ай  тихо
застонала.
   - Нет, дорогая, - прошептал он,  -  это  не  делает  мне  чести  -  брать
беззащитную женщину, а ты сейчас беззащитна. - И скрылся  через  французское
окно, оставив ее одну.
   Скай в шоке, напряженно, не шевелясь стояла у окна.  Она  сама  бросилась
ему на шею, и не будь он джентльменом... Поежившись, она  отправилась  вверх
по лестнице.
   В уединении своей комнаты она постояла, прижимая к себе плащ Джеффри.  Он
пах  фиалковым  корнем,  и,  зарывшись  лицом  в  воротник,  она  попыталась
успокоиться и унять биение сердца.
   - С вами все в порядке, мэм? - Скай подняла голову.
   - Дейзи? Зачем ты меня дожидалась?
   - А кто, хотела бы я знать, помог бы снять вам платье?  -  Дейзи  приняла
плащ. - Его светлость? - Скай кивнула. - Ха! Какой галантный!
   - Да, - согласилась с некоторым сожалением госпожа. Дейзи  раздевала  ее,
продолжая трещать
   - Говорят, что разбитые им сердца можно выстроить  в  цепочку  отсюда  до
Девона. Благородные и простушки, все влюбляются в Ангельского графа, - Дейзи
скосила глаза на вспыхнувшие  щеки  хозяйки.  -  Судачат,  что  он  отменный
любовник, а Господь свидетель, у вас, мэм,  даже  нет  мужа,  перед  которым
пришлось бы ответить.
   - Стыдись, Дейзи! - взорвалась Скай, вспомнив, как юна  еще  ее  служанка
для таких фантазий. - Ты слишком скоро переняла лондонские  манеры  С  твоей
стороны это очень неразумно. Берегись, а то я отправлю тебя обратно в Девон!
   - Ах, мэм, я не хотела сказать ничего дурного. Но он такой симпатичный, а
вы такая красивая... - Она понурила голову и клонила ее все ниже  и  ниже  с
таким виноватым видом, что Скай чуть не рассмеялась. Она  отослала  служанку
спать, но перед сном велела подумать о своих грехах.
   Наконец оставшись одна, она с удовольствием умыла лицо и руки и вычистила
зубы. Накинув  на  обнаженное  тело  розовато-лиловую  ночную  рубашку,  она
забралась в постель. Боже! Как же на нее подействовали поцелуи графа!  И  он
это понял! Скай задрожала. Как  она  могла  так  пылко  ему  ответить?  Скай
тихонько заплакала, устыдившись своего легкомыслия и неспособности сохранить
верность памяти любимого мужа, и вскоре забылась беспокойным сном.
   Когда на следующий день  Скай  с  грустными  глазами  пила  в  библиотеке
турецкий кофе с Робертом Смоллом, туда прибыл посланник от графа Линмутского
в бело-зеленой ливрее. Он  отвесил  Скай  поклон  и  вручил  изящную  резную
квадратную шкатулку из черного дерева. Капитан удивленно приподнял бровь,  а
Скай приняла шкатулку и  открыла  крышку.  На  красной  бархатной  прокладке
покоилась превосходно вырезанная роза из слоновой кости с золотым стеблем  и
листьями. Под ней - сложенный кусочек пергамента со  словами.  "В  память  о
прекрасно проведенном вечере. Джеффри" На щеках Скай заиграл румянец, но она
просто ответила.
   - Передайте лорду Саутвуду мою глубокую признательность.
   Лакей поклонился и вышел из комнаты.
   - Ну так что же, - заметил капитан, когда  они  снова  остались  одни,  -
вечер прошел хорошо? По твоему удрученному виду я бы этого не сказал.  Может
быть, подарок в некотором роде извинение?
   - Тебе не о чем беспокоиться,  Робби.  -  Скай  подала  капитану  записку
графа. Изучив ее, моряк посмотрел на Скай.
   - Так в чем же дело, девочка? Почему ты так взволнованна?
   - Ах, Робби! Он попросил разрешения меня поцеловать, и я ему позволила.
   - Ты видишь в этом дурной тон?
   - Мне это понравилось, - заревела она. - Вот что плохо. И  еще  хуже  то,
что я его захотела. Как я могла? Какая же я шлюха!
   - Боже праведный! - вскричал капитан и схватился за голову.  -  Послушай,
Скай! Иногда я забываю, что в твоей  чертовой  памяти  есть  провалы.  Халид
мертв уже два года, и настала пора найти другого мужчину. Никто  не  требует
от тебя верности на всю жизнь. И ничего нет предосудительного в том, что  ты
ощутила. Слава Богу, девочка, ты красива и молода, и твоя реакция  на  графа
вполне естественна Этот прохвост ведь очень красив. Испытай себя с  ним,  но
помни, он - человек женатый. Не дай сделать себе больно.
   - Робби! Как ты можешь предлагать мне такие вещи? Мой господин Халид...
   - Халид мертв, Скай! И он сам бы тебе велел жить своей жизнью. Он был  бы
недоволен, если бы узнал, что ты погребла себя вместе с ним.
   - Но я не люблю лорда Саутвуда.
   - Надеюсь, что не любишь. Ведь он женат.
   - Но все-таки я его хочу. Капитан принялся хохотать:
   - То, что  ты  чувствуешь  к  графу,  называется  желанием,  вожделением,
страстью. Иногда этим ощущениям  сопутствует  любовь,  но  чаще  всего  нет.
Церковь нас учит стыдиться этих  чувств.  Но  ты  так  не  поступай!  Они  в
человеческой природе. Не беспокойся, ты не будешь их  испытывать  к  каждому
встречному, - он дружески обнял ее за плечи.  -  Скай,  девочка,  я  намного
старше тебя, но если брак и мое  имя  сделают  твою  жизнь  спокойнее,  я  с
радостью на тебе женюсь. И ничего от тебя не потребую. Только дам тебе имя.
   Скай была поражена:
   - Как ты добр ко мне, Робби. С  самой  нашей  первой  встречи.  Ты  очень
хороший человек, но я должна сама крепко держаться  на  ногах.  Я  чувствую,
Халид хотел бы видеть меня сильной и независимой.
   - Думаю, да. Но помни,  если  ты  когда-нибудь  передумаешь,  предложение
навсегда остается в силе.
   Скай наклонилась и поцеловала моряка в щеку:
   - Я очень люблю тебя, Робби, но не так, как женщина любит мужчину.  Я  не
могу выйти за тебя замуж даже ради собственного покоя, но  прошу  быть  моим
другом.
   - Я навсегда им останусь, девочка, - тихо ответил он, а сам  подумал:  "Я
стольким обязан Халиду, что забота о тебе - сущая ерунда. Пошли Господь тебе
счастья", - молил суровый моряк.

15

   С тех самых пор, как Елизавета Тюдор  взошла  на  английский  трон,  граф
Линмутский начал давать на
   Двенадцатую ночь  костюмированные  балы.  Правда,  не  в  первый  год  ее
царствования, потому что королева Мария умерла утром 17 ноября 1558  года  и
до Двенадцатой ночи оставалось всего несколько недель. К тому  времени  двор
еще находился в трауре.
   Теперь граф устраивал праздник в третий раз, и все  жаждали  получить  на
него приглашение. Скай прислали приглашение в первый день нового  года.  Его
принес сам Джеффри Саутвуд. Она не видела графа с  того  вечера  в  середине
ноября, но с тех пор не могла забыть его поцелуи.  Она  поспешила  из  своих
покоев, где одевалась, в гостиную на втором  этаже.  Рукава  ее  изысканного
бордового платья были отделаны бежеватыми кружевными прошивками.  Такими  же
кружевами оторочен и низкий квадратный вырез. На шее  красовалось  колье  из
мелких рубинов и жемчужин. Черные, как смоль, волосы разделены посередине на
пробор и ниспадали локонами на плечи на итальянский манер. Это придавало  ей
необыкновенно привлекательный девичий вид.
   - С Новым годом, милорд граф! - весело воскликнула она, влетая  в  богато
меблированную гостиную. Боже, как он очарователен в черном бархатном костюме
с собольим мехом и тяжелой золотой цепью на шее.
   - И вас  с  Новым  годом,  госпожа  Гойя  дель  Фуэнтес,  -  глаза  графа
скользнули по Скай, и он пришел в восторг. - Я принес вам маленький подарок.
- Она слегка покраснела и стала еще очаровательнее.
   - Не стоило этого делать, милорд. У меня для вас ничего нет.
   - Я удовлетворюсь поцелуем; он драгоценнее для меня, чем что-либо другое.
   Прежде чем она успела что-то возразить, граф обнял ее и прильнул к губам.
Кровь запела, зашумела, заколотилась в ушах Скай, и она ответила на поцелуй.
Они не могли оторваться друг от друга, пока не задохнулись.  Грудь  пронзило
желание, соски проступили сквозь шелк рубашки. Граф скользнул губами по  шее
к плечу, ниже к груди, которую уже стесняло бордовое платье.
   - Я тебя хочу, - шепнул он.
   - Я знаю, - чуть слышно ответила Скай. - Но мне еще  нужно  время.  Кроме
мужа, у меня никого не было. И я стесняюсь и боюсь.
   - Я не буду принуждать, дорогая. Брать женщину насильно не доставляет мне
радости. - Он подвел ее к обитой парчой кушетке и усадил рядом с  собой.  Из
левого кармана граф достал коробочку для драгоценностей. - Я  постоянно  был
при ее величестве, - объяснил он.  -  Рождество  справляли  в  Хэмптон-Корте
<Дворец с парком на берегу Темзы близ Лондона. Построен в 1515-1520  гг.  До
1700 г. - королевская резиденция>, но теперь королева в  Уайтхолле  <Главный
королевский дворец в Лондоне с первой половины XVI в. и до 1689 г. В 1698 г.
почти весь сгорел>, и я смог вырваться. Я дарю это тебе, потому что они  так
подходят к твоим глазам.
   Не сводя  с  Джеффри  глаз,  она  приняла  коробочку  и  открыла.  Внутри
оказалась пара серег - с золотых бусинок  на  цепочке  свешивались  сапфиры.
Скай вынула одну и посмотрела на ярком утреннем свете: словно призма, камень
радугой отразил солнечный луч. Сапфиры были  одними  из  лучших,  какие  она
только видела, и, безусловно, из Индии.
   - Милорд, я не могу это принять. Они слишком дорогие, - вздохнула  она  с
сожалением.
   - Глупости. Что плохого в том,  что  друзья  на  Новый  год  обмениваются
подарками?
   - Но у меня для тебя ничего нет, - снова запротестовала Скай.
   - Как ничего? А разве ты не подарила мне  надежду,  что  когда-нибудь  мы
будем любить друг друга? И твои драгоценные поцелуи гораздо  дороже  камней.
Дай-ка, дорогая, я продену серьги в твои  маленькие  ушки,  -  граф  откинул
кудри Скай назад и очень осторожно вдел ей серьги. - Великолепно, -  заметил
он.
   Скай  посмотрела  на  себя  в  зеркало,  повернулась  несколько   раз   и
залюбовалась блеском голубых камней.
   - Ах ты, негодник, - шепнула она. - Как они мне нравятся!
   Джеффри рассмеялся:
   - Я рад, что тебе хоть чего-нибудь хочется. Но прежде чем я  уйду,  прими
приглашение  на  маскарад  на  Двенадцатую   ночь.   Придешь?   Пусть   тебя
сопровождает капитан Смолл. Королева тоже будет у меня. Я еще не  говорил  с
ней о хартии для твоей торговой компании, но до бала обязательно это сделаю.
И тогда представлю тебя ее величеству.
   - О, Джеффри, как  это  мило!  Конечно,  я  приду!  И  Робби  будет  меня
сопровождать, хотя я сомневаюсь, что сумею его уговорить  надеть  что-нибудь
приличное. Он так не любит наряжаться.
   Граф удовлетворенно кивнул.
   - А теперь, дорогая, мне нужно возвращаться в Уайтхолл. - Он поднялся,  и
она встала вместе с ним. Рядом с высоченным Джеффри Скай почувствовала  себя
совсем маленькой и подняла голову, чтобы взглянуть на  него.  Тонкие  пальцы
графа гладили ее лицо.
   - Я терпелив, крошка, если награда стоит моего терпения.
   - Как бы я не разочаровала тебя, Джеффри, - ответила  она  с  напряженным
лицом.
   - Не думаю, Скай, не думаю, - он коснулся ее губами. - А что  ты  хочешь,
чтобы я подарил тебе на Двенадцатую ночь?
   - Ты балуешь меня, милорд!
   - Нет, дорогая, я еще не начинал. Но собираюсь. После Двенадцатой ночи. -
И прежде чем она успела ответить,  он  поклонился,  повернулся  и  вышел  из
комнаты, не говоря ни слова.
   Выйдя на берег реки, Джеффри окликнул лодочника  и,  забравшись  в  утлое
суденышко, приказал:
   - В Уайтхолл!
   - Слушаюсь, милорд, - ответил лодочник, выводя суденышко на стремнину.
   "Кажется, яхта де Гренвилла уже моя", - подумал про  себя  граф  Саутвуд.
Потом помрачнел. Все это становилось уже  не  игрой.  К  его  удивлению,  он
тянулся к Скай всем своим сердцем. Он покривил душой, когда сказал Скай, что
не мог вырваться из Хэмптон-Корта. Несколько раз  у  него  была  возможность
уехать оттуда, но он предпочел не появляться дома,  чтобы  иметь  время  обо
всем подумать.
   В ту ноябрьскую ночь она была так беззащитна, и он мог  легко  ее  взять.
Она была молода, познала великую любовь. Овдовев два года назад, теперь  она
стремилась к мужчине. Уже тогда он мог выиграть пари с де Гренвиллом. Но она
так дрожала в его руках, что он был не в силах ее обесчестить.  Джеффри  сам
не мог надивиться на себя: раньше он не был таким мягкотелым, не задумывался
о чувствах других.
   В ту ночь, вернувшись в свой дом, он обнаружил в спальне крепкую  девицу.
Служанка растапливала камин. Зеленоватые глаза  графа  сузились,  сильнейшее
желание охватило его. Он обнял ее за талию, и девушка хихикнула.
   - Как тебя зовут?
   - Полл, милорд.
   - Сколько тебе лет?
   - На день Святого Фомы будет тринадцать, милорд.
   - Ты меня хочешь?
   - Да, сэр.
   - Ты девственница?
   - Нет, сэр, - ответила она, распахивая блузку и открывая полные для столь
юной девушки груди. За блузкой последовали верхняя  и  нижние  юбки,  и  она
осталась голой.
   Не было никаких ласк. Джеффри расстегнул  панталоны,  бросил  девушку  на
кровать и, навалившись  на  нее,  овладел  ею.  Боль  в  его  члене  наконец
прошла... Затем достал из кошелька золотой и подал его девушке.
   - Беги, Полл.
   Служанка подобрала вещи и, игриво улыбнувшись ему, выскочила из спальни.
   Теперь, вспоминая об этом, граф тяжело  вздохнул.  Физически  он  получил
облегчение, но ни в коей мере не был удовлетворен. Хотел он только  Скай.  В
ней было что-то невинное, хотя она  была  замужем,  успела  овдоветь,  стала
матерью. Именно эта невинность заставляла его любить Скай, не позволяла  ему
ее предавать.
   Не оставалось сомнений - граф Линмутский впервые  в  жизни  испытал  муки
любви.
   Узнав о приглашении на празднование Двенадцатой  ночи,  Роберт  Смолл  не
пришел в восторг:
   -  Черт  побери,  Скай.  Я  совсем  не  светский  человек,   чтобы   тебя
сопровождать.
   - Не ворчи, Робби. Сам Джеффри это предложил, хотя я и предупреждала его,
что ты не любишь праздничной шумихи. Там будет королева, и он обещал нас  ей
представить.
   Кислое лицо капитана слегка прояснилось.
   - Что ж, с удовольствием познакомлюсь с юной Бесс. А что мне надеть?
   - Ничего особенно изысканного, обещаю тебе. Я  решила  нарядиться  Ночью.
Твой костюм должен соответствовать моему. Я закажу все сама, и тебе придется
только сходить к портному на одну или две примерки.
   - Хорошо, малышка. Не могу же я отпустить тебя одну, иначе эти придворные
щеголи тебя вмиг окрутят.
   Скай сдержала слово - на празднике Двенадцатой ночи Роберт  Смолл  был  в
простом, но элегантном черном бархатном костюме  с  кружевным  воротником  и
манжетами, украшенном крошечными бриллиантами. На ногах  -  черные  шелковые
чулки и темные кожаные башмаки с  серебряными  бантами.  Поверх  костюма  он
накинул плащ, тоже из черного  бархата,  украшенный  серебряной  вышивкой  и
отороченный собольим мехом.
   Скай подарила ему изумительную золотую шпагу, на ручке  которой  сверкали
маленькие сапфиры, алмазы и рубины. К ее великому удивлению, моряк  принялся
расхаживать перед зеркалом в гостиной, и улыбка заиграла на его губах.
   - Ты еще тот петух, - рассмеялась она.
   - Ах, брось, Скай, - покраснел капитан. - Но будь я проклят, если выгляжу
хуже любого денди.
   - Конечно, не хуже. Хотела бы я, чтобы тебя увидела госпожа Сесили.
   - Слава Богу, не увидит.  Тогда  бы  этому  не  было  конца.  Она  всегда
пыталась снарядить меня на какую-нибудь вечеринку, но до сих пор  я  успешно
уворачивался. Пожалуйста, не говори ей об этом.
   - Хорошо, Робби, сохраним все в секрете, - рассмеялась Скай.
   Он отвернулся от зеркала и критически оглядел ее.
   - А вырез на твоем платье не слишком глубок?
   - Нет, Робби, - спокойно ответила она. - Он сделан  по  моде.  А  теперь,
если можешь оторваться от зеркала, пусти-ка меня к нему.  -  Моряк  обиженно
засопел, и Скай показала ему язык.
   - Я присмотрю, чтобы вовремя подали карету, миссис Павлин, -  бросил  он,
величественно выходя из комнаты.
   Скай, стоя  перед  зеркалом,  рассматривала  свое  отражение.  Ее  черный
бархатный костюм был просто великолепен, и она понимала, что затмит на  балу
всех женщин. Глубокий квадратный вырез открывал прелестную грудь. В разрезах
широких до локтей рукавов виднелись серебряные кружева. Такие же  серебряные
кружева украшали запястья. В разрезе черной юбки виднелась  нижняя  юбка  из
черной парчи с вышитыми на ней  звездами.  Черные  шелковые  чулки  украшали
серебряные кружевные подвязки и бриллианты, такие же, как на черных шелковых
туфлях на высоких каблуках.
   Волосы были собраны на затылке по новой французской моде. Заколки в  виде
звезды и полумесяца сверкали жемчугом и бриллиантами.
   На шее  мерцало  богатое  колье  из  бело-голубых  алмазов,  на  руках  -
браслеты, в ушах -  бриллианты  грушевидной  формы,  свисающие  на  золотой,
унизанной жемчужинами нити. На пальцах красовались сапфиры и рубины  в  виде
сердец, огромная жемчужина и изумруд.
   Глаза  Скай  слегка  подвела  голубым,  а  щеки  так   раскраснелись   от
возбуждения, что не нуждались ни в  какой  краске.  Скай  осталась  довольна
увиденным в зеркале и впервые за многие месяцы почувствовала себя уверенной,
несмотря на то, что вечером в доме графа должна была вступить  в  незнакомый
ей мир.
   - Девочка, ты готова?
   Она оглянулась и, укрывшись за серебряной маской, сказала.
   - Готова, Робби.
   Капитан заботливо накинул ей на плечи отделанный соболем плащ, и они рука
об руку вышли из дома и направились к карете.
   - Как глупо, - заметила она, - ехать в карете в соседний дом.
   - Пешком не пойдешь, - ответил Роберт Смолл. - Нас  никто  не  поймет.  А
таинственная  сеньора  Гойя   дель   Фуэнтес   должна   произвести   хорошее
впечатление. Ручаюсь, следующие полчаса все придворные  хлыщи  будут  гореть
желанием познакомиться с тобой.
   - О, Робби, - рассмеялась Скай, - ты говоришь прямо как строгий отец.
   Через несколько минут карета подкатила к  дому  графа  Линмутского  и  по
дорожке направилась к ярко освещенному дворцу. Подъехав с  парадного  входа,
Скай поняла, какой величественной была эта постройка. Четырехэтажный  дворец
из темно-красного кирпича  возвышался  над  рекой  и  разбитым  вокруг  него
парком. Построенный в начале правления короля Генриха VIII, он  являл  собой
прекрасный образец архитектуры эпохи Тюдоров. Лакеи в ливреях  цветов  семьи
Саутвудов - лазурном и белом - подбежали к карете и  помогли  гостям  выйти.
Скай оперлась на руку Робби и вступила в холл. Лакей тут же подбежал к ней и
принял плащ. Неподалеку стояли дамы. Увидев ее платье, они от  неожиданности
вскрикнули. Уголки губ Скай дрогнули, но она тут же  взяла  себя  в  руки  и
гордо прошла мимо.
   - Так и держись, девочка, - шепнул моряк, и она ему игриво подмигнула.
   На площадке перед входом в бальный зал к ним подошел мажордом.
   - Пожалуйста, представьтесь.
   - Сэр Роберт Смолл  и  сеньора  Гойя  дель  Фуэнтес.  Темные  брови  Скай
взлетели вверх. Сэр Роберт, ну и ну! Робби снова ее удивил.
   - Сэр Роберт Смолл и сеньора Гойя дель Фуэнтес,  -  объявил  мажордом,  и
внезапно зал притих - все  лица  обратились  в  их  сторону.  Не  спеша  они
спустились по трем широким ступеням. Джеффри Саутвуд, облаченный в  белое  с
золотом, выступил вперед и поцеловал руку Скай. От этого прикосновения кровь
бросилась ей в лицо.
   - Да вы, мадам, затмите здесь всех  женщин!  Добрый  вечер,  сэр  Роберт.
Вижу, сегодня вы воспользовались своим титулом
   - Из уважения к вашим приглашенным, милорд. Спасибо, что и меня  включили
в их число.
   - Можно, я похищу у вас Скай, сэр?
   - Конечно, милорд. А я как раз хотел поговорить с де Гренвиллом. -  Робби
поклонился и, гордо выпрямив спину, направился в противоположный конец зала.
   - Танцы не начнутся до приезда королевы, - сказал граф - А пока пойдем, я
покажу тебе дом.
   - А твои гости...
   - Слишком заняты едой, питьем и слухами, чтобы заметить наше  отсутствие.
Кроме того, если кто-нибудь из мужчин взглянет на тебя, я буду драться с ним
на дуэли. Идем, мадам,  я  хочу  сохранить  тебя  для  себя.  -  И,  не  дав
возможности ей возразить, он  повел  ее  через  зал  к  маленькой  двери.  -
Картинная  галерея,  -  объяснил  он.  -  Здесь  полное  собрание  портрет