озьму тебя, если уж  мне  предстоит
закончить начатое? Это так?
   - Да! - Она с яростью сверкнула на него глазами.
   - Иди сюда!
   - Что?
   - Иди сюда! - повторил он.  В  сумраке  конюшни  она  видела  его  глаза,
которые, по ее мнению, горели весьма опасным огнем. Она придвинулась поближе
к лошади, как бы в поисках защиты, и он тихо засмеялся.
   - Открой дверь, - нервно попросила она.
   - И тогда пусть весь дом увидит, как я занимаюсь любовью со своей  женой?
Думаю, этого не стоит делать, Эйден, душечка!
   - Ты хочешь заняться любовью со  мной  в  конюшне?  Войдя  в  стойло,  он
вытащил ее оттуда, подхватив самым бесцеремонным образом, и бросил на охапку
сена.
   - Понимаю, что тебе невтерпеж, милая, и, оглядываясь назад,  сознаю,  что
ты совершенно права. Я  чертовски  глупо  поступил,  прервав  наше  приятное
занятие ради большего удобства. - Его руки скользнули ей под рубашку.  -  Мы
ведь не успели застегнуться, не так ли?
   Он страстно ласкал ее, его пальцы мяли ее тело до тех  пор,  пока  ей  не
захотелось закричать. Он нетерпеливо рванул материю, а потом склонился к ней
и, взяв ее сосок в рот, начал жадно  сосать  его.  Он  нежно  покусывал  его
мелкими острыми укусами, и она стонала от удивления, ведь раньше он  не  был
груб с ней, и тем не менее то, что он делал, было приятно.
   - Моя сладкая женушка со своим необыкновенно красивым телом,  -  бормотал
он. - Я хочу погрузиться в тебя, Эйден! Я  хочу  провести  всю  свою  жизнь,
занимаясь с тобой любовью. Я обожаю тебя, девушка! Тебе это  ясно?  Я  люблю
тебя! - Он поднял голову и посмотрел ей в  глаза.  -  Я  никогда  раньше  не
говорил женщине таких слов, Эйден. До тебя я ни одной  женщине  не  говорил,
что  люблю  ее.  Любовь  слишком  драгоценна,   чтобы   относиться   к   ней
легкомысленно, моя дорогая. - Он протянул руку и снова начал ласкать ее.
   - Черт тебя побери, Конн, - бессильно и не очень уверенно сказала она.  -
Со мной надо обращаться с уважением. Я не из тех, с которыми  ты  так  легко
забавлялся, милорд, но, Боже помоги мне, я тоже тебя люблю. - Она  притянула
его голову к себе, и  они  снова  поцеловались.  Когда  их  губы  слились  в
сладком, опаляющем  поцелуе,  он  вошел  в  нее,  наполнив  ее  тем,  в  чем
выражалась его страсть. На мгновение он замер на ее бедрах, наслаждаясь этим
положением, а потом начал двигаться на  ней,  сначала  медленно,  потом  все
быстрее. Его сердце колотилось от возбуждения, и он подумал, что если  бы  в
этот самый момент он умер, то счел бы себя счастливым.
   Как он мог делать с ней такое? В затуманенном сознании Эйден звучал  этот
вопрос. Как удавалось этому  великолепному  мужчине,  за  которым  она  была
замужем, заставить ее испытывать  такое  потрясающее  ощущение?  Ее  чувства
путались. Она хотела, чтобы он бесконечно продолжал любить ее,  и  в  то  же
время страсть, которую он пробудил в ней, вызывала в ней  желание  кусать  и
царапать его. Она легко пробежала ногтями по его длинной упругой спине, и он
заворчал от удовольствия.
   - Сладкая! Сладкая!
   Она чувствовала,  что  теряет  над  собой  контроль,  ее  уносит  в  море
ослепляющего желания. Она стремительно взлетала все  выше  и  выше,  подобно
ястребу, парящему в воздушных потоках. Он входил в нее глубже  и  глубже,  и
она чувствовала экстаз, забыв про грубую солому, царапающую ей спину.  Потом
наступил взрыв, и она почувствовала, как ее тело  сладостно  изливается  под
ударами  пульсирующей  красной  головки  его  большого  члена,  и  из   него
извергается ответная дань. Лошади в стойлах  беспокойно  задвигались,  когда
Конн и Эйден закричали от наслаждения, и он медленно свалился ей на грудь  с
завершающим стоном.
   В течение нескольких восхитительных минут они лежали на  охапке  сена,  а
потом Эйден сказала:
   - Конн, оставь меня! Уже давно рассвело, и после завтрака сюда придут  на
работу конюшие. Ты хочешь, чтобы  они  увидели,  как  их  хозяин  изображает
жеребца во время гона с их хозяйкой в роли кобылы?
   Он удовлетворенно усмехнулся.
   - Не хочу, милая. Трудно поддерживать порядок среди слуг, если они  будут
подозревать, что ты так же смертна, как и они. - Он скатился с нее и одернул
ее юбки, занявшись потом собственной одеждой. - Так кем же ты считаешь себя,
Эйден? Молодой кобылой?
   Она села и, зашнуровав сорочку, застегнула рубашку.
   - Должно быть,  так,  -  ответила  она,  -  потому  что  я  с  совершенно
бесстыдным пылом отдаюсь тебе, муж мой.
   Он протянул руку и вытащил несколько соломинок из ее великолепных  волос.
Потом наклонился и подобрал зеленую шелковую ленту, которая  развязалась  во
время их схватки, и отдал ее Эйден.
   - Я считаю, мадам, что в равной степени пылок, овладевая тобой, -  сказал
он с улыбкой, а потом помог ей подняться.  Повернув  ее  лицом  к  себе,  он
поцеловал ее медленно и долго, его рот нежно и  осторожно  прикасался  к  ее
чувственным губам.
   Тихо вздохнув, она обвила руками его шею.  Кончик  ее  бархатного  язычка
осторожно пробрался к нему в рот в поисках его языка. Найдя его, она гладила
его  своим  языком,  снова  вызывая  у  него   желание.   Произошло   что-то
удивительное, подумал он. Признавшись в любви друг к  другу,  они  разрушили
все барьеры, разделявшие их. Он никогда еще не  чувствовал,  что  она  может
проявлять такую чудесную уступчивость, хотя прежде она никогда не  отвергала
его. Тем не менее сейчас все  было  по-другому,  и  это  ему  нравилось.  Их
поцелуи  стали  более  крепкими,  более  страстными,  и   внезапно,   сделав
невероятное усилие, Конн разорвал объятия.
   Эйден надула губы.
   - Милорд! - запротестовала она.
   - Я слышу шаги конюших, - сказал он со стоном, - но если бы я  не  слышал
их, Эйден, женушка, я бы снова завалил тебя на эту охапку сена.
   - Лучше позаботься о  своем  виде,  милорд,  -  поддразнила  она  его  и,
протянув руку, погладила выпуклость на его узких штанах, которая была  очень
заметна, несмотря на одежду.
   - Черт! - проворчал он, а она хихикнула и, проскользнув назад  в  стойло,
сделала вид, что чистит свою лошадь. Двери конюшни распахнулись, и  с  шумом
вошли несколько конюших.
   - Миледи? - Они остановились.
   - Доброе утро, Хейг, - обратилась Эйден к главному конюшему и  приветливо
кивнула остальным. - Милорд и я только  что  приехали  и,  не  найдя  никого
поблизости, сами расседлали наших лошадей. Сейчас мы  оставляем  их  вам.  Я
хочу, чтобы их накормили овсом в честь первого дня мая.  -  Потом  с  доброй
улыбкой она взяла под руку мужа и увела его из конюшни.
   Они  наполовину  прошли  конный  двор,  когда  она  захихикала,  а   Конн
захохотал.
   - Из тебя бы получилась прекрасная придворная дама, дорогая.
   - Я намерена вернуться ко двору, - к его удивлению, сказала она.
   - Что?
   - По крайней мере однажды, -  лукаво  сказала  она,  -  когда  я  окажусь
беременной, Чтобы можно было поважничать перед всеми женщинами, которым  так
нравилось гоняться за тобой. Ты не возражаешь?
   - Нет. - Он ухмыльнулся. - Я буду рад пустить им пыль в глаза, одев  тебя
в соответствующий придворный наряд, такой рискованный, чтобы были видны твои
прекрасные груди. Мне хочется, чтобы джентльмены поняли, что они потеряли  в
твоем лице.
   - Ха! Ты сам никогда не замечал  меня,  Конн  Сен-Мишель,  -  раздраженно
сказала она.
   - Нет, заметил, дорогая. На Двенадцатую  ночь,  когда  поцеловал  тебя  в
первый раз и твои губы оказались невероятно сладкими.  С  минуту  я  не  мог
представить себе, что делает при дворе девушка, подобная тебе.
   - Но еще через минуту твои мысли  переключились  на  одну  из  тех  шлюх,
которых ты всегда протыкал своим копьем, - обвиняюще сказала она.
   - Верно, - вкрадчиво признался он и со смехом уклонился от удара, который
она собралась нанести ему. - Ты ревнуешь! - ликующе сказал он.
   - К  каждой  женщине,  которую  ты  когда-либо  знал,  -  призналась  она
удрученно.
   Они дошли до дома, но перед тем как войти, он прижал ее к себе  и  крепко
обнял.
   - Я никогда не покину тебя, милая. Обещаю. Я верю, что мы с  тобой  будем
всегда любить друг друга. - Потом он ласково поцеловал  ее.  -  Сейчас,  моя
милая, я умираю от голода, а потом буду умирать от  желания  обладать  тобой
снова! Проведем весь день в постели?
   Но когда Конн и Эйден вошли в дом, они обнаружили, что их ожидает  гость.
Навстречу им спешил Бил, чтобы поздороваться с ними.
   - В большом зале вас ожидает какой-то джентльмен, милорд, - сказал он.  -
Он говорит, что он кузен миледи. У Эйден был растерянный вид.
   - У меня нет никаких кузенов, - сказала она. - Мой отец был  единственным
сыном.
   - Но у твоей матери были братья и сестры, - заметил Конн.
   - Кузен из Ирландии? Но я даже не знаю семью своей матери.
   - У джентльмена ирландский акцент, миледи, - высказался Бил.
   Они поспешили в дом. Увидев, что они входят в комнату, Кевен Фитцджеральд
поднялся с места у камина, но прежде, чем он смог заговорить, Конн сказал:
   - Я лорд Блисс, а кто вы такой?
   Конн обежал глазами мужчину, который был таким же высоким, как и он  сам,
однако немного плотнее. Ему не понравился незнакомец, хотя он и не  понимал,
почему. Возможно, из-за его голубых глаз,  которые  постоянно  избегали  его
взгляда.
   - Кевен Фитцджеральд, милорд, -  последовал  ответ.  Потом  Кевен  быстро
повернулся к Эйден. - А вы, должно быть, маленькая Эйден, дочь моей  дорогой
Бевин. Я привез вам привет от вашего деда, Рогана Фитцджеральда, Эйден.
   - Неужели мой дед еще жив? - спросила она. - Мы ничего не слышали  о  нем
после смерти моей матери.
   - Старик не умеет писать, - сказал Кевен. - Это обычно делал за него  мой
отец, а потом, когда он умер, дед просил об этом нового священника.
   - Прошу меня простить, господин Фитцджеральд, но я мало знаю о семье моей
матери, а о вас я совсем ничего не слышала.
   Кевен Фитцджеральд широко улыбнулся,  но,  как  заметил  Конн,  его  глаз
улыбка не тронула.
   - Конечно, вы озадачены, маленькая Эйден, и я не  виню  вас.  Несомненно,
ваш английский отец хотел, чтобы вы забыли о своих ирландских родственниках.
   - Вовсе  нет,  сэр,  -  ледяным  голосом  сказала  Эйден.  -  Именно  мои
ирландские родственники, казалось,  не  хотели  иметь  никаких  дел  с  моей
матерью после того, как та вышла замуж за моего отца. Их вполне  устраивало,
что он взял бесприданницу. Все годы  совместной  жизни  с  моим  отцом  мама
исправно писала своему отцу, хотя тот написал ей всего  лишь  дважды  и  оба
раза просил денег.
   Кевен быстро попытался исправить свою ошибку.
   - Да, маленькая Эйден, они могут быть  жестокими  людьми,  Фитцджеральды,
однако Ирландия суровая страна. Вы говорите, что не знаете,  какое  место  я
занимаю в семье, поэтому я расскажу вам. У вашего деда много лет  назад  был
младший брат. Его звали Барра, и он был  священником.  Я  незаконнорожденный
ребенок его подружки, умершей вскоре после моего  рождения.  Меня  вырастила
ваша бабка, Кейра, да благословенна будет ее память. Я  рос  в  доме  своего
дяди и провел всю свою жизнь в Ирландии.
   - Что же тогда привело вас в Англию? - спросил Конн.
   - Управляющий дяди Рогана вскоре должен удалиться на покой. Он почти  так
же стар, как и сам Роган Фитцджеральд. Я должен заменить его. Меня всю жизнь
готовили к тому, чтобы я занял его место, но мой дядя боится,  что  если  он
умрет раньше, чем я смогу занять эту должность, его старший сын,  мой  кузен
Тайней, не даст мне средств к существованию. Я приехал в Англию  посмотреть,
как здесь управляют вашими поместьями. Может  быть,  милорд,  вы  позволите,
чтобы ваш управляющий показал мне ваши земли.
   - Конечно, - с прохладцей ответил Конн.
   - Он должен познакомиться и с Королевским Молверном  тоже,  -  подхватила
Эйден, - и быть может, ему стоит поехать в Девон и осмотреть еще и  поместье
Робина. Мы могли бы устроить это, правда, Конн?
   - Я не хотел бы быть навязчивым, милорд, - быстро сказал Кевен, видя, что
Конн собирается отказать ему, и искусно лишая его возможности сделать это.
   - Я никогда бы не посчитал обузой любого члена семьи матери Эйден, - сухо
ответил Конн, - но неужели вам захочется ехать так далеко на  юг,  в  Девон,
господин Фитцджеральд?
   - Мне пригодится все полезное, чтобы поддержать и улучшить поместье  дяди
Рогана. Я многим обязан ему за то, что он взял меня в свой дом  и  вырастил.
Не всем ирландцам везет так, как вам, милорд.
   - Да, - наивно согласилась Эйден, -  Конну  замечательно  повезло,  -  но
потом, заметив, что муж нахмурился, продолжила:
   -  Однако  я  заболталась,  кузен.  Я  должна  проследить,  чтобы  Эрвина
накормила вас.  Ведь  вы  голодны.  Вам  нужно  посмотреть  остальную  часть
Перрок-Ройял, а потом, через несколько дней, мы навестим сестру Конна.
   - Она живет неподалеку? - спросил Кевен.
   - Всего в нескольких милях,  если  ехать  по  полям.  Ее  дом  называется
Королевский Молверн, а поместье сына леди  де  Мариско,  графа  Линмута,  вы
посмотрите в Девоне.
   - Леди де Мариско?
   - Сестра Конна.
   - У нее есть сын, который является английским графом?
   - О да! Семья Робина очень близка к ее величеству. Его отца очень  любила
королева, а молодой Робин ее любимый паж, хотя скоро он уезжает во Францию в
университет. Этого он очень хочет, и два его старших брата уже уехали  туда.
Это очень дружная семья.
   Кевен  Фитцджеральд  с  интересом  переваривал  эти  сообщения.  Ему   не
понравилось, что Эйден так привязана к семье Конна. Он начинал понимать, что
даже если он, возможно, и выполнит свою роль в заговоре испанцев,  он  может
оказаться не в состоянии довести  все  до  конца.  Однако  если  он  намерен
захватить богатство Эйден, ему придется уничтожить Конна и братьев  О'Малли.
Что касается его сестры с ее  высокопоставленным  английским  сыном,  с  ней
можно не торопиться, и о ней, подумал он,  беспокоиться  не  стоит.  Она  не
сможет спасти своих братьев. Она - женщина и, несомненно, не имеет  никакого
влияния.  Кевен  Фитцджеральд  останется  безнаказанным,  да  и  кто  сможет
разоблачить заговор? Эйден весьма миленькая, хотя он видывал и лучших, а  уж
Бевин, определенно, была красавицей. Но в темноте  теплая  баба  это  теплая
баба, а лицо не имеет значения.
   Он улыбнулся женщине, которую прочил себе в жены.
   - Вы напоминаете вашу мать, - ласково сказал он.
   - Неужели? Как странно, ведь я похожа на своего отца, - сказала она.
   Она совсем не глупа, быстро сообразил он. Ему надо быть похитрее с ней.
   - Не во внешнем облике, - быстро поправился  он,  -  а  скорее,  в  вашей
манере поведения, в ваших жестах, в наклоне вашей хорошенькой рыжей головки.
Я был просто убит,  когда  Бевин  уехала  за  море,  чтобы  выйти  замуж  за
англичанина.
   - Сколько же вам было лет?
   - Всего шесть, но она была со мной  всю  мою  жизнь.  Она  была  мне  как
сестра, и я плакал целыми днями после ее отъезда. Все произошло так  быстро,
обручение и свадьба в течение одного месяца.  Едва  хватило  времени,  чтобы
сделать оглашение в Балликойлле и заочно отпраздновать свадьбу  в  Ирландии,
чтобы ее семья убедилась, что она вышла замуж.
   - Она вышла замуж здесь в Англии сразу после приезда, - сказала Эйден.  -
Граф и графиня Линкольн, которая является нашей отдаленной  родственницей  и
урожденной Элизабет  Фитцджеральд,  устроили  этот  брак,  и  они,  как  мне
рассказывали, приехали на свадьбу. Граф сам был посаженым отцом невесты. Это
была большая честь.
   - Эйден, Эрвине нужно время, чтобы приготовить еду для  нашего  гостя,  -
напомнил Конн жене, и она, быстро улыбнувшись обоим мужчинам, поспешно вышла
из комнаты.
   Конн повернулся и сказал гостю:
   - Насколько я помню, Фитцджеральды живут на юге. Оттуда вы отплыли, чтобы
появиться здесь, в срединной Англии?
   - У меня были дела в Дублине, связанные с поместьем,  милорд,  и  поэтому
оттуда я отплыл в Ливерпуль. Там я купил лошадь, и поскольку на моем пути  в
Лондоне я должен был проезжать мимо вас, я обещал моему дорогому  дяде,  что
заеду и повидаю маленькую Эйден. Он вспоминает о ней с большой нежностью.
   - Он никогда ее не видел, - заметил Конн.
   - Но письма, которые посылала ему его дочь, были такими  живыми,  что  он
как будто видел ее воочию, - последовал спокойный ответ.
   - А как обстоят дела в Ирландии? - спросил Конн.
   - Без изменений. Англичане продолжают заселять страну своими людьми,  тем
самым сгоняя с мест нас. Ничего не изменилось.
   - Но Коннот не стал колонией, - сказал Конн.
   - Нет, - согласился Кевен Фитцджеральд. - Ваши люди  научились  ладить  с
англичанами. Наши же люди предпочитают оставаться свободными.
   Конн не заметил оскорбления.
   - Ирландии нужен один король, а не сто, а до  тех  пор,  пока  там  сотня
королей, Ирландия останется в рабстве. Однако вы этого не понимаете, не  так
ли? Вы считаете меня предателем своей страны, потому что я живу здесь. Но  в
Ирландии я был бы младшим сыном Дубдхара О'Малли, без земли и без денег. Мое
существование было бы бесцельным. Здесь, в Англии, я  оказался  полезным.  Я
обеспечил себе состояние.
   - Женившись на моей кузине, - сказал Кевен Фитцджеральд.
   - Нет! Я был богатым человеком до того, как познакомился с Эйден, но  это
не ваше дело. Я приветствую вас в Перрок-Ройял как члена семьи. Смотрите, не
злоупотребляйте своим положением, мистер Фитцджеральд.  Если  сделаете  это,
вам придется иметь дело со мной. А я по-прежнему кельтский воин, несмотря на
весь внешний лоск английского джентльмена. Вас предупредили.
   Кевен Фитцджеральд не был глупцом. То, что  казалось  несложной  задачей,
когда он впервые услышал о ней от испанца, теперь оказалось не таким простым
делом. В течение следующих нескольких дней,  когда  он  бродил  по  обширным
землям поместья, он был поражен  знаниями  Конна,  который  обсуждал  с  ним
севооборот, подробности, связанные с продажей  фруктов,  разведением  скота,
обновлением садов, домашними счетами, которые  Эйден  целиком  возложила  на
мужа после того, как они поженились. Было ясно, что Конн  достаточно  быстро
освоил дело, он уже назначил себе в помощники молодого Била,  старшего  сына
дворецкого и экономки, сделав его управляющим. Молодому Билу было под сорок,
и он, в свою очередь, назначил своего младшего брата Харри егерем. Все слуги
были очень преданы своему хозяину и хозяйке, и чем  больше  Кевен  наблюдал,
тем больше понимал, что, подобно Конну,  он  предпочел  бы  жить  в  роскоши
здесь, в Англии. Зачем ему  возвращаться  в  Ирландию?  Его  дядя  долго  не
протянет, а как только его кузены вступят  в  наследство,  они,  несомненно,
вышвырнут его. В семье его терпят до тех пор, пока жив  Роган  Фитцджеральд.
Кевен понял сейчас, что ему следует самому  пробивать  себе  дорогу  в  этом
мире.
   Он поможет испанцу уничтожить  семейство  О'Малли  или  по  крайней  мере
братьев О'Малли.  А  потом,  переждав  некоторое  время,  начнет  обхаживать
безутешную  вдову.  Он  понимал  -  Эйден  будет  сильно   скорбеть.   Кевен
Фитцджеральд видел, что Эйден и Конн любят друг друга во всех смыслах  этого
слова, но он должен сделать так, чтобы он ей понравился, пока будет  гостить
у них. Потом она  окажется  спелым  плодом,  готовым  для  того,  чтобы  его
сорвать, когда Кевен сможет сделать это. Он уже понимал, что Конн  невзлюбил
его, подозрительно относился и к нему, и к тому, что он делал в Англии.  Его
спасало, что он сказал правду, сообщив, что знает  обязанности  управляющего
поместьем.
   Он не спешил уезжать в Лондон, чтобы встретиться с Мигелем  де  Гуарасом,
который  уже  приехал  туда,  тайком  высадившись  на  английскую  землю  на
пустынном побережье Корнуолла. Мать  де  Гуараса  была  француженкой,  и  он
выдавал себя за француза. Однако Кевен оставался с Конном и  Эйден,  выжидая
благоприятного случая и пытаясь расположить к себе  свою  кузину  с  помощью
ирландского обаяния и остро