Она могла ошибиться в сроках. Антония Порция  поняла,
что у нее никогда больше не будет такой возможности отомстить; ей  хотелось,
чтобы месть была жестокой. Если Кейлин родит здесь, одна, без  своего  мужа,
тогда жена Вульфа Айронфиста и их ребенок окажутся в ее власти. "О, Квинт, -
подумала она, - помоги мне отомстить за твою несправедливую  смерть  от  рук
этого варвара. Помоги мне заставить его страдать, как страдала я! Почему  он
должен быть счастливым, а я нет?"
   - Хорошо, что ты остаешься с Антонией, -  сказал  магистр  Порций  Кейлин
вечером, когда они ужинали. - Эта трагедия случилась  в  самое  неподходящее
для меня время. Я нашел покупателя на мой дом в Кориниуме. Я  хочу  остаться
здесь с Антонией, поскольку ей очень одиноко без мужа.  Сейчас  вокруг  мало
молодых мужчин, и у нее нет  возможности  опять  выйти  замуж.  Моему  внуку
требуется мужская  рука.  Если  Антония  когда-нибудь  снова  выйдет  замуж,
хороший зять не прогонит меня из этого дома. И хотя она  не  одобряет  этого
решения, я думаю, моя дочь нуждается во мне.
   - Вам надо уехать в Кориниум? - догадалась Кейлин.
   - Да, дорогая. Я плохо следил за  моим  домом  с  тех  пор,  как  Антония
впервые вышла замуж за Секстуса Сципио. Я жил там один и запустил хозяйство.
Сейчас надо сделать небольшой ремонт, чтобы новые  владельцы  согласились  с
моей ценой. Они хотят вступить во владение как  можно  скорее.  Я  рад,  что
вообще нашел покупателей в эти тяжелые времена. Я собираюсь лично проследить
за работой, поэтому и хотел бы уехать на несколько недель.  Я  знаю,  ты  не
сможешь остаться с Антонией на все это время, но если ты побудешь с ней хотя
бы несколько дней - это поможет ей побороть печаль. - Он ласково  улыбнулся,
говоря о своей дочери. - Она слишком балует маленького Квинта, -  сказал  он
доверительно, - а без меня вообще о дисциплине можно забыть.
   - Два-три дня, - сказала Кейлин, - не больше. Ребенок должен  родиться  в
отцовском доме. Жены моего деда. Сира и Маеве, придут принимать у меня роды.
   Он кивнул:
   - Я не прошу больше двух дней, Кейлин, и благодарю тебя за твою доброту к
моей дочке. Она не всегда была добра к тебе, я  знаю,  но  ты,  конечно,  ее
лучшая подруга.
   На следующее утро магистр Порций отбыл в Кориниум. Увидев, что он  уехал,
Антония почувствовала облегчение. Трудно было бы выполнить план, если бы  он
остался. О да, боги были, конечно, на ее стороне в этом деле,  и  она  рада,
что они одобряют ее месть. В  данном  случае  она  должна  быть  их  орудием
возмездия против Кейлин и ее мужа.
   Вскоре Кейлин стало грустно. Даже когда ее родители были живы и она  жила
на такой же прекрасной вилле, она  никогда  не  была  так  ленива,  как  эта
женщина. Антония, по-видимому, быстро пришла в себя после тяжелых родов. Ома
проводила время, хлопоча вокруг Квинта-младшего и прихорашиваясь. Болтливые,
глупые девчонки, окружавшие ее, ничего не делали.
   Кейлин знала из разговоров с Антонием Порцием, что его дочь опустошена  и
озлоблена после смерти своего мужа. Однако  недавно  овдовевшая,  перенесшая
смерть новорожденного, Антония вела себя так, как будто ничего не  случилось
в ее маленьком мирке. Кроме того, она проявляла благосклонность к  той,  чей
муж казнил  ее  мужа.  Кейлин  чувствовала,  что  ей  становится  все  более
тревожно. Почему, именем всех богов, она согласилась составить компанию этой
женщине даже на два дня? Что еще хуже, она не могла избавиться  от  Антонии,
которая, казалось, была везде, куда бы она ни пошла, и  все  время  болтала,
болтала, болтала ни о чем. Чем дольше Кейлин оставалась  в  этом  доме,  тем
больше ее внутренний  голос  не  давал  ей  покоя,  особенно  когда  хозяйка
сообщила ей, что утром  отправила  посыльного  передать  Вульфу  Айронфисту,
чтобы он приезжал за женой через три дня.
   - Как хорошо, что ты позаботилась об этом, - ответила Кейлин,  удивляясь,
что сама не додумалась до этого.
   Наверное, за то время, которое она находится здесь, она  совсем  потеряла
голову. Ну по крайней мере этот день уже почти прошел.
   Ужин стал испытанием. Антония всегда  любила  хорошее  вино  и  еду.  Она
уминала блюдо за блюдом: жирный соус,  дичь,  яйца,  сыр  и  хлеб.  И  очень
интересовалась, почему Кейлин мало ест.
   - Ты обижаешь моего повара, - настаивала она.
   - Я совсем не голодна, - ответила Кейлин, взяв фрукты и кусочек  хлеба  с
сыром. У нее были проблемы с желудком.
   - А как ты себя чувствуешь? - озабоченно спросила Антония.
   - Немного слабит, - неохотно призналась Кейлин. "Ребенок начал двигаться!
У нее начались роды, но она не понимает этого, - ликуя, подумала Антония.  -
Конечно, не понимает. Она раньше никогда не рожала. Но мне-то это известно".
   - В твоем состоянии от расстройства хорошо помогает вино, -  посоветовала
она и наполнила Кейлин большой бокал. - Это мое любимое кипрское виноградное
вино. Ты почувствуешь себя намного лучше, выпей.  Возьми  кусочек  хлеба  на
закуску, - поучала она, и, когда Кейлин таким  образом  отвлеклась,  Антония
щелкнула замочком на большом  кольце  с  "кошачьим  глазом"  и  высыпала  из
потайного отделения щепотку порошка в вино, где  он  мгновенно  растворился.
Она протянула бокал девушке. - Выпей,  Кейлин,  и  сразу  почувствуешь  себя
лучше.
   Кейлин не спеша потягивала вино, наблюдая, как почти нетронутые  блюда  с
едой уносили назад на кухню. "Никто, - подумала она, - не может это  съесть.
Какая расточительность, когда столько людей голодает!" Вдруг она задохнулась
от резкой боли, пронзившей тело.
   - У тебя родовые схватки, - спокойно сказала Антония. Конечно же,  у  нее
начинались роды. Выпитое вино ускорило продвижение ребенка.
   - Пошли за моим мужем, - попросила Кейлин,  пытаясь  скрыть  страх.  -  Я
хочу, чтобы Вульф был здесь при  рождении  ребенка!  -  О  боги!  Зачем  она
осталась здесь!
   - Конечно, ты хочешь, чтобы Вульф был рядом с тобой, - ворковала Антония.
- Я помню, когда я рожала моего сыночка, как много значило для  меня,  чтобы
Квинт был со мной. Я пошлю за Вульфом. Не бойся, Кейлин. Я хорошо позабочусь
о тебе. - Она помогла Кейлин добраться до спальни.
   Оставив служанок  с  Кейлин,  Антония  вызвала  молодого  раба,  которого
наметила себе в любовники. "Конечно, жаль, - подумала она, - но его придется
убить за участие в этом деле, даже не насладившись им ночью".
   - Отправляйся к  Симону,  торговцу  рабами  в  Кориниуме.  Он  ежемесячно
отправляет товар в Лондиниум и  вскоре  должен  послать  очередной  караван.
Скажи, у меня есть рабыня, от  которой  я  хочу  избавиться.  Пусть  пришлет
кого-нибудь завтра за ней. Она очень беспокойная и к тому же врунья. Ее надо
держать в сонном состоянии, пока она не окажется в Галлии. Я хочу, чтобы  ее
увезли как можно дальше от Британии. Ты понял,  мой  прекрасный  Аттикус?  -
Антония улыбнулась юноше, многообещающе поглаживая его пониже спины.
   - Да, госпожа, - ответил он, тоже улыбаясь.  Он  был  новым  человеком  в
доме,  но  слышал,  что  она  страстная  женщина.  Она,  конечно,  не  будет
возмущаться, если уже оправилась после родов и готова завести любовника.
   - Скажи Писо, чтобы он  дал  тебе  самую  резвую  лошадь  из  конюшни,  -
наставляла она. - Я хочу, чтобы ты вернулся до рассвета. Если не  вернешься,
я прикажу выпороть тебя. - Она погладила рукой его напрягшийся  член.  -  Ты
хорошо сложен, - заметила она. - Это я купила тебя, Аттикус? Не помню.
   -  Ваш  отец  покупал   меня,   госпожа,   -   ответил   он   с   большей
самоуверенностью, чем чувствовал на самом деле. Его член  стал  твердым  как
сталь под ее горячей рукой.
   - Скоро мы найдем тебе подходящую должность, - заметила Антония, решив не
убивать его сразу. К тому же он не понимает, что она собирается  сделать.  -
Теперь иди! - Она повернулась и поспешила к Кейлин.
   Всю ночь Кейлин промучилась в схватках, тело стало влажным  от  пота.  По
указанию Антонии она тужилась, чтобы вытолкнуть ребенка.
   - Где Вульф? - снова и снова повторяла Кейлин. - Почему он не едет?
   - Сейчас темно, - отвечала Антония. -  Луна  не  светит.  Мой  посыльный,
должно быть, еле движется через поля, чтобы добраться до вашего дома. Он  не
может скакать галопом, Кейлин. Он вынужден осторожно выбирать дорогу.  Да  и
обратный путь займет много времени. - Она обняла Кейлин за  плечи.  -  Выпей
еще немного кипрского вина. Тебе будет лучше. Я всегда так делаю.
   - Не хочу вина! - закричала Кейлин, отталкивая руку Антонии.
   - Не будь глупой гусыней, - сказала Антония. - Я положила в него  немного
лекарственной травки, чтобы тебе стало легче. Я  сама  принимала  ее,  когда
испытывала сильную боль, рожая ребенка. Зачем страдать?
   Кейлин протянула руку и, взяв у Антонии бокал, медленно  выпила  его.  Ей
сразу стало легче, но у нее закружилась голова. Ее снова  пронзила  боль,  и
она закричала. Антония опустилась на  колени,  чтобы  посмотреть,  как  идут
дела. Она улыбалась и что-то напевала про себя.
   - Ты видишь головку ребенка? - спросила Кейлин. - О, я хочу, чтобы  здесь
со мной были Сира и Маеве. Мне так не хватает их!
   - Я все сделаю не хуже их! - резко ответила  Антония,  но  затем  ее  тон
немного смягчился:
   - Я уже вижу головку ребенка. Мужайся, Кейлин Друзас, еще несколько минут
- и твой ребенок родится.
   - О боги! - стонала Кейлин.  -  Где  же  Вульф?  Антония,  у  меня  очень
кружится голова. Что ты положила в вино? - Ее  тело  снова  содрогнулось  от
боли.
   Антония не обращала внимания на вопросы Кейлин.
   - Тужься! - скомандовала она. - Сильнее тужься. Сильнее. Между ног Кейлин
появились головка и плечи младенца. Антония довольно  улыбалась.  Кейлин  не
понимала этого, но роды шли легко. Ребенок вот-вот должен был родиться.
   Она с трудом держала глаза  открытыми.  Голова  сильно  кружилась,  и  ей
казалось, что она куда-то проваливается. Новая ужасная боль разорвала  тело.
Она слышала, как будто  издалека,  голос  Антонии,  приказывающей  тужиться.
Кейлин изо всех  сил  старалась  слушаться.  Она  не  могла  позволить  себе
потерять сознание. Собрав все силы, она напряглась что было мочи. В  награду
ей раздался неожиданный крик новорожденного, и сердце ее  учащенно  забилось
от волнения и радости. Затем вдруг она погрузилась в темноту.  Она  пыталась
слабо сопротивляться, но безуспешно. Последнее, что она услышала, был  голос
Антонии: "Она так прелестна! Я всегда хотела иметь маленькую девочку",  -  и
больше Кейлин ничего не помнила.

***

   Когда через два дня Вульф Айронфист прибыл, чтобы забрать  жену,  Антония
не спеша вышла в атрий  встретить  его.  Она  плакала,  слезы  текли  по  ее
прекрасному лицу.
   - В чем  дело?  -  спросил  он,  предчувствуя  что-то  неладное.  Антония
всхлипнула и бросилась к нему на грудь.
   - Кейлин! - заплакала она жалобно. - Кейлин умерла, и ребенок, твой  сын,
тоже! Я не могла спасти их. Я пыталась! Клянусь, я пыталась!
   - Как? - спросил он, ошеломленный. - Как могло  это  произойти,  Антония?
Она была здоровой и чувствовала себя хорошо, когда я видел  ее  в  последний
раз.
   Антония слегка отстранилась и, глядя на него широко  раскрытыми  голубыми
глазами, сказала:
   - Твой сын был слишком большим и вдобавок не  правильно  лежал  у  нее  в
чреве. Ребенок обычно выходит головкой вперед, а у твоего  мальчика  сначала
вышли ножки. Он  почти  разорвал  Кейлин  пополам.  Ужасно  было  видеть  ее
страдания. Она умерла, истекая кровью. Ребенок не прожил  и  часа  после  ее
смерти. Я не могла вообразить, что такое может случиться. Я  сожалею,  Вульф
Айронфист.
   - Где ее тело? - спросил он. Его голос был твердым  и  холодным.  Кейлин!
Его любимая умерла? Этого не может быть! Этого не  может  быть!  Он  не  мог
поверить в это! - Я хочу видеть тело моей жены, - повторил он. Жестокая боль
жгла ему грудь. Может ли сердце разрываться пополам, подумал  он,  чувствуя,
что именно это происходит с ним сейчас.
   - Она была  так  истерзана,  -  пояснила  Антония,  -  что  мы  не  могли
приготовить ее как подобает к похоронам. Я кремировала ее,  как  это  делали
наши кельтские предки. Я положила ребенка ей в  руки,  так  что  они  вместе
предстали перед богами.
   Он кивнул, оцепеневший от горя.
   - Я хочу взять ее пепел, - сказал он холодно. - У тебя, конечно,  остался
ее пепел. Я отвезу его домой и похороню на  ее  земле  вместе  с  остальными
родственниками. Кейлин пожелала бы этого.
   - Конечно, - тихо согласилась Антония и,  повернувшись,  подняла  красиво
украшенную полированную бронзовую урну со скамьи атрия. - Пепел Кейлин и  ее
сына  в  этом  сосуде,  Вульф  Айронфист.  -  Она  протянула  ему   урну   с
сочувственной улыбкой. - Я  понимаю  твое  горе,  потому  что  сама  недавно
потеряла супруга и ребенка, - произнесла она.
   Он взял урну почти неохотно, как будто не мог понять, что она  дает  ему.
Затем без слов повернулся и направился к двери.
   Антония молча ликовала, видя его боль. Затем дьявольская мысль пришла  ей
в голову, и она подалась вперед.
   - Вульф! - Ее голос вдруг стал обольстительным. Он  повернулся  к  ней  и
поразился, увидев, что она скинула одежду и осталась совершенно голой.
   У нее было розовое пухлое тело На гладкой безукоризненной коже  не  видно
ни одного изъяна. Она показалась ему ужасно порочной. На мгновение он застыл
на месте, глядя на ее вызывающую наготу.
   - Я одинока, Вульф Айронфист, - сказала Антония тихо. - Так одинока!..
   - Госпожа, оденьтесь, - с отвращением сказал он.
   - Ты убил моего мужа, Вульф Айронфист. Теперь я  одинока.  Ты  не  хочешь
компенсировать мне потерю Квинта  Друзаса?  -  прошептала  она  потрясенному
Вульфу. Она подвела руки под свои большие груди с темно-розовыми  сосками  и
приподняла их, как бы предлагая ему. - Разве ты не  хочешь  попробовать  эти
прекрасные плоды, Вульф Айронфист? Разве твое оружие в штанах уже  не  стало
твердым от желания?
   - Оденьтесь, госпожа, - повторил он холодно. - Вы мне отвратительны.
   Она  бросилась  к  нему  и  прижалась  обнаженным  телом.  Его  одурманил
мускусный запах.
   - Ты самый красивый мужчина в провинции, - сказала она,  тяжело  дыша  от
желания. - Моими мужьями всегда были  самые  красивые  мужчины.  -  Ее  руки
крепко обняли его шею. - Поцелуй меня, саксонский зверь, а потом  ты  должен
взять меня. Прямо здесь! На полу атрия. Проткни меня своим членом и  заставь
кричать от наслаждения. Я вся горю!
   Вульф убрал ее руки и оттолкнул. Его чуть не стошнило.
   - Госпожа, от горя вы сошли с ума. Сначала ваш муж и ребенок,  потом  моя
жена и сын. Мне жаль вас, но я должен справиться с  собственным  горем.  Оно
разрывает меня на части. Я любил свою жену. Не знаю, как  я  буду  жить  без
нее. Что мне осталось? Ничего! Ничего! - Он повернулся и, спотыкаясь,  вышел
из атрия.
   -  Иди!  -  пронзительно  закричала  Антония  ему  вслед.  -  Иди,  Вульф
Айронфист! Я рада, если тебе больно! Теперь ты знаешь,  что  чувствовала  я,
когда ты заколол моего Квинта. Пусть горе поглотит твое сердце! Я буду рада.
- Наклонившись, она подняла платье и набросила его на плечи. - Мне  хотелось
рассказать тебе правду, Вульф Айронфист, - тихо сказала она сама себе, -  но
я не смогла. Тогда и отец узнал бы обо всем, а мне это  ни  к  чему.  -  Она
засмеялась. - Все-таки я отомстила тебе и Кейлин Друзас. Правда, если никто,
кроме меня, не знает об этом, какое это имеет значение?
   Когда через несколько недель магистр Порций  приехал  из  Кориниума,  его
дочь приготовилась и ждала его. Они сидели вдвоем в саду на  свежем  осеннем
воздухе, и Антония кормила грудью младенца.
   - Я потрясена, отец, - сказала она. - Он отказался от нее. Он  готов  был
оставить ее на склоне холма, если бы я не попросила отдать  девочку  мне.  И
все потому, что Кейлин не родила ему сына, как  он  хотел.  Эти  саксонцы  -
грубый народ. К счастью, маленького Квинта уже можно отнимать от груди  и  у
меня достаточно молока, поэтому я решила взять малышку и вырастить ее вместе
с моим сыном. Это почти возмещает потерю моего младенца. Бедная Кейлин!
   - Где теперь Вульф Айронфист? - спросил магистр.
   - Он исчез, - ответила Антония. - Никто не знает, куда он скрылся. Он  не
оставил рабам еды. Он просто ушел. Теперь земля принадлежит,  конечно,  моей
маленькой Авроре. Я назвала ее так, потому что  она  родилась  на  рассвете,
когда умерла ее мать. Я послала моего управляющего  прогнать  этих  добунни,
которые начали строить дом на земле у реки. Они сказали, что Кейлин передала
им эти земли в качестве свадебного подарка, но я ответила им,  что  земли  -
мои по праву наследования. Кейлин умерла  при  родах,  и  не  здесь  следует
отстаивать их предполагаемые права. Они не  доставили  мне  много  хлопот  и
убрались.
   Магистр Порций кивнул. Так много всего произошло,  подумал  он,  но  одно
хорошо: Антония, казалось, стала такой же, как прежде.  То,  что  она  взяла
осиротевшую дочь Кейлин Друзас, несомненно, пошло ей на пользу.
   - Ты останешься здесь с нами, отец? - спросила Антония. -  Ты  мне  очень
нужен. Я больше не выйду замуж и посвящу свою жизнь детям. Я чувствую,  боги
хотят этого.
   - Может быть, ты права, - сказал он, взяв ее руку. - Мы будем  счастливой
семьей, Антония. Я сердцем чувствую это!

Часть II

ВИЗАНТИЯ

454 - 456 годы

Глава 7

   - Не могу поверить! - удивленно воскликнул Фока Максима. - Неужели это та
самая девушка, которую ты купил на  рынке  сегодня  утром,  Иоанн?  Та  была
грязным, измученным, отвратительным созданием. А эта девушка так  прелестна.
Ее кожа как сливки. Ни одного  изъяна.  А  волосы!  Великолепный  каштановый
цвет, изумительные локоны!
   - Они все кажутся одинаковыми, дорогой братец,  -  сказал  Иоанн  Максима
самодовольным тоном. - Ты коммерсант, и у тебя  абсолютно  нет  воображения,
Фока. С первого взгляда я понял, что эта девушка - сокровище. Стоило  только
взять  горячую  воду  с  мылом  и  отмыть  ее.  Но  есть  еще  замечательное
достоинство - у нее безупречный латинский язык, хотя с легким провинциальным
акцентом, который можно легко исправить. А впрочем, некоторым  он  покажется
очаровательным. - Он посмотрел на девушку-рабыню, которая  сопровождала  его
новое приобретение. - Изис, сними с нее тунику, пожалуйста.
   Фока Максима внимательно посмотрел на девушку, когда она предстала  перед
ним обнаженной.
   - На мой вкус, она немного худовата, - заметил он, - но мы  откормим  ее.
Трудно сказать, когда она последний раз как следует ела.  Ее  ступни  ужасно
огрубели.
   - Думаю, ей пришлось много ходить пешком, - ответил Иоанн.
   - Можем, в конце концов,  исправить  и  это,  -  сказал  брат.  -  У  нее
прекрасные груди, маленькие, но красивой формы. Должен признать,  ты  сделал
хорошую покупку. Понимает ли она, что ждет ее,  или  нам  надо  обучать  ее?
Полагаю, она не представляет.
   "Обо мне говорят как о каком-то  предмете",  -  подумала  Кейлин,  слушая
болтовню братьев о ее дальнейшей  судьбе.  Теперь  это  не  имело  значения.
Вообще больше ничего не имело значения.  Все  так  перепуталось.  Непонятно,
почему она еще жива, когда все, кто был дорог ей, погибли. Наверное,  что-то
внутри не позволяло ей умереть.  Она  злилась,  но  не  могла  побороть  это
чувство.
   Кейлин мысленно вернулась к тому моменту, когда много дней  назад  рожала
на вилле Антонии. Последнее, что она помнила, прежде чем потерять  сознание,
был крик ребенка. А придя в себя, она  вдруг  оказалась  в  грязной  комнате
незнакомого дома. Женщина, принесшая ей еду, сказала, что она в  Лондиниуме.
Кейлин  удивилась.  Она  слышала  о  Лондиниуме,  но  никогда  в  жизни   не
предполагала увидеть его. Кейлин так и не увидела  город,  поскольку  на  ее
вопрос, почему она здесь, женщина ответила, что госпожа Антония  продала  ее
Симону, торговцу рабами, и скоро ее переправят в Галлию, а затем еще дальше.
   - Но я не рабыня! - протестовала Кейлин.
   - Госпожа А