нец поверил вам. Если ставка -  моя  жизнь,  не  лучше  ли  мне
смириться? Кроме того, ведь Турхан красива, а я здоровый мужчина.  Просто  я
не смог устоять перед ней.
   - А как же твоя жена? - поинтересовался Гамаль. - Ты уже забыл ее?
   Найл безнадежно пожал плечами.
   - Скай думает, что я мертв, и скорее всего снова вышла замуж. Прошло  уже
два года, и  ей  нужен  сильный  спутник,  чтобы  защитить  земли  Бурков  и
наследство моего маленького сына. Мой отец - старик и не может помочь ей.  -
Отчаяние охватило его сердце, потому что все его слова могли  быть  правдой.
Да, скорее всего она снова вышла замуж и он никогда не вернется в  Ирландию.
И все же в глубине сердца он все еще верил,  что  Скай  принадлежит  ему,  и
только ему!

***

   - Ты принадлежишь мне, и только мне, - бормотал  Кедар,  целуя  ее  губы.
Скай в беспамятстве лежала под ним, а он все еще вонзал свое огромное  копье
в ее дрожащую плоть, и она  непристойно  содрогалась  от  наслаждения.  Скай
надеялась, что по прибытии в Феc его страсть сойдет на нет, но она,  похоже,
лишь возросла. В гареме только о ней и говорили. Многие ревновали к  ней,  а
еще больше опасались ее влияния на хозяина. Если бы не абсурдность ситуации,
Скай бы хохотала над этим. И  если  бы  не  Талита,  она  была  бы  безмерно
одинока. Прекрасная предводительница гарема интуитивно чувствовала, что Скай
вовсе не радует ее привилегированное положение. Скай же нервничала, так  как
Гамаль еще не связался с ней, хотя ему должно было быть  известно,  что  она
прибыла в Феc.
   - Открой глаза, мое сокровище, и чаруй меня своим  взглядом,  -  приказал
Кедар, чья страсть была удовлетворена.
   Скай вернулась в настоящее и устремила на него холодный взгляд.
   - Ты превосходный любовник, мой господин, - искренне похвалила  она.  Это
начинало беспокоить ее. Он был невероятен как любовник, и в последнее  время
она заметила, что встречи  с  ним  приводят  ее  в  восторг.  Она  не  могла
справиться с этим чувством. К тридцати годам она достаточно хорошо научилась
различать любовь и похоть и  боялась  показать  этому  мужчине  часть  своей
подлинной сущности. Она могла отдаваться ему, чтобы спасти Найла, но было бы
не правильным наслаждаться этим. Она глубоко вздохнула, и  он,  как  всегда,
интерпретировал ее вздох не правильно.
   - Ничего, сегодня мы еще раз будем  любить  друг  друга,  моя  прекрасная
Муна, - сказал он снисходительно. - Мне нравится, что  ты  отбросила  ложную
скромность и столь же ненасытна ко мне, как я к тебе.
   Она тихо рассмеялась.
   - Невозможно не желать тебя, мой господин, - проворковала Скай  и  начала
дразняще гладить его по щеке.
   Он поймал ее за руку и, повернув, запечатлел на ладошке горячий и влажный
поцелуй.
   - Ты радуешь меня, мое сокровище, и я вознагражу тебя за это. Скажи, чего
тебе хочется?
   Скай минуту молчала, будто в раздумье, а потом сказала:
   - Мне бы хотелось вместе с Талитой посетить базары в старой части города,
господин. Ведь я еще не потратила ничего из моих карманных денег с тех  пор,
как прибыла в Феc. Торговцы, которые приходят в гарем, приносят слишком мало
товара, и я ничего не могу выбрать.
   "Она просто чудо!" - с восторгом подумал Кедар, пораженный скромностью ее
просьбы. Он чувствовал гордость за свое умение обращаться с этой  прекрасной
рабыней. Сейчас она вела  себя  прекрасно,  и  он  не  жалел  ни  минуты  из
потраченного на нее времени. Он  хмыкнул.  Как  это  по-женски  -  попросить
посетить базары, и как разумно не тратить драгоценные динары на то  барахло,
которое приносят в гарем торговцы. Он все чаще раздумывал над тем,  не  пора
ли сделать ее своей женой. Если бы только она забеременела.
   Он взглянул на нее:
   - Так ты хочешь посетить базары, Муна? Отлично мое  сокровище,  но  вы  с
Талитой должны полностью скрыться  от  нескромных  взглядов  и  пойдете  под
охраной. Я никому не позволю вольно обращаться с вами!  Можете  отправляться
завтра.
   - Спасибо, господин! - Скай обвилась вокруг него, охватив  шею  руками  и
соблазняюще прижавшись грудями к его влажной груди. Ее полураскрытые красные
губы приглашали его к поцелую, и,  пока  он  целовал  ее,  ее  опытная  рука
скользнула вниз, к его орудию мужественности, и стала ласкать его,  так  что
вскоре оно снова было готово к битве. Не разрывая объятия,  она  надвинулась
на него, поглотив его своим жаром. Кедар вынужден был оторвать  губы  от  ее
рта, чтобы простонать от наслаждения, в  то  время  как  она  диктовала  ему
лихорадочный ритм. Его большие  руки  вцепились  в  ее  волосы,  он  изрыгал
какие-то неразборчивые звуки, Скай охватила его за талию  и,  закинув  ноги,
обвила их вокруг него. Кедар зарычал, меняя позу, и снова опрокинул Скай  на
подушки, вновь обретая контроль над актом.
   Ее тело более не повиновалось ей, и она могла только парить. Это  чувство
охватывало ее все сильнее и сильнее, пока Скай не почувствовала, что вот-вот
растворится во вспышке блаженства, которое наполняло ее жилы. Он приказал ей
сказать, как она стремилась к их соединению,  и  она,  боясь  того,  что  он
остановится, повторила слова, которые он хотел услышать, как  ни  стыдно  ей
было произносить их. Блаженство разливалось по ней, словно горячее  вино,  и
уже где-то вне пространства и времени она услышала его  победный  вопль.  Ее
последней мыслью было: надо найти Найла как  можно  скорее,  пока  не  стало
поздно, она должна бежать от этого страшного человека, пока он полностью  не
разрушил ее.
   А потом, когда они тихо лежали рядом, он сказал:
   - Мое сокровище, никогда еще женщина не отдавалась мне так, как ты, и все
же мне этого недостаточно. Ты действуешь на меня как наркотик. Никогда ни  к
одной женщине я не испытывал таких чувств, как к тебе.
   - Твои слова - большая честно для меня, мой повелитель, -  тихо  ответила
Скай, сама испытала панику при мысли о том, что он влюбляется в нее и  может
дойти до того, что и в самом деле сделает своей  женой.  Для  этого  ему  не
нужно испрашивать  ее  согласия  -  в  соответствии  с  шариатом  достаточно
согласия отца или опекуна невесты. Если же речь  шла  о  рабыне,  ее  хозяин
должен был зарегистрировать сделку у местного имама.  Она  успокаивала  себя
мыслью о том, что Осман должен был предвидеть это и не допустить.  Не  может
же Кедар жениться на ней при живом муже - это будет катастрофа!  Нет,  Осман
должен что-то сделать, уверяла себя  Скай.  Кедар  же  заснул,  держа  ее  в
объятиях.
   На следующее утро она проснулась одна. О его существовании говорил только
отпечаток головы на подушке рядом с ней. Он уже не требовал, чтобы она спала
на коврике внизу, что, как сказала ей  Талита,  было  великой  честью.  Этой
чести не была удостоена ни  одна  женщина  гарема,  за  исключением  Муны  и
Талиты. Скай лениво  раскинулась,  но  ее  сознание  лихорадочно  обдумывало
ситуацию. - Сегодня они с Талитой посетят  базары  в  старом  городе,  и  ей
представится  возможность  выяснить,  где  находится  резиденция   принцессы
Турхан. Дверь в ее комнату распахнулась.
   - А, - хихикнула Талита, - ты выпросила для нас путешествие на базар, моя
мудрая Муна! Ты, верно, хорошо ублажила Кедара прошлой ночью. Рано утром  он
пришел ко мне, улыбаясь и мурлыкая, как сытая пантера,  и  сказал,  чтобы  я
сопровождала тебя. Слушай, Муна, что за секрет у тебя? Сколько  лет  я  знаю
Кедара, но никогда еще он не  был  так  щедр.  -  Она  показала  ей  набитый
динарами кошелек. - И все это золотые динары, Муна! Наш господин подарил нам
кошелек, полный золотых динаров, чтобы  мы  усладили  наши  сердца.  Что  ты
делаешь с ним?
   Скай села, порозовев от  взгляда  Талиты,  бесцеремонно  ощупывавшего  ее
нагое тело.
   - Я стараюсь быть его послушной рабыней, Талита. Губы Талиты  искривились
в усмешке, когда Скай скромно накинула на себя шаль.
   - Странная ты, Муна. Что-то в тебе есть  таинственное.  Наверное,  это  и
притягивает к тебе Кедара. В любом случае спасибо, что ты захотела разделить
это маленькое приключение со мной.  Весь  гарем  будет  завидовать  нам.  Но
торопись, одевайся! Я не хочу терять даром и минуты сегодня! Я так давно  не
покидала этот дом, и мне очень хочется прогуляться. Талита вышла, и  вбежала
Зада, неся на подносе завтрак.
   - Только Аллаху известно, когда  еще  сегодня  тебе  придется  поесть,  -
волновалась она.
   - Да, я ужасно голодна, - призналась Скай.
   - Неудивительно, -  ответила  Зада,  -  женщины  в  гареме  говорят,  что
господин Кедар ночью ни на минуту не прекращает любить женщину. Удивительно,
как тебе еще удается оторвать голову от подушки. О, как они ревнуют к  тебе,
госпожа Муна! Говорят, что он сделает тебя женой. Они  все  так  говорят.  Я
знаю, тебе это удастся! - Она поставила поднос рядом с ложем.
   Скай  не  трудилась  отвечать  Заде,  зная,  что  любые  ее  слова  будут
повторяться и перевираться, пока полностью не утратят всякий  смысл.  Вместо
этого  она  сконцентрировалась  на  принесенной  рабыней   еде.   Тут   была
многоцветная  керамическая  чаша  фесского  производства  с  узором  белого,
голубого и оранжевого цветов, полная зеленых  очищенных  фиг.  На  таком  же
плоском блюде лежал свежий хлеб, только что из печи, и стояла чашка с медом.
Серебряный кубок с бирюзой был полон родниковой воды. Скай жадно начала есть
и, закончив, встала и позволила служанке завернуть ее в  газовое  покрывало,
чтобы дойти до бани. За ней устремились рабыни с  ее  излюбленными  мылом  и
притираниями.
   По мере их  продвижения  по  гарему  Зада  зыркала  по  сторонам  черными
глазами. Понимая, сколько завистливых глаз устремлено  на  Скай,  она  гордо
выпячивала грудь, довольная  тем,  что  служит  такой  важной  и  прекрасной
госпоже. Служанки других  любимиц  Кедара  уже  начинали  приходить  к  ней,
принося мелкие подарки и  сплетни.  Когда  Муна  станет  единственной  женой
господина Кедара, Зада вознесется тоже. Она надменно улыбалась,  думая,  как
ей повезло. Так они вошли в бани.
   В столь раннее время баня была пуста. Их ждали  только  банщицы,  которые
знали, что госпожа Муна собирается мыться,  и  жаждали  услужить  ей.  Упаси
Аллах, чтобы любимица господина Кедара разгневалась. Скай молча  отдалась  в
их руки, и, когда они закончили, она, улыбаясь, поблагодарила их и вернулась
с Задой в свою комнату, чтобы одеться.
   - Не увешивай меня побрякушками, как идола, - прикрикнула она, когда Зада
хотела унизать браслетами ее руки, кольцами все ее пальцы  и  надеть  сверху
обруч, украшенный драгоценностями.
   - Ты избранница господина Кедара, - возразила Зада.
   - Я всего лишь скромная рабыня господина Кедара,  -  настаивала  Скай.  -
Если ты нацепишь на меня все драгоценности, что подарил мне господин  Кедар,
ты привлечешь ко мне лишнее внимание,  и  господин  будет  недоволен.  Кроме
того, слишком роскошный вид побудит торговцев вздуть  цену  вдвое.  Зада.  Я
хочу выглядеть как все женщины, в черном обычном яшмаке.
   Зада разочарованно вздохнула, но согласилась с Муной и одела ее так,  как
та приказала. После этого Скай невозможно  было  отличить  от  любой  другой
задрапированной в черное фигуры на улицах  Феса.  Верхушка  капюшона  яшмака
падала ей на лоб, нижнюю часть лица  скрывала  вуаль.  Для  глаз  оставалась
только  узкая  щель.  Скай  с  виду  можно  было  дать  и  двадцать  лет,  и
восемьдесят, ее  можно  было  назвать  королевой  красоты  и  отвратительной
дурнушкой - на улице никто не узнает правды.
   - Муна, ты готова? - послышался голос Талиты. Кедар  распорядился,  чтобы
их несли в закрытых носилках, - немыслимо, чтобы  его  женщины  тащились  на
базар пешком. Скай не могла удержаться от того, чтобы не  рассмотреть  город
сквозь щелочку в занавесках, пока они спускались узкими  вьющимися  улочками
от дома Кедара вниз, к старому городу, где были рынки. Скай  была  очарована
арочными мостами через реку - наследие мавров, переселившихся  в  Феc  после
изгнания из Испании. По мере того как  они  приближались  к  центру  старого
города, улицы становились все многолюднее, все темнее, так как  солнцу  было
труднее пробиться в глубь старого города. Наконец Скай отпустила  занавеску.
По знаку Талиты она ослабила головное покрывало.
   - Зачем ты решила поехать на базар? - спросила Талита.
   - Не люблю, чтобы меня держали взаперти,  -  ответила  Скай.  -  На  моей
родине женщины более свободны. Я даже ездила на лошадях. А  в  этом  доме  я
чувствую, что сойду с ума, если не смогу выйти. Когда прошлой ночью господин
Кедар спросил меня, чего я  хочу  в  подарок,  я  попросила  его,  чтобы  он
отпустил меня на рынок. Для меня это дороже драгоценностей.
   - Неудивительно, что ты завораживаешь его, Муна. Ты слишком необычна.
   - Но в гареме есть европейки, - возразила Скай.
   - Да, - согласилась Талита, - у нас есть девушки из Прованса,  Лангедока,
Кастильи, Неаполя, Генуи, но они не  аристократки,  как  ты.  Две  -  дочери
торговцев, а остальные - крестьянки. Они привыкли подчиняться,  как  женщины
Востока. Ты же привыкла повелевать, Муна.
   - Я подчиняюсь королеве, - сказала Муна.
   - Разве не королю?
   -  В  Англии  нет  короля.  Наша  королева  -   девственница   и   правит
самостоятельно.
   - Невероятно! - воскликнула Талита. - Это невозможно!  У  женщины  должен
быть мужчина, которому она должна подчиняться, иначе она  будет  вести  себя
противоестественно.
   Скай едва не рассмеялась, видя  возмущение  Талиты.  И  в  Англии  многие
считали, что Елизавета Тюдор странная. Но прежде чем  она  смогла  ответить,
они ощутили легкий толчок и носилки опустились. Занавеси раздвинулись, и они
быстро поправили вуали. Минда помог им выйти наружу.
   - Я буду сопровождать вас, а носилки понесут следом, - сказал он.
   Скай и Талита отправились в путешествие по базарам,  начиная  с  главного
рынка шелка. Это было сказочное место, и Скай просто не знала, куда обратить
свой взгляд. Прилавки, заполненные рулонами шелка всех  цветов  и  оттенков.
Здесь были чистые цвета - пурпурный,  изумрудный,  топазовый,  сапфировый  и
аметистовый - и набивной шелк: фиолетовый  в  золотую  крапинку,  красный  с
серебряным, черно-белый. Были  шелка,  пронизанные  золотыми  и  серебряными
нитями, унизанные речным жемчугом и маленькими самоцветами. Прошло некоторое
время, прежде чем она оправилась от потрясения и смогла спокойно оглядеться.
Она  выбрала  розовую  газовую  материю   с   серебряными   нитями   и   еще
зеленовато-голубую - под цвет своих глаз. Гаремные швеи сошьют ей наряды  из
него.
   Покинув этот рынок, они  углубились  в  узкую  улицу,  заходя  в  лавочки
ювелиров. Когда они любовались браслетами в одной из  этих  лавочек,  в  нее
зашел миловидный юноша среднего роста, стройный, как лоза, со светлой  кожей
и темными курчавыми волосами, мягкими карими глазами.
   - Господин Гамаль, -  приветствовал  его  поспешно  выбежавший  навстречу
лавочник, - заказанные тобой сережки уже готовы!
   - Здравствуй, Гамаль! - сказала Талита. Сердце Скай бешено забилось. Вряд
ли у Талиты могут быть два знакомых Гамаля, так что этот должен быть  братом
Кедара. Она хотела крикнуть, что она жена Найла, спросить, жив ли ее муж,  -
но, конечно, не посмела.
   - Госпожа Талита! Что  ты  здесь  делаешь?  Не  в  правилах  моего  брата
позволять своим женщинам бродить по базару! Неужели его гарем взбунтовался и
зарезал его?
   Талита рассмеялась:
   - Ты становишься  все  злее,  Гамаль!  Разве  ты  не  счастлив  со  своей
принцессой?
   Гамаль усмехнулся по-мальчишески:
   - Я-то счастлив, Талита, хотя не думаю, что  мой  братец  рассчитывал  на
это, продавая меня. А что это за робкое создание за твоей спиной?
   - Это Муна, новая любимица твоего брата, говорят, она станет  его  женой.
Если бы она не упросила господина, мы не оказались бы сейчас на базаре.
   Глаза Гамаля безразлично скользнули по Скай.
   - Так Кедар решил  наконец  жениться?  Трудно  представить  моего  брата,
охваченного такой нежной страстью, но если ты говоришь это  -  мне  остается
только поверить. В чем твой секрет, госпожа Муна? Как тебе удалось завоевать
ледяное сердце моего брата?
   - Не слишком верьте Талите, господин, - тихо ответила Скай. - Она  просто
передает гаремную сплетню. Я всего лишь скромная  рабыня  господина  Кедара.
Ничего более.
   - Откуда ты, госпожа? Твоя речь  сильно  напоминает  мне  выговор  одного
моего друга, Ашура, любимца принцессы.
   - На моей родине нет имени Ашур, господин. Гамаль довольно улыбнулся:
   -  Ашур  -  имя,  данное  ему  принцессой.  Оно   означает:   сильный   и
воинственный. На родине он носил имя Найл Бурк.
   - Тогда он точно из моей страны, господин Гамаль. Я же носила  на  родине
имя Скай.
   - Извини меня, господин, - вмешался ювелир, - но хороши ли сережки?
   - Как всегда, Юсеф, - похвалил его Гамаль, рассматривая их. - Твоя работа
граничит с гениальностью. Эти серьги превосходны, и они понравятся принцессе
Турхан. - Сунув руку под накидку, он достал  кошелек  и  расплатился.  Затем
повернулся к женщинам. - Мы еще встретимся, - попрощался он и, поклонившись,
удалился.
   Скай  сделала  неимоверное  усилие,  чтобы  не  ринуться  за  ним  и   не
расспросить поподробнее о Найле. Но из сказанного Гамалем было ясно, что  он
жив. Теперь она знала хотя бы это, и Гамаль обещал, что вскоре встретится  с
ними.
   - Он не похож на господина Кедара,  -  заметила  Скай  Талите,  -  Да,  -
ответила Талита. - Трудно поверить, что их родила одна женщина, но это  так.
Кедар силен и грозен, а Гамаль нежен и мягок. И все же они братья.
   - Господин Гамаль женат на принцессе? - с невинным видом  спросила  Скай.
Талита рассмеялась:
   - Нет. Кедар продал своего брата принцессе, когда  ему  было  пятнадцать.
Тут редкий случай, Муна.
   Принцесса - дочь турецкого султана, и, подобно тому как мужчины  содержат
гарем из женщин, она содержит гарем из мужчин.
   Скай сделала вид, что шокирована.
   - Но, Талита, для меня это так  же  ужасно  слышать,  как  тебе  о  нашей
королеве!
   Талита снова рассмеялась.
   - Наверное, тут все зависит от наблюдателя, - добродушно сказала  она.  -
Тебе что-нибудь нравится?
   - - Да, -  ответила  Скай  и  купила  великолепную  золотую  заколку  для
султана, украшенную сапфирами, и три прекрасных белых пера.  -  Это  подарок
господину Кедару за сегодняшний день, - сказала она.
   Они вышли на улицу и перешли к лавкам сапожников,  где  перемерили  массу
туфель, отобрав несколько пар. Голос муэдзина  с  вершины  мечети  Каравийин
подсказал, что уже полдень, и, подобно  всем  жителям  Феса,  они  упали  на
колени лицом к  востоку  и  вознесли  молитвы.  Поднявшись,  Талита  и  Скай
почувствовали легкий голод, и Минда купил им  у  уличного  торговца  горячий
кебаб. Они жадно поглотили его и даже облизали выпачканные  в  жирном  соусе
пальцы. Минда купил у  другого  торговца  воды  и  сладкие  жареные  медовые
пончики с миндальной начинкой.
   Потом они еще около часа  слонялись  по  открытому  рынку,  и  Скай  была
поражена увиденным. Под раскрашенными навесами сидели торговцы, разложив  на
виду у всех свой товар. Тут были  и  крестьяне  из  окрестностей  со  своими
припасами, разложившие горы фруктов и овощей. Стояли ряды  клеток  с  живыми
животными и птицей. Степенно  сидели  торговцы  коврами,  кузнецы  с  медной
посудой  и  лампами,  кожевники,  торговцы  тканями  и   портные.   Зазывали
покупателей лошадники и торговцы живым товаром. Скай испуганно и с  жалостью
наблюдала за тем, как светлокожая блондинка с длинными волосами была продана
толстяку  с  заплывшими  свиными  глазками,  долго  щипавшему  и  тискавшему
девушку, прежде чем купить. Рыдающую девушку увели за толстяком.
   - Едем назад, - тихо произнесла Скай, чье удовольствие от этого дня  было
полностью испорчено.
   - Так тут принято, - сказала Талита. - Пусть эта сцена покажет, как  тебе
повезло. Мы -  привилегированные