ычар, повелитель?
   - Я поддерживаю тех, кто желает благоденствия  нашему  господину  султану
Мураду,  да  живет  он  тысячу  лет,  и  верно  служит  ему,  -   последовал
осмотрительный ответ.
   - Я привез тебе привет и поклон от всех обитателей янычарских казарм. Имя
мое - Гуссейн-ага. Дело, по которому я приехал, крайне важное и  деликатное.
Могу я положиться на твое слово не передавать никому то,  что  будет  сейчас
сказано?
   Кейнан-реис кивнул.
   - Слушаю тебя.
   - Повелитель, султан наш молод. Совсем еще  мальчик,  который  не  сможет
принимать самостоятельные решения еще несколько лет. Все  в  руках  женщины,
валиде. Такое положение немыслимо, и  Аллах  этого  не  допустит.  Власть  и
дворец султана должны быть очищены от нечистого женского влияния.
   - И каким образом вы намереваетесь этого достичь? - сухо осведомился дей.
- Убить валиде и править самим от имени султана?
   - Все куда сложнее, повелитель. Султан Мурад слишком любит мать и  ни  за
что не разлучится с ней. Пожалуй, лучше будет убрать их обоих.
   Дей задумчиво погладил бороду.
   -  А  кого  вы  поставите  на  трон  Оттоманов,  Гуссейн-ага?  Одного  из
невежественных слабовольных престарелых родичей султана, всю жизнь проведших
в темнице? Султан по крайней мере неглуп и не избалован.  Кого  вы  изберете
ему в замену?
   - У него есть два младших брата, - немедленно последовал ответ.
   - Да, и придется заодно  прикончить  одного,  чтобы  у  второго  не  было
соперников и не разгорелся  очередной  мятеж,  -  деловито  заметил  дей.  -
Пожалуй, стоит избавиться от старшего и посадить на трон невинное дитя,  тем
самым обеспечив янычарам долгое правление, не так ли?
   - Это решать не мне, а всему войску, - сухо пробормотал Гуссейн-ага.
   - В таком случае почему ты явился ко  мне?  Я  -  дей  самого  малого  из
аравийских государств. У меня - нет могущества и власти, кроме тех, что даны
мне султаном, да и те не простираются дальше  границ  Эль-Синута.  Что  тебе
нужно от меня, Гуссейн-ага?
   -  Твое  согласие  и  поддержка.  Поклянись  нам  в  верности.  Мы  дадим
Эль-Синуту независимость, навечно освободим от податей. Разве  Тј  не  хотел
бы, чтобы твой сын унаследовал трон?
   - У меня нет сына, - спокойно ответил дей.
   - Но ты молод, и все еще впереди. Когда Эль-Синут станет твоим, ты больше
не будешь давать  гаремным  невольницам  снадобье,  препятствующее  зачатию.
Большая семья, свое государство, богатство и покой - что еще нужно человеку?
- соблазнял Гуссейн-ага, улыбаясь и чем-то напомнив Кейнану хорька,  который
у него был в детстве.
   - Ты уже говорил с правителями других областей? - поинтересовался Кейнан.
   - Ты первый, повелитель.
   Дей снова провел по элегантно подстриженной бородке, словно размышляя над
предложением Гуссейна-аги.
   - Как слабейший, я могу потерять больше всех, - заговорил он  наконец.  -
Что, если я примкну к вам, а остальные откажутся? И Алжир, и Тунис много лет
пытались захватить Эль-Синут. Я только что женился и не хочу, чтобы моя жена
овдовела и попала в чужой гарем лишь потому, что ее муж не  выказал  должной
осмотрительности. Нет! Сначала я  узнаю,  что  решат  соседи.  Если  заговор
провалится, меня казнят в назидание всем деям. Я обязан защитить свой народа
Пойми  правильно:  мне  все  равно,  кто  правит  империей,  пока  мне  дают
возможность спокойно выполнять свой долг и заботиться о благе Эль-Синута.  Я
не отказываю тебе - просто хочу быть уверен, что мои куда  более  сильные  и
богатые собратья на вашей стороне. Принеси мне их согласие,  и  я  дам  тебе
ответ, Гусеейн-ага, Мыши подобает остерегаться кота, не так ли?  -  дружески
улыбнулся Кейнан-реис.
   - Я ценю твои откровенность  и  чистосердечие,  повелитель,  -  вкрадчиво
ответствовал янычар. - Завтра же отправлюсь в Алжир, Тунис и Марокко.
   - А сегодня, - гостеприимно пригласил дей,  -  будь  моим  гостем.  -  Он
хлопнул в ладоши и приказал возникшему на пороге Бабе Гассану:
   - Пусть Абу зарежет ягненка и приготовит  ужин  для  нашего  благородного
гостя. Ты, Гуссейн-ага, конечно, проведешь ночь в янычарских  казармах,  что
находятся в стенах нашего дворца?
   Гуссейн молча поклонился.
   - Арудж-ага, друг мой, проводи посланника в  баню  и  позаботься  о  том,
чтобы он ни в чем не испытывал  недостатка,  -  распорядился  Кейнан-раис  и
обратился к Гуссейну:
   - Баба Гассан снабдит тебя новым  платьем,  и  присмотрит,  чтобы  старое
почистили и вытряхнули, ибо впереди у тебя долгий путь.
   Гуссейн снова отвесил поклон.
   - Ты щедрый хозяин, господин. Я век буду помнить твое великодушие.
   Янычары вместе с евнухом вышли из покоев,  а  Кейнан  долго  перебирал  в
памяти  только  что  состоявшийся  разговор.  Два  дня  назад  Баба  Гассан,
встревоженный полученными вестями,  предупредил  его  о  возможном  прибытии
шпиона  янычар.  Мудрый   евнух   давно   обзавелся   сетью   осведомителей,
простиравшейся от Эль-Синута до Стамбула и от Алжира до  Дамаска.  И  всегда
узнавал важные новости заранее. Баба Гассан был поистине полезным  человеком
и заслуживал высокого положения, но Кейнан  от  души  радовался,  что  евнух
принадлежит ему.
   Узнав о заговоре, он все рассказал жене поздней ночью, когда оба лежали в
постели,  пресыщенные  страстью.  Индия,  выслушав  его,  предостерегла   от
необдуманных поступков.
   - Разве молодой султан так уж плох, повелитель? - удивилась она.
   Дей пояснил, что Мурад совсем еще юн  и  во  всем  слушается  свою  мать,
которая до сих пор отдавала весьма  мудрые  распоряжения.  При  ней  империя
процветала и жила в мире.
   -  Я  не  стала  бы  соглашаться  ни  на  какие  посулы,  повелитель,   -
посоветовала она. - По-моему, это опасно, и  разве  когда-нибудь  янычарский
мятеж удавался? Отрекись от этих изменников.
   Кейнан согласился с Индией и потом долго расхваливал Азуре и евнуху ум  и
проницательность  жены.  Однако  теперь  он  сообразил,  что  нашел   способ
обеспечить своему сыну-первенцу  трон  Эль-Синута.  Если  он  первым  выдаст
заговорщиков валиде, разве благодарная мать не вознаградит его?
   Кейнан-реис довольно улыбнулся.

Глава 13

   - Не нравится мне этот Кейнан-реис, - проворчал  по-турецки  Гуссейн-ага,
когда оба янычара спустились в бассейн с теплой водой.
   - Почему?  -  удивился  молодой  капитан.  -  Он  добрый  и  справедливый
правитель и преданный друг.
   Он отвечал на том же языке, усвоенном еще с  детства,  -  языке,  который
янычары считали родным.
   - Чересчур умен! Велел мне ехать к другим государям,  а  потом  вернуться
сюда. Я не верю этому человеку. Он не собирается стать  нашим  союзником,  а
кто не с нами, тот против нас.
   Вокруг  суетились  невольники,  готовя  скамьи  для  массажа  и  нагретые
полотенца.
   - Он  просто  осторожен  и  не  любит  спешить,  -  вступился  за,  друга
Арудж-ага. - Я знаю его десять лет и ни разу не  видел,  чтобы  он  поступал
бесчестно. Ведь ты предложил ему освобождение от  налогов,  трон  Эль-Синута
для него и наследников. Непреодолимое  искушение!  Всего  несколько  месяцев
назад он взял первую жену и опасается рисковать ее благополучием, да и своим
тоже. Много  лет  соседние  государства,  словно  стервятники,  подстерегают
случай захватить Эль-Синут. Поэтому Кейнан-реис так осмотрителен.
   - Но кому, во имя Аллаха, нужен жалкий клочок земли?  -  пренебрежительно
бросил янычар.
   - В Эль-Синуте лучшая и самая безопасная гавань во всей Берберии. Поэтому
от нас в казну султана поступает куда больше денег, чем из Алжира и  Туниса.
Кроме того, за городом простираются рощи финиковых  пальм,  дающих  огромные
урожаи. Финики здесь сочнее и слаще, чем в других местах. А еще у  нас  есть
соляные копи и знаменитый источник в Оазисе Звезды, куда приезжают  лечиться
от ревматизма богачи со всего Востока, даже из Дамаска, - пояснил Арудж-ага.
   - Я и  не  знал,  что  Эль-Синут  так  процветает,  -  задумчиво  заметил
Гуссейн-ага. - Возможно, ты прав и я чрезмерно подозрителен и принимаю  тень
от дерева за джинна. Разумеется, твоя дружба с этим мелким правителем весьма
полезна. Неплохо, что он велел тебе остаться, когда я попросил его о  беседе
с глазу на глаз. Очевидно, он уважает силу янычар.
   - Он никогда не ссорился с нами, Гуссейн-ага, и, откровенно говоря, более
чем щедро делился с нами богатством, которое мы привозим из плаваний. Знаешь
ли ты, что раз в год он посылает янычарам корабль, груженный золотом, с того
времени как стал деем вместо покойного Шарифа?
   - Знаю, поэтому и приехал сюда в первую очередь, - кивнул Гуссейн-ага.  -
Считал, что Кейнан-реис - наш друг, которому можно верить.
   - Так и есть! - воскликнул  Арудж-ага.  -  Клянусь  жизнью!  Надеюсь,  ты
поймешь столь благоразумное поведение.
   - Я поверю твоему слову и приму поручительство, - объявил Гуссейн-ага,  -
поскольку знаю тебя как благородного человека. Но помни, Арудж-ага, если  он
хоть в чем-то предаст нас, твоя обязанность - убить его. Тебе все ясно?
   - Слушаю и повинуюсь, - коротко ответил капитан.
   - Прекрасно! Ну а теперь  -  не  мог  бы  ты  подыскать  мне  хорошенькую
девушку, чтобы скрасить ночь? Такой молодой повеса, как ты, наверняка знает,
где ее найти.
   - Женщина будет с  нетерпением  ждать  тебя  в  казарме  после  ужина,  -
улыбнулся Арудж-ага.
   Мужчины вышли из бассейна, и банщицы немедленно стали хлопотать над  ними
- вытирать, массировать и одевать в  чистое  платье.  Потом  янычары  решили
прогуляться в садах дворца. Они не знали, что Баба Гассан следит за ними  из
узкого оконца. Покачав головой, евнух послал за старшей банщицей.
   - Тебе есть что сообщить мне, Ома? - спросил он.
   - Нет, повелитель, но Рифет что-то узнала. Она  вывела  вперед  тоненькую
девушку, прятавшуюся за ее  широкой  спиной,  явно  напуганную  присутствием
столь важной персоны.
   - Говори, дитя мое, - добродушно велел Баба Гассан.
   - Я турчанка, - начала она, - Янычары  говорили  на  моем  родном  языке.
Старший не поверил дею, потому что тот не согласился помочь им, но Арудж-ага
успокоил его, поклявшись, что повелитель предан  своим  друзьям.  Но  второй
приказал ему убить повелителя, если он вдруг изменит своему слову. Арудж-ага
согласился. Тогда гость попросил привести ему женщину на ночь. Вот и все.
   Баба Гассан поблагодарил девушку, отпустил обеих банщиц  и  погрузился  в
глубокое раздумье. Как лучше поступить? Разумеется, прежде всего  необходимо
тщательно выбрать ту, которая будет ублажать  гостя.  Поскольку  дей  совсем
забыл о своем гареме,  возможно,  он  позволит  невольницам  развлечь  обоих
янычаров? Семара будет счастлива побыть рядом  с  деем  на  ужине,  а  милая
Мирма,  когда-то  принадлежавшая  Аруджу-аге,  снова  будет  ночью  с   ним.
Неукротимая огненноволосая Серай придется по душе Гуссейну-аге.  Кто  знает,
что сумеет она вытянуть из своего случайного любовника за ночь страсти?
   Баба Гассан поднялся и отправился к господину. Он застал дея с женой.  По
всему было видно, что супруги только что поднялись  с  ложа  любви.  Старший
евнух, скрывая улыбку, низко поклонился и передал дею подслушанный  банщицей
разговор.
   - Пожалуй, господин, будет лучше, чтобы янычар ублажали женщины,  которым
мы можем довериться, - посоветовал он. - Если ты не  выберешь  невольниц  из
своего гарема, я пошлю за  двумя  искусными  куртизанками,  которые  преданы
повелителю.
   Кейнан-реис тихо рассмеялся, и в его глазах заблестели веселые искорки.
   - Нет, Баба Гассан, последнее время я постыдно пренебрегал своими бедными
наложницами, ибо прелестная жена занимает все мои  помыслы.  Пошли  Гуссейну
кого хочешь. Пусть считает, что я почтил его.
   - Но почему Семара должна занять мое  место  за  ужином?  -  расстроилась
Индия. - Гуссейну-аге будет оказана великая честь сидеть за столом  с  женой
повелителя!
   - Будь это обычный вечер, я  бы  не  возражал,  -  пояснил  евнух.  -  Но
положение слишком опасно. Мало кто вне дворца  знает  тебя  в  лицо,  и  это
хорошо. Он наш враг, и лучше тебе остаться для него невидимкой.
   - Согласен, - поддержал дей, - особенно учитывая новость, сообщенную  мне
женой сегодня утром!
   - Повелитель! - охнул евнух, расплываясь в широкой улыбке, - У тебя будет
сын! Ах, только об этом мы и молились последнее время! Да  благословит  тебя
Аллах, госпожа! Можно сказать Азуре?
   - Я еще сама не знаю точно, - счастливо рассмеялась Индия, - но,  похоже,
все признаки налицо. Как старшая из маминых детей, я часто  наблюдала  нечто
подобное. Да, Баба Гассан, можешь сообщить Азуре и женщинам из  гарема.  Это
даст им надежду снова занять мое место в спальне повелителя. Да и  те,  кого
не выбрали развлекать янычар, не слишком расстроятся. Но, будь  я  на  твоем
месте, я подарила бы Гуссейну-аге на ночь сразу двух  невольниц,  поскольку,
если дать одну, он сразу заподозрит, что ей  поручено  шпионить  за  ним,  а
такая роскошь говорит о великодушии дея. Он умен и хитер - не думаете же вы,
что для выполнения столь важной миссии пошлют глупца?  Пусть  идут  Найла  и
Серай. Он будет так ошеломлен их пышными  формами,  что  забудет  обо  всем,
кроме наслаждения.
   - Да ты мудростью не уступишь валиде! - восхитился евнух. - С  разрешения
повелителя, я так и поступлю.
   - Моя жена права, - согласился дей. - Ну разве она не само  совершенство,
Баба Гассан? Что за сыновей она подарит мне!
   - Но это может с таким же успехом быть и дочь! - возразила Индия. -  Мама
родила сначала меня, а потом брата.
   - Согласен и на дочь, если она  будет  так  же  прелестна,  как  мать,  -
галантно объявил дей, страстно целуя руки Индии. - Однако я все же  надеюсь,
что первенец будет сыном, наследником трона Эль-Синута.
   - У мамы пять сыновей, -  улыбнулась  Индия.  -  Но  я  задерживаю  тебя,
повелитель. Нужно приготовиться к вечеру. День  был  жарким,  и  купание  не
помешает. Однако если эта плутовка Семара попробует совратить тебя,  я  велю
задушить ее шнурком!
   Баба Гассан,  фыркнув,  немедленно  направился  в  покои  Азуры  сообщить
чудесную новость.
   - Слава Аллаху! - воскликнула та, хлопая в ладоши.  Какое  счастье,  Баба
Гассан! Она поистине идеальная жена для Кейнана-реиса!
   - Позволь теперь досказать остальное, - перебил евнух и поведал о  планах
относительно гаремных женщин.
   - Сейчас сама все объясню Найле и Серай, - вызвалась Азура.  -  Мирме  же
прикажу всего лишь ублажить Аруджа-агу. По-моему, она все еще питает к  нему
слабость, несмотря на то что прожила во дворце дея несколько лет. С  Семарой
же управляйся сам. Я просто теряю с ней терпение и к  тому  же  представляю,
как она разозлится, когда дей отошлет ее в гарем, не оставив на ночь.
   - Я знаю, как поступить, - заверил  евнух.  -  Главное  -  не  задеть  ее
достоинство, и тогда она подчинится.
   У входа в покои дея янычар приветствовали Мирма, Найла, Серай и Семара  в
богатых шелковых нарядах. Всякий мог бы разглядеть их лица  под  прозрачными
покрывалами. Тут же появился улыбающийся дей, усадил Семару рядом  с  собой.
Арудж-ага, узнав Мирму, нежно прижавшуюся к нему, удивился, поняв,  что  все
эти женщины - из гарема дея.
   - Мне подумалось, что ты, Гуссейн-ага, возможно,  захочешь  развлечься  в
женском обществе. Это  невольницы  из  моего  дворца.  Рыжеволосая  красотка
справа  от  тебя  -  Серай.  Она  чрезвычайно  искусна  в  любовных   играх.
Златовласка слева - милая Найла. Она ненасытна и неустанна  и  подарит  тебе
изысканное наслаждение. Моя добрая Мирма на сегодня принадлежит  Аруджу-аге.
Он подарил мне ее несколько лет назад, но ему будет приятно вновь  оказаться
с ней.
   Гуссейн-ага на мгновение лишился дара  речи.  Ему  давно  не  приходилось
видеть столь сочных и спелых прелестей. В ноздри ударил  экзотический  запах
духов. Лилии и розы.
   Не в силах совладать с собой, он провел пальцем по обнаженной руке Серай.
Кожа, подобная шелку из Бурсы!
   Женщина  томно  улыбнулась  ему,  показав  ровные  белые   зубы.   Найла,
соперничая с Серай за знаки внимания"  провела  язычком  по  полным  розовым
губкам. У посланника янычар пошла кругом голова, а мужское естество восстало
и затвердело. Но может, эти женщины - шпионки, которые попытаются выведать у
него секреты?
   И Гуссейн неожиданно  понял,  что  ему  все  равно:  полные  груди  Серай
прижались к его торсу.
   - Господин мой дей, - с трудом выговорил он,  -  я  не  заслуживаю  такой
чести! И никогда до сих пор не видел столь несравненных красавиц?
   - Моя долгая дружба с Аруджем-агой позволила мне лучше узнать и  полюбить
янычар, - чистосердечно ответил дей.  -  Буду  с  нетерпением  ждать  твоего
возвращения, Гуссейн-ага. Наслаждайся  ими.  Боюсь,  я  совершенно  забыл  о
гареме со времени моей недавней женитьбы.
   - Это правда! - нагло вмешалась Семара, капризно надувшись.  -  Разве  не
так, дамы? Правда, нам трудно состязаться с госпожой Индией. Она прекраснее,
умнее и очаровательнее нас. Но даже мы не питаем к ней неприязни. Но теперь,
когда она забеременела, повелитель снова вспомнит о нас, правда?
   Остальные наложницы захихикали и энергично закивали.
   - Так твоя жена даст тебе сына? -  тепло  улыбнулся  другу  Арудж-ага.  -
Аллах благословил тебя, Кейнан. Как подумаю о том  дне,  когда  она  впервые
появилась в Эль-Синуте! Можно я расскажу Гуссейну-аге? Это  ужасно  забавная
история.
   - Разумеется, - кивнул  дей,  вспоминая  ту  разъяренную  тигрицу,  какой
казалась тогда Индия.
   Пока Арудж-ага говорил, он дал знак слугам подавать еду. За  великолепным
густым чечевичным супом  с  приправой  из  красного  перца  соли  и  чеснока
последовал кускус, овощи и куски говядины с пряной подливой. Далее появились
ягненок, жаренный на вертеле, и куры, начиненные миндалем, изюмом  и  рисом.
Слуги расставили чаши с черными, зелеными и фиолетовыми оливками в  масле  с
травами, огурцы в уксусе, тарелки  с  теплыми  лепешками,  пиалы  йогурта  с
очищенными зелеными виноградинами, водрузили на стол блюдо с пойманным утром
окунем на ложе из укропа и лимонов. Все завершал десерт: пирожки с  медом  и
орехами, виноградные гроздья,  гранаты,  розовые  дыни,  персики,  абрикосы,
инжир и засахаренные финики вместе с лущеным миндалем, и фисташками.
   Когда убрали со  стола,  дей  хлопнул  в  ладоши,  давая  знак  к  началу
развлечений. Сначала явился заклинатель змей. Стройные танцовщицы извивались
в чувственном танце живота. Под пронзительные звуки флейты и рокот  барабана
они  медленно,  томительно-медленно  скидывали  вуаль  за  вуалью,  пока  не
остались обнаженными. Наконец, слуги ввели юную слепую девушку,  исполнившую
грустные любовные баллады  под  аккомпанемент  ребека  <Старинный  смычковый
музыкальный инструмент.>, тростниковой флейты и маленького барабана.
   Кейнан-реис бесстрастно  наблюдал,  как  его  женщины  искусно  обольщают
янычар. Рука Серай исчезла в  складках  одеяния  Гуссейна-аги,  и,  судя  по
выражению лица, тот едва удерживался от стонов. Арудж  не  отрывал  глаз  от
Мирмы.
   Едва певица смолкла, как дей поднял руку, призывая к вниманию.
   - Пожалуй, мне пора на отдых. Завтра я  сам  провожу  тебя,  Гуссейн-ага.
Желаю приятной ночи.
   И дей, поднявшись, удалился вместе с Семарой.  У  входа  в  гарем  он  ее
оставил.
   - Я доволен тобой, - похвалил он девушку, нежно целуя отзывчивые губы.
   -  Я  женщина  терпеливая,  господин,  -  прошептала  она,  сияя  темными
глазами-звездами.
   - Молись, чтобы жена моя  тебя  не  услышала,  -  усмехнулся  дей,  снова
касаясь губами ее рта. - Спокойной ночи, Семара.
   Девушка, мечтательно улыбаясь, долго  смотрела  вслед  повелителю.  Скоро
растущее чрево госпожи Индии не позволит предаваться наслаждению и дей снова
обратит взор на покинутый гарем. И тогда настанет  час  ее  торжества!  Баба
Гассан заверил, что это обязательно произойдет!
   Семара  с  тихим  вздохом  скользнула  в   Двор   Фонтанов.   Кейнан-реис
почувствов