никогда  тебе  не  прощу,  -  пригрозила
Жасмин.
   - Пойми же, я желаю Индии добра! Если бы ты с самого начала позволила мне
найти ей мужа, вместо того чтобы сквозь пальцы смотреть на ее поведение,  мы
не попали бы в такую беду! Теперь я поступлю, как считаю нужным!
   - Что с ним случилось? - пожаловалась Жасмин свекрови. - Он  на  себя  не
похож!
   - Нельзя допустить, чтобы эта история разрушила твой  брак  и  уничтожила
семью, - мудро посоветовала Кат. - Я понимаю, что дочь  дорога  тебе,  но  и
Джемми ты любишь. Индия выбрала свой путь и должна сама пройти его с  начала
до конца. Ты не можешь всю жизнь прятать ее под юбкой.
   - Значит, вы согласны с Джемми?
   - Вовсе нет, но я слишком хорошо знаю Джемми, как,  впрочем,  и  ты.  Его
просто нельзя заставить сделать что-то против воли. Для того чтобы заставить
его подчиниться, нужно действовать хитро и исподтишка, ни в коем  случае  не
выдавая своих намерений. Недаром говорят, что муж - голова, а жена - шея. Он
так же упрям и не заботится о последствиях, как  отец,  упокой  Господи  его
душу. Джемми - человек сложный. Жасмин. И не позволяй любви к дочери затмить
чувства к мужу. Рано или поздно раненое сердце Индии исцелится,  она  выйдет
замуж и покинет вас. Охлаждение - вещь страшная. Не желаешь  же  ты  прожить
остаток дней своих с чужим тебе человеком!
   - Но дитя Индии! Что станется с невинным  малышом,  если  отдать  его  на
воспитание неизвестно кому? - тоскливо проговорила Жасмин.
   - Главное - чтобы ты знала, где он. Потом  навестишь  жену  арендатора  и
дашь понять, что щедро вознаградишь ее, если дитя  будет  расти  здоровым  и
крепким. Позже, если это  мальчик,  дашь  ему  образование  и  расскажешь  о
происхождении. Девочку же обучишь читать и  писать  и  найдешь  ей  хорошего
мужа. Но ни намеком, ни словом не обмолвись Джем-ми, что принимаешь  участие
в ребенке.
   - А Индия?
   - Обязательно поведаешь ей правду, когда  пройдет  достаточно  времени  и
горечь потери утихнет.
   - Жаль, что вы не хотите остаться с нами, - всхлипнула Жасмин.
   Свекровь искренне рассмеялась.
   - Нет, дорогая, предпочитаю спокойную жизнь в Риме и Неаполе.  Я  отвыкла
от таких волнений, суматохи и непрерывных ссор  и  споров.  Все  приключения
остались в далекой юности. Теперь же я довольствуюсь своим садом,  видом  на
море и обедами в обществе друзей. Читаю, пишу письма, гуляю... Я  была  рада
помочь Индии, но с величайшим облегчением отправлюсь  завтра  в  Абердин  и,
если повезет, к февралю буду на своей римской вилле. - И, потрепав Жасмин по
руке, свекровь добавила:
   - Ты неглупая женщина. Жасмин, но  замкнутая  тоскливая  жизнь  в  душном
Гленкирке притупила остроту твоего ума. Подумай, как уберечь свою дочь.
   На  следующее  утро  колеса  дорожной  кареты  леди  Стюарт,  -   Хепберн
прогрохотали по подвесному мосту. Несколько недель  спустя  из  Кале  пришло
известие, что путешествие прошло благополучно и, прежде чем  отбыть  в  Рим,
она напишет из Франции, Погода становилась  холоднее,  то  и  дело  хлестали
ледяные дожди. Как-то утром, когда Индия еще не вставала,  в  спальню  вошел
отец. Со времени отъезда Кат они умудрялись больше не кричать друг на друга,
но и не разговаривали без крайней необходимости.
   - Ты здорова? - пробурчал он.
   - Почтя, - обронила Индия.
   - Ты уезжаешь, Индия, - объявил он. - Не желаю, чтобы по округе  поползли
сплетни, а если ты останешься, злые языки начнут молоть день и ночь.
   К его удивлению, Индия немедля согласилась.
   - Да, скандал может повредить Фортейн. Кроме  того,  нужно  думать  и  об
Отем, хотя она совсем еще дитя.
   - Рад, что ты это понимаешь, - немного смягчился отчим. - Хорошо, что  ты
думаешь сначала о сестрах, потом о  себе.  Я  больше  не  сержусь  на  тебя,
девочка, и делаю это ради твоего же блага.
   Он погладил ее по руке, отметив, что кожа неестественно холодна.
   - Куда ты меня посылаешь,  папа?  -  тихо  поинтересовалась  Индия.  -  В
Эдинбург, к двоюродному дедушке Адаму и  Фионе?  Или  в  Куинз-Молверн?  Там
никого не бывает, если не считать лета, когда приезжает брат.
   - Нет, Индия. Отправишься в А-Куил. С тобой поедут Мегги и  младший  брат
Рыжего Хью Дайармид.
   - Но я там умру от холода! - негодующе  воскликнула  Индия.  -  Пытаешься
убить меня, папа?
   - Дом каменный, в главной комнате и твоей спальне хорошие  камины.  Место
действительно уединенное, и там ты  сможешь  скрыть  свой  позор.  Никто  не
узнает о ребенке. Дайармид зажжет сигнальный огонь, когда твое время придет,
и тогда твоя мать приедет к тебе.
   - Но что будет с моим малышом? - в упор спросила Индия.
   - Позаботимся о нем, когда он благополучно появится на свет, - утешил он,
обнимая дочь. - Девочка, девочка, я всего лишь хочу  уберечь  тебя  от  зла,
ведь ты моя дочь.
   - О, папа, я так несчастна! - неожиданно разрыдалась Индия.  -  Я  любила
его! Любила Кейнана! Мне следовало быть там, в Эль-Синуте, с Бабой  Гассаном
и госпожой Азурой, и вместе с ними  радоваться  скорому  рождению  младенца!
Господи, папа, я даже не знаю, что с ним случилось! Говорят, что он был убит
во время восстания и теперь Эль-Синут разделен между Алжиром и Тунисом.  Где
теперь гаремные невольницы? Баба Гассан и Азура? Почему я не с ними? Будь  я
там, возможно, все обошлось бы. Азура всегда  твердила,  что  я  благотворно
действую на Кейнана-реиса.
   Рука, обнимавшая ее за плечи, чуть сжалась.
   - Будь ты там, Индия, тебя могли убить  или,  что  еще  хуже,  продать  в
другой гарем или выставить на невольничьем рынке. Слава Богу, что  ты  дома,
со мной и матерью, а не с этим мятежником!
   - Ты не понимаешь, папа! Мой муж не предатель! - объяснила она,  поднимая
залитое слезами лицо. - Янычары замышляли заговор против султана, и мой  муж
предупредил валиде и ее сына. Он рисковал, но только ради нас и наших детей.
Надеялся, что валиде вознаградит его за преданность,  и  хотел  попросить  о
наследственной должности дея. Народ  Эль-Синута  не  восстал  бы.  Это  люди
мирные, всем довольные и процветающие. Нет, только янычары убили моего мужа!
   - И ты ничем этого не исправишь, девочка. Он ушел от нас, но ты  жива.  Я
не стану плакать о человеке, которого не знал,  кто  отнял  у  меня  дочь  и
наградил ее ребенком. Я должен защитить тебя,  Индия.  Два  дня  подряд  шел
дождь, так что завтра небо прояснится и ты уедешь. Не волнуйся, крошка,  там
тебе будет хорошо. Я не позволю, чтобы моя девочка в  чем-нибудь  нуждалась.
Просто не стоит давать пищу сплетням, и только поэтому я  отправляю  тебя  в
А-Куил.
   - Да, папа, - вздохнула Индия.  Что  еще  она  могла  сказать?  Летом  ей
исполнится двадцать, но она по-прежнему не имела доступа к своему  состоянию
- родители об этом позаботились и сделали все,  чтобы  ей  не  досталось  ни
пенни. Ей всего лишь выдавалась жалкая сумма "на булавки", а  без  денег  ей
некуда идти. Только выйдя замуж, она получит право на свое богатство. А пока
она в надежной клетке и вынуждена покоряться. Пусть думают, что  она  делает
это добровольно. И когда убаюкает их подозрения и бдительность надсмотрщиков
ослабнет, возьмет своего сына и найдет безопасное убежище, где до нее никому
не будет дела. Продаст драгоценности, чтобы малыш ни в чем не  нуждался.  На
земле обязательно найдется место, где она сможет вырастить сына Кейнана.
   Герцог Гленкирк поцеловал дочь в лоб.
   - Счастлив, что ты послушалась доводов разума, детка. Конечно,  ты  много
страдала, но не мучай себя. Папа все сделает для своей крошки, все на свете.
   Кровь Христова, неужели, он все  еще  считает  ее  малышкой?  Неужели  не
видит, что перед ним взрослая женщина? Джеймс Лесли  был  прекрасным  отцом,
хорошо относился к детям жены от первого брака и сыну принца Генри Стюарта и
никогда не делал разницы между ними и его собственными отпрысками.
   За время отсутствия Индии ее брат, маркиз  Уэстли,  решил  жить  в  своем
английском поместье Кэдби. Остальные дети все еще обитали в Гленкирке.  Хотя
отец и жаловался, что из-за побега Индии не сумел отвезти Фортейн в Ирландию
и выдать замуж, на самом деле он не слишком жаждал расставаться  с  дочерью.
Он был настоящим отцом семейства и любил  собирать  детей  под  свое  крыло.
Только вот своего первого внука вряд ли захочет видеть. Она  не  знала,  что
отец собирается сделать с новорожденным, но еще  будет  время  забрать  свое
дитя и исчезнуть. Мама, вне всякого сомнения, будет на ее стороне. Но сейчас
все, что нужно Индии, - это отдых, сытная еда и сознание  того,  что  о  ней
заботятся, пока она носит долгожданного сына Кейнана-реиса. Кто  же  он,  ее
муж?  Пока  они  были  вместе,  это  не  имело  значения.  Кейнан-реис,  дей
Эль-Синута. Повелитель и господин. Хозяин и защитник. Но кем он был  раньше?
Ведь у всякого человека есть прошлое. Сейчас Индия отчаянно жалела,  что  не
попыталась расспросить мужа, хотя бы для  того,  чтобы  назвать  его  именем
младенца, который никогда не узнает отца.
   Следующий день, как и предсказывал Джеймс Лесли,  выдался  солнечным,  но
холодным. Небольшая процессия уже к  полудню  была  готова  покинуть  замок.
Индия решила не рисковать ребенком и села в коляску.  Две  огромные  повозки
нагрузили с верхом припасами  и  теплой  одеждой,  чтобы  обитатели  А-Куила
смогли безболезненно пережить зиму. Жасмин заливалась  слезами,  то  и  дело
упрекая мужа за решение отослать Индию в охотничий домик. Когда-то она  сама
проводила там время и знала, что  хотя  А-Куил  мал  и  довольно  уютен,  но
находится высоко в горах, в слишком уединенном и диком месте.  А  что,  если
дитя Индии решит появиться на свет в  буран?  Девочка  останется  совершенно
одна, без материнской помощи и поддержки.
   - Пожалуйста,  Джемми,  оставь  Индию  дома,  -  заклинала  она  мужа  до
последней минуты.
   - Мама, я не обижаюсь, - вмешалась Индия. - Так даже лучше. Со мной будет
Мегги, и Дайармиду  приказано  делать  всю  тяжелую  работу:  рубить  дрова,
охотиться, носить воду. Я не хочу портить  репутацию  Фортейн  и  Отем.  Что
поделаешь, не повезло им с сестрой, - криво усмехнулась она.
   - У девушки куда больше здравого смысла, чем у тебя,  дорогая  Жасмин,  -
упрекнул муж плачущую жену.
   - Я тоже еду! - неожиданно объявила Фортейн.
   - И не вздумай! - отрезала Жасмин.
   - Но пойми, мама, - настаивала Фортейн, упрямо тряхнув огненной  головой,
- мы здесь живем  совсем  тихо,  гостей  у  нас  почти  не  бывает,  и  кому
интересно, где я, в Гленкирке или в Эдинбурге? Я хочу быть с Индией. Однажды
я потеряла сестру и больше не хочу с ней разлучаться.
   - Ну вот! Только этого  не  хватало!  -  взвилась  Жасмин.  -  Теперь  ты
доволен, Джемми? Я лишусь обеих девочек  из-за  твоего  упрямства  и  глупой
гордости!
   За долгие годы семейной жизни Джеймс хорошо усвоил, как опасно вступать в
словесный поединок с женой. Но и с Фортейн спорить нет смысла  -  все  равно
настоит на своем.
   - Вперед, Дайармид! Постарайся благополучно доставить дам на гору. А  ты,
Фортейн, не смей  спускаться  с  вершины  в  одиночку.  Если  отправишься  с
сестрой, придется остаться на всю зиму. Не затоскуешь? В этом году  тебе  не
придется праздновать Рождество и Двенадцатую ночь в Гленкирке,  а  ведь  это
последние праздники дома. В следующем году я увезу тебя в Ирландию.
   - Я много лет проводила Рождество и Двенадцатую ночь в Гленкирке, папа, и
наслаждалась каждой минутой, - спокойно  отозвалась  Фортейн.  -  Теперь  же
настала пора побыть с сестрой. Думаю, она нуждается во мне куда больше,  чем
ты.
   И с этими словами  девушка  вскочила  на  большого  серого  мерина,  свою
любимую лошадь, и последовала за караваном.
   - Она знает, что ты  намереваешься  сделать  с  ее  ребенком,  Джемми?  -
пробормотала Жасмин, глотая слезы.
   - Нет. Не стоит понапрасну ее расстраивать. Кроме того, она  стала  почти
прежней Индией. И я боюсь все испортить.
   - Да, - кивнула Жасмин, - ты прав. Так благоразумнее всего.
   Она посмотрела вслед дочерям и услышала смех Индии; конь Фортейн как  раз
поравнялся с коляской.
   - Мама все еще плачет? - поинтересовалась младшая.
   - Нет, успокоилась, - заверила Индия. - Что  заставило  тебя  поехать  со
мной? Ты когда-нибудь  бывала  в  А-Куиле?  Я  слышала,  что  это  крохотный
одинокий домишко. Там, должно быть,  такая  тоска,  что  мы  с  тобой  скоро
перессоримся и поубиваем друг друга.
   - Уж лучше воевать с тобой, чем торчать всю зиму в Гленкирке, -  пояснила
Фортейн. - Расскажешь о своих приключениях... Интересно, каково  это,  когда
тебя любит мужчина? У меня еще все впереди.
   - Если  папа  смирится  с  потерей  второй  дочери  и  отпустит  тебя,  -
предупредила Индия.
   - На этот раз мама ему не позволит. Значит, и ты  заметила.  Что  это  на
него нашло? Боится расстаться со своими девочками? - усмехнулась Фортейн.  -
Бедный папа! Он и в самом деле любит нас до безумия. Но в будущем  году  все
изменится. Мы выйдем замуж. Генри переехал в Кэдби, а король  написал  папе,
что весной Чарли должен приехать ко двору и поселиться в Куинз-Молверн,  как
подобает герцогу Ланди. Папе придется  довольствоваться  обществом  Патрика,
Адама, Дункана и Отем. Несчастная Отем! Представляю,  что  будет  твориться,
когда настанет время найти ей супруга. Как по-твоему,  папа  сможет  с  этим
смириться?
   - Не знаю, - фыркнула Индия, - но думаю, наш долг - помочь ей сбежать.
   - Как приятно снова видеть тебя веселой, - задумчиво протянула Фортейн.
   - Не было причин для радости, - вздохнула Индия. - Но скоро у меня  будет
мой сынок, и чего еще желать от жизни?
   - Берегись, - предупредила Фортейн,  -  папа  собирается  отнять  у  тебя
малыша. Правда, мама пытается уговорить его не делать этого.
   - Будем надеяться, что ей это удастся. Если же нет, отец  найдет  во  мне
смертельного врага. Я никому не позволю украсть  у  меня  ребенка.  Это  сын
Кейнана-реиса, и я буду защищать его до последней капли  крови.  И  прокляну
Джеймса Лесли, если он хоть пальцем тронет мое  дитя!  -  свирепо  прошипела
Индия.
   - Ты изменилась, - покачала головой Фортейн.
   - Верно. Превратилась в злобную тигрицу, и  не  дай  Господь  кому-нибудь
встать на моем пути.

Глава 17

   А-Куил перешел к Лесли из Гленкирка от  матери  нынешнего  герцога,  леди
Стюарт-Хепберн. Первоначально он принадлежал Джин Гордон Хей, бабушке Кат со
стороны отца, которая и подарила его внучке. Несколько  поколений  Гордонов,
Хеев и Лесли пользовались  им  как  охотничьим  домиком,  поэтому  небольшое
владение всегда было готово к приему гостей. Когда-то, в не столь отдаленном
прошлом, Джемми и Жасмин скрывались там от злобного соперника, стремившегося
отнять жену у Лесли.
   Здание было воздвигнуто на скале, откуда  открывался  живописный  вид  на
замки Гленкирк, Ситеан и Грейхевн, родной дом  Кат,  а  также  на  несколько
небольших озер, поблескивавших далеко  внизу.  Вокруг  зеленел  густой  лес.
Места были нетронутые, дикие и  глухие.  Надо  всем  расстилалось  бездонное
небо. Дом был выстроен на века, из больших каменных глыб, и крыт черепицей.
   Хотя сестры знали о  его  существовании,  они  никогда  раньше  здесь  не
бывали. Наезженная широкая дорога из замка постепенно становилась все уже  и
почти терялась среди камней. Несколько раз коляска так опасно кренилась, что
Индия боялась выпасть и покатиться вниз, на острые булыжники. Сквозь  густые
заросли едва проникали солнечные лучи. Но повозки  и  лошади  упрямо  ползли
вверх, пока не оказались  на  залитой  светом  полянке,  где  стояли  дом  и
конюшни.
   - Кровь Христова! - выругалась: Фортейн. - Да это настоящая лачуга!
   - Еще есть время спуститься вниз вместе с телегами, - посоветовала Индия.
   - Ну уж нет Здесь интереснее, чем  в  Гленкирке,  и  полно  дичи!  Я  уже
охотилась с Дайармидом Мор-Лесли, и вместе мы сумеем  снабжать  тебя  свежим
мясом  хоть  каждый  день  Процессия   наконец   остановилась,   и   Фортейн
соскользнула с седла.
   - Пойдем скорее, - нетерпеливо позвала Индия. - Я хочу  все  как  следует
рассмотреть.
   Жилище оказалось уютным, но, как их и предупредили,  слишком  тесным.  На
первом этаже было всего две комнаты: меньшая служила кухней  и  кладовой,  в
большей обнаружились гигантский камин и печь. Здесь они станут готовить еду,
поскольку в  кухне  не  было  очага.  Обстановка  совсем  простая,  хотя  за
последние годы сюда привезли более удобную мебель. В кухне  стоял  небольшой
стол и два стула.
   - Иисусе, здесь холоднее, чем на улице, - проворчала Индия.  -  Дайармид,
мы окоченеем! Мегги, иди, помоги ему.
   - Сейчас, миледи, - кивнула горничная, выбегая наружу, где и в самом деле
было совсем не так сыро.
   - А что наверху? Давай поглядим, - предложила  Фортейн  и  первая  начала
подниматься по узкой лестнице.
   Сестры вошли в единственную спальню и огляделись.  Камин  оказался  почти
рядом с дверью. Ряд окон на противоположной стене глядел на  долину  и  лес.
Справа было прорезано еще одно, круглое оконце. В центре возвышалась большая
постель под балдахином. У ее изножья стоял резной  сундук  для  одежды.  Под
круглым окном находился маленький столик;  кресло,  обитое  гобеленом,  было
придвинуто почти  к  каминной  решетке.  Слева  от  двери  висело  небольшое
зеркало. Пол закрывали толстые овечьи шкуры.
   - Все чистое, даже  стекла,  -  отметила  Индия.  -  Папа,  должно  быть,
готовился сослать меня сюда с той самой минуты, как я появилась в Гленкирке.
Послал служанок стереть пыль и подмести. - Она медленно спустилась  вниз  и,
сокрушенно покачав головой, добавила:
   - Но здесь ужасно тесно. Как вспомню свой дворец в Эль-Синуте! Мои  покои
больше, чем весь этот дом, верно, Мегги?
   - Да, одна ваша дневная комната просторнее всей этой хижины! - поддакнула
Мегги. - Настоящая мышиная нора...  Правда,  многие  люди  живут  и  похуже,
доложу я вам. Обойдемся.
   Дайармид тем временем принес дров и развел огонь внизу.
   - Сейчас растоплю камин в спальне, миледи, - заверил он.
   - 'И смотри, чтобы дров хватило на  ночь,  -  велела  Индия.  -  Не  хочу
мерзнуть по утрам!
   Слуги из Гленкирка разгрузили провизию и под руководством Мегги  принесли
на кухню. Мука для выпечки, соль, пряности, связки трав, несколько  бочонков
вина, эля и яблок, большой круг сыра и два окорока вместе с задними  частями
говяжьей и оленьей туш уместились в кладовой; травы подвесили  к  потолочным
балкам. Две  молочные  коровы,  привязанные  к  задку  телеги,  благополучно
перенесли путешествие и уже стояли в хлеву. Дюжину кур, привезенных вместе с
петухом в просторной клетке, выпустили во двор. Не забыли и головку сахара и
маленький бочонок с медовыми сотами. Толстый кот, прославленный  охотник  за
мышами, умывался у камина, не обращая внимания на  собак  -  щенка  колли  и
гончую, взятую для охоты на оленей.
   - Твой последний шанс вернуться в Гленкирк, - предупредила  Индия,  когда
повозки тронулись в обратный путь. Солнце клонилось к западу,  и  через  два
часа наступят сумерки.
   - Я умираю от голода, - заявила Фортейн, не  обращая  внимания  на  слова
сестры. - Что на обед?
   -  Посмотрю  в  корзине,  -  пообещала  Мегги.  -  Хорошо  еще,  повариха
догадалась дать нам с собой еды, так что времени тратить не придется.
   - Настоящее сокровище, - похвалила Фортейн. - Повезло тебе, сестра, найти
такую преданную служанку. Она ведь не старше нас с тобой, а какая умница! Не
дай бог захочет вернуться в Эйр!
   - Вряд ли, - усомнилась Индия. -  Папа  тайком  от  Мегги  послал  в  Эйр
человека - узнать, что сталось с ее матерью, и выяснилось, что та умерла еще
до того, как дочь попала в рабство. Жених, разумеется, поступил так,  как  и
предсказала Мегги, и женился на ее сопернице. Ей просто некуда возвращаться.
   На ужин подали жареного каплуна, пирог с  кроликом,  разогретый  в  печи,
сыр, хлеб и яблоки.  Индия  усадила  Дайармида  за  стол,  несмотря