который  должен  стать  твоим  личным  евнухом,  и
Хаммида, моего  главного  евнуха.  -  Аккуратно  раздвинув  ее  рубашку,  он
приподнял одну ее грудь и, опустив голову, принялся сосать ее. Он ослабил ее
набедренный кушак и просунул руку под шелк ее шальвар.
   Валентина стиснула зубы и изобразила то, что необходимо было сделать.
   - О, мой господин! - прошептала она. - Что, если гребцы увидят  нас?  Или
люди с проплывающего мимо корабля? - Она сказала это задыхаясь,  потому  что
его возбуждающие пальцы и вправду начали оказывать на нее свое действие.
   Он поднял голову и, глядя прямо на нее, сказал:
   - Гребцы сидят к нам спинами и не осмелятся повернуться, что  бы  они  ни
услышали. Занавеска обеспечивает нам достаточное уединение. Ты, моя Накш,  -
он засунул в нее свои пальцы, -  сейчас  более  чем  готова  к  тому,  чтобы
порадовать меня, до того  как  мы  причалим.  Спусти  свои  шальвары!  -  Он
отпустил ее лишь для того, чтобы успеть неловко расстегнуть свои  мешковатые
панталоны и вытащить свой уже твердый и огромный член.
   - О мой господин! - вспыхнула Валентина, что было  вполне  естественно  в
данной ситуации. - Гребцы все слышат!
   Обхватив ее за талию, визирь поднял  ее  и  насадил  на  свой  гигантский
орган. Она ахнула, когда он вошел в нее, растягивая и наполняя ее.
   - Нагнись вперед, - приказал он, - так, чтобы я мог взять твои  груди.  -
Она подчинилась, и его рот замкнулся на ее соске. Его большие ладони мяли ее
ягодицы. - Начинай, Накш, - сказал он, - теперь ты будешь брать меня.
   Она быстро нашла ритм и начала двигаться на нем,  приблизив  лицо  к  его
плечу. Она ненавидела его! Она ненавидела его похотливость и ненавидела  его
тело, но сейчас она бы вынесла все,  чтобы  снова  попасть  в  Стамбул.  Она
вынесет его похотливые домогательства, лишь бы попасть туда, откуда можно  в
конце концов бежать.
   Он неожиданно выпустил ее грудь изо рта и приказал ей поднять голову.
   - Нет! Не закрывай глаза, моя красавица. Я хочу, чтобы наши души  слились
в урагане страсти. Ах, как приятно ты  сжимаешь  меня!  Ты  чувствуешь,  как
дрожит мой вестник любви внутри тебя? - Его пальцы впились в ее  ягодицы.  -
Быстрее, моя красавица! Быстрее! Ах, какой  ты  лакомый  маленький  кусочек,
Накш!
   "Будь  ты  проклят,  -  думала  Валентина,  чувствуя,  как   приближается
развязка. - Почему мое тело откликается на него? Я не  хочу  доставлять  ему
удовольствие, и плохо, что  удовольствие  получаю  и  я!  Будь  он  проклят,
похотливый кабан!" Но она чувствовала,  как  начинает  содрогаться  ее  тело
одновременно с  оргазмом  визиря,  и,  обессилевшая,  она  свалилась  в  его
объятия.
   - Гм. - Он вздохнул, удовлетворенный. - Клянусь  Аллахом,  красавица,  ты
порадовала меня! - Его рука хозяйским жестом погладила ее по голове. -  Твои
волосы как шелк, Накш. Я рад, что  ты  стараешься  быть  дружелюбной.  -  Он
протянул руку и стал ласкать ее красивые груди.
   - Мне вовсе  не  нравится,  что  мое  тело  откликается  на  ваши  ласки,
господин, - сказала она, слова  вырвались  у  нее  прежде,  чем  она  успела
подумать, но, к ее удивлению, он всего лишь рассмеялся.
   - Я рад, что твой дух не сломлен, Накш. Ты наскучила бы мне, если была бы
слишком податливой. - Его пальцы щипали ее онемевшие соски.
   - Я никогда не наскучу вам, господин, - пообещала ему она. - Уверяю  вас,
что еще вполне смогу удивлять вас.
   - И я, моя красавица, тоже могу удивлять тебя, -  пробормотал  он  ей  на
ухо. Он снял ее с себя и усадил рядом. - Поправь одежду, - сказал он.  -  Мы
вскоре причалим.
   Когда они вышли из каика, он сразу отвел ее к главному евнуху и ушел,  не
сказав ни слова. Валентина молча стояла перед черной горой  плоти  по  имени
Хаммид, о котором она много слышала в течение лета,  которого  в  одинаковой
степени уважали и боялись все обитатели дома визиря. Рост  главного  евнуха,
сидящего на диване, крикливо  одетого  в  ярко-оранжевый  с  золотом  халат,
увеличивал громадный тюрбан  из  шитой  золотом  материи  с  большой  черной
жемчужиной в центре.
   С бесстрастного лица на нее уставились  бездонные  черные  глаза.  Он  не
врал.
   - Раздевайся, - приказал он, наконец, высоким голосом, который не вязался
с его большой фигурой.
   Валентина, привыкшая  к  подобному  обращению,  изящно  сбросила  одежды,
оставив только драгоценности. Она дерзко уставилась  на  Хаммида,  пока  тот
разглядывал ее.
   Слабое подобие улыбки мелькнуло на его лице, и он сказал:
   - Ты горда, Накш. Подозреваю, что чересчур  горда.  Но  женщины  с  такой
необычной красотой всегда такие, особенно женщины  с  Запада.  -  Его  глаза
медленно двигались по ее телу, внимательно оценивая ее.  -  Положи  руку  за
голову, Накш, - приказал он. - Восхитительно!  Совершенно  восхитительно!  -
пробормотал он, когда  выпятились  ее  круглые  груди  с  изящными  розовыми
сосками. - Только однажды я видел груди, которые могли соперничать с твоими,
Накш. Теперь повернись.
   Заледенев  от  гнева,  Валентина  медленно  поворачивалась,  пока  Хаммид
издавал гукающие звуки одобрения.
   Когда она полностью обернулась вокруг себя, он сказал:
   - Подойди и встань на колени передо мной,  чтобы  я  мог  осмотреть  твою
кожу. Я, как ты видишь, слишком толст, чтобы встать без посторонней  помощи,
а я хочу,  чтобы  наша  первая  встреча  проходила  наедине,  потому  что  в
присутствии других, я знаю, ты будешь чувствовать себя неловко.
   Валентина опустилась на колени перед Хаммидом.
   - Вы слишком добры, господин Хаммид, - едко сказала она.
   - Хе! Хе! - прокряхтел главный евнух. - Острый  язычок.  Сообразительная.
Это хорошо. Моему господину наскучили эти ручные  красавицы  из  гарема.  Ты
будешь как дуновение холодного, ледяного ветра в  летнем  саду.  -  Пока  он
говорил, его руки деловито ощупывали ее тело. - Отлично! Отлично! -  говорил
он. - Твоя кожа само совершенство, мягкая, как атлас, и упругая, как персик.
Повернись, - приказал он, а когда она подчинилась, он пробежал  пальцами  по
ее спине. - Твое тело без изъянов, - одобрил  он.  Потом  пальцами,  которые
внезапно стали похожими на когти, он раздвинул ее ягодицы.
   - Твои врата Содома. - спросил он ее, - когда-нибудь открывались, Накш?
   - Что? - Она силой  заставила  себя  не  содрогнуться  от  такого  нового
неприятного осмотра.
   - Вставлял ли когда-нибудь твой муж свой член тебе в зад? - резко спросил
ее евнух.
   - Никогда! Ты что, спятил? - воскликнула она. - Какой мужчина  пойдет  на
такое?
   - Это доставляет удовольствие многим мужчинам, особенно в нашем  мире.  -
Он засунул палец по первый сустав в ее зад.
   - Нет! - ахнула она, вырываясь; лицо ее  пылало.  Он  немедленно  вытащил
палец.
   - Хорошо! В этом  месте  ты  еще  девственница.  Я  прикажу,  чтобы  тебя
подготовили принимать господина в это место, потому  что  такой  способ  ему
очень по вкусу.
   - Никогда! Я никогда не допущу этого! - яростно сказала Валентина.
   - Не тебе это решать, Накш. В течение следующих  нескольких  недель  тебя
будут медленно готовить  к  тому,  чтобы  ублажать  нашего  господина  таким
способом, когда он захочет этого. Я передам ему, что тебя готовят. Встань  и
оденься! Я позову евнуха, чтобы он отвел тебя в твои помещения,  потому  что
Шакир еще не вернулся с острова.
   Визирь приказал приготовить для тебя прекрасный дом. Кроме  Шакира,  тебе
будут служить шесть девушек-рабынь. Ты самая счастливая девушка.
   - Такая же счастливая, как и Инсили, господин  Хаммид?  -  спросила  она,
одеваясь.
   - Что тебе известно об Инсили? - спросил он.
   - Было  бы  умно  с  твоей  стороны  вспомнить  ее,  господин  Хаммид,  -
издевательски сказала Валентина,  потом  сама  спохватилась.  Она  не  может
громогласно объявлять о своем намерении!
   Великий евнух понимающе кивнул Валентине.
   - Берегись, Накш, - сказал он. - Я редко ошибаюсь  в  своих  суждениях  о
женщине, но когда я совершаю ошибку, я совершаю ее  только  один  раз.  Тебе
стоит помнить об этом, моя красавица.
   Валентина прикусила нижнюю губу, чтобы не вырвались слова ответа, готовые
сорваться с ее губ.
   Хаммид улыбнулся.
   - Хорошо, - сказал он. - Ты знаешь, как держать  язык  за  зубами.  -  Он
протянул руку и ударил в маленький латунный  гонг  своим  массивным  золотым
кольцом. Мгновенно появился молодой евнух.
   - Проводи женщину Накш  в  ее  помещение,  Юсеф,  и  проследи,  чтобы  ее
служанки приветствовали ее появление среди нас.

Глава 14

   Латифа Султан увидела новую наложницу своего мужа, женщину исключительной
красоты, с шелковистыми темными волосами и глазами, похожими на  драгоценные
аметисты. Она увидела ее в банях и с горечью  вспомнила  о  своем  стареющем
теле, так отличающемся от совершенного тела  молодой  женщины,  которая  еще
никогда не сталкивалась с невзгодами, связанными с рождением детей.
   Они назвали ее правильно. Накш - красавица.  Латифа  Султан  поняла,  что
чувствует себя неловко перед гордой  Накш  и  ее  открытым  взглядом.  Накш,
которая с презрением отвергала любые дружеские  отношения  даже  с  Гюльфем,
Хазаде и Сах, несмотря на то что провела с ними лето. Накш, которая с трудом
переносила своих угодливых служанок и честолюбивого Шакира,  своего  личного
евнуха. Несмотря на свое смущение, Латифа  Султан  восхищалась  явной  силой
характера Накш.
   Тем не менее  было  необходимо  убедиться,  действительно  ли  Накш  была
англичанкой, леди Бэрроуз. Если Чика был настолько глуп, что похитил сводную
сестру султана, женщину нужно будет вернуть ее людям, прежде  чем  у  визиря
начнутся неприятности, о которых он сам вряд ли мог догадываться.
   Помня об этом, через два дня после того, как  Накш  появилась  во  дворце
мужа, Латифа Султан прошла через шумные бани. Кучки сплетничающих и моющихся
женщин мгновенно расступались перед ней Она была двоюродной сестрой султана,
оттоманской принцессой, женой их господина. Кроме того,  она  была  хозяйкой
гарема Неожиданно, как будто случайно, она остановилась  напротив  красавицы
Накш и ее окружения. Шакир исступленно зашипел на Накш, в то  время  как  ее
рабыни  распростерлись  ниц  на  мраморном  полу.  Накш  низко   и   вежливо
поклонилась. Не будучи представленной жене визиря, она молчала.
   - Я Латифа Султан, - сказала принцесса. - А ты Накш, новая женщина  моего
мужа?
   - Да, госпожа. - Голос был красивым, слова звучали утонченно.
   - Какой ты национальности, Накш? -  Я  англичанка,  госпожа,  -  ответила
Валентина.
   - Будь осторожна, - последовал неожиданный шепот на английском.  -  Я.  ,
помогу.., тебе.
   Откровенно пораженная, Валентина, однако, не показала удивления.
   - Что тебе сказала принцесса? - проскрипел  Шакир,  когда  Латифа  Султан
ушла из бани.
   - Она просто приветствовала меня на моем родном языке, лизоблюд,  -  едко
ответила Валентина. -  Я  польщена  ее  добротой.  Первый  раз  после  моего
похищения ко мне отнеслись по-доброму. -  Она  посмотрела  вслед  принцессе,
изобразив на лице восхищение, которое, казалось, успокоило Шакира.
   Латифа Султан вернулась  со  своей  свитой  в  свои  богато  обставленные
комнаты.
   - День сегодня великолепный, мне хочется навестить свою младшую дочь и ее
новорожденного, - объявила она. - Распорядитесь, чтобы подали мой паланкин.
   Служанки  суетливо  поспешили  исполнить  ее  приказание.  Во  дворе  она
встретила мужа, который спросил:
   - Куда ты направляешься, моя голубка?
   - День такой чудесный, что я решила навестить Гейл и нашего нового внука,
- сказала она.
   - Передай им обоим мою любовь, -  ответил  Чикала-заде-паша,  -  и  скажи
Гейл, что я очень доволен ею. Четыре  сына  за  три  года  брака  -  большое
искусство. Если бы жены наших сыновей были такими же исполнительными!
   - А что вы будете делать в этот прекрасный день, мои господин? - спросила
она.
   - Я не видел Накш с тех  пор,  как  привез  ее  во  дворец.  В  последние
несколько дней я был  полностью  занят  с  султаном.  Я  знаю,  что  сегодня
пятница, голубка, но ты не будешь против?
   Пятница в соответствии с  Кораном  была  днем,  который  мужу  надо  было
проводить с первой женой, но Латифа и ее муж  не  были  физически  близки  в
течение многих лет На самом деле принцесса Латифа  Султан  получала  гораздо
больше удовольствия от своей любимой рабыни, чем от  мужа,  который,  обычно
приходя в ее постель по пятницам, просто отсыпался  всю  ночь  от  излишеств
предыдущих шести ночей.
   - Конечно, нет, господин, - ответила  она.  -  Мне  приятно  видеть,  что
женщина доставляет вам радость. В последнее время ваш гарем прискучил вам.
   Он поднес ее руки к губам и стал целовать их.
   - Ты лучшая из жен, которая только  может  быть  у  мужчины,  голубка,  -
сказал он.
   - Нет, Чика, - спокойно сказала она, - это мне повезло стать женой такого
замечательного человека, подарившего мне пятерых прекрасных  детей,  которые
сейчас дарят нам внуков и к  которым  я  хочу  поехать  в  такой  прекрасный
осенний день. - Она засмеялась, и он помог ей сесть в паланкин.
   Она пробыла в гостях у Гейл два часа, любуясь младенцем  Али  и  раздавая
сласти и безделушки его ревнивым старшим  братьям,  которые  сами  были  еще
маленькими. Близнецам Мамуду и Мюраду было немногим более двух лет, а Оркану
- год. Все они,  слава  Аллаху,  были  крепкими  и  здоровыми,  хотя  Латифе
показалось, что ее дочь выглядит несколько усталой.
   - В течение некоторого времени никаких детей,  -  предупредила  она  свою
младшую дочь. - Ты  теряешь  свою  красоту.  Ферхад  возьмет  другую,  более
красивую жену.
   - Пусть, - беспечно ответила Гейл с бравадой, напоминающей отцовскую. - Я
навсегда останусь его первой женой и матерью его четверых старших сыновей. Я
буду рада появлению другой женщины, это позволит мне заняться собой.  Ферхад
не слазит с меня, как похотливый боров.
   Латифа Султан вежливо пожала плечами.
   - Помни о том, что ты оттоманская принцесса, - сказала она. -  Он  должен
просить у тебя разрешения  взять  другую  жену.  Будь  осторожна,  чтобы  не
столкнуться с серьезной соперницей.
   - Любая женщина  может  оказаться  соперницей,  мама,  даже  какая-нибудь
незаметная наложница. По крайней мере в качестве его жены  у  меня  есть  не
только положение, но и законное средство защиты, - сказала Гейл.
   - Все ли в порядке? - спросила встревоженная Латифа.
   - Слава Аллаху, да, - засмеялась дочь. -  Я  просто  устала.  Успокоенная
Латифа  Султан  покинула  дом  дочери  и  приказала  носильщикам   паланкина
вернуться во дворец.
   Когда они переходили улицу, ведущую вверх по холму  в  еврейский  квартал
Балату, принцесса неожиданно, как бы по  ,  капризу,  приказала  носильщикам
остановиться.
   - Еще рано, - задумчиво сказала она. - Я навешу Эстер Кира.
   Когда Сараи Кира узнала о ее прибытии, она поспешила во  двор  дома  Кира
приветствовать принцессу. С  удивлением  и  явным  удовольствием  она  тепло
поздоровалась с гостьей - Почему вы не послали гонца известить  о  том,  что
приедете, принцесса? - спросила Сараи.
   - Я навещала свою дочь Гейл Султан, - объяснила Латифа,  -  и,  поскольку
время еще не позднее, я решила  повидать  мою  старую  подругу  Эстер  Кира.
Надеюсь, что не помешаю вам, Сараи Кира.
   - Нет, нет, ничуть. Ваш приезд в наш дом - честь для  нас.  Проходите,  я
провожу вас к Эстер, которая будет рада вашему приходу, хотя подозреваю, она
уже знает о нем. В доме Эстер всегда узнает все первой.
   Носильщики паланкина уселись на корточках в тени, когда их хозяйка  вошла
в дом. По кругу был пущен бетель, который они с удовольствием  жевали,  сидя
на земле. Служить Латифе Султан было легко, у нее было доброе сердце.
   Сараи Кира отвела гостью к старейшине дома и, выполнив свои  обязанности,
извинилась и ушла. Принцесса удобно села, им принесли освежающие напитки,  а
потом в своей обычной манере Эстер  Кира  отослала  слуг,  чтобы  они  могли
поговорить наедине. Она сразу приступила к делу.
   - У вас есть новости для меня, дитя мое?  -  Ее  темные  глаза  светились
любопытством.
   - Вы были правы, Эстер Кира. У  Чики  действительно  есть  англичанка,  -
спокойно сказала принцесса.
   - О, он дерзок, ваш муж!  -  воскликнула  Эстер  Кира,  черные  глаза  ее
сверкнули с восхищением. Потом она сосредоточила внимание на принцессе. - Вы
абсолютно уверены?
   - Я встретила ее в банях и спросила, откуда она родом  Она  сказала  мне,
что она англичанка Она очень красива  и  очень  сдержанна,  Эстер  Кира.  Вы
помните, что моя двоюродная сестра  Инсили  научила  меня  немного  говорить
по-английски Моя встреча с англичанкой, которую Чика зовет Накш, была  очень
краткой, но  моего  знания  английского  хватило,  чтобы  сказать  ей  "Будь
осторожна, я помогу тебе". Потом я ушла с моими служанками.  Но  я  слышала,
как евнух Шакир нервно спросил ее, что я сказала. Накш и глазом не моргнула.
Она спокойно сказала евнуху, что я просто поприветствовала ее на  ее  родном
языке, как будто сказанное  мной  не  имело  никакого  значения,  -  Хорошо!
Хорошо! - одобрительно сказала Эстер Кира. - Она не  сломлена,  несмотря  на
рабство. Я боялась, что после того,  как  она  все  лето  удовлетворяла  его
желания, ее убьют.
   - Нет, Эстер! Она сильная, такая же сильная, как  была  моя  родственница
Инсили. Я поняла, что она такая же стойкая.  Кроме  того,  женщины,  которые
провели лето на острове, сказали мне, что Чика решил не брать ее,  пока  она
сама не согласится на это, и она не согласилась! Он нарушил свою  клятву  за
день до того, как привез ее в наш дворец, отослав прочих и силой взяв ее. Но
даже это не сломило ее гордость.
   - Завтра, - неожиданно заговорила старуха,  как  будто  говорила  сама  с
собой.
   - Что завтра? - озадаченно спросила Латифа Султан.
   - Она должна быть освобождена завтра.
   - Эстер Кира! Это невозможно! - воскликнула принцесса.
   - Нет ничего невозможного, дитя мое, особенно если пытаться. Если  кто-то
терпит неудачу, нужно начинать все сначала, - твердо сказала  старейшина.  -
Леди Бэрроуз пробыла во дворце вашего мужа три дня, верно? - Ее  собеседница
кивнула. - Визирь  чувствует  себя  уверенно,  оттого  что  она  дома  и  ее
местонахождение неизвестно. Поэтому сейчас настал момент нанести удар,  пока
никто ничего не подозревает.
   - Хаммид может подозревать, - спокойно сказала Латифа Султан. - Он помнит
Инсили и очень не доверяет Накш, потому что она не проявляет к нему уважения
и не боится его. Он приказал, чтобы она не покидала женскую половину дворца.
Ей разрешается раз в день выходить в обнесенный стеной сад гарема, но только
в сопровождении Шакира и шести служанок, приставленных к ней. Все они чем-то
обязаны Хаммиду. Они сообщают ему о каждом ее шаге.
   Старуха усмехнулась:
   - Завтра исполнительный  и  осторожный  Хаммид  будет  разрываться  между
разными делами, потому что завтра его обычный день  посещения  невольничьего
рынка. Вы же знаете, что он не позволяет никому выбирать женщин  для  гарема
вашего мужа. В этом деле он доверяет только своему собственному вкусу.
   - Но он не ходил на невольничьи рынки все лето,  Эстер  Кира.  Почему  вы
думаете, что он пойдет завтра? - спросила Латифа Султан.
   - Еще три дня тому назад, моя  принцесса,  Хаммид  лично  не  знал  новую
пленницу. То, что он увидел, не обрадовало его. Англичанка - гордая женщина,
которая никогда не станет его союзником, а если она не союзник, значит,  она
враг. Поэтому Хаммид будет искать способ сокрушить  ее  влияние  на  визиря,
используя других, таких же прекрасных и, конечно, более сговорчивых женщин.
   Завтра на женском  невольничьем  рынке  Кара  Али,  наш  самый  известный
торговец рабами, человек, который имеет дело только  с  самыми  красивыми  и
самыми необыкновенными женщинами, будет проводить особую распродажу  женщин.
Али Зия, главный евнух султана, приглашен на эту  распродажу.  Хаммида