отделан подобранными по цвету  кружевами  и  открывал  прекрасную
грудь леди Бэрроуз. Ее украшения были просты -  жемчуга  на  шее  и  висячие
серьги с грушевидными жемчужинами, На тонкой талии на  золотой  ленте  висел
красивый веер из  белых  перьев.  Ее  густые  темные  волосы  были  украшены
золотыми лентами и белыми шелковыми розами.
   Джентльмены выбрали элегантные черные костюмы, так любимые  венецианцами.
Им обоим очень понравилось платье  Валентины,  но  когда  и  Патрик,  и  Том
ринулись вперед, чтобы предложить ей свою руку, Валентина прошла мимо них  и
взяла под руку Мурроу. Мурроу  довольно  ухмылялся,  поблескивая  смеющимися
глазами.
   Солнце начинало садиться в великолепии красного и золотого цветов,  когда
они   отправились   во   дворец   в   карете   герцога.    Средиземноморская
бархатно-черная ночь с тысячами ярких звезд окутала землю  так  быстро,  что
вызвала удивление гостей. Валентина никогда не представляла, что может  быть
такая ночь, где воздух  наполнен  обольстительным  ароматом  ночных  цветов,
смешанным с острым характерным запахом моря.
   - Вам удалось принять ванну, джентльмены?  -  спросила  она,  пытаясь  не
думать о  своем  теле,  которое,  казалось,  необычно  чутко  отзывалось  на
окружающую обстановку. Ее соски терлись о шелк ее платья при каждом вдохе. -
Сегодня днем я приняла замечательную ванну из пресной воды.
   - Мурроу водил нас в турецкие бани в Аркобалено, - сказал  лорд  Бурк.  -
Мать говорила мне о них, но я никогда не бывал там. Великолепно взбадривает,
не так ли, Том?
   - Да, - согласился граф. - Я не помню, чтобы когда-нибудь в жизни  я  был
таким чистым. Они начинают с того, что сажают тебя в воду, а потом  отмывают
тебя каким-то маленьким приспособлением, ополаскивают водой, потом отводят в
невероятно жаркое помещение, заполненное паром, где ты, простите меня.  Вал,
потеешь. Потом тебя снова ополаскивают , водой, намыливают с ног до головы и
снова ополаскивают водой, перед тем как  натереть  тело  душистыми  маслами.
Думаю, эта часть мне понравилась больше всего, - заключил он с ухмылкой.
   - Мне бы она понравилась еще больше,  если  бы  женщины,  которые  делали
массаж, были бы помоложе и покрасивее, - посмеялся Мурроу.
   Карета герцога доехала до  места.  На  дворцовой  лестнице  их  ждал  сам
герцог. Мурроу выскочил из кареты еще  до  того,  как  она  остановилась,  и
заключил правителя Сан-Лоренцо в медвежьи объятия.
   - Себастьян!  Как  вы  поживаете?  Уже  нашли  себе  новую  жену?  Герцог
рассмеялся. Он был высоким красивым мужчиной с черными, как ночь, волосами и
янтарными глазами.
   - Времени жениться будет предостаточно, старина!  Слава  Богу,  оба  моих
мальчика здоровы! Сейчас я предпочитаю подражать природе и,  подобно  пчеле,
перелетать с одного сладкого цветка на другой.
   Мурроу от души расхохотался,  блестя  голубыми  глазами.  Повернувшись  к
открытой карете, он помог своей красавице-кузине выйти.
   - Ваше высочество, могу ли я представить вам свою кузину Валентину,  леди
Бэрроуз, - сказал он.
   - Она гораздо красивей вас, старина, - заметил пораженный герцог.
   Валентина протянула руку герцогу. К ее удивлению, которое она постаралась
скрыть, его прикосновение смутило ее.
   Герцог страстно поцеловал ее белую тонкую руку; ей показалось,  что  этот
поцелуй был даже чересчур страстным. Он не сводил с нее своих янтарных глаз.
   - Мадонна, вы оказали честь моему маленькому королевству. Оно  неожиданно
стало в тысячу раз красивей! - откровенно  пылко  сказал  он  тихим  голосом
опытного обольстителя.
   - Я не  понимаю,  ка";  это  может  быть,  ваше  высочество,  -  ответила
Валентина, чувствуя, как зарделись ее щеки от его сумасбродного комплимента.
- Сан-Лоренцо, по моему мнению, само совершенство.
   - Тогда это только справедливо, что такая совершенная красавица  проведет
сегодняшний вечер в моем дворце, вы  не  согласны,  мадонна?  -  пробормотал
герцог, восхищенно разглядывая низкий вырез ее платья.
   - Если вы сможете  хоть  на  мгновение  оторвать  свой  взгляд  от  груди
Валентины, Себастьян, - смеясь, сказал Мурроу, -  я  представлю  вам  своего
младшего брата Патрика, лорда Бурка, у нашего друга, Томаса  Эшберна,  графа
Кемпа, который путешествует с нами.
   Мурроу О'Флахерти предупреждающе подмигнул двум  молодым  людям,  которые
бросали сердитые взгляды  в  сторону  красивого  герцога.  Мурроу  с  трудом
сохранял спокойствие, потому что очень уж забавной была ситуация.  Его  мать
сумела бы оценить ее по достоинству.
   Герцог  повернулся  и  приветствовал  своих  гостей  теплыми   искренними
словами. Несмотря ни на что, обоим джентльменам  герцог  нравился,  хотя  он
снова повернулся к Валентине, необыкновенно изящно подал ей руку и повел  ее
во дворец.
   Они обедали на открытом воздухе, на большой, широкой  мраморной  террасе,
которая, казалось, висела над морем. На полу, выложенном  белыми  и  черными
плитками, в огромных желтых фарфоровых чашах благоухали кусты белых роз.  На
небольшом возвышении четверо музыкантов играли на спинетах и арфах.  Высокие
напольные светильники освещали террасу золотистым светом.
   Еда была  изысканной  и  обильной,  разительно  отличающейся  от  простой
корабельной пиши. Им предложили  только  что  выловленную  средиземноморскую
кефаль, приправленную белым вином  и  эстрагоном.  На  другом  блюде  лежали
деликатесные овсянки, небольшие дикие  птички,  поджаренные  до  золотистого
цвета (каждая  была  начинена  половинкой  абрикоса,  внутри  которого  была
миндалина) и уложенные на  рисотто  <Рисотто  -  рис,  сваренный  на  мясном
бульоне (ит.).>, расцвеченное зеленым луком. На  столе  был  целый  ягненок,
приправленный розмарином и чесноком, молочный поросенок с темной поджаренной
шкуркой,  гусь  с  подливой  из  слив  и  индейка,  начиненная  устрицами  и
каштанами. Артишоки плавали в нежном оливковом масле и красном винном соусе.
   Когда наконец покончили с основными блюдами, каждому сидящему  за  столом
слуги поднесли серебряную чашу с ароматизированной водой и полотенце,  чтобы
гости смыли все свидетельства своего обжорства. Потом был  подан  десерт,  и
сладкоежку  Валентину  соблазняли  абрикосовые  торты,  пропитанные  сладким
вином, сладкие кремы с  вишневым  сиропом,  марципановые  сладости  в  меду,
засахаренные лепестки дудника, фиалок и роз и тонкие сахарные вафли.
   Во время обеда ливрейный лакей, приставленный к  каждому  из  сидящих  за
столом, наполнял серебряный кубок  гостя  бледно-золотистым  вином,  вкуснее
которого Валентина никогда не пила. Герцог сказал ей, что  это  вино  с  его
собственных виноградников и что Сан-Лоренцо знаменито именно этими винами.
   - Сводный брат моего дяди - владелец шато Ачшамбо на Луаре, и  мы  всегда
получаем наши вина от него, - сказала Валентина.  -  Когда  я  опять  обрету
собственный дом, ваше высочество, я хотела бы иметь ваши прекрасные  вина  в
своем погребе.
   - Ваш собственный дом, мадонна? Я не понимаю, - ответил герцог.
   - Я вдова, ваше высочество. Моя семья  не  сочла  уместным  мое  одинокое
пребывание в доме покойного мужа. Мы были женаты недолго, и детей у  нас  не
было, - сказала ему Валентина.
   - Вдова? Любопытно, мадонна. Я тоже вдовец. Но я счастлив, что  моя  жена
оставила мне двух замечательных сыновей. Близнецов! Джиорджи, названного так
в честь моего отца, и Никола, по отцу Маделены, герцога Бомонт де Жаспра.
   - Никола Сен-Адриан? - воскликнул Патрик Бурк.
   - Ну да, - сказал герцог. - Вы знаете его?
   - Моя мать когда-то была герцогиней Бомонт де Жаспра, - сказал Патрик.  -
Она была замужем за герцогом Фаброном. Когда он умер  и  Никола  унаследовал
герцогство, он хотел жениться на моей матери,  но  вместо  этого  она  вышла
замуж за старого друга, - закончил Патрик.
   Он не считал необходимым рассказывать о стамбульских событиях,  связанных
с бурным романом его матери и  герцога  Никола:  внезапное  возвращение  его
отца, отчаянная попытка его матери  спасти  его,  ее  неудача,  и,  в  конце
концов, ее брак с Адамом де Мариско. Это слишком сложно.  Патрик  отвернулся
от кузины  и  герцога,  чтобы  положить  себе  с  блюда,  поданного  слугой,
небольших перепелок.
   - Никола Сен-Адриан был женат на Маделене де Монако, - объяснил Себастьян
де Сан-Лоре! що. - Его сын  Никола  родился  в  1571  году,  но  прошло  еще
двенадцать лет, прежде чем жена  принесла  ему  дочерей-близнецов,  Луизу  и
Маделену. Жена умерла при родах. Мой тесть никогда больше не женился.  Луиза
вышла замуж за человека из семьи  венецианских  герцогов,  их  старшая  дочь
Джиованна сейчас вышла замуж за моего свояка  Никола-младшего.  Моя  дорогая
Маделена умерла при родах наших сыновей. Как грустно, что у вас  нет  детей,
мадонна, - закончил Себастьян, снова переключая внимание на Валентину.
   - Эдвард и я были женаты меньше месяца,  когда  его  сбросила  лошадь,  -
ответила Валентина.
   - Вы были еще новобрачной, мадонна, - вскричал герцог. - Значит, у вас не
было времени узнать, что такое любовь, не так ли? Как я завидую вашему  мужу
даже из-за тех нескольких уроков, которые он успел преподать вам.
   Валентина почувствовала, как кровь снова прилила к ее щекам.
   - Ваше высочество! Вы слишком дерзки и заставляете меня краснеть!
   - Вы прелестны, когда краснеете, мадонна!
   - Вы порочны, - ответила она. - Мои кузены и граф услышат.
   - Разве вам никогда не хотелось  стать  чуть-чуть  порочной,  мадонна?  -
лукаво спросил он.
   - Прошу вас, монсеньор, - предупредила Валентина. Он тихо засмеялся.
   - Они слишком увлечены разговором с моим иезуитом, чтобы слышать,  о  чем
мы говорим.
   Валентина на секунду посмотрела в сторону остальных и увидела, что герцог
говорит правду. Мурроу, Патрик,  Том  и  личный  духовник  герцога,  который
присоединился к ним за  ужином,  горячо  обсуждали  пятидесятилетний  разрыв
Англии с Римом. Они нисколько не интересовались ею.
   Герцог взял ее руку, помог встать из-за стола и увлек в тень балюстрады.
   - Вы прекрасны, мадонна,  но  я,  конечно,  не  первый  мужчина,  который
говорит вам это, - сказал он и прижался  к  ее  мягкой  щеке.  -  Мы  только
встретились, но меня необъяснимо тянет к вам. Я жажду похитить вас отсюда  и
любить вас.
   Валентина ахнула. Ей  никогда  не  приходилось  встречать  таких  дерзких
мужчин.
   - Вы застенчивы, - сказал герцог. Потом довольно  улыбнулся.  -  Вы  ведь
были девственницей, выходя замуж, не так ли?
   -  Монсеиьор!  За  кого  вы  меня  принимаете?  -  спросила  оскорбленная
Валентина.
   Вместо ответа он обнял  ее  и  стал  целовать.  Первым  ее  порывом  было
оттолкнуть его, но после первого потрясения Валентина вдруг поняла,  что  ей
не хочется сопротивляться теплым губам герцога. Он целовал ее  очень  умело,
хотя ноги ее не подгибались так, как от поцелуев Патрика.
   Она закрыла глаза, наслаждаясь объятиями, позволив его языку раскрыть  ее
губы и играть с ее языком.
   - О, мадонна, - бормотал он ей на ухо. - Теперь я понимаю, как хочу  вас,
- и, откинув ее немного назад, стал осыпать  горячими  поцелуями  ее  шею  и
грудь.
   Валентина слишком поздно поняла, что намерения герцога  самые  серьезные.
Она  не  могла  сопротивляться,  потому  что  он  крепко  держал  ее   руки.
Испуганная, она крикнула, задыхаясь:
   - Монсеиьор! Прошу вас, нет! Не нужно!
   Себастьян де Сан-Лоренцо был опытным любовником.  Он  легко  распознавал,
когда женщина жеманничала, а когда  говорила  правду.  Валентина  испугалась
по-настоящему. Он сразу же прекратил свой любовный натиск.
   - Мадонна, простите меня, - сказал он ей ласково, ослабляя объятия. -  Вы
прекрасны, и мое влечение к вам совершенно искренне, но вижу, что я вел себя
слишком дерзко, потому что вы не искательница приключений. Я и в самом  деле
готов добиваться вас, но сейчас давайте присоединимся к остальным.
   -  Попала  в  небольшую  переделку?  -  тихонько  пошутил  Мурроу,  когда
Валентина вернулась к столу.
   - Он так ведет себя со всеми женщинами? - прошептала Валентина. - Он чуть
не задушил меня, Мурроу.
   - Он считается великолепным любовником среди тех,  которые  сами  считают
себя знатоками в таких делах, дорогая кузина, - ответил Мурроу. Потом сказал
задумчиво, понизив голос:
   - Он ищет себе жену, Вал. Неплохой был бы улов для тебя.
   - Сегодня у него на уме не женитьба,  Мурроу.  -  Она  засмеялась.  -  Он
просто и откровенно хотел меня соблазнить. Даже я поняла  это.  Кроме  того,
разве вам не кажется, что и двух поклонников достаточно для старой  вдовы  в
двадцать один год?
   Капитан весело хохотнул.
   - Когда у женщины нет притягательной силы девственности,  чтобы  привлечь
любовника, - сказал он, - слабый привкус выдержанного меда является отличной
приманкой для получения предложения руки и сердца. Из тебя  выйдет  отличная
графиня де Сан-Лоренцо.
   - Мурроу! Вы говорите, как ваша мать. Может быть, герцог  подойдет  вашей
Гвинет?
   - Она недостаточно родовита для него, - ответил Мурроу.
   - А я? Глупости, кузен! Мы побеги одного и того же дерева, нашего дедушки
Дубдхара О'Малли.
   - Но у тебя в качестве козыря есть ослепительная красота,  Вал.  Красота,
подобная твоей, - это величайшая ценность, а мои дочери, благослови их  Бог,
похожи на свою мать, мягкие по характеру и довольно хорошенькие.  У  тебя  в
придачу к твоей красоте есть  сообразительность  и  ум.  Ты  гораздо  больше
похожа на мою мать, чем думаешь.
   - Себастьяну де Сан-Лоренцо не понравилась бы  такая  жена,  -  осторожно
прошептала Валентина, чтобы их не услышал хозяин.  -  Он  человек,  которому
нужно верховодить.  В  конце  концов  он  женится  на  какой-нибудь  мягкой,
покерной католической принцессе или дочери герцога, которая  будет  уступать
ему во всем, рожать бесконечное количество детей и толстеть от его  любовных
утех и слишком большого количества сладкого.
   Мурроу расхохотался над  такой  проницательностью,  и  глаза  сидящих  за
столом людей обратились к нему.
   - Семейная шутка, - объяснил он, посмеиваясь.
   - Не расскажете ли ее нам, Мурроу? - спросил его герцог, сидящий во главе
стола.
   - Ее нельзя понять, не зная предыстории, Себастьян, - извинился Мурроу. -
Вал созорничала, вспомнив о ней.
   - Вы шалили, мадонна? - осведомился герцог. - Хотел  бы,  чтобы  вы  были
шаловливы со мной. - Его янтарные глаза заблестели.
   Кулаки лорда Бурка сжались под столом, а  челюсть  графа  закаменела.  От
внимания молодых людей не ускользнул интерес герцога к Валентине. Он выходил
далеко за рамки просто хороших манер. Герцог был  явно  увлечен  Валентиной,
что не доставляло удовольствия ни одному из них.
   - У меня есть для всех вас сюрприз, - возбужденно  сказал  герцог.  -  Вы
пробудете здесь  несколько  дней,  пока  ваши  корабли  запасаются  водой  и
провиантом для дальнейшего путешествия. Думаю, что вам будет приятней пожить
на берегу это время, чем ютиться в тесных каютах на корабле.  Вы  видите  ту
очаровательную  маленькую  розовую  виллу  как  раз  под  этой  террасой?  Я
распорядился, чтобы туда доставили весь ваш багаж.  И  вашу  служанку  тоже,
мадонна. Вам там будет удобно, пока вы будете в Сан-Лоренцо.
   -  Вы  чрезвычайно  любезны,  -  сказал  благодарно  Мурроу.   -   Мы   с
удовольствием поживем на вашей вилле,  а  Валентина  может  побаловать  себя
ежедневной ванной, что на корабле делать невозможно.
   - Какая прелестная вилла! - сказала обрадованная Валентина. - Я буду рада
пожить там. Благодарю вас.
   - У виллы романтическая, но грустная  история,  -  сказал  герцог.  -  Во
времена моего прапрапрапрадедушки Себастьяна II  розовая  вилла  была  домом
шотландского посла. Дочь посла была красивой девушкой, она была помолвлена с
моим пра-прапрадедушкой, ставшим впоследствии Рудольфе V.
   Молодые люди любили друг друга, но посол запретил своей  дочери  выходить
замуж, пока ей не исполнится пятнадцать  лет,  поэтому  они  были  вынуждены
ждать.  Молодая  женщина,  которую  на  итальянский  лад  звали   Джианетта,
необыкновенно  увлекалась  купанием  в  море  и  плаванием  под  парусом  на
небольшом лодке по бесчисленным бухтам и заливам вдоль нашего берега. Ее  не
могли отговорить от этого занятия, и именно эта страсть явилась причиной  ее
ужасной участи.
   Однажды зимним днем, это было как раз в это время года,  донна  Джионетта
вышла из виллы и отправилась с африканским рабом на свой любимый пляж в двух
милях по берегу, откуда Аркобалено не был виден. Пляж и бухта в  нем  с  тех
пор называются "Безрассудство Джианетты",  потому  что  именно  там  молодая
девушка была пленена и похищена работорговцами. Ее раб, кастрат, который был
подарен ей молодым Рудольфе, сумел сбежать и вернулся в Аркобалено.  Решили,
что он участвовал в похищении. Его пытали, и перед смертью он  признал  свою
вину. Джианетту отвезли на большой невольничий рынок в Канданосе на  острове
Крит, где представитель какого-то моего предка попытался выкупить  ее.  Увы,
она была куплена для гарема оттоманского султана. Убитый горем отец и вся ее
семья покинули Сан-Лоренцо, чтобы никогда сюда  не  возвращаться.  Следующий
посол Шотландии не захотел жить на вилле, потому что его жена  сказала,  что
это место приносит несчастье. Поскольку  она  принадлежала  моей  семье,  мы
поселили посла в другом месте, а виллой пользовались сами.
   - Бедняжка, - с участием  сказала  Валентина,  -  но  скажите  мне,  ваше
высочество, что было с молодым женихом Рудольфе? Он сильно горевал  о  своей
невесте?
   Герцог улыбнулся. "Как же она очаровательно романтична".
   - Боюсь, что нет, мадонна. Рудольфе нужно было жениться и иметь  сыновей.
Через три месяца, после того как участь Джианетты была выяснена, Рудольфе де
Сан-Лоренцо женился на моей  прапрапрабабушке,  принцессе  Марии  Хелене  из
Тулузы.
   Валентина вздохнула.
   - Джианетта была счастлива в Сан-Лоренцо?
   - Говорят, что она очень любила мою страну.
   - Тогда, хоть у вашей истории и печальный конец,  вилла  была  счастливым
домом.
   Он потянулся, взял ее руку, перевернул  ее  и  ласково  поцеловал  нежную
кисть.
   - Вы так мудры и добры, мадонна. У вас участливое сердце.  Это  редкий  и
бесценный дар.
   Мурроу видел, что его брат готов взорваться.
   - У нас был трудный день, Себастьян, - сказал он. - Думаю, что  нам  пора
уходить.
   - Конечно, мой друг. Карета отвезет  вас  на  виллу,  но  есть  тропинка,
которая ведет с этой террасы вниз к саду виллы, и я оставляю за собой  право
лично  проводить  туда  донну   Валентину.   -   Улыбнувшись   на   прощание
джентльменам, он предложил руку леди Бэрроуз.
   - Мадонна?
   Спорить с ним было невозможно. Валентина оперлась на предложенную руку. В
какой-то степени это было забавно, потому что ничего коварного  в  поведении
герцога не было. Большую часть  своей  жизни  она  провела  в  относительной
безвестности Перрок-Ройяла, и,  вопреки  ее  красоте,  немного  джентльменов
всерьез домогались ее,  потому  что  их  отпугивало  ее  равнодушие.  Сейчас
неожиданно для себя  она  стала  желанной  для  трех  очень  привлекательных
мужчин. Почему? Она не понимала. Неужели она изменилась?
   Герцог вел ее вниз по мраморной лестнице с террасы на гравийную  дорожку.
Валентина удивилась, почему она раньше не заметила  эту  дорожку,  но  потом
поняла, что глаза ее были прикованы к освещенному луной морю и,  конечно,  к
герцогу. По бокам  дорожки  были  зажжены  высокие  серебряные  светильники,
заправленные  ароматическим  маслом,  которые  освещали  дорожку   мерцающим
золотистым светом. Вдоль их пути по склону холма шли мраморные ниши.  Внутри
каждой из них стояла мраморная  статуя  в  классическом  одеянии.  Валентина
удивленно подняла бровь.
   - Вы всегда так хорошо освещаете тропинку, ваше высочество?
   -  Только  тогда,  когда  в  этом  есть  необходимость,  и  зовите   меня
Себастьяном, мадонна, - ответил он. Внезапно