ияние. После этого мне  стали
приносить ребенка каждый день всего лишь  на  час  и  при  этом  никогда  не
позволяли оставаться с ним наедине. Я умоляла мужа подарить мне  еще  одного
ребенка, который был бы только моим, но он отказал. Кроме того,  он  сказал,
что я совсем не в его вкусе.  Я  слишком  худа,  а  он  предпочитает  полных
женщин. Мной овладевала злоба, Зенобия, но что же в этом удивительного?  Мой
сын рос, не зная матери. У меня был муж, но он только назывался моим  мужем.
Кроме того, я разлучилась с единственным мужчиной,  которого  любила.  Когда
отец Одената умер, я попыталась завоевать любовь сына, чтобы на старости лет
у меня осталось хоть какое-то утешение. Но тут появилась ты, и у Одената  не
оставалось времени для меня. Ты  обвиняешь  меня,  что  я  ненавижу  тебя  и
стараюсь превратить твою жизнь в такой же ад,  каким  была  моя  собственная
жизнь. А почему тебя должны любить, а  меня  -  нет?  Однако  поверь,  я  бы
никогда намеренно не причинила вреда моим внукам!
   - Каким внукам? - резко спросила Зенобия.
   - Ни одному из них. Ни Лину с Верном, ни Вабаллату с Деметрием.  Я  люблю
их, Зенобия! Они - единственное, что у меня есть, и они любят меня!
   - Не знаю, смогу ли я когда-нибудь простить вас! - сказала Зенобия.
   - Я тоже не знаю,  смогу  ли  простить  саму  себя!  -  грустно  ответила
Аль-Зена. - Из-за своей злобы и ревности я, вероятно, причинила большой вред
сыновьям Делиции. Если ты позволишь, я постараюсь исправить эту ошибку.  Что
бы я ни говорила в прошлом, я  знаю,  у  Пальмиры  может  быть  только  один
наследник, и им должен стать твой сын Вабаллат.
   Зенобия пристально взглянула на мать своего мужа. То,  что  она  увидела,
убедило - Аль-Зена с ней честна.
   - Не знаю,  станем  ли  мы  когда-нибудь  друзьями,  Аль-Зена.  Но  я  по
достоинству оценю ваши усилия. Вы должны убедить  сыновей  Делиции,  что  их
долг - служить их младшим братьям.
   - И ты не отнимешь у меня Вабу и Деми?
   - Нет, не отниму.
   - И ты простишь моего Одената? Ты не можешь обвинять его в  том,  что  он
любит всех своих сыновей!
   - Причина моего гнева не в его любви к сыновьям. Я сержусь на него  из-за
того, что он не хочет замечать опасность.  И  вот  чуть  было  не  случилось
непоправимое.
   - Ты должна простить его, Зенобия! Ты - его радость! Всю  свою  жизнь  ты
была окружена любовью и не знаешь, как это ужасно - жить без любви.
   Потом, сидя  в  одиночестве,  Зенобия  спрашивала  себя,  любила  ли  она
когда-нибудь своего мужа по-настоящему. Да, она наслаждалась его любовью,  а
также, несомненно, и его обществом. Он друг и товарищ, она уважает  его.  Но
любовь ли это? Только ли это соединяло ее родителей? Она  решила,  что  нет,
однако не знала наверняка. Интересно, познает ли она когда-нибудь  настоящую
любовь?
   Впервые жизнь не казалась ей простой и ясной.  Ребенком  она  боготворила
отца и Акбара. Когда вышла замуж, их место занял Оденат. Ей и  в  голову  не
приходило, что когда-нибудь все может измениться. Она не могла  перечеркнуть
все те прекрасные годы, которые провела с ним, только  из-за  того,  что  он
разочаровал ее. Но она уже никогда не сможет  полностью  доверять  ему.  Она
понимала, что ведет себя неблагоразумно, и все-таки это чувство существовало
и с ним нельзя было не считаться. Оказалось, что люди делают ошибки.  Почему
же эта мысль никогда не приходила ей в голову раньше? Оденат поставил ее  на
пьедестал и поклонялся ей, и она тоже поставила его на пьедестал.
   - Ваше величество!
   Зенобия обернулась и увидела девушку-рабыню.
   - Да?
   - Пришел Марк Александр.
   Зенобия кивнула девушке и поспешно вышла из своего  маленького  дворца  в
сад, где в погожие дни проходили их уроки. Когда он повернулся к ней,  чтобы
поздороваться, внутри у нее  что-то  затрепетало.  Она  посмотрела  на  него
испытующе.
   - Доброе утро, ваше величество.
   - Доброе утро, Марк Бритайн. Этот день слишком прекрасен для  уроков.  Не
составите ли вы мне компанию. Я хочу покататься верхом.
   - А вы уверены, что вы не завлечете меня, как это делают женщины пустыни?
- поддразнил он, и она усмехнулась, вспомнив их первую встречу в пустыне.
   - Вам придется рискнуть, римлянин! - ответила она и впервые за много дней
почувствовала радость.
   Марк Александр  ехал  на  крупном  арабском  мерине  золотистой  масти  с
кремово-белыми гривой и хвостом, а Зенобия - на большом сером  жеребце.  Она
оделась так же, как в тот день, когда он впервые увидел ее: в короткую белую
тунику и позолоченные сандалии. Их узнали, когда они проехали по городу,  но
восторженные поклонники царицы не остановили их. Выехав за ворота  Пальмиры,
Зенобия отпустила поводья своего жеребца.
   Они проехали несколько миль, не останавливаясь и  не  разговаривая.  Марк
Александр был рад, что ему надо лишь следовать за Зенобией, - хотя он жил  в
пустыне уже несколько лет, все песчаные холмы казались ему похожими один  на
другой. Его всегда изумляло, как это  люди,  родившиеся  в  пустыне,  всегда
точно знают, куда едут.
   Зенобия наблюдала за ним из-под опущенных ресниц, пока они скакали легким
галопом.  Ей  нравились  его  длинные  мускулистые  ноги,  которые  с  такой
легкостью управляли конем. Внезапно  она  мучительно  осознала  его  мужскую
сущность.  Она  вдруг  заметила  его  красиво  вылепленные  ноги,   покрытые
каштановыми волосами, и ступни гораздо длиннее, чем у ее мужа.
   Неожиданно конь Зенобии встал на дыбы и сбросил со своей спины наездницу,
охваченную грезами. Она упала на песок. Марк  в  мгновение  ока  соскочил  с
лошади и оказался рядом с ней. Он  тут  же  схватил  ее  в  объятия  и  стал
кричать, называя ее по имени. Она окаменела от изумления, но когда он  решил
поцеловать ее, резко отшатнулась и прямо взглянула  в  глаза  римлянина.  Он
хотел поцеловать ее! Она поняла это. Ее губы раскрылись, и она, потрясенная,
поняла, что тоже испытывает желание поцеловать его.
   - Зенобия! - прошептал он.
   Она  услышала  в  его  голосе  страстное  желание,  и   этого   оказалось
достаточно,  чтобы  снова  привести  ее  в  чувство.  Тихо  всхлипывая,  она
отвернулась от него, и по ее щекам покатились  слезы.  Она  сама  не  знала,
отчего плакала, но не в силах была остановиться.
   Глубоко вздохнув, Марк крепко прижал ее к своей груди я стал что-то  тихо
напевать ей, словно обиженному ребенку.
   - - Как вы себя чувствуете, ваше  величество?  -  спросил  он.  Сдерживая
слезы, Зенобия тихо ответила:
   - Думаю, просто задета моя гордость, Марк Бритайн. Еще никогда лошадь  не
сбрасывала меня. Не могу понять, что заставило животное встать на дыбы.
   Конь Зенобии теперь стоял смирно, но беспокойно дрожал.
   - Я присмотрю за животным. Лошадь, кажется, все еще возбуждена.
   Марк встал и направился к серому жеребцу царицы.
   - Спокойно, мой красавец! - прошептал он коню и взял его за повод.  Потом
Марк внимательно осмотрел землю вокруг и, наконец, обнаружил то, что искал.
   - Скорпион, и притом огромный! Ничего удивительного, что ваш красавец так
испугался! - сказал он Зенобии. Зенобия поднялась на ноги.
   - - С ним все в порядке? - спросила она.  Марк  быстро  провел  по  ногам
лошади своей опытной рукой и, подняв глаза, произнес:
   - Кажется, ему нужно только вновь почувствовать вас на своей спине, и  он
снова успокоится.
   - Помогите мне взобраться на лошадь! - тихо приказала она.
   Марк нагнулся, подставил ей руки, она легко вскочила на спину  жеребца  и
сказала:
   - - Едем, Марк Бритайн! Продолжим прогулку.
   Ударив животное ногами, она снова  тронулась  в  путь.  Теперь  она  была
осторожнее.
   Однако позже мысленно она снова вернулась к  этой  сцене  в  пустыне.  До
последнего дня ее красота  и  чувственность  предназначались  только  одному
Оденату. Ее учили, что женщина должна сохранять  верность  своему  мужу.  Но
Зенобия всегда была честна сама с собой. Вот и сейчас она призналась себе  в
том, что ей хотелось поцеловать Марка. Она  хотела  почувствовать,  как  его
губы прильнут к ее губам в жарком и страстном поцелуе. Действительно ли  она
желает Марка, или причина этого только в том, что она все  еще  сердится  на
Одената? Что заставило ее отвернуться от римлянина в последнюю минуту? Она с
гневным возгласом отогнала прочь беспокоившие ее мысли. Ведь она -  взрослая
женщина, любимая жена царя, а не какая-нибудь глупая юная  девчонка,  Идущая
на поводу у своих желаний.

***

   Римский император Валериан отправился из Италии на восток. Он  встретился
с царем Персии Шапуром у древнего города Эдессы в Месопотамии, к  северу  от
Пальмиры. Римляне были разбиты и изгнаны, а их император захвачен в плен, из
которого ему так никогда и не удалось вырваться. Никто не мог понять, почему
Валериан пошел на восток, особенно после того, как прошлой осенью Оденат  со
своими пальмирскими легионами успешно изгнал персов из Восточной империи.
   Теперь Шапур чувствовал себя непобедимым и насмехался над римлянами. Взяв
в плен их императора, он использовал его как живую подставку для ног,  когда
садился на коня. В конце концов  он  обезглавил  императора  и  показал  его
выдубленную  кожу  напуганной  римской  делегации,  которую  послали   вести
переговоры об освобождении Валериана.
   Сын Валериана был вне себя  от  горя  и  жаждал  мести.  Теперь  он  стал
императором, и возмущенная поражением армия рвалась в бой. Все  складывалось
удачно для Галлиена, ведь  он  почти  сразу  же  столкнулся  с  узурпаторами
одновременно на трех фронтах. Пока Галлиен сражался с двумя претендентами на
власть, Оденат нанес поражение  третьему  в  Эмесе,  и  благодарный  Галлиен
подтвердил его царское положение.
   Защитив империю, Оденат вернулся  совершенно  другим  человеком.  Зенобия
приветствовала его прохладно, но он, казалось, даже не заметил этого.
   - Уже близко то время, когда мы сможем сбросить цепи,  которые  сковывали
нас все эти годы! - сказал он ей.
   - А что изменилось? - спросила она.
   - У правительства в Риме дела идут  как  никогда  плохо,  мой  цветок.  У
каждого  легиона  есть  свой  кандидат  в  императоры,  хотя  лишь  немногие
отважились  поднять  восстание.  Галлиен  поглощен  своими   многочисленными
проблемами, как внутренними, так и  внешними.  Может  быть,  он  решительный
человек, но вряд ли ему удастся преодолеть стоящие перед империей трудности.
Серебряные монеты обесцениваются, и он уже  навлек  на  себя  неудовольствие
сената. Он лишил политиков дополнительных доходов, а  большинство  сенаторов
гораздо больше заинтересовано в своем собственном  благополучии  и  в  своих
привилегиях, чем в сильном государстве.
   - Итак, мы извлечем преимущества из их слабости!  Мы  нападем  на  них  и
освободимся! - размышляла Зенобия.
   - Не совсем так, моя  царица!  Ты  должна  научиться  терпению,  Зенобия!
Никогда ничего не предпринимай, пока не уверена в успехе. Рим доверяет  нам.
Теперь, когда он приобрел в нашем лице союзника,  он  не  станет  пристально
следить за нами.  Теперь  мы  начнем  заново  создавать  свою  армию.  Через
несколько лет мы освободимся, а кроме того, расширим территорию.
   Она улыбнулась с неподдельным восторгом, когда наконец  полностью  поняла
его намерения.
   - Другими словами, муж мой, мы  расширим  свою  собственную  империю  под
видом поддержания мира в империи римлян. Это блестящая мысль!
   - Именно так! - последовал ответ.
   - Ах, Ястреб! Я так  горжусь  тобой!  -  воскликнула  она,  целуя  его  с
искренней любовью, которую впервые проявила за многие месяцы.
   Он ответил ей с таким же пылом. Он желал, чтобы это продолжалось вечно, и
в то же время понимал,  что  им  необходимо  выяснить  отношения.  Он  мягко
отстранил ее и посадил лицом к себе.
   - Зенобия, - произнес он серьезным тоном, - не совершай в  отношениях  со
мной ту же ошибку, которую ты совершила прежде. Если ты  снова  лишишь  меня
своей любви, я не вынесу этого! Ты должна понять: я  -  всего  лишь  обычный
смертный. Я Не герой, непобедимый, непогрешимый, мой цветок.
   Он протянул руку и взял ее за подбородок.
   - Ты достаточно умна, чтобы  возглавить  правительство,  но  при  атом  в
эмоциональном плане ты во многих  отношениях  еще  ребенок.  Я  заблуждался,
Зенобия, и ты должна научиться прощать тех, кто заблуждается.
   - Неужели я настолько нетерпима? - обеспокоенно спросила она.
   - Только по отношению к тем, кого любишь! - сказал он. Его  голос  звучал
весело, он привлек ее к себе и заключил в объятия.

***

   Отношения у Зенобии и Одената стали лучше. И все же  нежность  и  страсть
исчезли навсегда. Возможно, будь у них время, они снова наладили бы семейную
жизнь. Но царь  Пальмиры  отправился  в  поход,  чтобы  присоединить  Сирию,
Палестину, Месопотамию и восточную часть Малой Азии и,  наконец,  переломить
хребет персидскому правителю. Царь Шапур был в  последний  раз  отброшен  за
свои границы и никогда уже больше не возвращался.
   Во время частых отлучек мужа Зенобия мудро правила Пальмирой.  Она  часто
проезжала по городу в своей позолоченной колеснице, и вид ее  стал  привычен
народу. В бурном мире Пальмира  стала  безопасной  зеленой  гаванью  посреди
песчаного моря. Зенобия  ежедневно  муштровала  свое  войско  -  специальную
гвардию, которую она сформировала в дополнение к своему корпусу, состоявшему
из воинов на верблюдах.
   Вначале молодые мужчины, набранные в ее гвардию, не верили,  что  женщина
способна командовать войском. Но во время их первой встречи  Зенобия  быстро
вывела их из этого заблуждения. Она сразилась  с  самым  крупным  из  них  и
крепко побила его своим палашом. Она умела метать копье дальше, чем любой из
них, и научила их пользоваться луком и стрелами на полном скаку. Вскоре  они
уже были преданы ей - она терпеливо относилась к их ошибкам и была щедра  на
похвалы. Гвардия царицы была готова умереть за нее. Во время одного из своих
редких визитов домой Оденат даже поддразнивал ее этим. Он не  знал,  следует
ли ему ревновать свою жену ко всем этим сильным  молодым  мужчинам,  которые
так доверяют ей.
   Марк Бритайн чего-то ждал, хотя и  сам  не  знал,  чего  именно.  Зенобия
никогда не упоминала о том случае в пустыне, когда оба они были так близки к
неосмотрительному поступку. Когда в, тот день они вернулись в  Пальмиру,  он
отправился искать красавицу-куртизанку Садиру и неистово набросился на нее.
   - Мне понятно - ты любишь  женщину,  которой  не  можешь  обладать,  Марк
Александр! Но не могу же я страдать каждый раз,  когда  ты  навещаешь  меня,
только из-за того, что я - не та! Не возвращайся  ко  мне  больше,  пока  не
изгонишь злых духов, что сидят в тебе! - сказала ему Садира.
   Марк мог бы купить себе красивую девушку-рабыню на известных  пальмирских
рынках рабов. Но он не желал другой женщины, раз не мог  обладать  Зенобией.
Нередко его посещали черные мысли, но он  держал  их  при  себе.  Иногда  он
просыпался среди ночи и думал о том, что произойдет, если  Одената  убьют  в
бою. После этого он испытывал презрение к  самому  себе.  Из-за  безнадежной
любви к Зенобии он пал так низко,  что  желал  смерти  царю,  своему  другу.
Задумавшись о женитьбе, он стал прилагать серьезные усилия, чтобы  подыскать
подходящую женщину из своего круга, но ни одна не пленила его сердце,  и  он
примирился со своим холостяцким положением.
   Он часто видел Зенобию. Они с Лонгином  нередко  сопровождали  ее,  когда
Оденат отсутствовал, во время игр или в театр или развлекали  ее  остроумной
беседой во время скучных парадных обедов. "Это не так уж много, - думал он с
какой-то грустью, - но  по  крайней  мере  он  рядом  с  ней".  Несмотря  на
постоянные мольбы своей семьи из Рима, он все не женился. По правде  говоря,
браки большей частью заключались ради выгоды, но Марк Александр  Бритайн  не
стал бы жениться без любви.  И  для  него  не  существовало  женщины,  кроме
Зенобии Пальмирской, но она Оставалась женой Одената.

***

   Персы были разбиты окончательно. Теперь Оденат, предотвратив новую войну,
наконец остался дома навсегда. Пальмира еще никогда так  не  процветала,  не
была такой сильной и непобедимой. У нее был царь-воин, мудрая  и  прекрасная
царица и два крепких, здоровых царевича - Вабаллат, которому  вскоре  должно
было исполниться двенадцать лет, и его младший брат Деметрий, которому  было
почти  одиннадцать.   В   честь   царской   семьи   состоялись   грандиозные
празднования.
   Город наводнили сановники, приехавшие даже из  таких  далеких  мест,  как
Китай или земли, расположенные за рекой Инд. Не было ни одной семьи, в  чьем
доме не принимали бы родственников и друзей. Антоний Порций и его жена  Юлия
выступали в роли радушных хозяев, пригласив к себе Руфа Курия, Делицию и  их
детей. Кроме Лина и Верна, у них родилось еще  шестеро  детей,  которых  они
произвели на свет за годы супружества.
   Обе женщины,  и  Юлия,  и  Делиция,  с  возрастом  располнели.  Они  были
преданными женами и матерями. Избалованная дочь одного  из  самых  известных
пальмирских  семейств  и   бывшая   наложница   неизвестного   происхождения
обнаружили, что у них много общего, и быстро подружились.
   Руф Курий стал хорошим приемным отцом для двух старших  сыновей  Делиции.
Он никогда не оказывал своим собственным сыновьям предпочтения  перед  ними,
одинаково одаривал всех детей в  своей  семье  любовью  и  требовал  от  них
дисциплины. Но, к несчастью, Аль-Зена укоренила глубоко  в  сердцах  Лина  и
Верна  горькие  семена  недовольства.  Хотя  с  виду   казалось,   что   они
приспособились к своей новой жизни, они никогда не забывали о том, что они -
старшие сыновья Одената. Они были умны и прилежно учились у своего приемного
отца военному искусству.  Предполагалось,  что  по  возвращении  в  крепость
Квазр-аль-Хер они начнут службу в армии.
   Празднества в Пальмире  должны  были  продолжаться  шесть  дней.  На  все
увеселительные мероприятия вход был свободный. Вино и еда также  раздавались
бесплатно, благодаря решению  царского  совета.  В  честь  победы  царя  над
персами  освободили  некоторых  пленников,  а  другие  получили  возможность
завоевать  свободу  в  гладиаторских  поединках   в   огромном   пальмирском
амфитеатре.
   Игры,  которые  проводились  в  Пальмире,  славились  во  всей   империи.
Пальмирцы оказались не столь кровожадными, как римляне-Гладиаторы  во  время
боев пользовались тупым оружием,  и  того,  кто  был  повержен  противником,
отдавали на милость толпы. Если люди указывали большими пальцами  вверх,  то
побежденному разрешалось встать и продолжать бой, а  если  вниз,  то  победа
немедленно присуждалась его  противнику.  В  отличие  от  Рима,  в  Пальмире
запрещались сражения людей  со  зверями,  а  также  бои  между  женщинами  и
карликами.
   Пальмирский открытый театр, которые построили еще до  римской  оккупации,
каждое утро представлял комедии, и все его десять  тысяч  мест  всегда  были
заняты. Женские роли  исполняли  мальчики.  Зенобия  особенное  удовольствие
получала от грубого, непристойного юмора.
   Каждую ночь после празднеств правители Пальмиры давали  пир,  на  который
приглашали богатых и известных людей. Но в Последний день на пир  пригласили
только узкий круг - членов семьи и близких друзей.  Эта  трапеза  отличалась
изысканной сервировкой и тонкими кушаньями. Подали очищенные  вареные  яйца,
залитые пикантным соусом, артишоки в винном уксусе и оливковом масле, тонкие
дольки лука и соленой рыбы. На второе подавали молодого ягненка, зажаренного
вместе с крошечными луковицами  и  посыпанного  свежей  мятой,  антилопу  со
спаржей и свеклой, огромную заднюю ногу  быка,  жареных  цыплят  с  лимонным
соусом, вазы с бобами,  горохом  и  капустой,  блюда  с  огурцами,  салатом,
морковью и редисом, черные и зеленые маслины в стеклянных  вазах  и  круглые
караваи превосходного белого хлеба. Мульсум - напиток, состоявший из четырех
частей вина и о