,  достав  из  кармана  маленькие  пальца,
принялась вышивать.
   Терпкая освежающая прохлада потекла ему  в  горло.  Он  потягивал  сок  и
разглядывал девушку. Она была совсем маленькой, с  тонкой  талией  и  полной
грудью, золотистой кожей, каштановыми волосами. Глаза напоминали  фиолетовые
анютины глазки.
   Найл осмотрел комнату. Она была просторной, с белыми  стенами  и  красным
изразцовым полом. У одной из стен стоял шкаф с искусно вырезанными дверцами,
а у французского окна - напротив его застеленной шелками кровати  -  длинный
ореховый стол. У стола - два стула, а у кровати - расшитое кресло.
   - Вам понравился сок, сеньор Найл? Налить еще?
   - Спасибо, - вежливо поблагодарил он.  Черт  возьми,  куда  запропастился
Мак-Гвайр? Как будто в ответ на его бессловесный призыв, дверь растворилась,
и на пороге появились капитан и Инис. С радостным лаем  собака  прыгнула  на
кровать и легла рядом с Найлом, весело махая хвостом.
   - Ну что, парень, решил остаться среди живых? Хвала , Господу!
   - Скай? Где она?
   Мак-Гвайр посмотрел на него с неловкостью и, вздохнув, признался:
   - Мы не знаем, где О'Малли, милорд. Когда неверные вас подстрелили, нашей
главной заботой было доставить вас на борт. Мы знали,  что  они  от  нас  не
уйдут. Но как только мы поднялись на корабль,  пошел  ливень,  и  разбойники
скрылись в дымке у берега.  Ближе  всего  мы  были  к  Мальорке,  поэтому  и
привезли нас сюда. Остальные отправились в Алжир, но  увы,  до  сих  пор  не
обнаружили никаких следов О'Малли.
   На секунду в комнате воцарилось молчание. Потом Найл с жаром,  но  просто
произнес:
   - Я ее найду! Я ее найду! - и свесил ноги с кровати, пытаясь встать. Инис
встрепенулся.
   Констанца Алькудия Гидадела быстро поднялась и поспешила к нему:
   - Нельзя, сеньор Найл! Ваши раны откроются! Они еще не совсем залечены. -
Она обняла его за шею рукой и вынудила лечь снова. - Сейчас же разыщи  папу,
- сердито прошептала она растерянному капитану. - Ана  поможет  мне  уложить
сеньора обратно в постель. - Она возилась с ним,  точно  маленькая  наседка,
взбивая подушки и поправляя одеяло. Несмотря на  свое  состояние,  Найл  был
тронут и поражен заботой крошечной девушки. -  Стыдно,  сеньор,  -  упрекала
она. - Мы с Аной так много трудились, чтобы вернуть вас к жизни.  Почему  вы
позволяете этому капитану вас волновать? Если вы не можете  разговаривать  с
ним спокойно, я его больше к вам не пущу.
   Только тут он понял, что с девушкой говорит по-испански,  а  с  капитаном
Мак-Гвайром объяснялся на гаэльском наречии.  Девушка,  конечно,  ничего  не
поняла.  Он  вдруг  почувствовал  слабость,  прилег  на  подушки   и   решил
рассказать:
   - Когда меня ранили, пираты захватили невесту, с которой я  помолвлен,  -
объяснил он. - А капитан Мак-Гвайр сообщил мне, что ее еще не нашли.
   Прошло несколько секунд, прежде чем она заговорила:
   - Вы ее очень любите, сеньор Найл?
   - Да, сеньорита Констанца, - тихо ответил он. - Я ее очень люблю.
   - Тогда я помолюсь Пресвятой Деве Марии, чтобы  она  быстрее  нашлась,  -
серьезно сказала девочка.
   Вернулся Мак-Гвайр и привел с собой пожилого господина среднего роста,  с
короткой, темной подстриженной бородой и черными холодными глазами. Одет  он
был богато, но строго. Короткий плащ украшала оторочка из коричневого меха.
   - Лорд Бурк, - голос губернатора оказался таким же холодным,  как  и  его
глаза. - Я - Конд  Франсиско  Гидадела  и  рад,  что  наконец  вы  пришли  в
сознание. Капитан Мак-Гвайр сообщил мне, что вы волнуетесь по  поводу  своей
невесты. Лучше вам сразу же выслушать правду.
   - Папа! - умоляюще воскликнула девушка. - Сеньор Найл еще не окреп.
   - Тише, Констанца! Как ты смеешь мне указывать? После  вечерни  я  накажу
тебя: всю ночь проведешь в  часовне,  размышляя  об  уважении  к  старшим  и
послушании.
   Констанца пристыженно понурила голову.
   - Хорошо, папа, - прошептала она.
   - Ваша суженая навсегда пропала для вас, лорд Бурк. И чем  быстрее  вы  с
этим смиритесь, тем будет лучше для вас. Даже если вы ее  и  найдете,  назад
взять не захотите. Если она и жива, то опозорена неверным, и ни один католик
этого не потерпит.
   - Нет!
   - Будьте благоразумны, лорд Бурк. Капитан Мак-Гвайр сказал мне, что  леди
овдовела. Значит, она была не девственница. А  без  защиты  девственности  -
чистота в большой цене у неверных - ее  взяли  по  крайней  мере  капитан  и
офицеры захватившего ее корабля.  Если  она  это  пережила  и  выглядит  еще
прилично, ее продали в рабство, и теперь она тешит в  постели  какого-нибудь
пашу. Вы же не захотите, чтобы она вернулась  к  вам,  даже  если  вы  ее  и
найдете.   В   сложившихся   обстоятельствах   Святая   Церковь   не   будет
препятствовать разрыву вашей помолвки. Женщина для вас потеряна,  как  будто
она мертва, а скорее всего она и в самом деле мертва.
   - Уходите! Конд поклонился:
   - Мне понятно ваше горе, лорд Бурк. Оставляю вас с ним наедине. Вскоре вы
поймете правоту моих слов. Пойдем, Констанца!
   Дочь покорно поплелась за ним.
   Найл Бурк подождал, пока дверь  за  ними  закрылась.  Несколько  минут  в
комнате стояла тяжелая тишина. Наконец он решительно произнес:
   - Ну, Мак-Гваир, рассказывай. Я не ребенок, чтобы меня так оберегать. Мог
бы понять, раз я не умер до сих пор, то теперь уж выживу. Где флот О'Малли и
что это за чушь о  том,  что  она  потеряна  навсегда?  И  сколько  я  здесь
провалялся? Выкладывай, иначе я вырву язык у тебя изо рта!
   - Вы проболели шесть недель, милорд.
   - Боже! - вырвалось у Найла.
   - Флот направился прямо в Алжир, и мы сумели сразу получить  аудиенцию  у
дея. Он сильно нам сочувствовал и послал ко всем торговцам рабами в  Алжире,
предлагая за О'Малли королевский выкуп или  деньги  за  информацию,  которая
способствовала бы ее возвращению. Никаких результатов -  словно  в  кроличью
нору провалилась. Дей пришел к тем же выводам, что и Конд  Живой  до  Алжира
она не добралась. Что можно было еще предположить? - Его голос дрогнул, и он
смахнул слезу тыльной стороной ладони.
   На самом деле Мак-Гвайр был опечален  кое-чем  еще,  что  он  не  решался
рассказать тяжелобольному лорду Бурку. Вероятно, у  О'Малли  другая  судьба.
Дей сказал, что Скай могла доплыть до Алжира,  и  там  ее  продали.  Частная
продажа была строго запрещена, потому что лишала многих лиц, включая  самого
дея, их доли. Но такая торговля, особенно красивыми  женщинами,  процветала.
Мак-Гвайр понял, что, если такое произошло со Скай, дей  не  сможет  узнать,
куда она попала.
   - Не хочу в это верить, милорд, но если леди Скай жива, то где же она?
   Найл Бурк оцепенел. Скай мертва? Нет! Только  не  Скай!  Не  его  Скай  с
глазами цвета вод у побережья Керри  и  неукротимым  духом.  Нет!  Из  горла
вырвались хриплые рыдания. Поднявшись с постели, он проковылял через комнату
к окну и вышел на террасу. Все вокруг кипело жизнью,  а  ему  заявляют,  что
Скай мертва. Ухватившись за мраморные перила балюстрады, он излил свое  горе
и разочарование в плаче и рыдал до тех пор, пока не охрип настолько, что  не
мог произнести ни звука.
   Он почувствовал, что кто-то касается его, услышал успокаивающий голос. Он
позволил отвести себя в комнату,  рухнул  на  кровать  и  потерял  сознание.
Укрывая его одеялом, Констанца Гидадела покачала  головой  и  потрогала  его
лоб.
   - У него опять лихорадка, капитан Мак-Гвайр. Сегодня ночью вам придется с
ним посидеть: отец не освободит меня от наказания. Я расскажу вам, что нужно
делать.
   Мак-Гвайр кивнул:
   - Ваш отец - человек с характером, - заметил он.
   Девушка ничего не ответила, продолжая заниматься своим делом. Сначала она
поправила подушки, потом подоткнула одеяло и поставила на столик  у  кровати
кувшин с охлажденным напитком.
   - Вы мало чем можете помочь,  капитан  Мак-Гвайр.  Старайтесь,  чтобы  он
сохранял спокойствие и лежал удобно,  насколько  это  возможно.  Вскоре  Ана
принесет тазик с ароматизированной водой. - Колокола ударили  к  вечерне,  и
Констанца заспешила. - Мне надо идти.  Когда  кризис  пройдет,  смените  ему
рубашку и простыни. Ана вам поможет. - И она вышла из комнаты.
   Мак-Гвайр сидел с Найлом всю ночь. К его удивлению, лорд Бурк не проявлял
беспокойства - лежал угрожающе-спокойно, пока  огненная  лихорадка  пожирала
его тело. Капитан госпожи О'Малли добросовестно выполнял  свои  обязанности:
регулярно обтирал его  лоб  прохладной  ароматизированной  водой,  время  от
времени насильно поил сквозь сжатые зубы сладким  соком.  Несколько  раз  за
ночь появлялась служанка Ана, принося больному свежую воду и сок,  а  самому
Мак-Гвайру - холодную курицу, хлеб, фрукты  и  графин  сладкого  золотистого
вина.
   Она поставила поднос на длинный стол орехового дерева.
   Мак-Гвайр спросил:
   - Как там девчонка?
   Ана сверкнула черными глазами:
   - Она молится в часовне  за  твоего  господина,  сеньор.  -  И  вышла  из
комнаты.
   Мак-Гвайр с жадностью поел, выпил вина и снова подсел  к  кровати  Найла.
Ближе к рассвету он задремал на стуле, но его тут же разбудил горький  плач.
Лорд Бурк сидел в кровати, глаза зажмурены, слезы катились по щекам.
   - Скай! Скай! - всхлипывал он. - Не покидай меня,  любимая.  Возвращайся!
Возвращайся!
   На секунду Мак-Гвайр застыл от ужаса, но в следующий миг принялся  трясти
его за плечи:
   - Милорд! Милорд! Проснитесь, это только сон!
   Постепенно Найл успокоился и  лег.  Лоб  на  ощупь  казался  холодным.  С
облегчением Мак-Гвайр сменил рубашку у Бурка.
   После заутрени появилась Констанца. С ней пришла и Ана. Девушка похвалила
измученного капитана.
   - Вы справились со всем  отлично,  капитан.  Идите  отдыхайте.  Теперь  я
присмотрю за сеньором Найлом.
   - Но тебе, милая, тоже надо отдохнуть, -  запротестовал  Мак-Гвайр  -  Ты
должна выспаться. Он теперь вне опасности. И  за  ним  может  присмотреть  и
служанка. - Капитан отечески обнял ее за плечи, чтобы вывести из комнаты, но
она неожиданно дернулась. Сквозь рукав ее платья заметно  проступал  красный
рубец, и глаза Мак-Гвайра округлилась.
   - Да! - выпалила Ана. - Ночью Конд бил мою Констанцу.
   - Ана! - девушка вспыхнула от стыда. - Он мой отец. А долг каждого отца -
наказывать непослушного ребенка. Я выступила против его  власти  и  была  не
права.
   - Она святая, моя крошка. А Конд наслаждается, избивая ее!
   - Ана, прошу тебя! Если тебя услышат, отец отошлет тебя отсюда, а ты все,
что у меня есть.
   Служанка плотно сжала губы, вздохнула и наклонила голову. Снова заговорил
капитан Мак-Гвайр.
   - Конд уже, наверное, отбыл исполнять свои губернаторские обязанности?
   Женщина утвердительно кивнула.
   - Тогда, сеньорита Констанца, я заключу с  тобой  сделку.  До  полуденной
сиесты я посмотрю за  сеньором,  а  ты  поспишь  в  шезлонге.  А  в  полдень
отправлюсь к себе в комнату.
   Ана широко улыбнулась - капитан по-доброму относился к  ее  Констанце,  а
значит, был хорошим человеком, которому можно верить. Через несколько секунд
она вышла, оставив на попечении Мак-Гвайра и лорда Бурка, и уютно  спящую  в
шезлонге девушку.
   Ближе к вечеру, когда лиловатые тени начали  удлиняться  и  дневной  зной
ослабел, Найл Бурк вновь открыл глаза. Он сразу же вспомнил, где находится и
как здесь оказался. Грусть захлестнула его, и он печально вздохнул.
   - Как вы себя чувствуете, сеньор Найл? Он посмотрел на худенькую девушку.
   - Чертовски отвратительно, крошка, но, кажется, я жив,  а  значит,  нужно
заняться этим делом - жить.
   -  А  она  была  очень  красива,  ваша  суженая?  -  Прямота  ее  вопроса
подействовала точно удар клинком, и он закрыл глаза.
   - Она была очаровательнейшим существом Волосы темны, как  грозовая  туча,
кожа, словно лепестки гардении, глаза глубоки и сини, точно вода у побережья
Ирландии. Она добра и горда - не только моя любимая, но мой верный  друг.  А
теперь я потерял ее на всю оставшуюся жизнь.
   Глаза Констанцы наполнились слезами.
   - Как бы я хотела, чтобы когда-нибудь и меня так же полюбил мужчина.
   - Я не вижу к этому никаких препятствий. Не могу понять, почему ты до сих
пор еще не замужем? Сколько тебе лет?
   - Пятнадцать, сеньор Найл.
   - Наверное, половина знатных юношей на этом острове уже  просили  у  отца
твоей руки Или они все ослы? Констанца застенчиво улыбнулась и покраснела.
   - Никто не будет просить меня в жены, сеньор  Найл,  -  печально  сказала
она. - Отец давно лишил меня всяких шансов выйти замуж Вчера вечером,  когда
он говорил о вашей невесте, вы, вероятно, подумали, что он  груб.  На  самом
деле ваша история напомнила ему о том, о чем он предпочитал бы забыть.
   Шестнадцать лет назад мавританские пираты напали на этот остров, а уезжая
отсюда, в качестве одной из пленниц забрали с собой мою мать. Отец  страстно
ее любил и был в отчаянии. Через шесть недель ему удалось ее выкупить.
   Через шесть месяцев родилась я. И хотя мать поклялась  перед  священником
именами всех святых и даже именем Пресвятой Девы Марии, что пираты до нее не
дотронулись, отец ей так и не поверил. По мере того, как рос  ее  живот,  он
все больше и больше отдалялся от жены. Она обожала его,  и  это  разбило  ее
сердце. Она прожила ровно столько, чтобы  дать  мне  жизнь,  и  угасла,  как
догоревшая свеча.
   Все дело в том, что я очень на нее похожа,  и  в  глазах  отца  постоянно
являюсь живым упреком. В свою очередь, он упрекает меня в  смерти  матери  и
так открыто выражает сомнение в своем отцовстве, что ни одна приличная семья
на Мальорке не захочет породниться со мной.
   И все же я его дочь. В этом нет сомнений. Ана, перед тем как  стать  моей
няней, была служанкой матери. Она приехала с ней из Кастилии, где мать вышла
замуж за отца, и постоянно  была  с  ней,  когда  ее  похитили  пираты.  Она
клянется, что, кроме мужа, мать не знала ни одного мужчины.
   Внезапно Констанца замолчала и вспыхнула. Поняв причину ее смущения, лорд
Бурк тихо произнес.
   - Не сожалей о своих словах. Такой уж я человек: женщины всегда  делились
со  мной  своими  горестями.  Теперь  я  понимаю,  почему  твой   отец   так
разговаривал со мной. Он человек резкий, но хотел сказать мне правду.
   Девушка встала у кровати на колени и подняла к лорду Бурку свое личико.
   - Извините меня, сеньор  Найл  Я  понимаю,  как  тяжела  для  вас  потеря
невесты,  но  Богу  угодно,  чтобы  вы  жили.  Мы  оба  станем  молиться  за
бессмертную душу Скай, но вы должны обещать мне, что теперь будете  бороться
за жизнь.
   Найл Бурк, тронутый заботой девушки, положил свою громадную ладонь на  ее
ручонку:
   - Хорошо, Констанца, обещаю. Но и ты обещай мне помочь.
   Маленькая рука дрожала под его ладонью, краска бросилась девушке в  лицо,
а ресницы опустились на щеки.
   - Если вам угодно, - ответила она, освобождая руку.
   За несколько недель он  окреп.  Лихорадка  наконец  отступила,  проснулся
аппетит. Сначала он ходил по комнате, потом наступил день, когда он  решился
выйти в сад. Этот миг в его теперешней жизни стал  самым  счастливым  Они  с
Констанцей в сопровождении Аны устроили на траве пикник: маленькие пирожки с
мясом, зеленый виноград запивали изысканным розовым вином. Найл  рассказывал
женщинам, как был мальчишкой и какие шалости вытворял.  Впервые  он  услышал
радостный смех Констанцы,  когда  говорил  об  особенно  забавных  юношеских
проделках. Он  стал  спать  по  ночам:  кошмары,  в  которых  он  спасал  от
берберийских пиратов Скай, начали бледнеть.
   В столицу  Мальорки  Пальму  вернулся  флот  О'Малли.  Несколько  месяцев
команда провела в Алжире в поисках госпожи, но моряки вынуждены были уплыть,
не получив никаких сведений. Тем не  менее  дей  предоставил  клану  О'Малли
богатые концессии. Обнаружить Скай среди живых не оставалось надежд, и  флот
вскоре должен был отправиться  в  Ирландию  под  предводительством  капитана
О'Малли, а Найла признали для плавания еще недостаточно окрепшим.
   Лорд Бурк доверил Иниса Мак-Гвайру и сел за письмо отцу. Излив свое горе,
он завершил его просьбой. "Не заключай для меня никаких брачных  контрактов.
Вскоре я исполню свой долг перед семьей". Потом со странным чувством  утраты
он попрощался с Мак-Гвайром и наблюдал с террасы губернаторского  сада,  как
корабли флота О'Малли выходят в открытое море.
   Найл редко видел хозяина и был  этому  рад:  холодный  испанский  дон  не
доставлял ему удовольствия своей компанией.
   В один из дней Констанца предложила  ему  проехаться  верхом,  и  Найл  с
восторгом согласился. После обеда он  катался  на  чалом  жеребце  по  полю,
усеянному цветущими анемонами. Констанца скакала за ним на маленькой изящной
арабской кобыле. Она была искусной наездницей, крепко держалась  в  седле  и
твердо сжимала поводья маленькой рукой.
   В дневной зной они остановились на лугу над морем, чтобы дать передохнуть
лошадям и  перекусить.  Констанца  расстелила  на  траве  белую  скатерть  и
разложила на ней хлеб, мягкий зрелый сыр, персики, груши, белое  вино.  Найл
расседлал лошадей, чтобы они  могли  свободно  пастись.  Развесистое  дерево
укрыло их от солнца, воздух был насыщен запахом дикого тимьяна.
   Они молчали. Потом Констанца заговорила:
   - Скоро вы уедете. Когда поплывете в свою родную Ирландию?
   Тень пробежала по его лицу.
   -  Не  сразу.  Прежде  чем   возвращаться   в   Ирландию,   еще   немного
попутешествую. Но вернуться я должен - я единственный наследник у отца.  Мои
первый брак был расторгнут, второй не состоялся.
   - Вы будете счастливы, сеньор Найл. Я каждый день молюсь за вас Пресвятой
Богородице. Он погладил ее по щеке
   - Какая ты милая, Констанца.
   Она покраснела и прижалась щекой к его ладони. Вдруг Найлу захотелось  ее
поцеловать.  Он  обнял  девушку,  она  задрожала,  но   не   сопротивлялась.
Ободренный, Найл нежно раздвинул ее губы и погрузился в  сладостную  пещеру,
найдя девичий язык, осторожно его ласкал.  Крепко  сжимая  ее  одной  рукой,
другой он стал гладить ее полные юные груди.
   Констанца  отстранилась  и  судорожно  вздохнула.  Ее  руки   лихорадочно
обнимали его. Она боялась, но боялась  не  Найла,  а  себя.  Найл  Бурк  был
джентльменом, и одно ее слово заставит его остановиться,  но  она  никак  не
могла произнести этого слова. Прежде ни один мужчина не целовал  ее.  Сердце
бешено колотилось. Он опять поцеловал ее, наполняя страстью нежную ее  душу.
Она и не подозревала, что может испытывать такое. Пальцы  Найла  расстегнули
ворот, осторожно потянули вниз блузку.
   Его поразило, что  девушка  так  податлива.  Найл  был  уверен,  что  она
невинна,  и  все  же  она  не  сопротивлялась  его  порыву.  На  секунду  он
почувствовал укор совести, но  тут  же  избавился  от  этого  чувства:  Скай
мертва, он жив, а Констанца Гидадела - сама  свежесть.  Вот  и  ее  грудь  -
золотистые шары, цвета темного коралла соски, будто  нераскрывшиеся  розовые
бутоны. Почти  благоговейно  он  ласкал  и  целовал  их,  наслаждаясь  тихим
девичьим стоном.
   Констанца ощутила во всем теле  незнакомое  напряжение.  Это  ее  немного
испугало. Она  не  хотела,  чтобы  он  прекращал  ласки,  но  Найл  внезапно
остановился.
   - Ты ведь девственница, крошка? - Она  вспыхнула,  и  это  послужило  ему
ответом. - Я не обесчещу тебя, Констанца, - серьезно произнес  он.  -  Будет
несправедливо, если я испорчу тебя для будущего мужа, ведь ты была так добра
ко мне. Я не имел права делать и того, что сделал, и  прошу  меня  понять  и
простить.
   Констанца сидела  недвижимо,  не  делая  никаких  попыток  прикрыть  свою
наготу. Неподалеку на лугу  чалый  жеребец,  дико  и  требовательно  заржав,
подошел к белой кобыле и стал нежно покусывать ее шелковистую шею. Констанца
поднялась и, не говоря ни слова, скинула с себя остаток одежд,  потом  гордо
посмотрела на Найла.
   - Я хочу, чтобы вы сделали со мной то, что сделал с моей кобылой жеребец,
- тихо проговорила она.