ву, а ты и рада. За что ты  ее
так ненавидишь? Я считаю, что она намного больше нас заслуживает счастья.
   - Ее присутствие здесь опасно для всей империи. И еще, может,  ты  забыл,
что наша дочь вынуждена была выйти за турка благодаря проискам этой шлюхи.
   - Я думаю, ты преувеличиваешь. Александр и Феодора пробудут  в  Месимбрии
несколько месяцев. За это время все утихомирится.
   - А Элекса, ее ты забыл?
   - Я никого не забыл. Но я не вижу ничего плохого  в  этом  браке.  Турция
слишком большая и могучая страна, чтобы стесняться связывать с ней  Византию
династическим союзом.
   - Но после бегства Феодоры наша дочь оказалась  в  опасности.  Что,  если
Мурад захочет на ней выместить свою злобу за побег Феодоры?
   -  Мурад  -  благородный  мужчина.  Он  не  станет  вымещать  злость   на
беззащитном ребенке. Элекса будет спокойно жить в монастыре Святой  Анны,  и
эта история с побегом Феодоры не коснется ее. За это я тебе ручаюсь.
   Однако  объяснения  Иоанна  не   удовлетворили   Елену.   Она   брезгливо
отмахнулась от них рукой.
   Ей казалось, что Иоанн просто не понимает ее, отказывается понимать.  Или
специально изображает из себя идиота, чтобы просто позлить ее. "Он же дурак,
он не осознает всей опасности положения, в котором оказалась  империя.  Хотя
чего я от него требую? Он всегда был  глупцом.  Он  не  видел,  что  империя
попала в зависимость от крупных аристократов, теперь он не  видит,  что  над
ним нависла угроза лишиться трона", - такие мысли носились в  голове  Елены.
Во многом она просто пыталась оправдать вескими причинами свою  ненависть  к
Феодоре, но в чем-то была права.
   Византия давно  уже  пребывала  в  изоляции  от  остального  мира.  После
разделения  церквей   она   осталась   единственным   крупным   православным
государством в Европе. Раньше еще была Русь, но сейчас она почти погибла под
ударами монголов и других орд  с  Востока.  Так  что  Византии  не  на  кого
надеяться.
   А печальные примеры уже  бывали.  В  1204  году  Константинополь  был  до
основания разрушен крестоносцами. Тогда  на  это  их  подвигли  венецианские
купцы, которые  давно  зарились  на  богатства  великого  города  императора
Константина. Орды  этих  так  называемых  крестоносцев,  вместо  того  чтобы
воевать с сарацинами за святой город Иерусалим, вероломно напали на  столицу
Византийской империи, свергли императора,  который,  правда,  завидев  армию
крестоносцев, сам убежал из города, и разграбили ее до  основания,  унеся  с
собой все, что можно было унести.  Поводом  к  нападению  послужило  желание
восстановить на византийском престоле недавно свергнутого императора  Исаака
II Ангела. После разорения города крестоносцы создали свою империю,  которая
была слабой пародией  на  Византию.  Это  государство  называлось  Латинская
империя.  Остатки  же  Византийской  империи  стали   называться   Никейской
империей. Уже к 1261 году  император  Никеи  Михаил  Палеолог  завоевал  всю
Латинскую  империю,  и  Византия  стала  возрождаться.   Однако   урок   для
византийцев был хороший. Всем стало  ясно,  что,  напади  кто-нибудь  на  их
страну, ни одно европейское государство не придет на помощь, а  может,  даже
будет заодно с  захватчиком.  Главная  причина  такого  положения  Византии,
конечно, была не в религии.
   Религия - это повод. Причина была в том, что все европейские  государства
не отказались бы поживиться богатствами империи. Так что Византия  попала  в
тиски, она была зажата между европейскими королевствами и Османской империей
- Турцией. Конечно, главным противником Византии  была  Турция.  Европейские
королевства  не  могли  нанести  империи  сколь-нибудь  ощутимый  вред,   не
объединившись в коалицию. К тому же два  сильнейших  в  Европе  государства,
Англия и Франция, сейчас находились в состоянии войны. Елена помнила, как  в
детстве ей рассказывали страшные истории  об  английском  короле  Ричарде  I
Львиное Сердце. Говорили, что он даже мог победить всех турков-сельджуков  и
захватить Иерусалим, но предательство французского короля помешало  ему  это
сделать. Если бы ему удалось победить Турцию, то и Византия не оказалась  бы
сейчас в столь плачевном положении.
   - Во имя Господа Бога, прошу тебя, Иоанн, отошли Феодору назад к султану!
- взмолилась Елена.
   Однако император оказался не так глуп, как думала  Елена.  В  его  голове
пронеслись те же мысли о плачевном положении Византии.
   - Ты думаешь, это как-то повлияет на Мурада? - усмехнулся он. - Последние
слова  Орхана  к  своему  сыну  были  о  том,  что  Мурад  должен  завоевать
Константинополь. Неужели ты  считаешь,  что  если  он  получит  Феодору,  то
откажется от своих планов в отношении нашей столицы? Это глупость, Елена,  и
ты знаешь это сама.
   Елена ничего не могла ответить на эти слова. Она вышла  от  императора  и
пошла в свои апартаменты,  где  ей  доложили,  что  ее  дожидается  какой-то
человек. Она приказала его впустить.
   Вошедший мужчина показался ей знакомым. Она  где-то  видела  его,  но  не
помнила где.
   - Приветствую вас, госпожа. Я Али Яхиа, управляющий  дворцом  султана.  Я
хочу увидеть принцессу Феодору и надеюсь, что вы поможете мне в этом.
   - Моя сестра не захочет вас видеть, Али Яхиа.  Вернее  даже  сказать,  не
сможет. Она вторично вышла замуж и сейчас живет с мужем, князем Месимбрии, в
его владениях. Их дворец находится прямо на берегу моря. Так что я ничем  не
могу вам помочь.
   - Очень жаль, госпожа.
   И тут Елена не сдержалась. Она слишком не любила  свою  сестру,  чтобы  в
голове у нее не возникло  никакого  дьявольского  плана  при  столь  удачном
стечении обстоятельств - как-никак перед  ней  стоял  посланец  того  самого
грозного  султана  Турции,  что  как  мальчишка  по   уши   влюблен   в   ее
очаровательную сестричку.
   - Султан действительно хочет взять ее в свой гарем?
   - Уже нет, госпожа. Он хочет, чтобы  она  вернулась  в  Турцию,  в  семью
умершего султана Орхана, где  ее  все  очень  любят  и  ждут.  Султан  Мурад
предлагает ей вернуться с мужем.
   Голубые глаза Елены сузились, как у кошки.
   - Да, возможно, Феодора и примет это приглашение, но  я  хочу  предложить
твоему хозяину другой путь.
   - Какой же, госпожа?
   - Мой отец и брат стали монахами. Я самая старшая  в  роде  Кантакузинов.
Значит, я могу распоряжаться и приказывать более младшим членам нашей семьи.
К тому же я - императрица. Я пошлю мою сестру к султану  Мураду  за  десятью
тысячами венецианских  золотых  дукатов  и  за  сотней  восточных  жемчужин.
Жемчужины должны быть от одного до двух сантиметров в диаметре.
   - Но как же,  госпожа,  новый  муж  принцессы  Феодоры?  Турецкие  законы
запрещают забирать в гарем чужих жен, а султан чтит законы.
   - Вот за это, Али Яхиа, вы мне  и  заплатите.  Я  быстро  сделаю  Феодору
вдовой. Ее новый муж сильно оскорбил меня. И я имею право казнить  его,  так
как, оскорбив меня, он оскорбил империю.
   Елена не сказала  Али  Яхиа,  что  оскорбление  заключалось  в  том,  что
Александр не захотел стать ее любовником. Не  то  чтобы  он  ее  отверг.  Он
провел с ней ночь, но, когда она заговорила о том, что теперь она будет  ему
покровительствовать, Александр заметил, что лучше уж он  сам  позаботится  о
себе. "Я очень люблю свою  свободу,  к  тому  же  вы  сами  выбрали  меня  в
любовники, а вы - женщина. Я же привык, чтобы  женщин  выбирал  мужчина",  -
сказал он ей и ушел.
   После этого случая Елена возненавидела Александра, но  тем  не  менее  ее
тянуло к нему. Может быть, потому,  что  он  единственный  из  всех  мужчин,
выбранных ею в фавориты, отверг ее. Елену это задевало, хотя в то же время и
распаляло. Если бы не женитьба Александра на Феодоре, он бы мог  не  бояться
за свою жизнь. Но теперь Елена не могла перенести, что он  предпочел  ей  ее
сестру.
   - Вы, надеюсь, дадите мне официальную бумагу, где будут указаны все  ваши
требования? - спросил Али Яхиа и низко  поклонился.  -  А  также  бумагу,  с
которой я смогу явиться к принцессе и изложить ваши приказы?
   - Конечно, конечно. Я даже обеспечу вас  лошадьми  и  охраной,  чтобы  вы
могли не бояться, если вдруг мой муж захочет воспрепятствовать нашему плану.
   Али Яхиа прижал руку к сердцу и опять низко поклонился. В  его  движениях
была выражена очень большая почтительность, но  также  угадывалась  и  некая
холодность, ему явно не очень хотелось столь бесстыдным  образом  обманывать
свою бывшую госпожу.
   - Хотя мой повелитель и приказал сделать все возможное  для  того,  чтобы
вернуть принцессу, - сказал Али Яхиа,  -  в  сложившихся  обстоятельствах  я
должен спросить у него разрешения на исполнение этого плана.
   Елена кивнула.
   - Жду тебя с ответом через два дня, Али Яхиа. Напомни своему хозяину, что
объект его вожделения находится сейчас в объятиях другого мужчины. Пусть его
не пугает  мой  план,  для  него  это  единственная  возможность  заполучить
Феодору.
   Али Яхиа вернулся через два дня. Когда слуга доложил  императрице  о  его
приходе, сердце Елены бешено застучало.
   - Впустить его немедленно! - воскликнула она. Через  мгновение  Али  Яхиа
был перед ней.
   - Он согласен? - спросила она, даже не пытаясь скрыть волнение.
   Али Яхиа отвязал от пояса два  небольших  бархатных  мешочка  и  протянул
императрице. Голубые глаза  Елены  алчно  заблестели.  Она  раскрыла  первый
мешочек. Жемчужины! Все как на подбор, размером едва ли не  с  клубнику.  Во
втором оказалось золото.
   - Здесь десять тысяч золотых  дукатов,  госпожа,  -  сказал  Али  Яхиа  и
поклонился. - Если хотите, взвесьте.
   Елена заторопилась в соседнюю комнату.  Через  минуту  она  вернулась  со
счастливой улыбкой на лице.
   - Здесь даже чуть больше. Твой хозяин, Али Яхиа, не скуп.
   Он опять почтительно поклонился Елене.
   - Теперь слушай меня внимательно. Елена подошла к Али Яхиа, чтобы  никто,
даже слуги, не могли слышать того, что она скажет.
   - Вот тебе бумага, - прошептала она, - которая послужит твоему  господину
свободным пропуском по всем нашим землям и еще даст ему  в  полное  владение
одну женщину-рабыню по имени Феодора. Я подумала, что будет лучше, если не я
пришлю ее вам, а вы сами увезете ее как рабыню. Она и ее новый муж  живут  в
загородном дворце на самом берегу моря. Однако взять ее твой господин сможет
лишь после того, как она станет вдовой. И пусть он постарается  сделать  это
без лишнего шума. Я же со своей стороны обещаю вам,  что  Феодора  в  скором
времени потеряет  мужа.  Не  пытайтесь  это  сделать  сами.  Вы  не  сможете
подкупить его слуг, они очень  преданы  Александру.  Вы  не  сможете  нанять
убийц, они не согласятся на такое дело. Я же сделаю все  тихо  и  незаметно.
Все будут думать, что Александр  умер  своей  смертью.  Когда  он  умрет,  я
предложу сестре переселиться в  ее  собственный  дворец,  который  находится
совсем рядом с границей империи. Оттуда вы и возьмете  Феодору.  Вся  стража
того дворца подчиняется мне и позволит вам сделать это.
   Али Яхиа поклонился императрице  и  уже  собрался  было  уйти,  но  вдруг
остановился.
   - Ваше величество, не сочтите за дерзость, но  можно  я  задам  вам  один
вопрос? Не от имени султана, а от себя.
   Елена кивнула.
   - Госпожа, за что вы так ненавидите свою сестру? Насколько  я  знаю,  она
добрый и мягкий человек. Елена резко и неприятно засмеялась.
   - Почему ты решил, что я ненавижу ее? Я ее очень люблю и желаю ей  только
добра. Однако она всегда должна знать, кто в доме хозяин. А хозяин в доме  -
я. Она убежала от султана Мурада, но разве имела она на это право?  Нет,  не
имела. Кстати, я могу дать твоему господину хороший совет. Если  она  начнет
хорохориться,  пусть  он  побьет  ее.  Сильно  побьет,  так,  чтобы  на   ее
белоснежном тельце остались черные синяки. Пусть султан Мурад не стесняется,
скажи ему, что лучше всего бить женщину в живот - его самое уязвимое место.
   Елена говорила в каком-то исступлении, казалось даже,  что  она  получает
наслаждение от своих слов.
   - Но все-таки, почему вы так ее ненавидите! - рискнул снова спросить  Али
Яхиа.
   Эти его слова отрезвили Елену. Она как бы очнулась от жуткого сна.
   - Я старше Феодоры, - сказала она уже не визгливым и резким,  а  тихим  и
грустным голосом. - Но мои родители  почему-то  постоянно  предпочитали  мне
Феодору. Они никогда не говорили об этом, но я всегда это знала.  Когда  моя
мать умирала, я ухаживала за ней, как за ребенком, и знаешь, каковы были  ее
последние слова? Я скажу тебе, Али Яхиа! Сама не знаю зачем,  но  скажу.  Ее
последние слова были: "Феодора, любовь моя, я больше никогда не увижу тебя".
Ни слова обо мне! Понимаешь, Али Яхиа, ни слова. А я  ведь  любила  мать  не
меньше Феодоры, но она всегда на первое место ставила мою сестру. Отец  тоже
больше любил ее. Он говорил,  что  она  единственная  унаследовала  его  ум.
Чепуха! Если б у нее был отцовский ум, она никогда  бы  не  побежала  искать
защиты у меня и Иоанна. Она просто всегда строила из себя умную, а на  самом
деле была глупа! Вся  ее  сила  заключается  в  ее  странных  глазах.  Когда
смотришь в них, кажется, что разговариваешь с  удивительным  человеком.  Так
вот, Али Яхиа, я хочу, чтобы она навсегда исчезла из  моей  жизни!  Чтобы  я
больше никогда не видела этих глаз! Никогда!
   - Теперь выполнение вашего желания зависит  от  вас,  госпожа.  Если  все
будет хорошо, то самое большее через несколько месяцев ваша сестра уедет  из
вашей страны, - ответил Али Яхиа.
   Было видно, что ему не  очень-то  нравилось,  что  говорила  византийская
императрица. Он любил Феодору  и  знал,  что  она  и  вправду  умна.  Однако
возражать и спорить с императрицей не мог, ограничившись своим замечанием.
   Елена уже успокоилась и,  кажется,  жалела,  что  открылась  постороннему
человеку. К тому же, посмотрев на Али Яхиа, не  трудно  было  понять,  какие
мысли одолевают его. Но сказанного не вернешь; да и  человек,  которому  она
открылась, был слишком незначительный, чтобы причинить ей какой-нибудь вред.
Она пожелала ему доброго пути и, когда он вышел, забыла о его существовании.
   После ухода Али Яхиа императрица находилась в непонятном для  окружающих,
странном возбуждении. Ненависть к Феодоре была настолько сильна, что неудача
этого плана, возможно, сделала бы Елену несчастной на всю оставшуюся  жизнь.
Но пока для Елены все складывалось удачно, и она не скрывала своей радости.
   - Давненько я не видела твоих слез, Феа, - бормотала она, - надеюсь,  что
скоро ты мне доставишь такое удовольствие.
   Последний раз она видела плачущую Феодору тринадцать лет назад, когда та,
маленькой девочкой, уезжала из Константинополя в Турцию.
   Но одна вещь мешала Елене в полной мере праздновать свою победу. Ей  было
непонятно, почему мужчины так  сильно  влюблялись  в  ее  сестру.  Александр
отверг Елену, но влюбился в  Феодору.  Мурад  ради  Феодоры  соглашается  на
ужасную интригу, и коль она не удастся, а он и Елена будут уличены,  то  ему
может грозить даже отречение от престола -  турецкие  законы  на  этот  счет
суровы.
   Ночь Елена провела со своим последним фаворитом, известнейшим  в  империи
врачом, Юлианом Цимисхием. Она надела просторное платье  из  тонкой  голубой
ткани. В ярко освещенной  комнате  сквозь  ткань  отчетливо  просматривались
очертания ее  тела,  даже  большие  напряженные  соски,  по-видимому  сильно
возбуждающие Юлиана. Кроме него и  Елены  в  спальне  находилась  прекрасная
голубоглазая девочка десяти лет. Ее худенькое детское тельце едва прикрывала
короткая тоненькая туника. Когда Юлиан Цимисхий  переводил  взгляд  с  груди
Елены, глаза его загорались ярким сладострастным блеском. В  Константинополе
ходили слухи, что он большой любитель маленьких мальчиков и девочек.
   Елена взирала на гостя с доброжелательной улыбкой, он же,  еще  не  зная,
чего ожидать от сегодняшнего вечера, был несколько скован.
   - Мой дорогой друг, - начала Елена, - мне нужен очень  добротный,  но  не
быстро действующий яд. Я должна рассчитаться со своим смертельным врагом. Но
чтобы никто не заподозрил, что он умер от яда. Все  должны  думать,  что  он
умер от обычного отравления или еще от чего-нибудь.
   - Это очень трудно сделать, ваше величество. Такие снадобья, как правило,
весьма дорого стоят. Елена понимающе усмехнулась.
   - Я все же думаю, что тебе надо его изготовить. Я не поскуплюсь.  Кстати,
как тебе нравится Юлия? - спросила она, указав на девочку. -  Она  привезена
из Грузии, и ей десять лет. Не правда ли, она очаровательна? -  Сказав  это,
императрица посадила ребенка рядом с собой, наклонила  голову  и  поцеловала
нежные, еще совсем детские губы.
   Юлиан   Цимисхий   с   нескрываемым   вожделением    смотрел    на    еще
несформировавшееся тело девочки. Особенно его  зажигало,  что,  несмотря  на
совсем крошечную грудь, соски у Юлии были большие, розовые и длинные.
   Елена, оторвавшись наконец  от  губ  девочки,  бесстыдно  демонстрировала
Юлиану прелести детского тела.
   - Я достану требуемое!!! - захрипел Юлиан. Казалось, что, не будь  сейчас
в комнате Елены, он набросился бы на Юлию,  как  голодный  зверь.  -  Только
скажи мне, кто жертва - мужчина  или  женщина?  Это  очень  важно.  То,  что
действует на самца, не действует на самочку.
   - Самец.
   - Подойдет порошок, который надо подсыпать в ванну?
   - Нет, он может купаться со своей женой, а я совсем не желаю  ее  смерти.
Мне нужен яд, от которого, даже при  случайном  стечении  обстоятельств,  не
пострадает никто, кроме моей жертвы.
   - Я дам тебе порошок, который надо будет подсыпать в воду для бритья.  Яд
действует не сразу, а когда просочится через кожу и попадет в  кровь.  Никто
не сможет  ничего  заподозрить.  Жертва  сначала  будет  чувствовать  легкое
недомогание. Потом ему станет трудно ходить, он сляжет в постель и умрет. Яд
полностью растворится в крови, так что никто даже  не  сможет  предположить,
что было умышленное отравление.
   - Хорошо, Юлиан, я довольна тобой. Елена с интересом наблюдала за ним. Он
совершенно не умел скрывать свои желания. "Интересно, кого он хочет  больше,
меня или Юлию? Пожалуй, Юлию", - подумала императрица.
   Ее нисколько не обижало, что  Юлиан  отдавал  предпочтение  девочке,  она
знала о его  склонностях.  К  тому  же  и  сама  Елена  не  очень-то  любила
отдаваться людям типа Юлиана.
   - Я не забуду твоей доброты, старый друг, -  сказала  она  ласково.  -  В
награду ты прямо сейчас, на моих глазах можешь насладиться Юлией.  Но  перед
этим ты должен обещать, что о нашем разговоре никто  никогда  не  узнает.  Я
отдам тебе на сегодняшнюю ночь  эту  прелестную  девочку,  а  ты  обязуешься
держать язык за зубами. Согласен?
   - Конечно, госпожа.
   - Тогда бери ее.
   Юлиан в одно мгновение скинул с себя  одежду  и  набросился  на  девочку,
которая хотя и знала, чего следует ожидать, все-таки не сумела сдержаться  и
пронзительно закричала от мучительной боли,  когда  сладострастник  вошел  в
нее. А потом раздавались только ее тихие и жалобные постанывания.
   Елена почувствовала, как сильно возбудила ее эта жестокая сцена.
   Она сбросила с себя всю одежду.
   - Давай, Юлиан, бери ее! Бери. Не бойся, если  она  умрет,  у  меня  есть
другие, ничуть не хуже этой, - вопила Елена, все  более  возбуждаясь.  Потом
Елена легла  рядом  и  широко  раздвинула  ноги.  Юлиан  не  заставил  долго
упрашивать себя, он оттолкнул полуживую  девочку  и  предпочел  пышное  тело
императрицы. - Хорошо, Юлиан! Вот так!..
   Елена лежала под грузным телом именитого врача и стонала, но не от  боли,
как недавно Юлия, а от наслаждения.
   Наконец ее обдало внутри горячим семенем, и Елена кончила.
   Через несколько минут она - уже одетая и серьезная - прощалась с Юлианом.
   - Ты должен принести мне яд завтра ночью. Ясно?
   - Да, госпожа.
   - И никаких непредвиденных задержек! А то... Ты меня знаешь, Юлиан.
   - Я