светским и церковным законам он имел  полное  право  распоряжаться
этой девушкой по своему усмотрению. Но его дед Седрик  Мерлинсон  всегда
говорил, что если мужчина допустил насилие над женщиной или животным, то
он проиграл битву.
   Изабелла яростно уставилась на него:
   - Лучше я окончу свои дни в  монастыре,  чем  выйду  замуж  за  тебя,
проклятый саксонец!
   - К сожалению, леди, нам  не  приходится  выбирать,  -  ответил  Хью.
Затем, отпустив девушку, он обратился к леди Алетте:
   - Отведите вашу дочь в спальню, мадам, и оставайтесь с ней, пока  она
не успокоится. А потом возвращайтесь ко мне, мы поговорим.
   - Я тебя ненавижу! Я никогда не выйду за тебя замуж! - бросила  через
плечо Изабелла, пока мать тащила ее за рукав из Большого зала.
   -  Спокойной  ночи,  чертовка!  Да  пошлет  тебе   Господь   приятные
сновидения! - отозвался новый хозяин Лэнгстона.
   - Вот так-так! -  воскликнул  Рольф  де  Брияр,  как  только  женщины
скрылись за дверью. - Извини меня,  Хью,  но  это  мегера!  Пускай  отец
Бернард поедет к королю и расскажет ему обо всем. Уж  лучше  эта  девица
отправится в монастырь, чем сядет тебе на шею до конца твоих дней!
   Уверен, что среди подопечных короля для  тебя  найдется  какая-нибудь
сладкая ягодка вместо этой стервы.
   - Да.., мне даже жаль тот ни в чем не  повинный  монастырь,  которому
достанется такая мерзавка, - задумчиво проговорил священник. - Я склонен
согласиться с сэром Рольфом. Мне кажется, эта девица не в своем уме.
   Хью Фоконье покачал головой:
   - Надо дать  ей  немного  времени,  чтобы  она  привыкла  к  грядущим
переменам. Я не хочу отказываться от нее, пока остается  шанс  завоевать
ее  дружбу.  Не  забывайте,  Изабелла  только   что   испытала   ужасное
потрясение. Она узнала о смерти отца. И вдобавок ей предлагают  в  мужья
совершенно незнакомого человека. Мне кажется, она  испугана,  хотя  сама
стала бы  отрицать  это  изо  всех  сил.  Она  считает  страх  постыдным
чувством.
   -  Ты  слишком  мягкосердечен,  -  вздохнул  Рольф.  -  Это   обычная
невоспитанная стерва.
   - Ее называют "Адская Белли", - внезапно  раздался  глухой  шепот.  -
Люди в Лэнгстоне боятся ее до смерти, милорд.
   Трое мужчин повернулись и уставились  на  старого  Элдона.  Рольф  не
выдержал и расхохотался. Даже отец Бернард позволил себе улыбнуться.
   - Я буду звать ее "Сладкая Белли", - произнес Хью, и  в  его  голубых
глазах сверкнул хитрый огонек. - Когда я  натаскивал  особенно  упрямого
сокола или ястреба  -  такого,  что  клевал  без  всякого  повода,  -  я
управлялся с ним при помощи ласковых слов, небольших угощений и  твердой
руки, и в конце концов он начинал доверять мне. С этой чертовкой я  буду
обращаться точно так  же,  пока  она  не  превратится  в  сладкоголосого
ангелочка с нежным сердцем.
   - Ты сошел с ума! - заявил Рольф.  -  Сама  Пресвятая  Богоматерь  не
смогла бы ее укротить! Если бы мне пришлось иметь дело с этой девкой,  я
учил бы ее собачьим хлыстом, пока она не стала бы подчиняться  мне,  или
убил бы ее. - Рольф призадумался на мгновение. - Или она бы меня  убила,
- добавил он.
   Теперь настала очередь Хью улыбнуться, и эта улыбка озарила его лицо.
Молодого   человека   нельзя   было   назвать   красавцем:   высокий   и
ширококостный, с продолговатым лицом,  крупным  ртом  и  длинным  носом,
напоминавшим клюв птицы. Глаза - большие, ясные,  чисто-голубые  -  явно
украшали это заурядное лицо,  да  еще  доброжелательная  широкая  улыбка
открывала  на  всеобщее  обозрение  крепкие,  удивительно  белые   зубы.
Выражение лица его обыкновенно было серьезным, почти суровым;  но  когда
он улыбался, зубы его блестели,  а  улыбка  начинала  светиться  даже  в
глазах. В отличие от большинства мужчин он не выбривал  затылок.  -  Его
темно-русые волосы не вились и были подстрижены сравнительно коротко.
   - Давайте поглядим, насколько мне удастся приручить эту дикую птичку,
которой  так  щедро  наградил  меня   король.   Если   задача   окажется
невозможной, друзья мои, я посажу ее в клетку. Это будет нелегко, но мне
кажется, я смогу покорить леди Изабеллу.
 
Глава 2 
 
   Алетта де Манвиль с неожиданной силой втолкнула свою дочь в  спальню.
Захлопнув за собой  дверь,  она  заперла  ее  на  засов,  повернулась  и
взглянула в лицо дочери:
   - Ты что, совсем спятила. Изабелла?
   Поведение матери  озадачило  девушку.  Алетта  была  кротким,  нежным
созданием; она прежде никогда не выказывала характер, не произносила при
дочери ни единого грубого слова. В основном презрение к Алетте,  которое
питала Изабелла, строилось на том, что мать никогда не могла настоять на
своем и защитить собственное мнение.
   - Не понимаю, что вы  имеете  в  виду,  мадам,  -  ответила  девушка,
постаравшись вложить в эти слова как можно больше высокомерия. - Неужели
вы рассчитывали, что я стану покорно смотреть, как наш Лэнгстон и меня в
придачу отдают этому длиннолицему саксонскому ворюге?!
   - Изабелла! -  В  мягком  голосе  Алетты  послышалось  уже  настоящее
раздражение. - Что бы ты ни думала о женщинах, у нас есть разум.  Ты  не
глупа. Более того, ты очень умная девушка. Король  Генрих  имеет  полное
право отобрать у нас Лэнгстон. Даже я понимаю положение дел.  Твой  отец
все время беспокоился об этом; он отправился в крестовый поход, чтобы не
разрываться  между  английским  королем  и   герцогом   Нормандии,   как
большинство нормандских  баронских  семейств.  Вот  почему  ты  получила
Лэнгстон, а Ричард - Манвиль. Так никому из вас не придется делить  свою
верность между двумя сеньорами. Ты - англичанка, твой брат -  нормандец.
Твой выбор очевиден.
   Мы не выполнили приказ короля и не принесли  ему  присягу,  и  король
испугался, что Лэнгстон может стать  на  сторону  герцога  Роберта.  Наш
замок - слишком важный стратегический пункт, чтобы позволить ему  уплыть
в  руки  врага.  Потому-то  король  Генрих  и  решил  вернуть   поместье
наследнику его первоначального владельца. Он знает, что  может  доверять
своему другу детства. Вдобавок он почтил память твоего  отца,  предложив
тебя в жены Хью Фоконье, чтобы  мы  не  лишились  дома.  Неужели  ты  не
видишь, что это решает все проблемы?
   Алетта де Манвиль откинула упавший на лоб золотистый локон.
   - Неужели не понимаешь, как нам повезло,  глупышка?  Если  бы  король
Генрих не был настоящим христианином и не заботился о  своих  подданных,
он бы и пальцем не  пошевелил  ради  вдовы  Роберта  де  Манвиля  и  его
невинной дочери. А  ты  осмеливаешься  что-то  лепетать  о  своем  брате
Ричарде. Ему на нас наплевать! Настало время посмотреть правде  в  лицо,
дочь моя. Твой отец женился на мне по двум  причинам:  чтобы  было  кому
заботиться о сыновьях, которых ему родила первая жена, леди  Сибилла,  и
чтобы произвести на свет еще детей.
   Когда мы с Робертом поженились, Уильяму было девять лет, а Ричарду  -
пять. Они росли совершенно несносными мальчишками: в присутствии  твоего
отца неизменно вежливы и послушны, со мной же - грубы  и  непочтительны;
вдобавок их постоянно защищала эта мерзкая старая ведьма,  кормилица  их
матери. Если бы она не поощряла такое поведение,  быть  может,  я  бы  и
справилась с ними. Но она таким образом старалась  поддержать  память  о
своей покойной госпоже.
   Ты думаешь, что твои братья любили тебя, Белли?  Ты  ошибаешься!  Они
выкрали тебя, двухмесячную крошку, положили в ивовую корзинку, отнесли к
реке и уже собирались утопить. Если бы их не заметил караульный,  мы  бы
не говорили с тобой сейчас. Их старая  нянька  ползала  передо  мной  на
коленях со слезами на глазах  (а  я-то  считала,  что  ведьмы  не  умеют
плакать!), чтобы я не рассказывала Роберту об  этом  ужасном  злодеянии.
Узнай он об этом, не избежать бы им порки. И я  не  стала  выдавать  их,
поставив условие, что они не приблизятся к тебе до тех пор, пока  ты  не
будешь в состоянии защищаться. Старуха поклялась, что не подпустит их  к
тебе, и, надо отдать ей должное, сдержала свою клятву.
   - А почему вы не родили  еще  детей?  -  с  неожиданным  любопытством
спросила Изабелла, сообразив, что ее  родители  прожили  в  браке  целых
двенадцать лет, прежде чем отец отправился в Святую Землю.
   - Вскоре после того, как ты родилась, твой отец утратил мужскую силу,
- откровенно призналась Алетта. - Я была только рада. Несмотря на то что
я досталась ему девственницей, мне кажется, что  любовник  из  него  был
совершенно ужасный - бесчувственный, грубый. Даже  если  у  женщины  нет
опыта, она всегда чувствует такие вещи.
   К собственному ужасу. Изабелла покраснела от откровений своей матери.
Элегантный,  благородный  отец  всегда  был  для  нее  идеалом.  Девушка
изумилась, узнав, что Роберт вовсе не был совершенством.
   - Впрочем, мой брак, - продолжала мать,  -  не  то,  что  должно  нас
сейчас беспокоить, дочь моя. Нам необходимо поговорить о твоем браке.
   - Я не выйду за  этого  тупорылого  остолопа!  -  упрямо  воскликнула
Изабелла. - Неужели король не мог сосватать мне какого-нибудь красавчика
вроде его друга? Кроме того, меня "ведь не  могут  выдать  замуж  против
моего желания, мадам, верно? - Она  самодовольно  улыбнулась  и  тут  же
задохнулась от возмущения, когда мать отвесила ей тяжелую пощечину.
   - Неужели ты  настолько  глупа  и  действительно  не  понимаешь,  что
происходит,  Изабелла?  У  тебя  больше  нет  выбора.  Лэнгстон  уже  не
принадлежит тебе. Если ты не  выйдешь  замуж  за  Хью  Фоконье,  то  кто
возьмет тебя в жены? Кому нужна девица без земель и приданого?
   Вдобавок еще с такой спесью и дурным нравом  А  что  будет  со  мной,
дочка? Тебя это совеем не заботит? Ты предлагаешь мне  на  старости  лет
скитаться по дорогам Англии и просить подаяния? Даже ты не  можешь  быть
такой бессердечной. Белли! Не можешь!
   Изабелла расхохоталась:
   - Мадам, вы совсем не старуха! Напротив, вы  красивы  и  еще  молоды.
Неужели не сможете найти себе нового мужа, который приютил бы нас обеих?
Почему бы вам самой не выйти замуж за Хью Фоконье? Это было бы идеальным
решением.
   - Для тебя - возможно, но не для меня.  Я  не  хочу  больше  выходить
замуж. Теперь, став вдовой, я могу сама распоряжаться своей жизнью. Меня
вполне устраивает такое положение, когда на меня  никто  не  претендует.
Будь умницей,  Изабелла.  Хью  Фоконье  -  неплохой  человек,  он  будет
обращаться с  тобой  хорошо,  если  только  ты  предоставишь  ему  такую
возможность и скажешь хоть несколько добрых слов.
   - Он саксонец, мадам. Вам известно, как  относился  к  саксонцам  мой
отец. Он их терпеть не мог, - напомнила девушка своей матери.
   - Этот человек - друг короля,  Изабелла.  Священник  сказал,  что  он
вырос вместе с королем Генрихом. Если король принял его дружбу,  то  как
же ты можешь отвергать его? Даже твой отец не пошел бы  против  сеньора.
Ты просто обязана выйти за него замуж.
   - Ни за что! - Изабелла гневно топнула ногой.
   - Ты останешься в своей спальне и будешь жить на хлебе и  воде,  пока
не передумаешь, - сказала не менее разгневанная  Алетта.  Она  прекрасно
знала, как ее  дочь  ненавидит  заточение.  Изабелла  почти  век"  жизнь
провела под открытым небом.
   - Я убегу, - раздался дерзкий ответ.
   - И куда же ты отправишься? - насмешливо спросила мать.  -  К  своему
драгоценному Ричарду? Даже если  он  согласится  приютить  тебя,  Белли,
какая жизнь ожидает тебя в Нормандии? Ты окончишь  свои  дни  бесплатной
прислугой в доме брата.  Лишившись  Лэнгстона,  ты  лишишься  приданого.
Сейчас у тебя пока что есть молодость и красота. Конечно,  ты  не  идеал
красоты. Ты слишком высокая для девушки. Но все же среди знакомых твоего
брата может найтись такой, что захочет сделать  тебя  своей  любовницей.
Неужели ты предпочтешь жить на чужбине в таком положении,  чем  хозяйкой
Лэнгстона? Думаю, нет. - Алетта предостерегающе  подняла  руку,  увидев,
что Изабелла открыла рот и  хочет  что-то  сказать.  -  Не  хочу  больше
слушать тебя. Изабелла. Я ухожу и советую  хорошенько  все  обдумать.  Я
уверена, ты придешь к разумному решению.
   Открыв дверь, Алетта прошла обратно в Большой зал.
   Она  не  забыла  запереть  дочь   в   спальне,   прежде   чем   снова
присоединилась к двум рыцарям и священнику, гревшимся у камина.
   - Садитесь, мадам, - учтиво произнес Хью. -  Скажите,  леди  Изабелла
оправилась  от  потрясения?  Она  успокоилась?  Я  понимаю,  что   такой
чувствительной девушке тяжело узнать о смерти  своего  отца  в  подобных
обстоятельствах. Судя по всему, она очень любила его.
   - Он избаловал ее, - тихо сказала Алетта де Манвиль, - и поскольку  я
ценю вашу доброту, милорд, давайте  не  будем  притворяться  друг  перед
другом.  Изабелла  вовсе  не  чувствительна.  Она  своевольна.  Мне   не
позволяли воспитывать ее, потому что отец нашел в  ней  то,  что  считал
величественным  духом,   которым   он   и   восхищался,   и   забавлялся
одновременно. По правде говоря, когда муж уехал, даже я признала, что ее
сила является достоинством. Мне не хватало  твердости,  чтобы  управлять
Лэнгстоном. А Белли - хватало.  Она  родилась  здесь  и  любит  Лэнгстон
больше всего на свете.
   - Так ли сильно  она  его  любит,  чтобы  выйти  за  меня  замуж  без
дальнейших хлопот? - поинтересовался Хью.
   На губах Алетты появилась легкая улыбка:
   - Она еще не готова признать свое поражение, милорд.
   Она полна гнева и дерзости. Я сказала ей, что она останется  в  своей
комнате на хлебе и воде, пока не одумается.
   Хью кивнул:
   - Быть мажет, проведя несколько дней в уединении, она  сможет  здраво
рассудить, мадам.  Не  пришлете  ли  вы  ко  мне  утром  сенешаля?  Хочу
тщательно осмотреть Лэнгстон, чтобы подготовиться к весеннему севу.
   - У нас нет сенешаля, милорд. Он был уже совсем стар и умер три  года
назад. Я не знала, кем мой супруг хотел заменить его, и не  стала  этого
делать. С тех пор  поместьем  управляла  Изабелла.  Никаких  записей  не
велось, поскольку у моей дочери прекрасная память на цифры и  факты.  Мы
отлично со всем справлялись.
   - Значит, завтра вашу дочь нельзя  держать  взаперти.  Я  должен  как
можно скорее ознакомиться с хозяйством, - сказал Хью.
   - Тогда возьмите ключи, - предложила Алетта,  протянув  ему  железное
кольцо со связкой ключей от всех помещений Лэнгстонского замка.
   Хью покачал головой.
   - Они должны быть у вас, мадам, пока Изабелла не станет моей женой, -
сказал он.
   - В таком случае, - произнесла Алетта,  поднимаясь  со  скамьи,  -  я
позабочусь об ужине, милорды, и устрою для вас ночлег.  К  сожалению,  у
нас всего две комнаты для гостей.
   Мне понадобится день-другой, чтобы  вынести  вещи  из  моей  спальни.
Придется разместиться кому-то вдвоем в одной спальне, но я  предоставляю
вам самим решать этот вопрос. - Алетта присела в реверансе  и  торопливо
покинула зал.
   - Какая жалость, что король выбрал вам в  жены  ее  дочь,  а  не  эту
вдову, - сказал отец Бернард. - Она так очаровательна и благовоспитанна!
Любой мужчина был бы счастлив с такой женой.
   - Да, она хороша, - согласился Хью, - но, на мой  взгляд,  в  ней  не
хватает остроты, святой отец. Дочь меня вполне устраивает.  Леди  Алетта
не способна ничем удивить.
   Вскоре их пригласили к столу и подали ужин. Еда была  незамысловатой:
мясистые креветки, слегка поджаренные и  уложенные  на  листьях  свежего
кресс-салата;  жаркое  из  кролика  в  винном   соусе   с   морковью   и
луком-пореем; жирный сочный каплун с жареным луком; хлеб свежей выпечки;
золотистое сливочное  масло;  щедрый  ломоть  сыра  бри  со  слезой;  и,
наконец, чаша, полная желтовато-коричневых спелых груш. Кроме  того,  на
столе стояли три кувшина: один - с сидром, другой - с элем, а третий - с
темным красным вином. Подали даже маленькое блюдечко с солью.
   - Мой муж, - пояснила Алетта, - любил разнообразие и предпочитал  сам
наливать себе напитки.
   Она села рядом с Хью, священник разместился по левую руку от  нее,  а
Рольф де Брияр - справа от своего Друга.
   Стол  был  застелен  белоснежной  льняной  скатертью   и   сервирован
серебряными кубками и  тарелками.  Для  жаркого  предназначались  ложки,
рядом с каждым блюдом лежал специальный  нож  на  тот  случай,  если  бы
кому-то  понадобилось  отрезать  себе  порцию,  но  все  остальное   ели
пальцами, положив еду сначала на свою  тарелку.  В  зале  было  тепло  и
уютно, два камина и свечи разливали золотистое сияние. Хью заметил,  что
пол не посыпан тростником, и спросил почему. Алетта  объяснила,  что  не
любит тростник, даже если его смешать с ароматными травами.
   - От него только грязь разводится, милорд.  Если  все  время  бросать
мусор и плевать  на  деревянный  пол,  от  вони  не  избавиться.  У  нас
ежедневно моют полы. Я повсюду расставила чаши с  ароматными  травами  и
сухими цветами, чтобы освежить воздух. Я  ненавижу  зловоние,  а  собаки
часто мочатся в тростник. Чистый пол их отпугивает.
   Хью улыбнулся. Его  бабка  Эмма  говорила  то  же  самое  и  тоже  не
позволяла посыпать тростником полы в зале.
   - Согласен с вами, - сказал он.
   Было решено, что Хью и Рольф разместятся  в  одной  спальне,  а  отец
Бернард займет другую. Обе комнатки оказались крошечными.
   После ужина леди Алетта извинилась перед гостями и удалилась  в  свою
спальню. Хью предложил ей оставаться в прежних покоях до его  свадьбы  с
Изабеллой, но Алетта даже слышать об этом не хотела.
   - Теперь вы хозяин Лэнгстона, сэр Хью, - твердо заявила она. - Вам по
праву принадлежат главные покои замка.
   Но я благодарна за ваше учтивое предложение. Я рада  вашему  приезду,
несмотря на все эти неожиданности, и буду счастлива иметь такого зятя. -
Алетта присела в реверансе и, повернувшись к священнику, спросила:
   - Вы завтра отслужите мессу, святой отец? Много времени прошло с  тех
пор, как нам выпадала такая благословенная возможность.
   - Пока я в Лэнгстоне, совершать утренние службы - мой долг, - ответил
отец Бернард. - Можете также сказать вашим людям, что я почту за счастье
принять их исповеди в любое время, когда они только пожелают.
   - Благодарю вас, -  с  реверансом  ответила  Алетта.  Потом,  скромно
улыбнувшись, она пожелала всем доброй ночи и удалилась в свои покои.
   - Очаровательная дама, - одобрительно произнес священник.
   - Приятная женщина, - медленно проговорил Рольф де Брияр, глядя,  как
за Алеттой закрывается дверь. - Просто идеальная жена.
   - Черт подери! - воскликнул  Хью  и  тут  же  смущенно  улыбнулся.  -
Простите, святой отец.  Рольф,  я  ни  разу  не  слыхал,  чтобы  ты  так
уважительно отзывался о какой-либо женщине, кроме твоей матери, да и  то
нечасто; ты ведь у нас отпетый сквернослов. Неужели эта вдова нашла путь
к твоему сердцу?
   Рольф встряхнулся, как промокший пес, и ответил:
   - Это не важно, Хью. Все  равно  мне  нечего  предложить  благородной
даме. Я всего лишь бедный бездомный рыцарь.
   - Отныне твой дом здесь, в Лэнгстоне, мой старый друг, -  сказал  ему
Хью. - Мне нужен твой меч и нужен  ты  сам.  Леди  Алетта  сказала,  что
сенешаль замка умер три года  назад.  Изабелла  вела  хозяйство,  но  не
делала при этом никаких записей, потому  что  не  умеет  ни  читать,  ни
писать.
   А ты умеешь, Рольф. Хочешь стать  сенешалем  Лэнгстона?  Я  предлагаю
тебе почетную должность и буду обращаться  с  тобой  по  справедливости.
Отец Бернард может составить документ, подтверждающий наше соглашение.
   Рольф  де  Брияр  надолго  задумался.  Предложение   показалось   ему
чудесным. У него нет других перспектив, кроме  как  вернуться  ко  двору
короля Генриха таким же безземельным  рыцарем,  каким  уехал.  Должность
сенешаля Лэнгстона принесет ему доход и почет, на которые он и надеяться
не смел. Он сможет жениться. Кроме того,  они  с  Хью  давние  друзья  и
прекрасно друг с другом ладят.
   - Да! - воскликнул Рольф. - Я  согласен  стать  сенешалем  Лэнгстона,
Хью, и с