Гардинер  венчали  нас  в
королевской часовне. Дядя Оуэн и тетя Блисс присутствовали при этом. Вот
все, что тебе следует знать. И что же, позволь спросить, ты  тут  видишь
скандального?
   - Говорят, он похитил тебя и силой принудил к браку,  -  не  отступал
Филипп. - Если это правда, я не посмотрю, что он Говард, и убью его!
   - Я не похищал вашу сестру, - негромко  произнес  Вариан  де  Винтер,
желая успокоить мальчика. - И хотя моя мать была  Говард,  сам  я  -  де
Винтер, милорд.
   - А я - Джайлс Уиндхем, милорд, и рад познакомиться с вами,  -  подал
голос младший из братьев, протягивая графу руку. Смущенно улыбаясь, граф
Марч пожал руку мальчика.
   - Как поживаете, Джайлс Уиндхем? - сказал он.
   - Благодарю вас, хорошо, милорд, - бойко ответил Джайлс.  -  Королева
попросила меня  остаться  в  ее  свите  и  после  того,  как  ее  статус
изменится. Вы знаете, мне ужасно нравится здешняя жизнь, -  заразительно
улыбнулся он. Джайлс изо всех сил старался разрядить обстановку.  Филипп
выглядел так, будто  вот-вот  расплачется.  “Мой  брат  выставляет  себя
дураком!” - внутренне негодовал Джайлс.
   - Ты и вправду счастлива? - недоверчиво спросил сестру Филипп.
   В ответ она сжала его в объятиях.
   - Все хорошо, Филипп.
   - Почему ты вышла за него?
   - Я не стану рассказывать тебе об этом  сейчас,  Филипп,  но,  поверь
мне, все замечательно. Граф - чудесный человек и очень добр  ко  мне.  Я
понимаю, ты выбит из колеи всеми этими событиями  и  слухами,  но  прошу
тебя, брат, никогда больше не говори со мной в таком тоне и  не  пытайся
обсуждать мои поступки. Ты должен знать: я никогда не уроню чести нашего
имени. И учти, Филипп, если бы я родилась мальчиком, то сегодня я носила
бы титул графа Лэнгфорда, а не твой отец.  Запомни  это  на  будущее,  а
теперь поцелуй меня и пожми руку моему мужу.
   Виконт Уиндхем поцеловал Ниссу в щеку, а затем  протянул  руку  графу
Марчу.
   - Примите мои поздравления в связи с вашей женитьбой на моей  сестре,
милорд, - принужденно произнес он.
   - Благодарю вас, милорд, - ответил граф.
   Мальчик выглядел  сконфуженным  и  одновременно  сердитым.  Наверное,
потребуется не так уж много времени, чтобы завоевать  его  расположение.
Очевидно, Филипп Уиндхем трогательно привязан к сестре.
   - Что новенького при дворе? - поинтересовалась Нисса. -  Кажется,  мы
отсутствовали целую вечность, хотя на самом деле нам предоставили совсем
немного времени. Завтра утром я должна прибыть к королеве. - Улыбнувшись
мужу, Нисса обратилась к братьям:
   - А вы поедете с нами домой, когда мы наконец покинем двор?
   - Я поеду, - ответил Филипп. - Жизнь придворного не привлекает  меня,
хотя я не жалею, что приобрел этот опыт.
   - А я останусь в штате леди Анны, - сообщил Джайлс.  -  Разве  ты  не
слышала, как я говорил об этом лорду де Винтеру?
   - Вы должны называть меня Вариан, Джайлс, - поправил его граф. - И вы
тоже, Филипп. Ведь мы теперь одна семья.
   - Ты спрашивала о новостях, Нисса, - сказал Филипп,  не  реагируя  на
слова зятя. - Так вот, госпожа Говард прогуливалась в  парке  наедине  с
королем. Леди Хорек поспешила сообщить эту новость всем и  каждому.  Эта
женщина еще не нашла  свое  призвание.  Из  нее  вышла  бы  великолепная
сводня. Во всяком случае, у нее есть для этого все необходимое,  включая
родственные связи.
   - Леди Хорек? - недоумевающе поднял бровь граф Марч, но через  минуту
его лицо просветлело. - Ну, конечно! Леди Рочфорд! Как точно вы прозвали
ее, Филипп. Мне она тоже всегда напоминала то ли хорька, то ли ласку,  -
засмеялся Вариан. - У вас острый глаз, сэр. Поздравляю.
   Филипп был польщен.
   - Я всегда ее терпеть не мог, - честно  признался  он.  -  Вечно  она
повсюду шныряет, вынюхивая и подслушивая.
   - Я тоже не люблю ее, - согласился Вариан де Винтер.
   - Вариан считает, что мы должны  завязать  узлом  язык  леди  Марлоу,
чтобы прекратить поток сплетен, - сказала Нисса.
   Ее братья залились смехом, и последние следы  напряженности  исчезли.
Слуга принес вино и печенье. Мальчики с удовольствием провели с Ниссой и
ее мужем еще около часа. При расставании братья стали богаче: граф  Марч
вручил каждому из них золотой.
   - Какая жалость, что у нас только один зять, - заметил Джайлс.
   - Кажется, он не такой плохой, как я опасался, - признал Филипп.
   - Ты был с ними очень мил, - сказала  мужу  Нисса,  когда  ее  братья
наконец ушли. - Джайлс - тот дипломат, а вот Филипп - злючка.
   - Просто Филипп тебя обожает, - уточнил граф.
   - Да. Мне было почти четыре, когда  он  родился,  и  я  его  нянчила.
Прошло еще три с половиной года, прежде чем появился Джайлс, а до  этого
были только Филипп и я. Мы очень  сильно  привязаны  друг  к  другу.  Он
страдает, что я не открыла ему правду, но я не  стану  ничего  говорить,
пока мы не приедем домой и не расскажем маме и папе.  Филипп  -  горячая
голова. С него станется, например,  открыто  призвать  к  ответу  твоего
деда, а это ничем  хорошим  не  кончится.  Теперь,  когда  король  начал
открыто ухаживать за твоей кузиной, он не захочет ни пожертвовать  своей
мечтой о ней, ни оказаться в центре  грандиозного  скандала,  затеянного
четырнадцатилетним мальчиком.  Филипп  может  запросто  в  конце  концов
оказаться в Тауэре, и тогда бедной мамочке придется ехать спасать его.
   - А что, в вашей семье, членом которой я теперь стал, принято вот так
вмешиваться в дела друг друга? - спросил Вариан.
   - Да, - кивнула Нисса. - Женившись  на  мне,  Вариан  де  Винтер,  вы
женились  на  всех  Уиндхемах  из  Лэнгфорда  со  всеми  их   чадами   и
домочадцами. А также вы породнились  с  лордом  Джеймсом  Аскоттом,  его
сыновьями маркизом Бересфордом и маркизом Адни, а также О'Брайаном и  их
женами. Ну и, конечно, еще есть мои  дедушка  и  бабушка  -  Морганы  из
Эшби-Холла, тетя Блисс и дядя Оуэн, лорд и леди Кингсли и их дети.  Тебе
уже никогда не придется страдать от одиночества, Вариан, даже если  тебе
этого захочется, - с усмешкой заключила Нисса. - Рождество все и  всегда
проводят у нас в Риверс-Эдже. Мама так здорово все устраивает!
   Они заживут простой деревенской жизнью, думал  Вариан,  нисколько  не
расстроенный этой мыслью. Новые родственники научат его,  как  управлять
поместьем. Братья, кузины и кузены Ниссы будут Жениться и производить на
свет  многочисленное  потомство.  Целое  новое  поколение   вырастет   в
атмосфере огромной любящей семьи. Они будут собираться и вместе отмечать
праздники, ездить друг к другу на свадьбы и крестины. Они станут  делить
друг с другом не только  радости,  но  и  горе,  без  которого  тоже  не
обходится человеческая жизнь.
   Вариану вспомнилось, как жена деда однажды сказала ему:
   "Не верь герцогу Томасу, что власть и почет превыше  всего  в  жизни,
Вариан. Превыше всего семья. В трудные минуты мы черпаем силы  только  в
семье. Запомни это”.
   Он не забыл эти слова, но в доме его  деда  было  очень  мало  тепла.
Теперь Вариан нашел это тепло, которое  всегда  искал,  обрел  семью,  о
которой всегда мечтал.
   На следующий день  молодожены  вернулись  во  дворец.  Нисса  тут  же
явилась к королеве, которая потихоньку шепнула ей:
   - Он подарил госпоже Говард несколько крупных  земельных  наделов,  а
также  золотую  бонбоньерку.  Похоже,  что  мне  здесь  уже   не   долго
оставаться. Если хочешь, Нисса, вы с  мужем  можете  уехать  домой,  как
только пожелаете.
   Нисса протестующе затрясла головой.
   - Я останусь с вами, мадам, - решительно произнесла она и улыбнулась.
- Джайлс сказал, что вы предложили ему остаться  у  вас  на  службе.  Он
очень доволен и счастлив.
   - Джайлс - хороший мальчик, - с улыбкой ответила королева.  -  Они  с
Гансом прекрасно поладили, а мне понадобятся только  два  пажа:  Хендрик
уже предупредил меня, что моя свита будет небольшой.
   - Вы огорчены этим, мадам? - спросила Нисса.
   - Нисколько. Вся эта придворная пышность  и  помпезность  никогда  не
имели для меня особого значения, хотя  признаю,  что  я  в  восторге  от
танцев, карт и моих новых  нарядов.  Для  своего  жительства  я  выбрала
Ричмонд. Хендрик сказал, что подарит мне еще  один  дом  или  даже  два.
Пусть решает сам. Ричмонд - чудесное место, и мне очень  нравится  река.
Она напоминает мне родной Рейн. Там, в Ричмонде, я  буду  счастлива.  Ко
мне приедет принцесса Мария - мы с ней подружились. Хендрик обещал,  что
и маленькой Бесс разрешат время от времени жить у меня. Я очень полюбила
ее, она такая умная девочка.
   -  Вы  удовлетворены  всем  этим,  мадам?  Вы  не  почувствуете  себя
несчастной, оставшись в Англии? - спросила Нисса.  -  Не  заскучаете  по
своей семье?
   - Отправляясь в Англию, я знала, что расстаюсь с семьей  навсегда,  -
ответила королева. - Я предпочитаю остаться здесь, а не возвращаться  ко
двору своего брата. Наш отец был человеком сурового и строгого нрава, но
у него  по  крайней  мере  присутствовало  чувство  юмора.  А  мой  брат
Вильгельм уж чересчур строг.  Если  он  узнает,  что  я  довольна  своей
судьбой, он оставит все как есть.  В  Англии  я  чувствую  себя  гораздо
свободнее, чем на родине. Я не должна больше выходить замуж, Нисса,  но,
честно говоря, меня это устраивает. А как  твои  дела?  Довольна  ли  ты
мужем? Несмотря на обстоятельства твоего замужества, я все-таки надеюсь,
что ты сможешь найти счастье в этом браке.
   - У Вариана есть чувство юмора, - улыбнулась Нисса.
   - А тебе нравится его... - Королева запнулась, не находя  подходящего
слова.
   Нисса сразу же догадалась, о чем она хотела спросить, и ответила:
   - Да, мадам, мне нравится его.., ухаживание. Конечно, мне  не  с  кем
его сравнить, но, признаюсь, он дарит мне огромное наслаждение.  Он  мне
очень нравится.
   - Вот и прекрасно, - кивнула Анна. -  Это  хорошее  начало.  Открытое
ухаживание короля за Кэтрин Говард отвлекло внимание сплетников от Ниссы
и ее мужа.  Вскоре  новые  события  заставили  их  совершенно  забыть  о
скоропалительной женитьбе графа Марча на леди Ниссе Уиндхем. По  приказу
Кромвеля арестовали лорда Лайсла, отца Анны  и  Кэтрин  Бас-сет.  Сестры
были  смертельно  перепуганы.  Следующим  узником  Тауэра  стал  союзник
епископа Гардинера - епископ Сэмпсон. Каждый день приносил новые ужасные
известия, а король продолжал вести себя, как двадцатилетний юноша, а  не
как мужчина, приближающийся к полувековому юбилею.
   В  мае  король  и  королева  несколько  раз  появлялись   вдвоем   на
празднествах и рыцарских турнирах, а также  на  следующих  за  турнирами
пиршествах, открытых для широкой публики.  Люди  являлись  поглазеть  на
короля, королеву и  их  свиту.  Простому  народу  очень  нравилась  Анна
Клевская. Люди видели в ней  принцессу  королевской  крови,  исполненную
обаяния и достоинства. Если Генриху Тюдору и  было  неприятно  наблюдать
это, то он  умело  скрывал  свои  чувства.  Он  устроил  прием  в  честь
победителей турниров, вознаградив их домами и золотом.  Однако  это  был
последний случай, когда Генрих и Анна Клевская появились вместе на людях
в качестве мужа и жены.
   Май пролетел быстро. Кэтрин  Говард,  которая  официально  продолжала
оставаться фрейлиной королевы, все реже можно было увидеть  на  половине
ее  госпожи.  Создалась  неприятная  ситуация.  Анна,   как   это   было
обусловлено их секретным  соглашением  с  королем,  пыталась  изобразить
неведение. Однако, когда  десятого  июня  на  заседании  Тайного  совета
арестовали Томаса Кромвеля,  королева  поняла,  что  близится  развязка,
Услыхав приказ о своем аресте, лорд-канцлер сорвал  с  головы  шляпу  и,
швырнув ее на стол, вскричал: “Господи, спаси и  сохрани  короля,  моего
повелителя!”, в то время как  торжествующий  герцог  Норфолк  с  помощью
графа Саутгемптона срывал с него ордена и знаки отличия.
   - Вы играете  с  властью,  милорды,  но  не  имеете  понятия  о  том,
насколько на самом деле опасна эта  игра,  -  предупредил  своих  бывших
коллег Кромвель, когда капитан королевской гвардии повел его к барке, на
которой им предстояло спуститься по реке до Тауэра.
   В  приказе  об  аресте  Томаса  Кромвеля   упоминалось   его   низкое
происхождение, и все знали, что это работа герцога Норфолка, у  которого
вызывал ненависть сам факт, что  человек,  родившийся  так  низко,  смог
вознестись так высоко. Лорда-канцлера обвинили в государственной измене.
Ему бездоказательно предъявили  неумелое  управление  и  злоупотребление
властью. Утверждали, что он узурпировал королевскую власть, выпустив  на
свободу предателей и изменников, что он раздавал паспорта и патенты  без
ведома короля. Хуже всего, что два его  смертельных  врага,  сэр  Джордж
Токмортон и сэр Ричард Рич, обвинили Кромвеля в ереси.  Ричард  Рич  был
известен тем, что покрыл себя позором, давая ложные клятвы во время суда
над сэром Томасом Мором.
   Все эти обвинения  сфабриковали  враги  Кромвеля,  которых  он  успел
нажить и в низах и наверху. Король сделал вид, будто  верит  голословным
обвинениям, поскольку в данный момент его это устраивало.  Он  никак  не
мог простить Кромвелю брака  с  Анной  Клевской.  Кромвель  обратился  к
королю с письмом, в котором униженно просил простить ему его прегрешения
и молил своего повелителя о милосердии. Генрих проигнорировал  обращение
своего верного слуги.
   Архиепископ Кранмер, лучше других знавший, что Кромвель неповинен  ни
в какой ереси, храбро попытался выступить в защиту своего друга. Он  был
одним из немногих, кто действительно любил и  понимал  Томаса  Кромвеля.
Кранмер знал канцлера как самого верного и преданного слугу короля. Все,
что делал Кромвель, он делал в  интересах  Генриха  Тюдора.  Теперь  эти
интересы пострадают. Однако  все  было  напрасно:  король  твердил,  что
Кромвель виновен и должен понести наказание. Вскоре выпустили на свободу
вельмож, арестованных весной по приказу Кромвеля: епископа Чичестерского
Сэмпсона, сэра Николаев Кэрью и лорда Лайсла, отца  сестер  Бассет.  Как
выяснилось, в черном списке Кромвеля значились имена еще пяти епископов,
но его арестовали раньше, чем он успел предпринять что-либо против них.
   Кэтрин Говард оставила королевскую службу и переехала на другой берег
Темзы, в Ламбетский дворец.  Простые  люди  возмущались,  наблюдая,  как
король каждый день, не таясь, переправляется через реку, чтобы  провести
несколько часов с дамой своего сердца. Даже королева Анна уже  не  могла
притворяться, что ничего не знает, однако свои мысли по этому поводу она
держала при себе. Она ни разу не сказала вслух ничего, за что  могли  бы
зацепиться  языки  сплетников.  Своим  дамам,  попытавшимся  с   помощью
насмешек и уколов заставить ее заговорить, королева сказала:
   - Если это делает его величество счастливым, пусть будет так.
   Утром двадцать четвертого июня король появился в  покоях  королевы  и
объявил так, чтобы слышали все:
   - Погода для июня очень жаркая, мадам. Боюсь,  что  вот-вот  начнутся
эпидемии. Ради вашего здоровья предлагаю вам незамедлительно переехать в
Ричмонд. Через несколько дней я присоединюсь к вам.
   Принужденно поцеловав Анну в щеку, король тут же ушел. Больше они уже
никогда не встречались как муж и жена.
   Новость  моментально  облетела   весь   дворец.   Королева   послушно
отправилась в путь, ласково улыбаясь и кивая приветствовавшим ее  людям.
Всем показалось вызывающим, что именно  в  эту  ночь  король  и  госпожа
Говард посетили дворец епископа Гардинера, устроившего прием в их честь.
Двор как растревоженный улей. Ни у кого не оставалось и  тени  сомнения,
что король намерен в самое ближайшее время заменить Анну Клевскую  -  но
каким образом он это проделает?
   Через пять дней после отъезда королевы  в  Ричмонд  парламент  осудил
Томаса Кромвеля по закону о государственной  измене.  Поскольку  он  был
признан виновным, то лишался всех  гражданских  прав,  а  его  имущество
подлежало конфискации. Король никак не мог собраться поехать к  королеве
в Ричмонд, но никто не сомневался, что он  с  самого  начала  знал,  что
никуда не поедет. В начале июля палата лордов  официально  обратилась  к
королю  с  петицией,  в  которой  предлагалось  рассмотреть  с   помощью
духовенства вопрос о законности его брака с Анной Клевской.  Генрих  дал
согласие, заявив, что “его принудили к этому  браку  против  его  воли”.
Такая формулировка немало позабавила придворных,  отлично  знавших,  что
еще ни разу в жизни их король не сделал ничего против своей воли.
   В этот же день после полудня Тайный совет в полном  составе  на  трех
барках отправился  в  Ричмонд.  Прежде  чем  начать  законную  процедуру
развода, нужно было получить формальное согласие Анны.
   Члены Совета, совершенно равнодушные к прелестям теплого летнего  дня
и красотам реки, нервно переговаривались.
   -  Молю  Бога,  чтобы  эта  не  оказалась  такой  же,  как  Екатерина
Арагонская, - сказал своим спутникам лорд Адли.
   - Да уж, - согласился Суффолк. - У него уже нет сил  терпеть,  а  Кэт
Говард,  как  и  две  предыдущие,   трясет   перед   его   носом   своей
девственностью как приманкой. Он знает, что не залезет ей между ног  без
свадебных лент и церемонии коронации. - Суффолк покачал головой:
   - У всех одна и та же игра, и как он до сих  пор  не  понял?  Сначала
Анна Болейн, потом леди Джейн, а теперь вот эта...
   - Думаю,  королева  Анна  окажется  более  благоразумной,  -  заметил
архиепископ Кранмер. - Она женщина мудрая и рассудительная.
   Когда  члены  Тайного  совета  прибыли  в   Ричмонд,   королева,   не
предупрежденная об их визите, встретила  их  весьма  настороженно.  Что,
если Хендрик решил изменить условия их договора, заключенного уже  много
месяцев назад? Что, если он решил отослать ее  домой,  в  герцогство  ее
брата? Анна встревоженно поглядывала на гостей.
   Герцог Суффолк, бывший  в  то  время  председателем  Тайного  совета,
осторожно изложил молодой королеве суть дела, искренне веря, что для нее
все это явится полной неожиданностью. Герцог попросил  Ганса  переводить
его слова на родной язык королевы - он хотел  быть  уверенным,  что  она
полностью понимает его  и  осознает,  что  происходит.  Придворные  дамы
пожирали глазами разворачивающуюся перед  ними  сцену,  предвкушая,  как
потом они  смогут  о  ней  рассказывать.  Их  головы,  как  по  команде,
поворачивались то к королеве, то к гостям.
   - Ну вот, - сказала Анна по-немецки, обращаясь к Гансу, - наконец это
случилось. Он получит свою новую невесту и проведет лето в романтической
любви.  Помоги,  Господи,  бедной  девочке!  -  Она  поднесла  к  глазам
кружевной  платочек,  стараясь  показать  окружающим,  как  сильно   она
опечалена.
   - Что я должен ответить герцогу, ваше величество? - спросил Ганс.
   - Я сама отвечу ему, Ганс,  -  сказала  королева  и,  повернувшись  к
герцогу Суффолку и остальным, заговорила по-английски:
   -  Испытывая  к  его  величеству  чувства  глубокой  привязанности  и
уважения, я готова  предоставить  решение  этого  вопроса  церкви,  если
такова воля короля, моего господина. - Анна поклонилась,  благопристойно
сложив руки.
   - Полностью ли вы уверены, что она понимает, о чем  речь?  -  спросил
герцог Норфолк.  Он  не  хотел,  чтобы  впоследствии  возникли  какие-то
осложнения.
   - Да, милорд, - к изумлению герцога, ответила ему сама королева. -  Я
целиком и полностью все понимаю. Его величество беспокоит, что наш  брак
может быть признан не соответствующим закону. Я доверяю его  величеству,
а он не стал бы передавать этот вопрос на рассмотрение духовенства, если
бы у него не было для этого достаточных оснований, не так  ли?  Поэтому,
как хорошая жена, я должна поступать в соответствии с его желаниями, что
я и делаю. - Анна улыбнулась.
   -  Благодарим  вас,  мадам,  -  сказал  архиепископ.  -  Воистину  вы
являетесь  примером  супружеской  покорности  для   всех   женщин.   Его
величество останется доволен.
   Члены Тайного