братил меня в наложницу!
   - О Аллах! Адора! Почему ты никак не хочешь понять меня? Я вовсе не  хочу
делать тебя своей наложницей! Я хочу сделать тебя своей любовницей.  Я  хочу
поставить тебя выше всех женщин, живущих на земле. Если ты  пожелаешь,  я  в
обход своего сына сделаю тебя  своей  наследницей.  Я  сделаю  все,  что  ты
хочешь! Пойми, я люблю тебя.
   - Женщины не могут наследовать власть в Турции.
   - Роди мне сына, и я сделаю его своим наследником.
   - Нет!
   Феодора вскочила с кровати.
   - Стоять! - приказал Мурад. - Ты опять забыла, что ты моя рабыня! - В его
голосе слышались металлические нотки. - Рабыня! Встань на колени и  проси  у
своего господина прощение!
   - Никогда!
   Он схватил ее за руку, бросил на кровать и поцеловал.
   - Ну вот, смотри, ты мне грубишь, а я, вместо того чтобы  наказать  тебя,
целую твои алые губы. Я готов даже подчиняться твоим приказам!
   - Вздор! Отпусти меня! Мурад рассмеялся:
   - Тогда становись на колени и проси у меня прощения. Я жду, Адора!
   Она попыталась вырваться, но тщетно.
   - Ты просишь меня...
   - Я приказываю!
   - Приказываешь мне встать перед тобой  на  колени  потому,  что  я  грубо
разговариваю с тобой, или потому, что мне не нравятся твои поцелуи?
   Она опять пыталась вырваться, но он  крепко  сжал  ее  запястье  и  силой
опустил ее на колени. Адора, не зная, как избежать унижения, укусила его  до
крови, но он не ослабил хватку.
   - Это я тоже запомню, мой господин.
   - Не надо говорить таким тоном! К тому же не только господин,  но  еще  и
хозяин, и повелитель!
   Он опять наклонился и поцеловал ее.
   - Ты не имеешь права целовать меня! - кричала она.
   - Почему я не имею права целовать свою рабыню?
   Сейчас я поцелую тебя еще раз.
   - Я ненавижу тебя!
   - За что?! Поздно, моя глупенькая  Адора.  Сегодня  ночью  ты  порвала  с
прошлой жизнью. Перестань злиться, я люблю тебя!
   Он еще раз поцеловал ее, и она уже не могла не ответить на  его  поцелуй.
Но сейчас она это сделала не только по велению тела, но и по  желанию  души.
Мурад был прав - у нее  начиналась  новая  жизнь.  Она  никогда  не  забудет
Александра, но он ушел из этого мира навсегда, а ей  еще  предстояла  долгая
жизнь здесь, на грешной земле.

Глава 16

   Прошло несколько дней. Мурад и  Феодора  уже  жили  вместе,  и,  если  не
считать мелких, незначительных  ссор,  в  их  отношениях  стали  преобладать
нежность и любовь. Феодора по-прежнему считалась его рабыней. Однажды  Мурад
произнес:
   - Не верю, что ты, с твоим замечательным умом, с  твоей  образованностью,
можешь приготовить для  меня  пищу  или  почистить  мою  обувь,  как  делают
настоящие рабыни.
   - А я и не собираюсь работать  для  тебя  своими  маленькими  ручками,  -
ответила она с очаровательной улыбкой. - Я хотела  бы  помогать  тебе  своей
головой. Я - принцесса Византии, а не крестьянка, и рабыня из меня получится
весьма капризная и надменная.
   - Я знаю, почему ты так говоришь, ты просто не умеешь готовить  и,  чтобы
скрыть это, пытаешься отшутиться. Но если ты моя рабыня,  то  тебе  придется
иногда стирать мои рубашки и готовить мне обеды. Что бы ты  ни  говорила,  я
заставлю тебя признать мою власть над тобой!
   Назревала очередная ссора. Брови Феодоры гневно  сошлись,  и  она  дерзко
ответила Мураду:
   - Ты не дождешься от меня этого!
   - Однако тебе придется с этим смириться!
   - Нет!
   - Я могу приказать, и тебя выпорют. Это было уж слишком! Феодора вскочила
и выбежала из шатра (они все еще жили на дороге, ведущей в Бурсу).
   Она не понимала, зачем он так сильно унижает ее.  Она  согласилась  стать
его наложницей-фавориткой, а он пытался  все  больше  и  больше  унизить  ее
человеческое достоинство. Ей  было  непонятно,  какую  цель  преследует  он,
издеваясь над ней; а в том, что он над ней издевается, у нее не было никаких
сомнений.
   Феодора долго бесцельно бродила по опушке леса.  Из  глаз  не  переставая
текли слезы. И тут она заметила на ветке  ближайшего  к  ней  дерева  весело
распевавшую крошечную птицу.
   - Ты по-настоящему свободна, - плакала Феодора,  обращаясь  к  чирикающей
птичке. - Летишь, куда хочешь, поешь, когда поется, а я все время  вынуждена
кому-то подчиняться. Боже! Как бы я хотела быть тобой!
   Сзади себя принцесса услышала приближающиеся шаги и, обернувшись, увидела
Мурада.
   - Ты успокоилась? - спросил он, подойдя.
   - Я спокойна, но я не понимаю, зачем тебе нужно постоянно издеваться надо
мной.
   - О Аллах! Адора, почему ты все время пытаешься казаться каким-то  высшим
существом? Я не унижаю тебя, я просто хочу показать тебе, что ты - в  первую
очередь женщина.
   - У которой есть тело и ничего больше? - саркастически спросила она.
   - Да, и тело тоже! - воскликнул он.
   - У меня еще есть и душа!
   - Твою душу у тебя никто не отнимает. Но ты почему-то хочешь,  чтобы  все
замечали твой прекрасный ум, а тело ставили на второе место,  а  я  не  хочу
так: ты для меня - в первую очередь женщина из плоти и крови, а уже потом  -
греческий оракул.
   В подтверждение своих слов он порывисто обнял Феодору за талию.
   - Мне просто больше нравится целовать стройных красавиц, а не  умудренных
старцев, - с улыбкой сказал он.
   Его руки легли на ее груди, заметно  просматривающиеся  под  одеждой.  Он
положил ее на траву и стал медленно раздевать.  Каждый  кусочек  обнажаемого
тела он покрывал горячими, порывистыми поцелуями. Когда на ней уже совсем не
осталось одежд, он встал, разделся сам, а потом перевернул Феодору на живот.
Она закричала:
   - Нет! Нет! Не надо. Я повинуюсь тебе, мой господин, но не надо сейчас.
   Однако Мурад, несмотря на ее мольбы, вошел в  ее  сопротивляющееся  тело.
Она застонала от боли и от обиды. Он двигался все быстрее и вдруг пролился в
нее обжигающим  семенем.  После  этого  он  затих  и  какое-то  время  лежал
недвижно. Затем его дыхание постепенно стало нормальным, он поднялся и грубо
потащил ее за собой.
   - Возвращайся в лагерь и без моего позволения не смей покидать его.
   Феодора с трудом оделась и вернулась в свой шатер, где приказала  сделать
себе ванну. Когда ванну приготовили, Феодора удалила  из  шатра  всех  слуг,
сама разделась и легла в горячую воду. Ванна освежила  Феодору,  вернула  ей
силы, но душу ее переполняло отчаяние.
   - Почему он так жесток со мной? - не могла она  понять.  -  Он  постоянно
твердит, что любит меня больше жизни, но в то же  время  делает  все,  чтобы
убить во мне ответное чувство. Александр никогда не обращался со мной так! -
заключила она свой монолог и снова заплакала.
   В этот момент в шатер вошел Али Яхиа.
   - Милый друг, помоги мне хоть ты. Я ощущаю себя раздавленной. Что же  мне
делать, чтобы он перестал издеваться надо мной?
   - Вам не нужно перечить желаниям моего господина, - ответил евнух.
   - То есть стать обыкновенной женщиной?
   - Да, это будет самое мудрое решение.
   - Но не дам ли я ему этим возможность унижать меня еще больше?
   - Наоборот, это может дать вам богатство и власть. Он любит вас,  и,  как
только увидит, что вы согласны жить только для него и ради него, он даст вам
все, что вы захотите. Я, в свою очередь, обещаю  во  всем  помогать  вам,  а
когда у вас родится сын, то я приложу все усилия для того, чтобы  именно  он
стал наследником престола.
   Феодора улыбнулась.
   - Ты так уверен, что у нас родится сын? - спросила она. -  И  потом,  как
мой сын сможет стать  султаном,  если  я,  его  мать,  останусь  всего  лишь
наложницей его отца? К тому же кто  знает,  может  быть,  Мурад  с  течением
времени охладеет ко мне, ведь у него будет огромный гарем.
   Али Яхиа рассмеялся:
   - Во-первых, принцесса, наследником султана может стать  любой  его  сын,
лишь бы он был здоров. Во-вторых, девушек в гарем султана  выбираю  я,  и  я
могу вам обещать, что каждая новая девушка будет красивей предыдущей.
   Али Яхиа выдержал паузу и продолжал:
   - И еще каждая новая девушка будет в  несколько  раз  глупее  предыдущей.
Кстати, для этого  мне  не  придется  даже  особенно  стараться,  достаточно
выбирать самых красивых, они все тупые, как деревянные  мечи.  Я  достаточно
хорошо знаю своего хозяина, чтобы сказать, что он обязательно будет отдавать
предпочтение  вам  за  столь  редкое  сочетание   прекрасной   внешности   и
замечательного ума. И наконец, в-третьих, - заключил Али  Яхиа,  -  все  эти
девушки будут не способны к деторождению. Мне ведомо,  как  это  устроить  с
помощью одного древнего снадобья.
   - А ты уверен, что они согласятся на это? Не будешь же ты  заставлять  их
силой?
   - Они об этом даже не узнают, моя госпожа, - ответил евнух.
   Феодора недоверчиво взглянула на него.
   - Скажи тогда, почему ты решил покровительствовать именно мне? - спросила
она. - Почему не выбрал какую-нибудь другую женщину?
   - Принцесса, а кого мне еще выбирать? Вы  умны,  образованны,  вы  хорошо
воспитываете детей. Вы способны к  решительным  действиям  -  доказательство
этому ваш смелый побег в Византию. Если вдруг, не приведи Аллах, с  султаном
что-нибудь случится, вас со спокойной совестью можно назначить регентшей  до
совершеннолетия следующего султана. У глупой женщины вряд ли родится  годный
в правители, умный сын, а у вас, обладающей такими редкими достоинствами, он
родится обязательно. Феодора кивнула в знак согласия.
   - Ты убедил меня, Али Яхиа. Постараюсь во  всем  следовать  твоим  мудрым
советам.
   - Самое главное, извините за дерзость, - постарайтесь больше не брыкаться
в его объятиях, этим вы только еще больше раззадориваете его.
   Феодора вспыхнула от гнева, но сдержала себя.
   - Как я могу не сопротивляться ему, если он обращается  со  мной  как  со
скотиной!
   - Принцесса, вы сами вынуждаете его  быть  грубым.  Вы  злите  его  своим
непокорным нравом, своими резкими ответами на его повеления. Поймите, сейчас
он действительно имеет полное право распоряжаться вашей жизнью.
   Феодора грустно улыбнулась:
   - Ладно, я стану тихой и покладистой девочкой, но не  уверена,  что  меня
хватит надолго. Теперь, Али Яхиа, иди и позови султана ко мне, но не сразу -
дай мне время, я еще должна переодеться.
   Али Яхиа простился с Феодорой и направился к  шатру  султана  Мурада.  Он
застал своего господина в крайне удрученном расположении духа.
   - Ах, это ты, Али Яхиа! - воскликнул Мурад, когда тот  вошел.  -  Знаешь,
сегодня ночью я уеду отсюда в Бурсу.
   - Почему такая спешка, ваше величество, ведь вы собирались пробыть  здесь
еще несколько дней?
   - Потому, что я устал бороться с этой  византийской  тигрицей.  Несколько
дней мы провели в мире и согласии, но как только снова зашел разговор  о  ее
дальнейшем положении, она встала на дыбы  и  оскалила  зубы.  Хотя  на  дыбы
встают лошади, - поправил Мурад сам себя. - Знаешь, мне иногда кажется,  что
ей мерещатся лавры Александра Македонского! Эх,  прав  был  ее  отец,  когда
говорил, что с таким характером ей лучше было бы родиться мальчиком!
   - Прошу простить меня, мой господин, но мне кажется, что уезжать  сейчас,
когда она уже почти смирилась со своим новым положением, крайне неразумно, -
возразил султану Али Яхиа. - Я думаю, после сегодняшнего урока принцесса все
поняла и...
   - Что поняла?! - взорвался Мурад. -  Будь  осторожнее  с  этим  кипятком,
осел! Или ты желаешь, чтобы твой султан получил ожог?
   - Я думаю,  -  невозмутимо  продолжал  Али  Яхиа,  -  что  принцесса  уже
примирилась со всеми  вашими  условиями.  Она  любит  вас,  но  из-за  вашей
грубости ненавидит. Однако она достаточно проницательна, чтобы  понять,  что
одной из причин такого дикого отношения к ней является она сама.  Сходите  к
ней еще раз, и вы, может быть, убедитесь в этом.
   - Ты действительно так думаешь, Али Яхиа? Это  было  бы  замечательно!  Я
ведь очень люблю ее, но не могу же я позволить ей быть  независимой:  она  -
моя женщина и должна во всем повиноваться моим приказам! Я хочу, чтобы она в
первую очередь была женщиной, а не императрицей.
   - Сходите к ней, и вы убедитесь, что я не  обманул  вас,  -  ответил  Али
Яхиа.
   - Хорошо, - согласился Мурад, - а ты иди и вели пока повременить  с  моим
приказом о сегодняшнем возвращении в Бурсу.
   - Конечно, ваше величество! Мурад торопливо вышел из шатра,  а  Али  Яхиа
тихо прошептал сам себе:
   - Что ж, мои планы сбываются, а это хорошо и для меня, и для моей страны.
   Феодора расчесывала перед зеркалом свои прекрасные волосы, когда к ней  в
шатер вбежала служанка и взволнованно проговорила:
   - Принцесса, сюда идет султан! Феодора оторвалась  от  своего  занятия  и
приказала слугам, находящимся в шатре:
   - Выйдите отсюда все. Быстро! Быстро! Едва они выскочили на улицу, как  к
Феодоре вошел Мурад. Не сказав ни слова, он подошел и поцеловал ее  в  щеку.
Такое начало удивило Феодору; она  уже  привыкла,  что  он  всегда,  даже  в
моменты нежности, ведет себя с ней  жестоко  и  агрессивно.  Неожиданно  для
самой себя она расплакалась.
   - Мой господин... - прошептала она. - Я не знаю, как тебе это сказать...
   Слезы не давали ей  говорить.  Она  машинально  схватила  руку  Мурада  и
прижала к своей груди.
   Мурад был просто потрясен переменой, произошедшей с Феодорой за  какие-то
несколько часов.
   - Посмотри на меня, Адора, - попросил он, и она без вопросов повиновалась
ему.
   Она обняла Мурада за шею и нежно поцеловала.
   - Мурад! Прости меня. Я была просто дурой. Пожалуйста, прости меня!
   От удивления он, казалось, просто потерял дар речи и  поэтому  ничего  не
ответил ей.
   - Во всем виновата  моя  непомерная  гордость,  -  продолжала  она.  -  Я
привыкла к тому, что все боготворили меня, и считала,  что  ты  тоже  должен
относиться ко мне не как к женщине, а как к богине. Меня  очень  избаловали,
но сейчас я все поняла и прошу тебя, прости меня.
   Она опустилась  перед  ним  на  колени,  и  он,  как  будто  испугавшись,
подхватил ее и тут же поставил на ноги.
   - Ну, так ты простишь свою покорную рабыню? - спросила она с  застенчивой
улыбкой.
   - О Аллах! Я просто не верю, что все это говоришь ты! - воскликнул он.
   - Слава Богу! - вздохнула Феодора. - Теперь мы наконец объяснились друг с
другом, и даже если я расстанусь с тобой, то после  этого  меня  никогда  не
будут мучить угрызения совести и сожаление о том, что я была такой дурочкой.
   - Ты хочешь покинуть меня? - оцепенел от страха Мурад, он все  еще  никак
не мог поверить в свое счастье. Она ответила после недолгой паузы:
   - Ни в коем случае. Все те годы, что  я  прожила  женой  твоего  отца,  я
только и мечтала о том, как бы мне увидеть тебя и  побыть  с  тобой  наедине
хоть минутку. Сейчас же, когда моя мечта наконец-то сбылась, я и в мыслях не
держу, чтобы покинуть тебя, радость моя.
   - Но почему, почему тогда ты отказала мне в день  смерти  моего  отца,  а
потом вдобавок еще и сбежала в Византию?
   - Когда-то давно в монастырском саду ты обещал жениться на мне. Все годы,
что я прожила женой султана Орхана, я помнила об этом твоем обещании.  Когда
же ты предложил мне стать просто твоей наложницей... -  Феодора  на  секунду
замолкла, и лицо ее исказилось гримасой от наполовину забытой душевной боли.
- Как ты правильно сказал когда-то, я всего лишь женщина, - продолжила  она.
- Меня очень легко обмануть или обидеть. Тогда я посчитала,  что  ты  просто
издеваешься надо мной. Да и сейчас ты видел, с каким трудом я согласилась на
роль наложницы, ведь моя вера строго-настрого запрещает это.
   - А моя религия приветствует. Я не был жесток с тобой. Странно, как ты со
своим государственным умом не можешь понять, что правители империй заключают
всегда только политически выгодные браки. Я могу иметь  лишь  три  жены,  но
зато сколько угодно наложниц. Наш с тобой брак не принес бы  Турции  никаких
политических выгод, поэтому-то я и предложил тебе место  в  моем  гареме.  Я
собираюсь двигаться на Европу, и мне  придется  брать  в  жены  дочерей  или
сестер правителей покоренных государств.
   - Все это, хорошо понятное любой турчанке, очень  сложно  постичь  мне  -
греческой женщине, пусть даже и прожившей в Турции большую часть  жизни.  Но
сейчас, кажется, я наконец стала понимать смысл твоих поступков. Теперь меня
не волнует мое положение в обществе, главной моей заботой станет родить тебе
как можно больше здоровых и умных сыновей.
   - Да твое положение в обществе, будет такое же,  как  у  меня.  В  Турции
фаворитка султана значит больше, чем все его  советники,  не  говоря  уже  о
женах. Да ты сама, наблюдая жизнь моего отца, должна была понять это. А  что
касается сыновей, то в этом не будем сомневаться - достаточно посмотреть  на
Халила! Знаешь, я иногда с ужасом думаю, что, не повреди он себе  в  детстве
ногу, не видать бы мне султанского меча как своих ушей.
   Феодоре  было  очень  лестно  слышать  эти  слова,  она  даже   несколько
смутилась, а взглянув в его глаза, увидела, как постепенно в них разгорается
страсть.
   - Дай мне сына, моя прекрасная Адора, - внезапно  резким  голосом  сказал
он.
   Еще секунда, и их тела слились  в  едином  страстном  объятии.  Дрожащими
пальцами она расстегнула его рубашку и ощутила жар его  возбужденного  тела.
Он высвободился из ее объятий и быстро сбросил с себя остальное, после  чего
обнажил Феодору. Все это было так не похоже на их предыдущие ночи,  что  она
снова не выдержала и опять заплакала, уткнувшись в его обнаженное плечо. Его
пальцы ласкали ее лицо, шею, плечи, грудь...
   - Ты - мое счастье, Адора. Не плачь, - не переставая шептал он. -  Теперь
мы не расстанемся с тобой никогда.  Для  меня,  султана  Турции,  один  твой
мизинчик дороже благополучия моей страны!
   Его рука очутилась между ног Феодоры.
   - Я страстно хочу тебя, Адора. Хочу, чтобы мое  семя  влилось  в  тебя  и
зачало в твоей утробе новую жизнь. Он поднял ее на руки и понес на кровать.
   - А если сейчас я опять начну отталкивать  тебя?  -  спросила,  дурачась,
Феодора.
   -  Тогда  мне  придется  отослать  тебя  в  Константинополь.  Я  не  могу
находиться рядом с тобой и не хотеть тебя. А брать тебя только силой  -  это
так тошно!
   - Ты не разлюбишь меня, Мурад? - с глубиной и неожиданной дрожью в голосе
спросила она.
   - Что ты, конечно, нет. Я боюсь только, что ты не любишь  меня  и  сейчас
просто смирилась с обстоятельствами.
   - Боже мой! Как ты,  оказывается,  глуп!  Я  так  люблю  тебя,  Мурад!  -
воскликнула она и с готовностью протянула к нему свои прекрасные руки.

Глава 17

   Прошло два года. Турция  окончательно  и  бесповоротно  завоевала  бывший
византийский город Андрианополь. Не выдержав осады, город сдался, так  и  не
дождавшись  помощи  из  Константинополя.  Да  и   бесполезно   было   ждать,
византийский император уже настолько  стал  беспомощен  и  слаб,  что  почти
полностью оказался под властью турецкого султана;  у  него  не  было  сил  и
возможности помочь осажденному городу.
   Андрианополь был одной из последних жемчужин, еще остававшихся  в  короне
императоров Византии. С его потерей, по  сути  дела,  у  Византии  оставался
только один-единственный крупный город - Константинополь, но и он теперь уже
со всех сторон был окружен турецкими землями.
   Местоположение  Андрианополя  было  очень  выгодным:  он   находился   на
пересечении важных  торговых  путей,  ведущих  из  Европы  в  Азию,  поэтому
постоянно подвергался различным осадам и нашествиям. Его  захватывали  готы,
полчища болгар, крестоносцы, но всякий раз он возвращался к  своим  законным
владельцам - сначала римским, а потом византийским императорам. Теперь же он
был потерян навсегда - ослабленная и  практически  поверженная  Византийская
империя  не  могла  соперничать  с  могуществом  молодой,  набиравшей   мощь
Османской империей.
   Вскоре после взятия Андрианополя  турки  перенесли  сюда  из  Бурсы  свою
столицу. Город был переименован и получил назва