бея она страстно ждала, а Джеффри Саутвуда.
   Двери распахнулись и впустили толпу смеющихся мужчин  и  женщин.  Джеффри
Саутвуда вытолкнули вперед - его грудь оказалась обнажена.
   - Мы наполовину его  раздели,  мадам,  -  заметил  лорд  Дадли  с  пьяной
ухмылкой. Руку он с видом собственника положил на  талию  королевы,  которая
разрумянилась и выглядела очень привлекательной.
   - Остальное я докончу сам, - твердо заявил граф Саутвуд. - От имени  жены
и себя желаю всем спокойной ночи.
   - Все уходим! -  приказала  королева,  послав  молодоженам  сочувствующий
взгляд.. - Я не устала и хочу еще танцевать.
   Слуги и придворные поспешили из комнаты, граф закрыл дверь  и  запер  ее.
Молча он снял остатки одежды и потушил свечи. Отсветы огня из камина  играли
на его высокой фигуре и золотистых волосах. Он протянул ей руку:
   - Иди ко мне, Скай.
   Она поднялась с кровати и подошла к нему. Джеффри долго смотрел  на  нее,
потом улыбнулся.  Сквозь  мелкие  складки  полупрозрачной  юбки  видны  были
длинные стройные ноги. Он взялся руками за ворот рубашки и  одним  движением
разорвал  ее  напополам.  Рассмеявшись,  Скай  обвила  его  руками.  Джеффри
почувствовал, как страсть воспламеняется в нем, и,  зажав  лицо  жены  между
ладоней, он крепко поцеловал ее в губы.
   - Я люблю тебя, Скай, - хрипло пробормотал он.
   - Я тоже люблю тебя, милорд, - ее удивительные голубые глаза сияли.
   Руки графа поползли от ее совершенных плеч по  гладкой  длинной  красивой
спине, пока не сжали округлые ягодицы.
   - Я так по тебе скучал, - прошептал он, наклонял голову и забирая  теплым
ртом в плен упругий сосок. Играя, язык обводил его вновь и вновь, пока  граф
не почувствовал, как Скай дрожит. Тогда медленно опустился на  колени,  язык
мучительно долго добирался от груди к ее женскому естеству.
   Скай вздрогнула:
   - Ну пожалуйста!
   Он поднял голову и взглянул на нее:
   - Пожалуйста, что, Скай?
   - Пожалуйста, - повторила она и, выскользнув  из  его  рук,  бросилась  к
кровати. Он погнался за ней и подмял под себя.
   - Ты хочешь меня, моя распутная женушка? - спросил он. - Нет, нет,  Скай,
не отворачивайся. В том, что ты меня хочешь, нет  ничего  постыдного.  Скажи
мне, любимая! Скажи мне это!
   - Да! Да! Да! - почти зарыдала она, и он наполнил ее всю, возбужденный ее
красноречивыми  глазами,  которые  сказали  ему  то,  что   она   стеснялась
выговорить вслух. Он был невероятно нежен, и нежность  безмерно  усилила  ее
страсть, которая, в свою очередь, сделала невыносимым его желание.  Так  они
возбуждали друг друга, пока мир вокруг не взорвался осколками их любви.
   Потом, когда они утомленно лежали, граф  обнял  Скай,  начал  гладить  ей
волосы и трепещущее тело.
   - Любовь моя, -  бормотал  он,  -  вот  мы  и  скрепили  сделку,  которую
заключили перед архиепископом. Я люблю тебя, Скай. И буду всегда делать так,
чтобы ты была счастлива. Клянусь тебе!
   Она повернулась и посмотрела Джеффри в лицо:
   - Твой ребенок уже зреет в моей утробе.
   - Спасибо, дорогая, - ответил он.
   Озадаченная тем, что он не удивлен, Скай поняла, что муж догадывался о ее
секрете.
   - Джеффри, ты знал? Поэтому и решил жениться на мне? - Муж увидел, как  в
ее глазах поднимается страх. - Я не сука, чтобы  брать  меня  на  развод!  -
гневно закричала она.
   - Я и не знал до тех пор, пока не попросил твоей руки, - спокойно ответил
он.
   - Робби тебе сказал, - возмутилась она. - Треплется, как старая баба!
   - Да, - согласился он. - Мне это сказал Робби. Тогда я был близок к тому,
чтобы тебя задушить или избить до синяков. Ты самая упрямая ведьма из  всех,
каких я только встречал. Запомни, Скай Саутвуд! Ребенок, которого ты  носишь
под сердцем, и твой, и мой. И я его хочу. Ты не можешь мне  этого  запретить
лишь из-за того, что твоя гордость заставляет тебя беспокоиться, как бы я не
полюбил его больше тебя! Я полюблю ребенка. Но я никого и ничего не  полюблю
так, как я люблю тебя,  Скай.  Что  бы  ни  пришлось  сделать,  чтобы  снова
заставить тебя выйти за меня замуж, я бы это сделал.
   Ее поразила убежденность слов. Она не нашлась,  что  ответить.  Он  начал
усмехаться и посмеивался до тех пор, пока спальня не  наполнилась  раскатами
хохота.
   - Ну вот, наконец-таки я тебя переговорил и ты онемела,  слишком  гордая,
слишком красноречивая ирландка! Теперь, может быть, признаешь, что я главный
в  семье.  Ручаюсь,  до  меня  никому  не  удавалось  сделать   тебя   такой
бессловесной.
   Сердитые слова замерли у нее на губах, когда она  увидела  в  зеленоватых
глазах Джеффри нежность и любовь.
   - У меня отвратительный характер, - прошептала Скай.
   - Да, это так, - серьезно согласился он.
   - Я не терплю несправедливости.
   - И я тоже. Хотя мир, в котором  мы  живем,  далек  от  совершенства.  Ты
знаешь сама, идеального человека в нем не найти.
   - Я не буду твоим имуществом, Джеффри. Слишком давно я сама  распоряжаюсь
собственной судьбой.
   - Ты была такой же независимой и с Халидом эль  Беем,  дорогая?  Не  могу
представить жену мусульманина, которой предоставляют такую свободу.
   "Что за странный разговор получается у нас в брачную ночь, - думала Скай.
- Я лежу в объятиях  своего  второго  мужа  и  обсуждаю  с  ним  достоинства
первого".
   - Халид, - медленно произнесла она, - уважал мой ум. Именно он  со  своим
секретарем научил меня, как вести дела и вкладывать деньги.  Он  шутил,  что
если  с  ним  что-нибудь  случится,  я  поражу  всех,  показав,  как  хорошо
справляюсь с его делами.
   Джеффри Саутвуд подивился словам жены. С момента знакомства  со  Скай  он
тщательно изучил репутацию Халида эль Бея. Из-за  расстояния  это  оказалось
непросто - Англия была так  далеко  от  Алжира,  но  граф  испытывал  острый
интерес к этому человеку, который вначале купил, а потом полюбил неизвестную
женщину. То, что он обнаружил, удивило графа. Несмотря на дело,  которым  он
занимался.
   Халид эль Бей считался джентльменом.  Его  любили  за  честность,  щедрую
натуру и обаяние.
   Разобраться с последней чертой его характера для  Джеффри  было  особенно
сложно. Для него всегда было безразличным, имеет  ли  его  любовница  других
мужчин. Но Скай - дело другое: она его жена. Были ли у нее  до  него  мужья?
Это его беспокоило, и невольно он крепко ее сжал.
   - Джеффри!
   Губы графа грубо пронеслись от шеи к груди, оставив пылающий след.
   - Ты сравниваешь меня с Халидом, Скай? - сердито спросил он.
   Она тут же все поняла. Никогда раньше он не был уверен в женской любви.
   - О, Джеффри, - прошептала она и обняла мужа. - Никакого  сравнения  быть
не может. Халид останется Халидом, а ты есть ты. Я любила его  таким,  каким
он был, а тебя люблю таким, каков ты есть. - И она нежно поцеловала его. - Я
люблю тебя, милорд Саутвуд, но иногда ты ведешь себя глупо.
   Но сейчас он себя глупым не чувствовал.
   - Разве так мы должны проводить свою брачную  ночь?  -  шутливо  спросила
Скай. - Раз мы закончили с моим покойным мужем, давай  обсудим  бесчисленных
леди, украшавших твою постель.
   - Мадам! - проревел он, изо всех сил стараясь не уронить  достоинства,  и
тут же услышал сдавленный  смех.  -  Ну  и  ведьма!  -  расхохотался  он.  -
Интересно, кто-нибудь поверит, что молодожены в  брачную  ночь  ведут  такие
разговоры? - И он покрыл ее лицо поцелуями. Скай  счастливо  рассмеялась,  и
Джеффри вторил ей.
   - Мне не удастся долго скрывать мое положение,  -  задумчиво  проговорила
она, - а королева требует, чтобы я служила вместе с ее фрейлинами.
   - Когда должен родиться ребенок, дорогая?
   - Ранней осенью после сбора урожая.
   - Ты чувствуешь себя нормально? - заботливо спросил он.
   - Иногда по вечерам меня мутит. Особенно  от  запаха  жареного  мяса.  Но
сегодня, слава Богу, все обошлось.
   - Тебе как можно скорее нужно ехать в  Девон.  Месяц  твое  положение  не
будет заметно, а потом ты уедешь.
   - Лучше выехать через два или три месяца.  Признать  беременность  меньше
чем через два месяца после свадьбы, - значит навлечь на себя гнев  королевы.
Она женщина строгих правил, Джеффри. Кроме  того,  переезд  для  меня  тогда
окажется более безопасным. Месяц мы можем не появляться при дворе - не лишит
же нас королева медового месяца. А когда мы вернемся на королевскую  службу,
я притворюсь, что падаю в обморок. Тогда все поздравят тебя  с  намечающимся
прибавлением семейства задолго до  того,  как  мы  сделаем  свое  счастливое
объявление. Тогда, если ты пожелаешь сопровождать меня  в  Девон,  тебе  это
разрешат, и никто не будет обижен..
   - Я начинаю понимать, - проговорил граф Саутвуд, - почему Халид  эль  Бей
так доверял  твоим  суждениям.  Удивительно  обнаружить  такой  трезвый  ум,
упрятанный в такой хорошенькой головке.
   - Ты мне льстишь, милорд, - сухо ответила она.
   - Да, ведьмочка, я тебе льщу! - И, швырнув жену на подушки, целовал ее до
тех пор, пока ее счастливый смех не начал долетать до бального зала.

Глава 18

   Откинувшись в кресле в кабинете лондонского дома,  Найл  Бурк  смотрел  в
окно. Сквозь пелену дождя над рекой начинало светлеть небо. В камине  весело
потрескивали дрова, но в теплой комнате огромному ирландцу было  холодно.  В
руке он сжимал  большой  бокал,  из  которого  отхлебывал  розовое  вино  со
специями. Юго-западный ветер, принесший  дождь  к  свадьбе  Скай,  ревел  за
окном.
   Новый порыв загрохотал ставнями, и Бурк  помрачнел  еще  больше.  Свадьба
миссис Гойи дель  Фуэнтес  и  графа  Линмутского  сразила  Найла.  Вместе  с
Констанцей и другими приглашенными он наблюдал, как самая красивая на  свете
невеста выходит замуж за симпатичного жениха. Это было мучительно. В  памяти
всплыла озаренная свечами церковь в доме О'Малли и испуганная юная невеста с
пустыми глазами и лицом белее, чем платье. Он вспомнил, как распахнул  двери
и как при виде него невеста упала в обморок. Как яростно он  требовал  право
первой ночи.  А  больше  всего  ему  вспоминалось,  как  сладостно  она  ему
отдалась.
   - Скай, - прошептал он, впервые за многие месяцы произнеся это имя вслух.
- О, Скай, как я тебя люблю! - Он был сбит с толку, и повинна в этом графиня
Линмутская. Это была его  Скай,  похожая  на  нее,  как  близнец.  Он  горел
желанием и стыдился этого. Наверху спала его верная молодая жена  -  одна  в
кровати, пока Найл горевал в кабинете, стремясь в  душе  к  другой  женщине,
мертвой женщине и жене другого человека.
   Будь проклята  эта  графиня  Линмутская,  думал  он,  протягивая  руку  к
графину. Он должен думать о  наследнике,  а  не  о  мертвой.  Уже  два  года
Констанца была его женой, но не  могла  никак  забеременеть.  Не  появись  в
округе его новые незаконнорожденные дети, Найл забеспокоился бы о  себе.  Но
причина, безусловно, была в Констанце. Он хотел вернуться домой  с  женой  и
ребенком. Мак-Уилльям старел, и весть о наследнике его бы поддержала.
   После свадьбы несколько месяцев они пожили на Мальорке, потом отправились
в свадебное  путешествие  через  Средиземное  море  в  Испанию,  французский
Прованс, Париж и прибыли домой. Зиму они  провели  в  Париже  -  счастливое,
веселое время,  когда  он  обучал  ее  любви,  и  жена  оказалась  способной
ученицей. Не знай он, что  во  время  их  первого